Покоряя Олимп

Деметра идет по полю, и её ладонь скользит по верхушкам колосьев. В её волосах свет, он струится по спине. Её длинное белое платье обтекает округлые формы, обтачивает. Платье волочится по земле, но не пачкается. И Арес за ней волочится тоже — как верный пес, как кровавый след. Арес не может оторвать взгляда: от светлых волос, женственных форм, белых пальцев, гладящих зернистые колоски. — Ты обещал не приносить войну на мои поля, — холодно говорит Деметра, обернувшись на него через плечо. Она хмурит светлые брови, и крылья её носа трепещут от сдерживаемого гнева. — Прости, — говорит Арес, подходя вплотную, но его глаза смеются. Блеск солнца отражается в его наручах и панцире, ослепляя, но его обаятельная «виноватая» улыбка блестит едва ли не ярче, и это раздражает Деметру так сильно, что сорванный колосок крошится в её обманчиво хрупких пальцах в труху. — Тебе ведь ни капли не жаль, несносный мальчишка! — Не жаль, — соглашается он, сжимая её в кольце рук прежде, чем она успевает увеличить расстояние между ними. Деметра пахнет летом и цветочным лугом, и от этой душной сладости у Ареса кружится голова и медленно закипает кровь. Он окунается в чувство к ней, как раскаленный клинок в холодную воду, вызывая недовольное шипение. Деметра сердится на него и не хочет целоваться, но её сопротивление нисколько не умеряет энтузиазма бога войны. Он был рожден, чтобы завоевывать. — Твои воины затоптали все посевы, — говорит Деметра, упираясь ладонями в его жесткий панцирь. — Люди умрут от голода. — Люди всегда умирают, — говорит Арес и припадает губами к её шее. Возмущенная Деметра в отместку дергает его за волосы. — Бессовестный! Погоди, вот пожалуюсь на тебя Зевсу — будешь знать! — Жалуйся, — выдыхает Арес ей в ключицу, и укладывает Деметру на землю, не обращая внимания на её попытки расцарапать ему лицо. Нагретая солнцем земля — теплая, и Деметра теплая тоже. Она мягкая, точно вылеплена из воска, и кажется неправильным касаться её огрубевшими жесткими пальцами, созданными для того, чтобы держать оружие. Но он не может не касаться её, пока тонкое белое платье так соблазнительно очерчивает её формы, пока она смотрит на него так гневно, разжигая в нем азарт, пробуждая внутри жадного шкодного мальчика. Солнце в её волосах слепит. Холод в глазах — отрезвляет. Но у Ареса в голове красный туман. Арес Деметрою о д у р м а н е н. И ни о чем не жалеет.