Другая Заранея

Жизнь не предупреждает нас о грядущем. Позволяет крутиться в сиюминутных переживаниях, на воспоминания о которых потом будет жалко потратить и мгновенье. Позволяет думать, что мы творим своё будущее, что мы делаем что-то важное, что-то, имеющее смысл, меняющее жизни – свои и чужие, – в то время как действительно важные вещи происходят за нашей спиной, буквально в ладони от нас, но мы – не видим. Не чувствуем. Не можем повлиять. Но что, если бы я знала о них заранее? Если бы я знала, череда событий, ведущих наши жизни к краху, уже закрутилась и понеслась на полной скорости? Если бы знала – и могла предотвратить всё, что случилось с моей семьей и близкими за это время. С Фаем. Если бы я знала, что его не станет всего через полгода. Если бы знала… Что бы я сделала по-другому? – Вернулась. Фай захлопнул книгу и поднялся со стула, который стоял прямо у окна. Хотя обычно он был придвинут к столу в центре кухни. Дерево – к дереву. О некоторых вещах совершенно не задумываешься, пока они не изменятся. Откуда у нас деревянная мебель, хотя во всём гетто едва ли найдется что-то не из камня, пластика и металла? Что делал простой юрист из гетто на тайном вечере демонической элиты? И… Как мне теперь всё объяснить? – Разве я могу не вернуться? – это был даже не ответ – попытка оттянуть момент объяснений. Попытка выиграть время и придумать, что делать дальше. Когда вчера вечером к нам приехал Лашер, когда мы обсуждали план, время и дорогу, когда я продумывала варианты, как всё может сложиться, как я буду возвращаться – я ни разу не задумалась о том, что отчим может появиться раньше утра. Он обещал вернуться завтра около полудня – и он всегда выполнял свои обещания. И теперь я смотрела в его непривычно мрачные глаза и совершенно не знала, что сказать. Признаться, что оставила сестру ради помощи, которую не смогла оказать, тому, кого отчим очень вежливо игнорировал, что было высшей степенью проявления его неприязни? Рассказать – и увидеть разочарование в его глазах? Соврать?.. Ложь между нами была чем-то настолько неестественным, что в голову не лезло ни одного подходящего объяснения. – Хотел бы я сказать «нет», – мрачно ответил отчим. – Рад, что пока это действительно так. Я поежилась. И что это значит? – С Сандрой… – я кашлянула, чтобы избавиться от неприятного кома в горле. – С Сандрой всё хорошо? Отчим вздохнул. – Твоя сестра в порядке. Спит – как ей и следует в три часа ночи. Он шагнул в сторону и махнул рукой. – Залезай. Я махнула непривычно тяжелыми крыльями, встала на подоконник, зацепилась руками за верх рамы, убрала крылья и спрыгнула внутрь. Фай уже стоял у плиты и перемешивал в парящем сотейнике что-то, ошеломительно вкусно пахнущее овощами и специями. – Устала? Еще бы. – Не очень. – Тогда поужинаем наверху. Принесешь посуду? Потянуть за металлическую ручку, открыть резные белые дверцы, достать звякающие при неловких движениях фаянсовые тарелки, за ними – два хрупких прозрачных бокала, блестящие серебром ложки, ножи и вилки. Положить в корзину мягкие салфетки с белым орнаментом, клетчатый плед, чтобы сидеть, два подноса. Вверх, по лестнице – на крышу, на которой мы, сколько я помню, проводили теплые вечера. Плед – для тепла и уюта, салфетки – потому что к лучшей жизни надо стремиться даже в мелочах, свеча – просто потому что нравится. Колеблющееся пламя меня успокаивает. Может, и отчим расслабится. Фай поднялся через три минуты, водрузил сотейник на подставку и спустился еще раз – за бутылкой вина. – Что такое? – он чуть улыбнулся, глядя на удивленную меня. – Ты же не жалуешь алкоголь. Он лишь пожал плечами, откупорил бутылку, налил полбокала мне, целый – себе, и уселся рядом. Темно-серое небо за решеткой было усеяно тусклыми звездами. Мы с Сандрой часто лежали здесь поздними вечерами и искали «клетку» с самым большим созвездием. Выигрывала всегда сестра – потому что её это очень радовало, а меня радовало, когда она улыбалась. Но сейчас сестра спала, а мы сидели на крыше совсем не для того, чтобы считать звезды. Я покачала бокал, наблюдая за волнующейся внутри темной жидкостью – Дома вино не такое вкусное? Фай смотрел на меня, чуть повернув голову. – Дома всё вкуснее, – я вздохнула. – Но лучше после еды. Отчим хмыкнул. – Ты бываешь очень разумной, Йори, – пауза после, видимо, означала «жаль, что не всегда». – Не жди меня, накладывай. Небо тускло светилось, переливалось звездами и отсветами огней, и даже решетка казалась далекой-далекой, нереальной. Воздух наполнял аромат ночных цветов, которые когда-то высадила на крыше мама Сандры. Я сонно зевала, чувствуя теплую тяжесть в желудке и легкость в голове от действительно хорошего вина. Оно и правда казалось вкуснее дорогого шампанского, что было на вечере. Фай отложил вилку и откинулся спиной на бетонный блок. – В полдень гетто закроют на две недели, – сказал он совершенно неожиданное. Я еле успела остановить рвущееся с языка «знаю». – Почему? – Политика, милая, – вздохнул отчим. – И вопрос не тот: в нашем случае причины не так важны, как последствия. Правильнее было бы подумать, чем это грозит. Я нахмурилась. – Если входы закроют, значит… поставки еды прекратятся? – отчим кивнул. – И… могут начаться беспорядки. – Именно. – А значит, – я включилась в привычную игру, – нужно запастись едой, водой, лекарствами и не покидать дом без необходимости. Фай кивнул. – Информация о закрытии секретная? В гетто не объявляли? – Нет. – С утра, как только магазины откроются, нужно будет пополнить запасы… – Уже пополнил, – мягко сказал Фай. – … и предупредить знакомых. Далилу, Сильвана, родителей Мари и Джера… – Уже предупредил, – закончил отчим. – Ты молодец, всё правильно. Что ещё? – Оружие. Достать из тайника. Еще кивок. – И окна – забить. Фай, ты ведь останешься с нами? – задала я тревожащий вопрос и внимательно посмотрела на отчима. Он печально улыбнулся. – К сожалению, нет, – я почувствовала, как сердце сорвалось вниз. – Есть одно очень важное незаконченное дело – поэтому с утра я уеду и вернусь, когда гетто откроют. «Почему, почему ты не можешь побыть с нами? В такой момент?» – хотелось спросить мне, но… это говорил страх. – За вами будут присматривать – Дали, Сильв, – продолжил Фай, – Джана и Шейлы тоже не будет, но Мари вернулась – поэтому побудьте с ними. Пусть Джер никуда не уходит, и если что – сразу зовите на помощь. Не выходите без нужды и не покидайте квартал. Я допила остаток вина в бокале. – Йори? – Хорошо, – выдавила я. В этом был весь отчим. Он неизменно о нас заботился – но всегда был где-то еще. Всегда создавалось ощущение, что в его жизни есть что-то… волнующее его гораздо больше, чем мы. Но сказать, что именно – и есть ли оно вообще, или это просто игра моего воображения – я не могла. Я вообще редко могла понять, о чем он думает или что чувствует – кроме самых очевидных проявлений эмоций. Один только факт того, что успешный юрист влюбился в суккуба с подобным родом занятий, женился на ней и переехал в гетто, а потом остался здесь же воспитывать двух детей – родную дочь и совершенно чужую... На это были не способны девяносто девять из ста обитателей гетто, что мне известны. И вот теперь – кто бы оставил дочерей в такой момент? Только подонок, которых в гетто – большая часть. Но Фай таким не был. И всё же оставлял нас одних – полностью полагаясь на мою разумность, считая, что достаточно подготовил меня. Но я совершенно точно не чувствовала себя готовой. Плеча коснулась теплая рука. Я подняла голову. – Всё будет хорошо, милая, – Фай устало улыбнулся. – Просто сделай, как я сказал. Я поджала ноги и обняла их руками, оперлась о колени подбородком. Свеча сгорела наполовину, ее пламя дрожало, иногда почти гасло, и мы оказывались в плотном сумраке под темным небом. Фай глоток за глотком пил вино, я – думала. Ожидала. Готовилась. Вопрос раздался, когда от свечи осталась всего треть. – Где ты была, Йори? – голос отчима прозвучал совершенно расслабленно и немного задумчиво. Я опустила голову ниже, уперлась лбом в колени. Вздохнула. Спряталась, называется… Хороший ответ мне в голову так и не пришел. – Я могу воспользоваться правом не свидетельствовать против себя? – спросила безо всякой надежды. На самом деле, ответ или его отсутствие ничего не изменил бы – я просто чувствовала себя виноватой. Хотя вроде бы не сделала ничего плохого… Фай наигранно тяжело вздохнул. – Вот так растишь, растишь дочь, раскрываешь ей тайны мироздания. А потом сам пытаешься разгадать её секреты… Я сжала колени руками чуть сильнее. – Можно, – я удивленно взглянула на него. Отчим чуть улыбнулся и продолжил. – Если пообещаешь мне одну вещь, Йори. – Хорошо, – ответила не задумываясь. – Две. Всё-таки две, – засмеялся Фай. – Первая – не давай поспешных обещаний, не выслушав. Ну да… Я кивнула под веселым взглядом. – Вторая… – отчим посерьезнел. – Не возвращайся одна в такое время. В гетто и так не безопасно – но теперь будет становится только хуже. Либо пусть тебя сопровождают те, с кем ты проводишь время – либо предупреждай меня, Джера, Сильва, чтобы проводили. Если для тебя это так важно, я отложу дела. Вот только… Я снова уткнулась в колени. – Тебя здесь не будет, – произнесла тихо. – Но будут остальные. Я бы никогда не оставил вас без присмотра. Он помолчал. – Йори. Я чуть повернула голову. – Я вернусь через две недели и буду полностью в твоем распоряжении, хорошо? – он мягко улыбнулся. – Буду провожать, куда захочешь. Я просто не смогу о таком попросить. Никогда. И утаить правду теперь тоже не смогу – скрытое словно начало жечь изнутри. Я зажмурилась. – Я была том же на вечере, что и ты, – слова вылетели прежде, чем я осознала, что делаю. Раздался долгий вздох. – Я догадался, – отчим ответил устало-печально и чуточку насмешливо. – Но как? – я выпрямилась от удивления. – Твоя прическа, Йори. Очень красивая. Я почувствовала, как у меня запылали щеки. Это же надо было так попасться! Переоделась, стерла косметику, сняла украшения, вернула привычные цвета. А волосы не распустила... Прав Лашер – я совершенно к такому не готова. – Ты будешь ругаться? – спросила тихо. И снова вздох – уже который за вечер. – Думаешь, имею право? – весело спросил отчим. – Ты совершеннолетняя, сестру оставила под присмотром, а мои переживания за твою сохранность – это только мое дело, разве не так? – Я бы так себя не чувствовала, если бы это меня не касалось, – пробурчала в ответ. – Рад, что мои переживания тебе не безразличны, – теплая рука проехалась по волосам. – Просто позаботься о своей безопасности, ладно? Этого будет достаточно. – Точно? И даже ни слова про... – я запнулась. – Про твоего сопровождающего на вечере? – уже не так весело договорил Фай. В темном воздухе растеклась тишина. Ответ был очевиден. – Позволь, я расскажу тебе кое-что, – медленно произнес отчим и снова замолчал. – Я познакомился с Атьеррой задолго до… до всего. До появления Сандры, – сказал Фай хрипло и болезненно. – Встретил – и потерял. Мне понадобилось несколько лет, чтобы связаться с нужными людьми, достать информацию, средства – и найти ее снова. Уже безнадежно опоздав, – его голос сорвался. Я помнила этот день. Мы с Сандрой давно проснулись, за окнами шумели соседи, время близилось к обеду – а они так и не вышли из спальни. Решив их не беспокоить, я накормила сестру, почитала ей – мой голос она особенно любила слушать – и вынесла на улицу. Подышать воздухом. Отчим нашел меня во дворе. Неузнаваемо изменившийся – я даже не поняла, в чем именно, на него будто легла тяжелая темная тень. Коротко кивнул, поблагодарил, что присмотрела за сестрой и попросил пойти с Сандрой к Мари. Переночевать там. Я всё сделала в точности, как было сказано – кроме одного момента. И пусть на улице темнело, почти такие же мрачные как отчим родители Мари не стали меня останавливать, когда я захотела «размять крылья». Я вышла из дома и взмыла вверх – прямо к окнам нашей квартиры. Потому что в тот момент, когда Фай говорил со мной, его голос звучал совершенно неправильно. И скорбные лица родителей Мари тоже отчетливо показывали – что-то произошло. Я снова и снова видела маму, спящую на красном ковре. Фай сидел на кухне. Боком ко мне, опираясь локтями на стол. Руки сжимали голову. Атьи не было. В ту ночь я сбежала. Было глупо – но тогда я не понимала последствий. Фай нашел меня вечером, на крыше дома, где мы с мамой жили до того, как… до того, как появилась Атья. – Почему ты улетела, Йори? – спросил он таким голосом, будто внутри у него болело так же, как у меня. И я сделала то, что всегда делала, когда мне было плохо. – Я не должна отвечать. Ты мне никто. Не знаю, как Фай понял, что я на самом деле имела в виду. Но сказать то, что я сама не до конца понимала – и боялась понимать – я бы не смогла. – Шааршем… – вдруг выдохнул отчим. Потом присел и крепко меня обнял. – Единственная причина, которая примиряет меня с тем, что пережила Атьерра – она смогла спасти тебя. Не важно, кто твои родители, Йори – я тебя не оставлю. Ни за что, – прозвучало одновременно с тем, как объятья стали еще крепче. И вот тогда я всё же разревелась. Сандра не помнила ни этих дней, ни маму. Знала ее лишь по нашим рассказам и потрепанному карандашному рисунку, на котором была изображена красивая улыбающаяся демонесса. Знала лишь малую светлую часть нашего прошлого. Такая хрупкая, такая болезненная, копия мамы – и такая же добрая, она росла, окруженная заботой – и секретами. Тайнами, о существовании которых даже не подозревала. Знала я. Знал Фай. И эта тайна, которую мы хранили вместе, о которой не то, что не говорили – даже думать не хотели ни под светом серого неба, ни в темной глухой ночи, – кажется, именно эта тайна и не позволяла нам врать друг другу. Я смотрела на Фая и видела того, кто знал худшее обо мне – и принимал это. Который подарил мне шанс на нормальную жизнь. Что видел он, когда смотрел на меня?.. Ребенка из бордельного квартала, из-за заботы о котором его любимая так и не смогла оттуда вырваться? Из-за которого, возможно, ее жизнь и оборвалась так рано? Я отчаянно надеялась, что нет. Я видела подтверждение этому в каждом жесте, в каждой улыбке, в каждом дне, во время которого он продолжал заботиться о нас. Обо мне. И всё равно внутри, на самом дне души, где плотной тяжестью лежала тьма, на глубине, где аргументы разума теряли свою силу, я чувствовала вину. Мою боль и мое топливо. И, кажется, не только мое. Фай сидел, согнувшись, будто ощутил тяжесть всего груза, что носил на себе день за днем. Оранжевые отсветы плясали у него на лице, а глаза казались темными провалами. Я молчала, оглушенная. Мне даже мысли не приходило, что они могли знать друг друга до. Потому что в ином случае пришлось бы думать, как отчим мог такое допустить. Он... не справился. Просто не справился – как самый обычный демон. – Я обещал ей, – прошептал он. – Обещал быть рядом. Оберегать, – он повернулся ко мне и посмотрел тяжелым взглядом. – Никогда не полагайся ни на кого, Йори. Особенно на мужчин, которые тебе ничего не должны. Как бы я ни хотел спасти Атьерру – мне не хватило сил. Он помолчал. – Прежде чем соглашаться на опасные для себя вещи, подумай – он сможет тебя спасти, если понадобится? Захочет? Не нужно отвечать мне, это только для тебя. Главное – будь честной и просто подумай – готов ли Лашер пойти на что-то ради твоей жизни и твоего счастья? Сердце мучительно сжалось. – Меня не нужно спасать. Думать в таком ключе о близких – неправильно. – А для чего, по-твоему, нужны близкие? – после паузы спросил отчим. – Чтобы… – я потерялась с ответом. – Чтобы жить вместе, радоваться вместе. Фай вздохнул, а потом подгреб меня к себе, обнял за плечи. – Мы мало что можем сделать в одиночку, милая. – сказал он, обдавая теплым воздухом макушку. – Зависим от близких – хотим того или нет. Это, конечно, не касается детей – но отношения равных строятся только на взаимопомощи. Я помогаю Джану и Шейле, они присматриваю за вами, ты помогаешь мне и Сандре. Не может быть близким человек, который не готов – и не желает – помогать тебе. Заботиться о тебе. Выполнять твои желания. Стараться делать тебя счастливее. Просто радовать – это все равно что висеть картиной на стене. Она, конечно, красивая, но к близости это не имеет отношения. Я опустила голову и уперлась подбородком в его руку. – Может, он готов на всё это, – сказала тихо. – Почему ты думаешь, что нет? Фай вздохнул. – Наверное... неправильно уберегать тебя от таких ошибок... Но мне так не хочется, чтобы ты ощутила это на своем опыте... – Он помолчал. – Почему я так думаю? Потому что знаю демонов, разбираюсь в них. И Лашер – не тот, кто может быть по-настоящему близким. Я поморщилась. Внутри бродило и жглось неприятное ощущение от того, что безоговорочная вера в слова отчима стала противоречить моим собственным мыслям и чувствам. – Ты ведь можешь ошибаться. Фай молчал так долго, что я уже перестала ждать ответ. – Могу. Сандра улыбалась, тихо посапывала и выглядела совершенно умиротворенной – такой она была, только когда Фай ночевал дома. Я почувствовала себя виноватой за то, что пришлось оставить её одну, когда она и так переживает из-за отца, и мысленно пообещала приложить все усилия, чтобы не дать ей загрустить в следующие две недели. Поцеловала в лоб, поправила одеяло, прикрыла окно и вышла на кухню, где Фай раскладывал по местам атрибуты нашего ночного пикника. – Я полетела? – произнесла вопросительно, хотя Фай уже дал согласие на ночевку у Мари. – Лети, Йори, – отчим улыбнулся. – Хорошо провести время. И помни про рассвет. Рассвет, до которого я должна вернуться – потому что Фай уедет. Снова. Чтобы сократить путь, вылезла в окно и в три взмаха крыльев оказалась перед квартирой напротив. Коротко постучала в стекло. Мари показалась через несколько мгновений – поникшая, с бутылкой в руке. Она дернула ручку и распахнула створку. – Ты как раз вовремя, – выдохнула она и отошла, открывая мне путь. Я была внутри через секунду. – Что случилось? Мари устало прошла к диванчику и завалилась на него, вытянув босые ноги. Возле дивана валялись красные лаковые туфли. – Я на грани того, чтобы напиться в одиночестве – и мне позарез нужна компания. Достанешь всё сама? – дождавшись кивка, она подняла свой бокал и осушила в один глоток. – Можешь меня поздравлять, – тоскливо возвестила она. Судя по тону, поздравления были бы лишними. Отказала очередная труппа?.. У Мари был изумительный голос – невероятный даже для суккуба, послушать её собиралась половина гетто. К голосу прикладывались любовь к пению и желание, чтобы ее слушали. Именно это желание и стало причиной ее безуспешных попыток устроиться сначала в местные музыкальные коллективы, которые ездили выступать по секторам, потом в консерваторию, откуда ей даже не прислали официального отказа, а под конец в бродячую театральную труппу, что было совсем далеко от её желания, но давало шанс хоть как-то начать карьеру. Но раз за разом ей ставили совершенно неприемлемое условие: или она выступает как суккуб на весьма специфичных мероприятиях – или ее потолком навсегда останется гетто. – Те же условия? Мари кивнула. – Я согласилась. – Что?.. – Я согласилась, Йори, – она смотрела в пустой бокал. – Я просто не вижу других вариантов. Что-то резануло внутри. – Мари! Она резко села и зло посмотрела на меня. – Нет, вот давай без этих твоих заскоков. Мне самой противно, как представлю – словно в грязи извалялась. Но других вариантов просто нет. – Твои родители… – Ни о чем не узнают, – твердо сказала она. – И Джер – тем более. – Ты же можешь просто подождать этот год. Сделаешь операцию… – … и лишусь вообще всех шансов. Суккуб без феромонов, связей и статуса? Кому я вообще буду нужна, - она залпом допила вино. - Да нас даже на четвертый факультет не принимают, хотя казалось бы – какой идеальный способ избавиться от неугодных... Мне нужно начать строить карьеру сейчас, пока есть что предложить. Да и… непонятно еще, когда мы соберем достаточно денег. Родители сказали, что возникли какие-то сложности. – И у Фая тоже какие-то проблемы, – я вздохнула. – Он не сказал прямо. Впрочем, как обычно – сама знаешь Мари как-то обреченно взглянула на меня. – Мне так жаль, – выдохнула я, не зная, что еще можно сказать. Мне правда было безумно жаль. Если она решила, что этого того стоит… Мари невесело усмехнулась. – Мне тоже. Ну, чего застыла? Доставай – отметим момент моего падения, – она снова подняла бокал, потом, видимо, сообразила, что он пуст, и опустила. – Ты-то как? Кстати, Йори… Кто сделал тебе такую прическу? Я отвернулась к шкафчику и потянулась за бутылкой и вторым бокалом. – Демонесса, которая работает на друга Лашера – чтобы я могла попасть на жуткую закрытую вечеринку, – проговорила быстро, так и не поворачиваясь, потому что… – Опять этот Лашер? – даже по голосу было понятно, как она скривилась. Мари мой выбор тоже не нравился, и обычно я старалась не упоминать Лашера, но в этот раз придется нарушить правило, чтобы её отвлечь. – Вечеринки – это, конечно, хорошо, но чудится мне, не в твоем случае… Подробности, пожалуйста. *** – И я полностью согласна с Фаем – от этого Лашера за версту тянет неприятностями, – недовольно произнесла Мари после моего такого же недовольного пересказа вечерних событий. Но, как и ожидалось, изоляция гетто и план жизни на следующие две недели заинтересовали подругу гораздо меньше подробностей моей личной жизни. – Ты к нему несправедлива. Ты даже его не видела. – Мне и не нужно видеть, его поступки говорят сами за себя. Но толку повторять, – Мари посмотрела на меня с прищуром, – ты снова пропустишь всё мимо ушей. – Нет, ты объясни: что такого он сделал? Он ни на чем не настаивал, всё время был рядом, предложил решение проблемы – для нас двоих. – Дорогая, правильный мужчина решит и свои, и твои проблемы без твоего участия – ты узнаешь об этом уже по факту. И он точно не подвергнет тебя опасности. – С чего вдруг он должен решать мои проблемы? За себя несу ответственность только я. Мари залпом выпила бокал – и налила еще, и мне, и себе. – Какие-то еще умные и прогрессивные мысли будут? – спросила она с насмешкой. Я поморщилась. – Не надо так. – Прости, – она вздохнула. – Я раз за разом повторяю одно и то же, но ты не слышишь. Ты не должна взваливать всё на себя. Для мужчин – нормально решать женские проблемы. От этого они чувствуют себя хорошо. Нужными. Важными. – Не все. Иначе бы… – Иначе бы вся твоя жизнь сложилась по-другому, да, – Мари вздохнула. – Правильные мужчины, Йори. Те, с кем имеет смысл связываться. Кому можно доверить своё сердце. *** Они летели быстро – на пределе возможной скорости – петляя, огибая дома, пролетая через арки, возвращаясь назад, пытаясь забраться преследователям в тыл, но от них не отставали, преследуя с настойчивостью Безымянного, учуявшего магию. Полчаса назад они попытались улететь в другую часть гетто – но там стражей было еще больше, поэтому они вернулись и попытались сбросить с хвоста преследователей. – Может, просто объясним, что мы не причем? – предложил Джер. – Нельзя! – тихо рыкнул Идан. – Не только у нас – у всех близких будут проблемы! Джер спланировал вперед. – Тогда полетели ко мне – там есть, где спрятаться. Идан нахмурился и сделал несколько взмахов крыльями, быстро решая. – Ты видел, у тебя дома кто-нибудь есть? – Да, там свет горит, Мари или родители – кто-то точно есть. Идан кивнул. – Тогда сделаем так… *** Я выплывала из какого-то туманного бреда. Мягко, тепло, запах… мамы. Кто-то гладил меня по волосам. А еще – сильно тошнило. – Шааршем… – я закрыла рот рукой и скатилась на пол, попыталась подняться, ударилась головой, отползла и все же поднялась и побежала в ванную. Через пять минут, умывшись и освежившись, но оставшись всё с той же тяжестью в голове и с тошнотой, я вернулась на кухню к совершенно невменяемой и что-то напевающей Мари. – Мы что вообще пили? – я осмотрела бутылки с этикетками на непонятном языке. – Немного того, – протянула она невнятно, – немного сего, – она взмахнула рукой и задела стоящий на спинке дивана бокал. «Немного сего» залило её красное бархатное платье и обивку дивана. – Проклятье… – медленно и неразборчиво выругалась Мари. Попыталась встать. Упала – и в тот же миг послышалось дребезжание замка на входной двери. Скрип, стук – я обернулась в проеме и увидела, как в квартиру влетел брат Мари, за ним – незнакомый темноволосый и темнорогий демон. – О, Йори, привет, – Джер махнул рукой и обернулся к спутнику. – Шкаф – там. Темноволосый демон быстро мне кивнул, прошагал к шкафу, открыл его, выругался, раздвинул одежду, залез внутрь, со звоном повалив стоящие на дне бутылки, и попытался закрыть за собой двери, но изнутри это явно было сделать сложно. – Помоги, – раздался глухой голос из недр шкафа. – Джер, ты вернулся? – крикнула Мари из кухни. – Да, сестренка, одну минуту, – крикнул Джер, закрывая створки шкафа. И начал раздеваться. – Шааршем! – я отвернулась и прикрыла глаза рукой. – Предупредил бы хоть! Тебе же не десять лет… – А, прости, – раздалось невнятное бормотание и шорох одежды. – Лучше подожду объяснений на кухне, – проговорила я, выходя из комнаты. Мари всё так же лежала на диване – уже не делая попыток встать. Я села за стол напротив входа в кухню, взяла бокал, поставила обратно, и попыталась понять, что происходит. Не получилось – выпитое путало мысли и кружило голову. В проеме появился Джер уже в домашней одежде и с мокрыми каплями на приглаженных светлых волосах. – Доброй но… Фууу… – он зажал нос, – вы что тут пили? – Немного того… – снова начинает Мари, вставая – и падая. – Немного сего, – мрачно заканчиваю я. – Добрались до контрабанды с Тауриса? – он фыркнул и потер щеку, на которой алела царапина. – Понял, дома его лучше не хранить. – Тоже мне, хранитель нашелся, – пробурчала Мари. – Джер, в чем дело? Кто забрался к вам в шкаф? – спросила я о действительно важном. – Какой шкаф? – Мари приподнялась. – Если что, – Джер пригладил волосы, – я с вами уже… сколько вы тут сидите? – Два часа… три? – Мари повернулась ко мне. – Джер, что происходит? – повторила я. – В общем, три часа, – кивнул Джер. – Нас немного преследуют – но здесь только я, и мы с вами пьем, – он достал себе бокал, налил в него остатки таурисской контрабанды и сделал глоток, – уже три часа. Только… – он осмотрелся. – Бутылок маловато на троих. Он поднялся, достал из бара еще две бутылки, откупорил и вылил их в раковину. – Ты что делаешь?! Там же… – Мари задохнулась от возмущения. – Алиби, это алиби, – Джер весело улыбнулся и поставил бутылки на пол возле своего стула. – Не волнуйся, потом еще куплю. – Там подарок от учителя! Как ты его купишь?! – Да ладно, это всего лишь вино. – Это ты всего лишь вечно влипающий в неприятности брат, а эта бутылка – мой талисман! – Сестренка, ты прекрасно поешь и добьешься успеха без всяких там талисманов, – он обезоруживающе улыбнулся. – Знаешь, что… – зашипела Мари и начала подниматься. Договорить ей помешал стук в окно. Мы все резко повернулись к темному окну, за которым маячили два бледных лица. – Именем лорда Раштрана, откройте, – о стекло лязгнул металлический знак стражей гетто. Джер натянуто улыбнулся и пошел открывать окно. – Мари, примени свои чары, если что, – шепнул он, протянув руки к щеколде. В следующий миг стражи ворвались в комнату и скрутили его. – Что вы делаете?! Мари кинулась к ним, умудрившись ни обо что не запнуться. – Арестовываем нарушителя правопорядка. Где второй? – один из «стражей» выпрямился и осмотрел комнату, затем прошел мимо покачнувшейся Мари к проему и осмотрел квартиру. – Какой еще второй? – я нахмурилась. – В чем вы вообще его обвиняете? – Участие в нелегальных боях со ставками, вандализм, подстрекательство к мятежу, – отчеканил страж. – Что?.. Джер молчал. Что за ерунда? Он, конечно, мастер влипать в истории, но подстрекательство к мятежу?.. Их даже теперь не выдворить по закону – при таких обвинениях стражи имеют право на любые действия. Шааршем! – С чего вы взяли, что это был он? – я показала на покрасневшего друга. – Мисс, мы гнались за ними от самых боев и видели их в лицо, – один из стражей усмехнулся. – Лица мало что значат в гетто. – Мы разберемся, – усмешка превратилась в сладкую улыбку. Этот страж мне не нравился категорически. Второй выглядел правильно – мрачный, усталый, решительный, но этот... В его глазах читалось нездоровое предвкушение. Позади раздался шорох. Я обернулась и увидела, как совершенно пьяная Мари осела на диван. Просто замечательно. Чудное продолжение чудесного дня. На несколько мгновений мы замолчали – стражи осматривались, я думала. – Прошу, отпустите его, – внезапно попросила Мари. – Он просто глупый брат, совершил ошибку. О, проклятье! Джер приглушенно застонал, вторя моим мыслям. Стражи переглянулись. – Мари, – прошептала я одними губами. – Не надо. – Мы проверим квартиру, – кивнул угрюмый страж. А потом уйдут. И уведут Джера. И если они найдут второго – отвертеться не получится, хотя Мари уже и так фактически подтвердила, что его не было дома, но это хотя бы можно списать на её состояние. Я сделала шаг вперед. – Значит, вы говорите, что должен быть еще второй? – мрачный страж кивнул, «неправильный» насмешливо поднял брови. – Пойдемте, я докажу, что никакого второго тут нет. Произошла ошибка. Просто играть свою роль. Даже если на меня смотрят как на дуру – потому что потом они будут хвататься за любую фразу, которую можно расценить как признание. Я не должна дать ни одной зацепки. – Пойдемте, – мрачный страж шагнул в мою сторону. И я пошла, моля всех известных богов – нашего мира и чужих – чтобы всё обошлось. – Там ванная комната, – я показала рукой на дверь слева, потом махнула вперед, – прихожая. Как только дверь в санузел распахнулась, я метнулась к шкафу. Миг – и створки раскрыты, а прямо передо мной – светлые, почти светящиеся голубым глаза. Да дракону ж тебя в задницу! Конечно Джер забыл сказать, как именно нужно прятаться в этом шкафу. – Тихо, – шепнула едва слышно и потянулась мимо напрягшегося демона к задней стенке шкафа. Но габариты у этого конкретного рогатого были слишком массивными и… он мешал. Я отклонилась назад – страж уже осматривал прихожую, счет шел буквально на секунды. – Подвинься! – Куда? – прошипел демон. – Тут под ногами что-то стеклянное. А то я не знаю! – Тогда держи меня. Я уцепилась за шею совершенно незнакомого демона, обвиняемого вообще-то в мятеже, потянулась через его плечо, вставая на носочки и заставляя его обхватить меня руками и отклониться назад. Кончиками пальцев нащупала врезанный в заднюю стенку металлический квадрат, прохладный и гладкий. Достала! Щелчок – и квадрат отъехал назад, а за ним подалась и сама задняя стенка. – Быстро, назад – и закрой за собой, – скомандовала шепотом, сползая вниз и отступая, как только руки вокруг моей талии расцепились. И услышала приближающиеся шаги. – Где же она, где же… – пробормотала себе под нос, но достаточно громко, чтобы стражник расслышал, и наклонившись, начала со звоном перебирать бутылки, пытаясь заглушить треск стекла под отступающим демоном. – Что-то ищете, мисс? – раздался голос в двух шагах от меня. – Да, где-то тут была бутылка очень вкусного зимнего вина… Никак не могу найти. – Вы бы дверцы открыли пошире, – насмешливо произнес демон и распахнул створки ровно в тот момент, когда задняя панель шкафа, наконец, встала на место. Успели… Шааршем, спасибо! – Так лучше? Лучше было бы, если бы вас здесь не было. – Нашла! – я постаралась добавить в голос как можно больше радости. – Да? По звукам казалось, от той бутылки уже ничего не осталось. Я выпрямилась и протянула подозрительно оглядывающему шкаф стражу находку из темно-красного стекла. Надеюсь, Шейла простит сначала уничтожение, а потом расхищение своих запасов… – Отойдите, пожалуйста, – не дожидаясь реакции, страж отодвинул меня в сторону. Я отступила от шкафа. Демон подвигал одежду на штанге, провел руками по стоящим внизу бутылкам и с недовольным видом выпрямился. А затем начал кружить по комнате и заглядывать в каждый угол, за каждую дверцу, мрачнея с каждой безуспешной попыткой. – Здесь и правда никого нет, – осторожно сказала я, когда он, выглянув на лестницу, захлопнул дверь сильно громче необходимого. На кухне тем временем разыгрывалось представление. Мари каким-то чудом смогла прийти в себя и начала выполнять просьбу брата. Она неуловимо изменилась, словно засветилась изнутри, четче обозначились соблазнительные изгибы фигуры, ее движения стали плавнее, а голос – глубоким, манящим. Джер со связанными руками сидел на полу в полном одиночестве. «Неправильный» страж сидел за столом и благосклонно взирал, как Мари подливает ему в стакан терпко пахнущий напиток. Взирал в самое декольте. – Вы, наверное, устали за время погони, – чуть хрипловато произнесла Мари вернувшемуся за мной стражу. – Посидите немного. Страж нахмурился – и заколебался. – Присоединяйся, Шайдан! – хохотнул его напарник. – Этот тупица уже никуда не денется, а там – может и второй подтянется. Почему бы не провести время в компании очаровательных девиц. Второй страж почему-то пытливо взглянул на меня. – Вы нас не переубедите, – наконец, ответил он, сверля меня взглядом. Не туда смотришь… Не умею я отвечать так же, как Мари – чтобы собеседник тут же захотел помочь. – Дайте нам хотя бы попробовать, – мягко произнесла подруга. Страж прищурился, перевел взгляд на Мари, вздохнул – и кивнул. Кто бы сомневался. Её очарование действовало всегда и на всех. – И мы бы почти упустили их, – пьяно посмеиваясь, протянул «неправильный» страж, – но тут я вспомнил, где видел эту наглую рожу. Страж сделал выразительную паузу и Мари тут же вопросительно подняла брови, подыгрывая ему. – И где же? – cпросила она. – На школьном турнире борьбы рогами! – произнес чем-то невероятно довольный страж. – Четыре года назад, Джеральд Хобс обманом обошел моего брата. А уточнить адрес у ваших соседей было совсем уж простым делом. Если он запомнил имя Джера только потому, что тот победил его брата Безымянный знает сколько лет назад, то план со спаиванием и уговариванием стражей никуда не годится. Полчаса Мари очаровывала их, как могла, подыгрывала, кокетничала, подливала и подливала – и стражи постепенно оттаяли, раскраснелись, начали улыбаться – и откровенничать. Но не такую откровенность хотелось бы услышать. – Вы, должно быть, очень цените справедливость, – заметила Мари. – Если вспомнили об этом спустя столько времени. – Очень, – важно кивнул страж. – Скажите, а что грозит тем, кого обвиняют в… том, в чем обвиняют моего брата? Улыбка стража потускнела. – Доказанная измена означает высшую меру наказания, подстрекательство - до пожизненного заключения, – ответил за него мрачный. – Но думать нужно было раньше. – Всегда нужно думать прежде, чем делать, – согласилась Мари и снова обратилась к первому стражу. – А вас, как демона, который так ценит справедливость, не смутит, если наказание – и такое суровое – получит невиновный? – Мисс, я же сказал – мы сами всё видели, – устало повторил мрачный страж, пока первый со скептически-саркастичным выражением молча на нас смотрел. Я покрутила бокал, из которого едва ли сделала пару глотков. Не получится, Мари, не получится. – Да, вы сказали, что летели за ними от самых боев, – спокойно продолжила Мари. – Но ведь есть шанс, что моего брата просто оклеветали – показали на первого попавшегося демона? – В этом разберутся те, кому это по чину. – Да, конечно… Но ведь это такое серьезное обвинение… И как вообще можно доказать свою невиновность, если кто-то принял твой облик? – Если вашего брата там не было, достаточно просто сказать, где он был – это проверят. – А вы уверены, что его станут слушать? Вот вы сами страж – вы же знаете тех, кто будет заниматься этим делом? – Есть пара знакомых, – всё так же хмурясь произнес страж. – Есть же вероятность, что они… устанут, отвлекутся, им будет важно побыстрее выполнить закончить дело... Мы же всего лишь демоны – не боги. Я, конечно, не говорю о вас, – перебила Мари собравшегося возражать стража, – вашей настойчивость – пример для всех стражей. Страж откинулся на спинку стула. Это бесполезно. – Не волнуйтесь, мисс, следователи знают своё дело, если ваш брат невиновен – его отпустят, – подтвердил страж мои мысли. Мари в панике взглянула на меня, и внутри что-то мучительно сжалось. Они знают, где мы живем, знают имя Джера – и даже если сейчас мы их напоим до беспамятства, они придут снова. Что тут вообще можно сделать? Если только… Я кивнула Мари и постаралась улыбнуться стражам. – Подождите минутку, – я поднялась и направилась к выходу с кухни. – Принесу кое-что особенное. Десять шагов через темную прихожую. Открыть и закрыть дверь – и даже не услышать лязга за бешеным стуком собственного сердца. Бегом по лестнице наверх, на крышу – и за мгновенье перелететь на свою. Спуститься на этаж. Открыть ключом дверь и влететь внутрь, пробежать до спальни, распахнуть дверь, подбежать к кровати, на которой приподнялся сонный отчим. – Помоги, пожалуйста! Спустя несколько минут мы стояли у открытого окна и прислушивались к тихому разговору Фая и стражей внизу. Отчим как-то всё понял из моих путанных объяснений, выставил из спальни, через мгновение вышел сам – и повторил мой путь в обратную сторону. Я спешила за ним, но пропустила тот момент, когда он, со слов Мари, «вежливо и очень убедительно» попросил стражей спуститься и поговорить с ним на улице. – …почему же не тот? – донесся голос Фая. – Потому что летели они точно сюда, – ответил один из стражей – Господа, если кто-то принял их облик, вполне логично, что они летели именно сюда, чтобы запутать след. Ему что-то недовольно ответили. – Вы осмотрели квартиру? Нашли второго? Нет? Тогда вот, что я вам скажу… – на этом Фай понизил голос и узнать вместе со стражами, что собирался сказать отчим, мы не смогли. Спустя несколько минут стражники синхронно подняли к нам недовольные лица, расправили крылья и улетели. Всё… закончилось? Мы мялись напротив входной двери, ожидая Фая. Представлять его лезущим в квартиру через окно было чем-то фантастическим, поэтому – дверь. Стояли молча. Я – пытаясь осознать последствия, Джер – виновато склонив голову, Мари – еще не отойдя от пережитого. Фай появился через несколько минут, как и ожидалось – через главный вход. Спокойно вошел, закрыл за собой дверь, повернулся к нам и какое-то время тоже молчал. Тишина начала становиться напряженной. – Стражи вас больше не побеспокоят, – эта фраза вызвала три облегченных вздоха. – Йори, – он посмотрел на меня. – Про рассвет помнишь? Я кивнула. – Хорошо… Джеральд, – обратился он к вздрогнувшему совершенно точно в ожидании неприятностей другу. – Выйдем, поговорим. Джер виновато взглянул почему-то на меня и пошел за отчимом. Когда за ними закрылась дверь, Мари осела на пол. – Что это вообще такое было?.. – жалобно спросила она. Я села рядом. – Подростковый возраст? – предположила, чувствуя, что меня начинает трясти. – Ты же его всего на год старше. – Так и я не лучше… Мой вечер мог закончиться примерно так же, как у Джера. – Я его прибью, – прошептала Мари. Про вторую потенциальную жертву, что пряталась в шкафу, говорить пока не хотелось… Пусть посидит. Попереживает. Мы так и сидели на полу, когда Джер вернулся. Разговор с отчимом был долгим и, судя по его удрученному виду, подействовал правильно. Впрочем, налет уныния спал с друга за какую-то минуту. Как и всегда. Под нашими мрачными взглядами он отряхнулся, подошёл к шкафу – и выпустил прятавшегося там демона. – Это еще кто? – ошалело спросила Мари. Демон ослепительно нам улыбнулся. – Дамы, доброй ночи. Простите за доставленные неудобства. Неудобства? Неудобства?! – Ты, наверное, и Безымянного считаешь легкой неприятностью? – уточнила ледяным голосом у этого... воплощения всего самого инкубьего. Инкуб чуть нахмурился, Джер почесал затылок. – Ты чего, Йори, всё же хорошо, – друг подошел чуть ближе. – Неужели?! – я почувствовала, как отрастают клыки. В этот момент Мари, наконец, очнулась. – Мятеж, Джер? – проникновенно произнесла она. – У тебя минута, чтобы объяснить. – Ой, да ладно вам, – фыркнул Джер, – ничего мы не сделали – просто попали не в то место. Хватит делать такие похоронные лица. – Я. Жду. Объяснений, – голос подруги понизился на октаву. Джер прикусил губу и повернулся к демону. Тот кивнул. – Позвольте мне объяснить, – инкуб выступил вперед и, улыбаясь чуть виновато, посмотрел сначала на Мари, потом на меня, – так как именно я попросил лететь сюда, – покаялся он, во все стороны распыляя флюиды очарования. Мари улыбнулась не менее обворжительно. – Прошу, – ее тон был теплым и дружелюбным, но Джер, слышавший этот тон очень часто, поморщился от прозвучавшей в нем угрозы. Инкуб улыбнулся еще шире, выглядя при этом невероятно раскаивающимся. Вот же ж… нашли друг друга. По словам Идана выходило, что произошла ошибка. Сегодня днем кто-то расклеил по внутренней стене гетто листовки с очень провокативным содержимым. Пока стражники выясняли, кто кого и где видел, прошло полдня – и ловить нарушителей они пришли именно на бои. Которые сами по себе были не то, чтобы легальными: там не показывали мастерство владения рогами, не поражали противника остротой когтей, здесь просто били как получалось и куда получалось. Мордобой без правил, на который обычно закрывали глаза, потому что… ну чем еще заняться сотням молодых демонов, запертых в клетке, у которых кровь кипит, хоть и без магии? Кто-то из задержанных решил тонуть с компанией – и показал на Джера с Иданом. Может, просто соврал, может – кто-то с их обликом действительно там был. Когда в каждом доме, в каждой квартире живет несколько существ, умеющих менять облик – никто не застрахован от подлянки. Без вины виноватые решили смотаться. Вернее, Джер был готов остаться и доказывать свою невиновность, а Идан сообразил, что мятеж – дело серьезное, под горячую руку их всех могут приговорить и показательно наказать без долгих разбирательств. Лучше сейчас не попадаться, а потом, когда волнения немного улягутся – и если их всё же найдут – доказывать, что они не имеют к этому никакого отношения. Когда от преследователей оторваться не удалось, они решили пойти ва-банк и обдурить стражей. Точнее, Идан решил. Он действительно верил, что план сработает? Да неужели. Выслушав объяснения с величественным видом, Мари кивнула, отставила бокал, который дважды осушила за время рассказа, встала и повернулась к Джеру. – Никаких больше боев, – мрачно сказала она. – До работы – и обратно, за пределы квартала не выходишь. – Сестренка, ты забываешь – я уже совершеннолетний. – Мне кажется, это ты забываешь! – Мари хлопнула рукой по тумбочке. – Повзрослеть-позврослел, а мозгов не прибавилось! Тебя бы судили как совершеннолетнего! – Да всё бы обошлось, – махнул рукой Джер. – Это тебя мозги обошли! – выкрикнула Мари. И прикусила губу, отворачиваясь. Её плечи задрожали. – Мари… – растерялся Джер. – Ну ты чего, – он в два шага подошел к ней и обнял. – Все же хорошо, не переживай. – Ниче-его хор-рошего, – разрыдалась подруга. – Ты нас так в могилу сведе-е-ешь! А что с роди-ителями бы было!.. – Ну они же ничего не узнают, ты ведь не скажешь? – Ты вылил мой талисман! – еще громче зарыдала она. – Просто взял и вылил! – Сестренка, тебе не нужны никакие талисманы, – он погладил ее по плечу, – ты и сама со всем прекрасно справишься. – Как я справлюсь, если брат будет сидеть в тюрьме, а родители поседеют от горя!.. Джер беспомощно взглянул на меня, получил в ответ взгляд «разбирайся сам» и обреченно вздохнул. – Всё-всё, я всё понял, никаких боев. Ну же, всё хорошо, обещаю. Буду пай-мальчиком, – он погладил Мари по плечам и продолжил успокаивающе бормотать. Я чуть повернула голову – Идан смотрел на брата с сестрой с совершено непонятным выражением лица. – Удобно, да? Инкуб непонимающе посмотрел на меня. – Удобно, когда проблемы решают за тебя другие, – пояснила я, вежливо улыбаясь, чувствуя, что еще чуть-чуть – улыбка треснет и осыпется острым стеклом. – Джер ведь такой хороший, надежный, он ни за что бы тебя не сдал. И если бы план не сработал, и его всё же схватили – тебя связать с ним бы никак не удалось. У инкуба закаменело лицо – лишь ноздри раздувались. – И семья твоя волноваться не будет, а то, что у Мари истерика – ну это он сам разберется. По черным рогам побежали синие искры, а в глазах полыхал огонь. – Ты ничего обо мне не знаешь. Я улыбнулась еще шире – до рези в уголках рта. – А мне и не нужно ничего знать. Поступки говорят куда больше слов. Минуту мы молчали: я – продолжала улыбаться, инкуб – пытался справиться с эмоциями. – Послушай, – произнес Идан, когда всё же совладал с собой, – я благодарен за помощь… – За тобой долг, – отрезала я. – Мари скажет за себя сама, но моей семье ты должен. Маска спокойствия дрогнула лишь на миг. – Принимаю, – чуть кивнул он, внимательно меня оглядывая. Я снова взялась за бокал. Через полчаса Мари успокоилась, Джер был весел, словно ничего и не случилось, а мы с его «приятелем» вежливо игнорировали друг друга. – Джер, у меня только один вопрос: ты что, правда думал, что в шкаф стражи не заглянут? – я никак не могла перестать смеяться. – Кто же знал, что демон, открывший собственный магазин в семнадцать, не найдет кнопку, чтобы открыть двери, – пробурчал Джер. – А ты словами говорить не пробовал?! – отозвался Идан. – «Волшебный шкаф», «волшебный шкаф», – передразнил он, – как я должен был догадаться, что у вас там тайная комната?! – Ну перенервничал, бывает, – Джер потер затылок и улыбнулся. – Всё же хорошо закончилось, чего сейчас ругаться. Мари в один глоток осушила бокал. – Я – спать, – провозгласила она. – Никаких нервов с вами не хватит, нужно выращивать новые. – Я тоже пойду, отчим ждет, – я поднялась одновременно с ней. – Скоро увидимся, – кивнула другу, второго демона – проигнорировала. Выйти решила через дверь – почему-то очень не хотелось вылезать в окно перед этим синеглазым инкубом. Ступенька, вторая, третья. Джер догнал меня уже на улице. – Йори, а тебе работа, случаем, не нужна?