13 ноября, 1978 Дом Эрроувэй-Блэк, 5:45 вечера
— Ты в порядке? Похоже, ты действительно не в себе, Бродяга, — обеспокоенно спросил Джеймс. Сириус смотрел в окно, и они с Питером начали волноваться. Прошло уже несколько недель с того дня в министерстве, и Сириус не мог перестать думать о том, что сказал ему Люциус. Что, если среди них действительно есть предатель? И кто бы это мог быть? Он не хотел беспокоить других парней, поэтому просто покачал головой и постарался, чтобы его голос звучал убедительно: «Просто нервничаю, наверное» — Нервничаешь из-за чего? — спросил Джеймс, садясь рядом с ним, Питер последовал за ним, садясь по другую сторону от Сириуса. — Примерно через три месяца я стану отцом. — Сириус вздохнул. Но он не лгал, он действительно нервничал из-за того, что станет отцом. Эта мысль всегда терзала его где-то на задворках сознания. С каждым днем эта мысль становилась все более и более похожей на реальность. — Почему ты так нервничаешь? — спросил Питер, растерянно глядя на Сириуса. — А что, если у меня не получится? Что, если я стану таким же, как мои родители? — нервно спросил Сириус, проводя рукой по волосам. — Не думаю, что я к этому готов. На самом деле нет. — Никто никогда не бывает готов, Бродяга, — сказал Джеймс с легкой улыбкой, положив руку на плечо Сириуса. — Я знаю тебя уже много лет, Сириус. Поверь мне, когда я говорю, что с тобой все будет в порядке. — Да, — согласился Питер, кивая головой. — У тебя есть я, Джеймс, Лили, Ремус и Ара. С тобой точно все будет в порядке. Мы здесь, чтобы помочь, ты же не собираешься делать это в одиночку. — Спасибо, ребята, — сказал Сириус, мягко улыбаясь им обоим. — Подожди, а где Ремус? — спросил Сириус через несколько мгновений. В эти дни четверка редко расставалась, особенно в эти тяжелые времена. Они любили держаться вместе как можно больше, веря, что сила в количестве. Единственные разлуки случались, когда они делали что-то для ордена. — Я не знаю, — сказал Питер. — Ох. А как насчет тебя, Джеймс? Знаешь, где он? — Нет, — покачал головой Джеймс. Что-то щелкнуло в мозгу Сириуса. Что, если Люциус говорил именно о нем? «Но Ремус не смог бы…», подумал он. И тут Сириус по-настоящему задумался. Он заметил, что Ремус не так часто бывает рядом, как Джеймс и Питер. Что, если он шпион, который скармливает лорду Волдеморту информацию об ордене? Так вот почему пожиратели смерти знали об их нападениях? Вот почему всегда казалось, что пожиратели смерти ждут их каждый раз, когда они будут сражаться? Невозможно… — Алло? Ты все еще с нами, Бродяга? — спросил Джеймс, щелкнув пальцами перед лицом Сириуса. Сириус вышел из транса и покачал головой: «Да, я здесь» — Порядок? — спросил его Питер. — Я в порядке, порядке, — сказал Сириус, отмахиваясь от Питера. — Мне нужно идти, Лили убьет меня, если я не вернусь домой к обеду, — сказал Джеймс, вставая, чтобы снять пальто с крючка у входной двери. Питер встал и последовал за Джеймсом. — Я тоже, я нужен в другом месте. — О, хорошо, — сказал Сириус, тоже вставая со стула и открывая дверь для Джеймса и Питера. — Будем, — сказал Джеймс, и Питер кивнул, когда они вышли на свежий ноябрьский воздух. Сириус вздохнул и закрыл входную дверь, думая только об одном: он должен рассказать об этом Арабелле.***
— Ты осознаешь, насколько абсолютно безумно ты сейчас звучишь? — разочарованно спросила Арабелла, потирая виски и с трудом веря Сириусу. — Я знаю, это звучит безумно, но посмотри на факты, Белль! — сказал Сириус, расхаживая перед ней взад-вперед. — Он не так часто бывает рядом, как Джеймс и Питер. Мы никогда не знаем, где он, когда его нет с нами… — Ты понимаешь, что у него есть жизнь вне нас? — спросила Арабелла, обрывая Сириуса. — Нет! Арабелла встала, положила руки на плечи Сириуса и посмотрела ему прямо в глаза. — Я могу поверить, что среди нас есть предатель, но я отказываюсь верить, что это Ремус Люпин. Ты полностью осознаешь, кого обвиняешь? Ремус — это больше, чем просто наш друг, Сириус. Он — наша семья. Ты, я, Джеймс, Лили, Ремус и Питер — одна семья. Мы не делаем этого друг с другом. Сириус вздохнул, когда Арабелла подвела его к дивану и села рядом. — Я знаю, что эта война тебя достает. Я знаю, что ты напряжен, но мы все напряжены. Ремус никогда бы так с нами не поступил, поверь мне. Это на него не похоже — делать что-то подобное. Он один из самых милых людей, которых я знаю, и верит в это дело гораздо больше, чем мы. — Мне жаль. — Все в порядке. Я хочу, чтобы это был последний раз, когда я слышу об этом, хорошо? — Ладно.