Никто не обращает внимания на то, что перед его ногами; Мы все смотрим на звезды — Квинт Энний
В конце концов Гарри отправился к Гермионе. Она предоставила ему доступ через Каминную сеть и, вздохнув, посмотрела на часы. — Что случилось? — спросила она и отложила в сторону какую-то смехотворно большую книгу, которую читала. «Краткая история Министерства магии». Гарри скорчил гримасу. — Рон был пьян. — Полагаю, ты еще не ел? — спросила она и сама ответила на свой вопрос, пройдя на кухню. Гарри последовал за ней и сел за маленький столик, пока она нагревала воду с помощью заклинания и бросала туда пасту. Она достала из холодильника миску с соусом и подогрела его. Дом Гермионы представлял собой любопытную смесь магических и маггловских предметов. У нее была современная плита и холодильник, хотя оба они работали на магии, а не на электричестве. Гарри с благодарностью съел макароны с сырным мясным соусом и выпил два сливочных пива. Гермиона макала маленькие кусочки хлеба в дополнительный соус и смотрела, как он ест. — Значит, Рон все еще ведет себя как глупый придурок? — заметила она, когда он закончил. Гарри покраснел. — Он имеет на это право, Гермиона. — Прошло семь месяцев, Гарри! Он не имеет права обрушивать свой вечный, потакающий своим желаниям гнев на всех окружающих. Если бы Уизли перестали нянчиться с ним и обращаться с ним, как с бедным, сломленным маленьким Ронником… — она замолчала и сделала глубокий вдох. — Прости. Я знаю, что это больной вопрос для тебя, но, Гарри, ты должен перестать винить себя. То, что случилось с Роном, было несчастным случаем! Гарри кивнул и посмотрел на мокрые кольца, оставленные на столе запотевшими бутылками. Он поднял одну и сделал случайные круговые узоры, положив ее и поднимая несколько раз. Он не поверил словам Гермионы, и она это знала. Гарри чувствовал себя ответственным за травму Рона и последующий разрыв с ним Гермионы. — Есть какие-нибудь интересные случаи? — спросила она, чтобы сменить тему. Гарри с благодарностью переключился на работу. — Да, на самом деле. Есть один, с которым я мог бы воспользоваться твоей помощью, но сначала мне нужно получить разрешение. Надеюсь, мне удастся убедить его. Если кто-то и мог помочь ему отследить зелье, использованное на Малфое, так это Гермиона. Гарри, однако, не хотелось пытаться убедить в этом Малфоя. Гермиона кивнула, зная, что он больше ничего не скажет. Их разговор перешел на случайные события в Министерстве, и Гарри почувствовал себя намного спокойнее, когда вернулся домой и забрался в постель.* * * *
Драко был раздражен. После шестого похода к зеркалу, чтобы проверить прическу, он понял, что прихорашивается перед Гарри Поттером. Не только это, но и то, что он почти до смешного предвкушал еще один визит мерзавца. Он полагал, что это только доказывает, что он отчаянно нуждался в общении, каким бы глупым оно ни было. Драко чуть не уговорил Грега заглянуть к нему, почти готовый раскрыть свой секрет в обмен на нормальную беседу. На самом деле Драко избегал Грега, который, вероятно, почувствовал бы себя оскорбленным, если бы Драко придумал еще один неубедительный предлог, чтобы не встречаться с ним. Ему, вероятно, придется раскрыть себя, в надежде, что его давняя дружба с Драко преодолеет его чистокровное отвращение к тому, кем тот стал. Драко не был готов рисковать. Он еще раз проверил свою внешность и хмуро посмотрел в зеркало. Хотя выглядел он неплохо. На этот раз он решил надеть рубашку, чтобы не рисковать еще одним моментом контакта с Поттером, хотя у аврора было мало причин прикасаться к нему снова. Черная кашемировая водолазка была без рукавов, и Драко разрезал ее сзади, чтобы разместить крылья. Слегка изогнувшись, он смог восстановить прорези. Он еще раз залюбовался собой, стараясь не обращать внимания на идиотские перья, и направился к солярию. Он был достаточно ярким, чтобы удовлетворить потребность Поттера поглазеть на него и в то же время обеспечить Драко некоторое утешение. Солнечная комната всегда была одной из его любимых комнат, особенно зимой. Красивые зеленые деревья и цветы внутри солярия контрастировали с бесплодными деревьями и заснеженным садом сразу за окном, обрамленным инеем. Белые нарциссы благоухали в воздухе, воздавая дань уважения матери Драко. У Поттера-плебея хватило ума впечатлиться. Он подошел прямо к огромным окнам и посмотрел на холодное ноябрьское утро. Небо было тускло-серым, обещая поздний снег. — Отличная комната, — сказал Поттер. Сегодня он отказался от формы аврора и вместо нее надел полуофициальную мантию цвета лесной зелени. Драко заметил черную рубашку под мантией во время беглого приветствия Поттера. Поттер в зеленом. Неужели чудеса никогда не прекратятся? — Хорошие новости, — сказал он, не поворачиваясь от окна. — Кингсли назначил номер дела и позволил мне помочь тебе самостоятельно. Я не разглашал природу твоего… несчастья, только то, что тебя похитили и заставили выбирать между смертью и… Я отдал ему записки. Их отправили на анализ, хотя я сомневаюсь, что из этого выйдет что-нибудь полезное. Драко позволил Поттеру лепетать с полуулыбкой. Приятно было услышать что-то еще, кроме тишины или натянутого веселья в голосе матери. Поттер повернулся, чтобы посмотреть на него, и Драко оценил, как зеленая мантия делает глаза Поттера похожими на весенние листья. Аврор испортил весь эффект, подняв руку и сдвинув очки на переносицу. Пальцы Поттера оказались на удивление длинными и тонкими. Драко задался вопросом, был ли весь Поттер длинным и стройным, и сразу же закрыл эту линию мышления. Откуда, черт возьми, взялась эта мысль? Поттер достал из-под мантии какой-то предмет и вопросительно посмотрел на Драко. — Я принес Омут памяти. Где мы должны…? Драко указал на круглую мраморную скамью в центре комнаты. Она окружала огромную статую Нереиды, которая обычно извергала фонтан воды из урны, зажатой под ее рукой, но Драко нашел это довольно раздражающим и отключил его. — Это должно быть прекрасно, если только тебе не требуется какое-то специальное жилье? На лице Поттера промелькнула тень раздражения, но он только покачал головой. Быстрое заклинание увеличило Омут Памяти, и Поттер поставил похожий на чашу предмет на сиденье. Затем он наколдовал жидкость для Омута, которая лилась из кончика его палочки, пока вещество не лизнуло края чаши. Несмотря на это, Драко был впечатлен — жидкость не была водой. Колдовать было непросто. Поттер выжидающе посмотрел на Драко, который вздохнул. Он не собирался позволять Поттеру копаться в его воспоминаниях, хотя и понимал необходимость в этом. — Не волнуйся, — успокаивающе сказал он. Драко бросил на него свирепый взгляд. Он не был проклятым Хаффлпаффцем, чтобы требовать, чтобы его держали за руку. Драко постучал палочкой по лбу и произнес заклинание, чтобы избавиться от воспоминаний. Он практически швырнул серебряную нить в Омут. — А ты, гм… разве не идешь со мной? — спросил Поттер. Драко покачал головой. — Однажды я уже проходил через это, Поттер, — он скрестил руки на груди и занял прежнее место Поттера у окна, оставив аврора наедине с его вуайеризмом.* * * *
Гарри смотрел, как Малфой направился к ледяному пейзажу. Его взгляд скользнул по белым крыльям, которые выглядели еще более великолепно на фоне черной одежды Малфоя. Водолазка без рукавов выглядела почти еще хуже, чем голая кожа, которую Малфой демонстрировал накануне. Это заставило Гарри почувствовать в себе немного жара и странное покалывание. «Это всё проклятые крылья», — подумал он. Вот и все. Гарри снова переключил внимание на Омут памяти и попытался переключиться в режим аврора. Он должен перестать думать о Драко Малфое как о чем-то привлекательном. Гарри сел и погрузил лицо в жидкость. Он сразу же узнал Косой переулок и отступил назад, когда Драко зашагал по улице, глядя прямо перед собой и держа коробку с фирменным логотипом Фортескью. Он шел так, словно был хозяином улицы, и рассеянно ухмыльнулся пожилой ведьме, которая прошла мимо него с недовольным фырканьем. Гарри не видел нападавших Малфоя до тех пор, пока они не схватили его — они, казалось, появились из воздуха, что было ограничением для Омута, он мог дать только то, что человек помнил, и, так как Малфой не знал, с какой стороны они пришли, ему казалось, что они внезапно появились, что было возможно с аппарацией, конечно, но не было никакого звука. «Petrificus Totalis!» — воскликнула маленькая фигурка, тыча палочкой в ребра Малфоя. Определенно женщина, отметил Гарри, хотя из-под объемистого темного плаща были видны только ее руки. Малфой напрягся, и область памяти сузилась, поскольку его ужас блокировал все, кроме его непосредственного окружения. Мужчина подхватил его под руки и наполовину потащил, наполовину понес в темный переулок. Женщина, которая оставалась полностью скрытой своими темными одеждами, плелась позади, движение ее капюшона предполагало, что она наблюдала за прохожими. «Stupefy!» — прошипела она, когда они достигли полумрака, и воспоминание мгновенно потемнело. Гарри подумал, что он выходит из Омута, но вместо этого он упал в колодец, что немного дезориентировало. Он подавил непроизвольную дрожь, когда свет стал ярче, и он наблюдал, как воспоминания Малфоя исследуют его ледяное окружение. Малфой ругал своих похитителей, искал спасения и, наконец, поддался соблазну зелья, вместо того чтобы поддаться надвигающейся угрозе медленной смерти от замерзания. Горло Гарри сжалось, когда Малфой проглотил жидкость. Он смотрел, как вспыхивают крылья, а потом воспоминания потемнели. Гарри вышел из Омута и тщательно овладел своим лицом. Меньше всего ему хотелось, чтобы Малфой увидел жалость. Гарри посмотрел на статую Нереиды, не видя мраморной резьбы. Ему нужно было время, чтобы разобраться в своих чувствах. То, что Малфой считал слабостью, Гарри считал силой. Малфой увидел глубину отчаяния и вышел оттуда невредимым. Гарри было трудно признаться в восхищении, когда дело касалось Драко Малфоя. Кроме физического, по-видимому. Он скорчил гримасу. Наконец он повернулся и встретился с серебряным взглядом. Малфой бесстрастно наблюдал за ним. — Ты так и не ответил мне, когда я спросил, есть ли у зелья какие-нибудь эффекты, кроме очевидных, — сказал Гарри. — Я так понимаю, твоя магия не пострадала? — Я не заметил изменений в своих способностях к заклинаниям, — признался Драко. — И я, кажется, невосприимчив к холоду. — У тебя иммунитет к холоду? — Интересный побочный эффект, учитывая, где я был заключен. Я часто задаюсь вопросом, знали ли мои противники, что это произойдет. — Что-нибудь еще? Малфой, казалось, колебался, а затем пожал плечами. — Теперь я гораздо сильнее. Физически, я имею в виду. Я думаю, это связано с крыльями. Кажется, они создают какое-то поле, которое позволяет мне летать. Эти штуки, — Малфой приподнял край крыла одной рукой, расправляя перья, как красивый веер, — не смогли бы выдержать моего веса без магического усиления. Гарри кивнул и отвел взгляд от белого пятна, выделявшегося на фоне черной одежды Малфоя. — Наверное, какое-то Поле Невесомости, — он повернулся и занялся Омутом, извлекая остатки памяти. Малфой шагнул вперед и позволил Гарри вернуть воспоминание прикосновением палочки к виску. Близость Малфоя была тревожной, и Гарри быстро переключил свое внимание обратно на Омут. «Не привлекательный, не привлекательный, не привлекательный», — повторял он про себя. Он растворил жидкость и сжал Омут, задаваясь вопросом, когда он вообще находил парня, который был бы настолько достойным похоти. Не то чтобы он страстно желал Малфоя! Он был просто… очень красив. «Это всё чертовы крылья», — напомнил себе Гарри. — Малфой, есть один человек, которому я хотел бы рассказать об этом. — Главный редактор «Ежедневного Пророка»? — сухо спросил Малфой. Гарри посмотрел на него с облегчением и чуть не улыбнулся. Когда Малфой вел себя как придурок, было легче думать о нем в менее позитивном свете. Определенно не привлекательный. — Гермиона, на самом деле. Малфой фыркнул. — Я должен был догадаться. Полагаю, тебе тоже нужно будет сообщить об этом Уизли, а? Гарри побледнел при упоминании Рона. — Нет, — тихо сказал он. — Нет, не думаю. К счастью, Малфой ничего не сказал. Очевидно, он не знал о состоянии Рона. — Мне нужно, чтобы Гермиона провела для меня исследование. Я дерьмово в этом разбираюсь. — Что тебе нужно исследовать? У нас в поместье довольно обширная библиотека. «Я хочу знать, кто ты такой, черт возьми», — подумал Гарри, но посчитал, что не получит удовольствия от удара в челюсть за это замечание. — У нее есть доступ к историческим архивам, поскольку она работает в Департаменте магического правопорядка. Я хочу, чтобы она искала любые подобные зелья, используемые в прошлом, и всех, кто мог иметь к ним доступ. Кроме того, она живет ради таких вещей. Ей, вероятно, покажется, что это ранний рождественский подарок. Она также может думать о вещах, о которых мы с тобой не подумаем. Выражение лица Малфоя ясно говорило о том, что он думает о способности Гермионы перехитрить его, но он не сразу отверг эту идею, которая показалась Гарри обнадеживающей. — Ты можешь доверять ей, что она промолчит? Гарри ухмыльнулся. — Ну конечно. — И никто больше не узнает? — Обещаю, — сказал Гарри. Малфой вздохнул и кивнул. Он вдруг выглядел очень подавленным, и Гарри импульсивно положил руку ему на плечо. — Эй, — сказал он. — Все будет хорошо. Вот увидишь.* * * *
Драко почувствовал, как рука Поттера коснулась его обнаженной руки, и мир побелел. Это длилось всего мгновение, а затем Драко увидел Поттера в тускло освещенной комнате, держащего пачку бумаг и саркастично ухмыляющегося. Сцена изменилась, и Поттер бежал на максимальной скорости, крича что-то беззвучное. Его мантия аврора развевалась и цеплялась за кусты, когда он продирался сквозь них. Еще одно движение, и голова Поттера откинулась назад, обнажая горло. Его очки исчезли, а волосы прилипли ко лбу темными завитками, влажными от пота. Его губы были слегка приоткрыты, а бледные щеки пылали. Драко отпрыгнул в сторону, и призрачное видение исчезло. Лицо Поттера исказилось от беспокойства. — С тобой все в порядке? — Отлично, — резко ответил Драко, хотя за его глазами уже расцвела головная боль. — На минуту ты совершенно оцепенел. Я решил, что у тебя припадок. — У Малфоев не бывает припадков, — рассеянно усмехнулся Драко. Он боролся с желанием потереть виски и наблюдал, как Поттер почти заметно прикусил язык. Его челюсть дернулась. — Тогда я пойду, — наконец сказал Поттер. Он снова повернулся к Омуту и сунул его в карман. — Я попрошу Гермиону начать собирать записи, пока я проверю место, где тебя похитили. Я также попытаюсь найти колодец и посмотреть, нет ли поблизости каких-нибудь улик. Я буду держать тебя в курсе через сову, если ты не против. — Конечно. Я уверен, что ты обычно берешь плату за честь получить личный визит от Победителя Всего Зла. — Пошел ты, Малфой, — рявкнул Поттер. Драко чуть не рассмеялся. Он уже и забыл, как приятно изводить Поттера. — Ты помнишь, как отсюда выбраться? — мягко спросил Драко. — Я справлюсь, — сказал Поттер и вышел. Драко взмахнул палочкой, чтобы снова включить фонтан, и стал смотреть, как течет вода, обдумывая увиденное. Такое уже однажды случалось. Первый раз это случилось после возвращения Драко в Поместье. Его мать — после первого приступа почти истерики — осторожно обняла его. Транс, подобный видению, обрушился на Драко. Он видел мать, сгорбившуюся над столом, заваленным пыльными книгами, и протиравшую глаза, словно измученную. На втором кадре она была изображена в саду, ухаживающей за желтыми розами, с волосами, заплетенными в замысловатую косу. Драко потрогал палочку и попытался найти что-то общее. Контакт с голой кожей, по-видимому. Он был без рубашки, когда мать обняла его. Рука Поттера коснулась его обнаженной руки. Очевидно, небрежное прикосновение не вызовет… чего? Видения? Воспоминания? Были ли это картины прошлого или будущего? Он думал о Поттере с откинутой назад головой и затуманенными страстью глазами. Драко судорожно вздохнул. Он решил, что ему, должно быть, трудно заниматься сексом, чтобы найти этот конкретный образ эротичным. И все же ему было интересно, с кем Поттер был — или будет? — чтобы вызвать такое выражение. Рыжая Уизлетта? Драко не следил за новостями, окружавшими Поттера в последние пять лет, за исключением быстрого ворчания на «Ежедневный пророк» всякий раз, когда появлялось его знаменитое лицо. Насколько Драко знал, Поттер, возможно, уже женился на Уизлетте. Эта мысль наполнила его ужасом, и он отмахнулся. «Я просто не люблю Уизли, — рассуждал он. Вот и всё». Он решил пролистать старые выпуски «Ежедневного пророка» и освежить свои знания о Поттере. Просто чтобы чем-то заняться, само собой разумеется.