Отравленные свободой

Фрегат злосчастья повидал слишком много на своем веку, включая размазанную по парусам кровь, остатки человеческой плоти, издевательские наказания и много-много слез. Но то, что заполонило корабль сейчас, и отдаленно не напоминает самую жестокую пиратскую жизнь. Измученные тела так и молят о волшебной песне морских красавиц сирен, многие готовы добровольно продать души Веселому Роджеру. Все, лишь бы не испытывать подобных мучений. Последнее, что помнит принцесса перед тем как рубашку на ней забрызгивает кровью, а глаза превращаются в два стеклянных шарика, навсегда запечатлевших подобное зрелище, так это обагренные красной жидкостью руки Коула, что безмятежно хватают Харуми и волочат по песку в сторону корабля. После все оказывается покрыто сгустком тумана — лишь изредка яркие светящиеся блики больно ударяют по роговице, напоминая о важном процессе моргания. Не осознает Ния и как ее накрывают пледом, пропихивая в руки стакан воды. Отныне и навсегда на девушке висит страшное клеймо, которое она избегала всю жизнь. Она убийца. Все хорошие качества, что в ней были, теперь ныряют в яму, освобождая из цепей старых знакомых: слезы, горечь, боль, обида. Некоторые из них не выдерживают такой нагрузки и кончают жизнь самоубийством, игриво намекая на подобный исход и хозяйке. И вот Ния снова маленькая беспомощная девочка, которой доказывают, что ее друга детства никогда не существовало, которую ругают за покусанные ногти и заставляют всегда ходить на каблуках. Больше ее в этом мире ничего не держит. Пираты не засовывают принцессу в трюм, усаживают на пол и снуют туда-сюда коробки, некоторые из которых соблазнительно манят золотым мерцанием, другие зловонно отгоняют неприятные запахи сырой рыбой, третьи и вовсе кажутся набитыми фруктами. Кто-то громко кряхтит, жалуясь на тяжелую провизию, кое-кто даже успевает отшучиваться, корыстно разбрызгиваясь пиратскими выражениями. Судя по общей атмосфере, жертв нет, ровным счетом как и вечно нагнетающей атмосферу Харуми и сеющего любовь Джея. По крайней мере, так кажется принцессе, которую оставили одиноко наблюдать за удаляющимся островом и слушать громкие звуки волн, что хотят пробить дно корабля. Ния не слушает Ллойда, воодушевленно втирающего о победе и красоте удара, не принимает еду Зейна, в глазах которого мелькает смесь удивления и уважения, не реагирует на попытки Коула убаюкать ее. Сухими губами, еле приоткрывшимися для вопроса, голос звучит совсем замогильно, бесцветно и сипло: — Где Джей? И когда руки, обдающие жаром, затягивают в пучину неизвестности, Ния поддается. Она захлебывается не то собственными слезами, не то удушьем от осознания бессилия, и как в первый день бьет мускулистую грудь кулаками. Крик, осязаемый всеми фибрами души, пугает даже бесцеремонных чаек, прилетевших поглазеть на безотрадную картину. Чувствуя себя маленькой, забитой в уголок девчушкой, что боится темноты, принцесса не стесняясь ревёт во все горло. В сердце появляется самое обманное ощущение в мире — новая надежда, и девушка сильнее пытается потушить жалкий огонек. Слова, неистово искаженные, не добираются до слуха пиратов, и те лишь напугано глядят на Джея, ласково перебирающего замызганные девичьи волосы. Квартирмейстер в успокаивающем жесте вытягивает загорелую руку вперед и медленно моргает двумя глазами. Коул разгоняет зевак, раздавая порцию несложных поручений, когда из каюты капитана выходит Харуми. Обычно отважная, с неумолимым взглядом, на щеках ее играет легкий румянец. Неловко переминаясь с ноги на ногу, громкий звук проглатываемого кома прокатывается по палубе. Молчаливая шагает в сторону немного успокоившейся принцессы и нервно сжимает кулачки. Пот капает с ладоней, но пиратка слишком черства, чтобы посметь обратить на подобную мелочь внимание. — Ты спасла меня, — простая констатация факта, а Нию бросает в дрожь от морозного тона. Оторвавшись от груди Джея, та вскидывает красные глаза. — И я должна тебя отблагодарить. Хочется быть грубой и сказать, что о таком не предупреждают заранее, что благодарность — это истина, которая льется нежным потоком от сердца. Но будучи слишком потерянной, принцессе даже не хватает сил гордо вскинуть подбородок. — Спасибо тебе, Ния. — Харуми разворачивается и также лаконично покидает открытое пространство, щелкая затвором в кабине капитана. А Нии и не важно мнение этой девицы. Сегодня ее мир разрушился дважды: когда она поняла, что надежда на поиски Кая потухла как жалкая спичка во время сильного ветра, и когда она убила человека. Теперь, не зная что делать с жизнью дальше, принцесса зло смотрит на причину всех проблем. Джей Уолкер виновато закусывает губу. Он больше не смеет хранить секреты от той, что спасла его друга. Полностью посвятив себя заботе о черных глазах, пообещавших когда-то ему любовь, пират готов говорить, наконец нещадно выложить правду на стол. Но дикий поцелуй, действующий как спасительное требование после затяжной депрессии, выталкивает всякую мысль, посетившую рыжую голову. Ния обхватывает мягкие пряди волос и тянет на себя. Она жадно впитывает такие привычные губы, и не дает парню сделать даже вздох, отчего на губах того мелькает довольная улыбка. Только оторвавшись на секунду, пират успевает отчеканить как скороговорку: — У тебя что, Стокгольмский синдром? Но ненасытное проникновение на чужую территорию мягко отдается в области паха, и парень знает, что должен остановиться вопреки всем своим желаниям. Легко отстраняя от себя принцессу, Джей уверен, что должен поделиться историей пока не поздно, глядя Нии прямиком в темные глаза. Он вытирает мокрые ладошки о штаны, оставляя на тех кровавый след — и когда это парень успел запачкать руки в чужом несчастье остается загадкой. Сердце сжимается от мысли, что самую неприятную историю выпало рассказывать на долю самого ранимого человека. — Послушай, Ния, — горло словно режет ножом, оставляя рубцы. Если рыжий не пожелал назвать принцессу "Морская Лилия", значит дело приобретает далеко не игривый оборот. — Есть одна история про капитана корабля "Фрегат злосчастья". — Я внимательно тебя слушаю, — вытерев мокрую дорожку от слез, девушка воинственно складывает руки на груди. Она слегка зла на разорвавшийся поцелуй, но томление от любопытства одерживает победу. — Говори. — Ты веришь в проклятия? — Что за глупый вопрос. — Ния скептически выгибает бровь. Но пират не продолжает, с глазами полными выжидания сверля спутницу. — Не верю. — Наш капитан тоже не верил. — Может ты перестанешь говорить загадками и расскажешь историю нормально? — В жизни случается, что человек теряется от боли. Эти страдания преследуют его и делают жизнь наяву просто невыносимой. И тогда человек бежит, захлебываясь в самом страшном — своем несчастье. Наш капитан сломался, пристрастился к алкоголю, дракам, жизни за гранью морали. Он был крайне жесток, не считался ни с чьим мнением, ввязывался в распутье и однажды обидел одну старуху, имя чье известно на землях и за пределами Ниндзяго. Мистаке, обладающая силой и поддержкой ауахов, живое доказательство бессмертии душ. Ауахи — духи предков, покровители племени. Наш капитан совершил большую ошибку, оскорбив старуху, и та наслала на него проклятье. Проклятие чёрной метки. Если в течение пяти лет капитан не полюбит, то умрет в страшных страданиях и муках. Он погибнет несчастным человеком, и только смерть станет его успокоением. Совсем скоро наступит ровно пять лет как капитан скитается на воле. Он так и не научился любить, Ния. И на все мои уговоры выйти в люди, пообщаться с командой, у него один ответ — не хочет чтобы ребята к нему привязывались. — Куда же тогда корабль держит путь, если единственный способ обрести бессмертие — полюбить? Джей отводит взгляд в сторону. Для него мир снова тускнеет, легкий ветерок наивно играет с растрепанными волосами. И тогда принцесса без слов понимает все. Никакого капитана не существует. Проклятием черной метки наречен Джей Уолкер.