Серая гниль

Бьётся об камень волнореза. Дымится пена, сдуваемая ветром. Хэнз говорил, что ненавидит море – или океан, не важно, – но оно прекрасно. – Так выглядит свобода, – пытается ухватиться пальцами за уходящее солнце он. Так выглядит хоть что-то живое, – замечает 13. Узкая полоска зелени. Или чего-то явно ярче янтарного цвета выброшенных водорослей. Янтарные. Явно. Пахнут гнилью и йодом, как пахнут раны порочных культей. Выглядят острыми, но на ощупь мягкие – не как волосы, но и не как щетина. Хэнз ходит по краю волнореза, пытаясь не замочить сапоги об наползающие с углов волны. Им достаются лишь его пятки. Брызгами. Сейчас навернется. Но каждый раз не соскальзывает в соленую едва мутную воду. Даже море его любит. Не удивительно. Серая радужка, голубые блики – он похож на. На сына. От липкого соленого – прозрачной крови. – Тебе нравится, как выглядит свобода, Джузо? – усмехается он. 13 нравится, что тепло от остывающих камней приятное, а не раскалённое. И не липнут они как песок, не забиваются в барабан – вдруг не всё масло промокнула ткань – он снимает чехол. Точно нравится, – читается в глазах хэнза. Глубоких. Он – то море, которое бывает опасным. – Сколько ты там говорил до базы? – кричит сквозь пену и ветер. – Три часа в темпе. – Замечательно! И прыгает в воду – 13 только успевает сделать шаг назад от брызг. Барахтается как малый ребенок. Замочил все сигареты. – Мне свобода по колено! – показательно хорошо держится, но модуль тянет ко дну. – Потому что здесь мелко. – Да! Но я могу утонуть даже тут. – Захлёстывает пена его слова. – Поэтому свобода опасна. 13 же по грудь вместе с волнами. Из-за тяжести его не сносит ни на шаг. – Мне не понять глубины твой метафоры, напарник, – замечает он. Выволоченный из воды хэнз долго отплевывается и вытряхает сапоги. Даже костер не может его просушить. Его, наверно, тоже бесят прилипшие к ногам штаны. 13 докидывает в огонь прибитые ветки без коры. Гладкие. Белые. Нанесло из мертвой пустыни вслед за ними? Хэнз больше не воюет с волнами на волнорезе. Поджимает время. В темноте без огня мелкая луна серебрит воду, расходятся кругами от бетонных блоков. Они наблюдают за морем на камнях. – Когда-нибудь ты поймёшь, – выцветшим голосом бормочет напарник. Будто ему щиплет раны соль. Серая свобода. От неё на одежде остаются пятна.