Custos Cordis

Клик. Начало записи. «Представьтесь.» «Меня зовут Нами, я координатор и навигатор своей команды во время операции.» «Расскажите, что произошло **/**/****, во время операции Тодороки Шото, парня шестнадцати лет, который пострадал от бомбы.» «Честно говоря, я была в ужасе, когда поняла, что парень при таких ранах ещё живой. Чтобы объяснить лучше: верхняя половина тела представляла из себя очень плотную запекшуюся корку из обгоревшей кожи и местами оплавившуюся. Руки были в ужасном состоянии. Я видела многое в своей практике, в конце концов операции я провожу уже достаточно давно, но такое... С такими ранами обычно умирают ещё во время того, что послужило причиной таких травм...» *** Когда Нами объясняли характер повреждений, девушка невольно подумала задней мыслью, что это звучит неправдоподобно. При подобных поражениях тела, о которых упоминал Ло, обычные люди не выживают. Но в век причуд всякое могло быть. Однако, когда она вошла в ту операционную, она поняла, что масштаб действий преуменьшили как минимум. Они впервые столкнулись с подобным. Был похожий случай более десяти лет назад, но тогда мальчишка практически искупался в лаве и чудом остался жив. Но те повреждения и рядом не стояли с тем, что она видела тут. От странного выедающего запаха, который исходил от тела, слезились глаза, дышать тоже было не особо удобно, но они умели это игнорировать. Нами помнит, что за те двое суток она так и не присела даже на минуту. Обычно она только координирует своих коллег и сама крайне редко принимает участие в самой операции. Но этот случай был особенным по многим причинам. Нами, как и ещё несколько людей в группе, не имеет причуды, но она, что называется, прирожденный врач. Она может определить весь ход операции практически поминутно, просто взглянув на характер повреждений пациента. Это не способность, это чистая логика и интуиция, которые у девушки с малых лет работают на полную. Она как навигатор, определяет возможные «штили», «ураганы» или «бури», что могут ждать их во время операции. Тогда не было ни одного «штиля» до самого конца операции, но было много «ураганов» и «штормов». Они фактически играли со смертью в шахматы и каждый их ход мог стоить парню жизни. Каждый раз, когда они входят в операционную, они перестают быть обычными людьми. Они становятся теми, кто выходит на чёртов верховный божественный суд и иногда обвинитель крайне жесток и не даёт им отбиваться или защищаться. Они не должны быть во власти эмоций. Когда ты там, ты должен подавлять любую эмоциональную реакцию, даже если пациент на твоём столе умирает каждые три минуты. Ты возвращаешь его, снова и снова и снова, пока это возможно, потому что ты не имеешь права сдаться. Тодороки Шото всё время пытался от них уйти. Она хорошо это помнит. Его сердце перезапускали очень много раз. Она сбилась со счёта, но Ло и Чисаки нет, они поддерживали орган в рабочем состоянии и почти восемьдесят процентов времени именно Кай держал чужую жизнь в своих руках. Он забрал куб с сердцем сразу же, как только Ло его извлёк и большую часть операции находился немного поодаль, стоял в трёх шагах и поддерживал бьющееся сердце, а если оно останавливалось, то сначала он его пересобирал, после чего подзывал Ло и тот небольшим разрядом тока снова приводил орган в рабочее состояние. За время операции это произошло более сорока раз. Она уверена в этом, потому что после Кай сказал: «сорок восемь. Ровно столько раз он пытался нас покинуть.» Тогда она этого иногда даже не замечала, потому что Кай не делал из этого что-то трагичное. Он знал свою работу и каждый час реанимировал чужое сердце. Он, так же как и другие, за всё время не присел. Сорок восемь часов с лишним они провели в настолько напряжённом положении, что иногда казалось, что воздух искрит от напряжения и сосредоточенности. Наверное, это была одна из немногих самых сложных операций на её памяти. Да, к ним попадали разные люди, чаще с высоким шансом умереть, но такое было впервые. Мальчик настолько хотел жить, что продолжал бороться. Она чувствовала это... Тодороки Шото хотел жить и он тоже не сдавался до самого конца. Последние часы операции были едва ли не такими же сложными, как и в начале, ведь кожа и местами органы, которые они фактически восстановили, используя несколько донорских органов, которые Ло захватил с собой, нужно было вернуть на место и «собрать» всё тело Шото практически как конструктор. Они надеялись, что подобранные органы приживутся. Что кожа не начнет отторгаться и всё будет хорошо. А для этого его требовалось наблюдать ещё сутки. Луффи и Ло так и не отошли от парня за это время, держались рядом, чтобы если что, сразу оказать помощь. Но всё было нормально, мальчик дышал, сердце билось ровно, а органы и кожа не начали отторгаться. Врачам, которые должны были заняться Тодороки после, оба мужчины дали полный перечень того, что следует делать, если что-то пойдет не так. Луффи особенно переживал насчёт органов и того, как они отреагируют позже на причуду, поэтому попросил держать в курсе процесса лечения. Они дождались момента, пока Тодороки не пришёл в себя через сутки с небольшим и навестили его, чтобы убедиться, что всё прошло успешно. Говорить мальчик мог с большим трудом, двигаться пока не рекомендовали в принципе, но в процессе восстановления всё должно было прийти в норму уже спустя несколько недель. Но а пока ему нужно было проходить специальные курсы, чтобы вернуть подвижность телу. — Голос вернётся где-то через три дня, но голосовые связки напрягать всё равно не рекомендую. Руки при грамотном подходе вернут былую подвижность уже через неделю, при интенсивном лечении и правильном подходе, возможно вернуть рукам нормальную подвижность сокращается до четырех дней. Главное не переусердствовать. — поясняет Луффи, осматривая конечности маленького героя. — С ногами сложнее. Две недели. Мы восстановили всё, но пока любая нагрузка будет достаточно болезненной, нужно вводить её постепенно. Поэтому советую начать с рук и после переходить на ноги. Ещё касаемо глаз — зрение мы вернули в полной мере, проблем с ним быть не должно, но в любом случае, проконсультироваться лучше сейчас, перед началом терапии и ещё раз перед тем, как тебя выпишут. Шото кивает, смотрит на обеспокоенный маму и пытается что-то сказать, но натыкается на серьёзный взгляд врача. — С причудой... Сложнее. Совместимость при операции была почти стопроцентная. Когда вернётся подвижность рук, советую проверить обе половины причуды, заодно сравнишь с тем, что было раньше. Но сейчас это не главное. Твоё тело. Оно должно восстановиться для начала. Ты большой молодец, что выдержал всё это. Думаю, с твоей причудой тоже всё в полном порядке. — лёгкая соломенная шляпа, в которой Монки был всегда, когда был вне операционной, опускается на макушку Тодороки и Шото чувствует, как его гладят по голове. Облегчение и какое-то дрожащее чувство обрушиваются на него неожиданно. Он чувствует, как дрожит тело. Он не сразу понимает, что бинты на лице мокнут от слёз. Боли практически нет. Он смог выжить. Он правда смог. Нацуо... Фуюми... Все эти люди... Он правда смог их спасти. Луффи стирает с глаз влагу и улыбается солнечно. Почти так же ярко, как их символ мира. Хлопает аккуратно по плечу, после чего, вернув шляпу на голову и пожелав скорейшего выздоровления, тихо удаляется из палаты, оставляя его один на один с матерью. Только после этого Кай, Ло и команда Мугивар отправились обратно. Луффи и Ло было важно увидеть, что мальчик действительно пришёл в себя. Нами редко видела своего друга таким. Монки долго ничего не говорил после того, как они полетели обратно. Он смотрел в иллюминатор задумчиво, изредка хмурясь. Его не трогали, давая переварить произошедшее. Иногда даже ему нужно обдумать случившееся. *** «Страшно было?» «Да. Мы боялись, что не получится. Это сложно описать даже сейчас. Дикое напряжение и совсем немного ужас. Мы боялись не успеть. В общей сложности мальчик находился на грани почти всё время, пока шла операция по спасению его жизни. Что очень и очень изматывает.» «Но в конечном итоге вы совершили чудо.» «То, что вы считаете чудом, является просто кропотливой работой врачей с высоким уровнем риска.» «Да, разумеется. Большое спасибо за то, что посетили нас сегодня, Нами-сан.» Конец записи. *** Страшно. Очень страшно. Рей чувствует, как сердце колотится в груди и чем ближе она к палате своего ребёнка, тем страшнее ей туда заходить. Энджи здесь, крепко держит её руку, глаза у него такие же красные. Они не смогли сомкнуть глаз даже на час, пока врачи спасали их сына. Страшно было. Страшно даже сейчас. Окончательные слова главного хирурга заставили её снова ощутить слабый прилив сил. Её мальчик... Будет жить. Да, потребуется курс восстановления, как минимум месяц, но это они сделают все вместе, помогут Шото встать на ноги, главное сейчас, что он жив и больше его жизни ничего не угрожает. В палате тихо, только приборы, всё ещё подключенные к телу её мальчика, тихо гудят. Он ещё не пришёл в себя. Рей осторожно касается его запястья и пытается сдержать слёзы. За те полчаса, что они проводят там, они не говорят ни слова. Энджи с болью смотрит на сына, пытаясь осознать, что всё действительно позади. Да, потребуется время, но он правда выкарабкался. Для него это главное. Его мальчик смог выжить. Он самый настоящий герой. Фуюми и Нацуо тоже были почти здоровы. Последствия длительного использования причуды врачи очень быстро исправили, но домой пока они не поехали. Им оказывалась психологическая помощь и Энджи с Рей решили, что лучше действительно дождаться, пока дети придут в себя под присмотром специалистов. Они многое пережили и сейчас важно было им грамотно помочь. Они навещали их утром и вечером, а иногда сама Рей заглядывала к ним днём. Пока она решила остаться в том доме. Стены в клинике, где она была всё это время, сейчас на неё давили. Врач дал согласие отпустить её, но сказал, что при ухудшении они немедленно вернут её обратно. Деку и Бакуго так же были отправлены на приём к психотерапевту, который должен был проработать с ними произошедшее. Изуку хотел бы сказать, что оно ему не нужно, но даже Томура хмуро согласился с тем, что сейчас это необходимо. То, что он и Бакуго прошли через это без серьёзный последствий для физического здоровья, ещё не означало, что это не повлияло на психологическое здоровье. Полиция допросила их на следующий день после поступления в больницу. Они рассказали всё, что знали, стараясь вспомнить все детали, которые были так необходимы полиции. Мамору тоже допросили, но он лишь рассказал малую часть того, что заметил. Он не сказал о запахе, который позже поможет найти нападавших. Потому что этим займётся Шигараки со своим замом лично. Человек, что установил бомбу, получит высшую меру наказания. И не от героев. Даби не позволит им добраться до этой сволочи раньше. Он собственными руками изничтожит того, по чьей вине его младший брат едва не отправился на тот свет. Когда одноклассники узнали о произошедшем, они все как один поспешили вернуться в Мусутафу. Учебный год должен был начаться совсем скоро, но они больше переживали о Тодороки, Мидории и Бакуго, особенно о Шото, ведь известие о том, что он чуть не погиб повергло их в ужас. Шота встретил прибывших учеников в общежитии и кратко пересказал события. Навестить пока Тодороки не позволил, но Бакуго и Мидория приехали в академию сами, где их уже и расспросили. Они хотели так же навестить Шото, но врачи пока не разрешали, пуская только близких родственников. Но от Даби Изуку уже немного позже узнал о том, что парень приходил в себя. От сердца отлегло. Профи начали своё расследование, но зацепок было мало: те, кто устроил теракт, явно знали как грамотно заметать следы. Полиция помогала, чем могла, но волнение людей, которое вызвал этот случай, было довольно сильным. Репортёры хотели знать больше, но что полиция, что герои не давали никаких сведений. Старатель возглавил поисковую группу, которая должна была искать подрывника. Он не хотел дать этой сволочи даже одного шанса на побег. Однако, ограниченность данных создавала проблемы. Они проверяли людей, теряя время, но иначе было нельзя, протоколы требовали. Но при всем при этом Энджи старался держать связь со своей женой, спрашивая о состоянии Нацуо и Фуюми. Периодически Рей сама звонила или писала ему, чтобы сообщить новые детали о состоянии детей. Старатель почти не спал, не мог, пока не поймает тех, кто устроил такую бесчеловечную жертву. Да, людей спасли, но какой ценой? Он до сих пор иногда чувствовал внутреннюю дрожь, когда вспоминал то, что увидел в тот день. Эта картина ещё долго стояла перед глазами. Он не простит, никогда. *** Мамору оставался в больнице с тех самых пор, как операция закончилась. Ему даже не пришлось уговаривать доктора Мори, к тому же он знал, что Изуку и Кацуки тоже скоро навестят своего друга. Ему нужно было дождаться, пока Шото придет в себя повторно, чтобы узнать некоторые подробности. В конце концов, запах это не всё, что ему нужно. Он сидит в его палате тихо, практически незаметно даже, читая новости с телефона. Но, как только Тодороки тихо хрипит, сразу появляется рядом, аккуратно вынимает трубку из горла и помогает нормально вдохнуть самому. После этого какое-то время нежно поглаживает по голове. — Ничего не говори, всё хорошо. — видя, что Шото собирается что-то сказать, кладет палец на губы и качает головой. — Тебе пока нежелательно вообще напрягать голосовые связки. Так что просто моргни, если что. Да — один раз, нет — два раза. Я должен кое-что узнать. Я могу просмотреть твои воспоминания о том дне? Мне нужно знать кого искать. Тодороки моргает один раз, после чего отводит взгляд в сторону. Страшно. Всё ещё. — Не волнуйся, это не больно. Я сделаю это быстро. — Мамору наклоняется совсем близко, касается его лба своим и смотрит в глаза, которые постепенно теряют всякое выражение. Алые глаза ному так же блекнут. Он окунается с головой в чужую память, проходит через те же ощущения, что и сам Шото. Он получил эту причуду довольно давно, но до сегодняшнего дня ему не нужно было её использовать. Глубины чужой памяти напоминают огромную комнату с множеством запечатанных коробок. Какие-то подписаны, какие-то нет. Он ходит между ними, стараясь выцепить именно ту, которая относится к недавнему событию. И находит спустя некоторое время. Коробка повреждена и местами обуглена. Память частично утеряна, но Мамору надеется, что нужные воспоминания всё же сохранились хотя бы частично. Он открывает коробку и погружается в просмотр воспоминаний. Он видит всё от лица самого Шото, но словно бы немного со стороны. Он просматривает весь день вплоть до начала оцепления и паники. А потом видит девушку, которая и оставляет бомбу. Слышит слова, которые передавали по громкой связи. Дальше он не смотрит, не хочет напоминать Шото об этом ещё больше. На основе того, что он увидел уже не сложно понять, что было дальше. — Ты большой молодец, спасибо. — ному отстраняется осторожно, прерывая действие причуды. — Шото, когда всё это закончится, я помогу тебе встать на ноги. Обещаю. Мы все поможем. Отдыхай, ты сделал достаточно. Дальше предоставь всё нам. Он мягко поглаживает его по всё ещё перебинтованным рукам и тихо покидает палату. Оповещает Мори о том, что мальчик пришёл в себя, после чего спешит покинуть больницу. Он уходит через черный ход, на ходу связываясь с Араки. — Я знаю, кого нам нужно искать. Память Тодороки сохранила некоторые моменты, в том числе внешность нападавшей. «Очень хорошо, Мамору. Мы начнем искать совпадения немедленно, возможно, сможем узнать больше.» — Люди говорили о послании, но я думаю, это было большое спланированное мероприятие. Та девушка ушла из торгового центра до взрыва. Я в этом уверен. Что значит, те, кто был с ней тоже. Они могли уйти, используя лазейки. Никто не знает, как они выглядят. Люди слышали лишь искаженный голос. Охранник, следящий за камерами, был убит, а так же позже были найдены трупы уборщиков. Но без следов причуды. Им вкололи что-то и они умерли буквально за пару минут. «Вот как. Ладно, возвращайся, мы начнем работать с тем, что ты нашёл.» — А как же... «Запах останется в любом случае, ты сможешь найти его. Но пока ты нужен нам здесь.» — Хорошо, скоро буду. Вид человека буквально искажается, схлынывает и вскоре по улицам бежит неприметный пёс, который легко теряется в городской среде. Мамору знает, кого искать. Запах и внешность. Даже если он найдет только одного человека из этой гребанной секты, через одного-двух он выйдет на остальных. И тогда они умрут. Мучительно и медленно. Никто не смеет заставлять близких ему людей страдать. Он скалится и в алых глазах огнём горит ненависть. Когда он найдёт их, то он не оставит ничего от их существования. *** Даби сложно назвать легковозбудимым человеком. Чаще его эмоции спокойные, он один из ярких примеров действительно непрошибаемых людей в команде Шигараки. Если дело не касается Старателя или остальных членов семьи. Если не давить на триггеры, то пирокинетик останется спокоен. В обычное время ему всё равно кого убивать и для чего. Он положил немало людей и никогда при этом ему не было их жаль. Он в принципе не чувствовал ничего, когда убивал. Люди лишь жалкие пешки на большой доске, на которой они ведут свою игру. Когда где-то погибали люди, Даби было всё равно. В конце концов, он такой же убийца, как и многие другие. Он злодей и в принципе ему неведомо чувство жалости. Но в тот день, когда он увидел новости, внутри него на мгновение всё оборвалось. Он словно пробыл в тумане те несколько часов, пока они готовились переправить врачей к его брату. Он помогал Шигараки, даже что-то делал. Но вот всё это прошло словно в лёгком шоковом состоянии. А может его эмоции на это время просто отключились, чтобы не дать взорваться. Даби не знает. По словам Томуры, он был словно мим: делал всё, ни говоря ни слова, что довольно странно в его случае, но тогда мешкать было нельзя, поэтому на это внимания особо и не обратили. В себя он более менее начал приходить лишь тогда, когда они вернулись на квартиру Шигараки. Он плохо помнит, что отказался заходить в больницу. Плохо помнит, что у него снова шла кровь. Всё это был один большой провал. Дальнейшие события выпали из памяти в принципе. Потому что то, что случилось потом он вообще не помнит. Спасибо Курогири. Мужчина дал ему выпить кофе и на двадцать три часа Даби слёг. Сны ему снились огненные. Он не запомнил всего, но даже когда проснулся, легче не стало. На смену странному безразличию, которое скорее всего являлось защитной реакцией, пришёл гнев. Внутри бурлила, кипела ненависть и совсем немного царапало беспокойство. Он был словно зверь в клетке, нервный и мечущийся из угла в угол. Курогири оставался рядом, чтобы сдержать возможную вспышку гнева. Даби привык копить эмоции внутри и выбрасывать их резко, в этом они были немного похожи с Ре Дестро. А сейчас ожидание грозило вылиться в проблемы. Но Даби ждал. Он получал от Мамору краткие сообщения о том, как проходит операция и о состоянии самого Шото. Это давало надежду. Тойя не хотел смерти брата. Сейчас он понял это как никогда чётко. Потому что эта мысль обжигала изнутри, она была отвратительна и вызывала злость. Он понимал одно: когда они найдут зачинщиков, то от них не останется даже пепла. Он думает об этом, то зажигая, то гася огонь на кончиках пальцев. Боли почти не чувствовалось, но было скорее немного неприятно. Томура делал вид, что дремал в кресле у окна. Они ждали окончания и пытались не пороть горячку раньше времени. — Даби. — в конце концов Томура открывает глаза, смотрит на своего зама тяжело, а пальцы чуть дёргаются. — Что такое, Лидер? — пирокинетик смотрит на огонёк, что играет на кончиках пальцев и через миг он гаснет. — Прекрати палить кончики пальцев. Твоя кожа всё ещё горит. Причиняя себе боль, легче ты не сделаешь. — Сказал ты. Ведь ты снова чуть себя в порыве нервного тика не расчесал, когда узнал новости. Томура смотрит устало, немного раздражённо, но после снова прикрывает глаза. Они ждут, по подсчётам Мори осталось около двенадцати часов. И впервые это мучительно долго. Уснуть не получается, нервы взвинчены до предела, он даже отвлечься ни на что не может, не получается. Это бесит, но одновременно с этим он прекрасно осознает, что за эмоции он испытывает прямо сейчас. Тревога, беспокойство, страх. За него. За мальчишку, которого по идее он должен ненавидеть. Раньше мысли о брате вызывали шквал раздражения, теперь же внутри скапливалось липкое беспокойство напополам с странным ощущением страха. Совсем слабым. Ведь в мыслях то и дело проскальзывало: «А что, если у них не получится?» Гнев, злость, ненависть. К тем, из-за кого его брат в таком состоянии. Бессилие прямо вот сейчас и в оставшиеся часы. Потому что он ничем не может ему помочь. Он пытается отвлечь внимание, в какой-то момент даже получается, но все мысли всё равно крутятся вокруг брата. Волнение его практически душит. Когда пирокинетик попадает к Шото, пусть даже ненадолго, то невольно в горле стоит чёртов ком и ему хочется выцарапать это чувство из себя. Шото — это его драгоценность. Тот, кого он будет защищать. Он касается его бережно, нежно, обещает найти и упокоить тех, кто сделал это с ним. Он знает, что теперь он может быть спокоен за него, но это не отменяет факта его ненависти к тем, кто это устроил. Ему хочется спрятать раненого парня от мира, но знает, что сам Шото будет против. Он касается его двухцветных прядей, которые видны из-под бинтов и улыбается совсем слабо. Его маленькое сокровище в порядке. Позже он поможет ему встать на ноги, а пока пусть отдыхает. «Я вернусь, совсем скоро, только подожди...» Невольно он вспоминает об одном старом разговоре, который произошел довольно давно. Он спрашивал у Шигараки о привязанности, не понимая, почему лидер спас мальчишку, но времена меняются и наконец-то он смог понять. Да, довольно поздно, спустя несколько лет, когда сам оказался в похожей ситуации. Но это не меняет факта, что он смог осознать о чём тогда говорил Томура и Курогири... *** Это произошло спустя несколько недель после возвращения Изуку из лап сумасшедшей стервы, которую, как он тогда думал, они убили. Он сидел в баре, слушая новости, когда появился Томура. На нём лица не было и концентрация усталости напополам с ненавистью была выше, чем обычно. Даби знал Томуру достаточно, чтобы без опасности убийства спросить о причинах такого настроя. Всё дело было в несвойственном парню волнении и казалось, его мучает ещё что-то. Лишь спустя несколько месяцев Даби случайно узнает, что Шигараки вспоминал тогда о том, как сам чуть не убил друга. Но тогда, в тот день, полный какого-то глухого раздражения, он и решил спросить, почему Томура рискнул всем, чтобы вернуть мальчика обратно. Курогири, который это всё время был за стойкой, даже невольно удивился вопросу. — Я ничего не имею против него, он мне нравится, но он ведь человек, далёкий от всего этого. Я не понимаю, почему... Почему ты решил поставить его жизнь в приоритет. — раздражение совсем немного проскальзывает в голосе, но Даби действительно не понимал. Да, он тоже помог его вытащить, но это не меняло факта его убеждений. Он считал, что связи, привязанность только мешают на пути достижения их цели, поэтому хотел узнать, что думает об этом человек, который и сам жил в некоторой изоляции долгое время. Томура смотрит в стакан, что наполовину наполнен чем-то явно алкогольным. Отца на лице нет и поэтому Даби видит, как парень растерянно переводит взгляд то на Курогири, то на него, то снова на стакан. Казалось бы, такой простой вопрос, но Шигараки молчал достаточно долго, чтобы Даби подумал, что ответа не получит. — Я не сразу решил идти спасать его. — тихо бормочет лидер. — Ну, по факту, это решение было взвешено и обговорено с учителем. Я думал, что герои смогут его вытащить, как обычно и бывает. Но они не нашли его. Ты сам знаешь. Я не знал, как поступить. Вас в это втягивать тоже не хотелось. Однако, вы всё равно пошли, сами. Хотя я вас об этом никогда не просил. Я пошёл за ним, потому что он единственный человек, который до вас меня принял. Звучит до ужаса банально, но однажды я сделал ужасную вещь, которая едва не стоила мне слишком многого. И то, что после этого он остался моим другом значит действительно очень многое. В мире, где причуда определяет, такие люди, как он, редкость. Если когда-нибудь ты столкнешься с подобным явлением, то возможно, поймёшь. Хотя, наверное, было бы лучше, если бы всё-таки ты оставался верен себе и своим принципам. — Тц, я всё равно не слишком понимаю это. — раздраженно отзывается пироман. — Возможно, когда-то поймёшь, Даби-кун. Когда человек важен, ты пойдешь на многое, чтобы его спасти. И не важно, на какой ты при этом стороне. — добавил Курогири. Тогда Даби посчитал это бредом, но спустя время, действительно оказавшись в похожей ситуации, он понимает, что Курогири и Лидер были правы. Он понял это, не то, что бы поздно, но не так ему хотелось принимать данный факт, совсем не так. *** Даби буквально горит желанием отомстить, но Томура вправляет ему мозги на место одним простым фактом: Секта, которую упомянули эти кретины, по данным имеет неплохую поддержку. И там много причудных, которые с радостью перегрызут им глотки, как только они сунутся. И если Томура уже не боится практически никакого урона, то вот Даби в этом плане явно отстаёт по всем параметрам. Уязвляет. Но что правда, то правда. А дохнуть от рук обычных подопытных крыс не очень-то хотелось. Они вынуждены выжидать, так же как и герои, которые тоже имеют не слишком много информации. Сейчас у злодеев есть мощный козырь в виде Мамору, ведь идеальный защитник найдёт всё что угодно, даже если цель находится на другом конце света. Утрировано, конечно, но Шигараки почему-то не сомневается, что Мамору это по силам. Он выжидает, но его терпение отнюдь не резиновое. Но он знает, что сейчас важно выждать. Такие люди, как та группа, всё равно появятся где-то ещё. Одна неудача для них не слишком много значит. Они хотят нести «божий костёр» дальше, поэтому где-то снова объявятся спустя всего ничего времени. Они злы на мир и они в некотором отчаянии, ведь их первая акция ни к чему не привела, так что недолго осталось... *** Томура устало потирает глаза. Перед ним целая вереница данных, которые нужно просмотреть. Они ищут иголку в стоге сена и даже нюх Мамору не слишком облегчает поиски. Он перелопатил уже достаточно всего, но нужную группировку так и не нашёл. Это раздражало. Он чувствовал, что ответы близко, но он то и дело упускал их буквально в последний момент. Он не взорвался ещё только потому что обещал сам себе, что с этим обязательно сможет разобраться без вмешательства остальных. Но время шло, а к разгадке он так и не приблизился. Он сидит в домашнем кресле, рядом на подлокотнике стоит бутылка с виски, наполовину пустая, но Томура не чувствует себя даже хоть немного опьяненным. Алкоголь даже не расслабляет. Видимо, после своего перерождения он перестал его воспринимать в принципе. Злодей задумчиво хмурится, пытаясь снова понять, где же он роет не там. В какой-то момент он оторвался взглядом от ноутбука и посмотрел на стену, где были их домашние фотографии. С недавних пор там появилось несколько фотографий, на которых был Тодороки. Но Томура смотрит на самые ранние, встаёт и подходит к их аллее воспоминаний, обводит некоторые по контуру, касаясь слабо. — Учитель, знали бы вы, как мне сейчас не хватает вашего совета. — тихо выдохнул Шигараки. Он пытался собраться и думать, но голова была слишком перегружена информацией. Из-за этого создавалось ощущение, что она вот-вот лопнет. Гнетуще. Он опускается обратно в кресло и пытается сосредоточиться. Однако, его прерывает тихий звук открывающегося портала Курогири. — Шигараки-сама, позвольте нам помочь? — Ре Дестро появляется секундой позже, высовывается из пустого пространства словно чёрт из табакерки и улыбается слегка. Половина его тела всё ещё по ту сторону и он явно не собирается входить, не получив разрешения. Томура окидывает его мрачным взглядом и машет рукой, позволяя войти. Рикия заходит в комнату до конца и его протезы издают тихий щелчок, когда он на них наступает. Следом появляется Скептик, который тоже выглядит примерно так же, как и Томура: нервно и перегруженно. — Вы сказали, что хотите сами разобраться с ними, но... Есть одна маленькая проблема. — Ре Дестро складывает руки вместе в замок и продолжает под тяжёлым взглядом Томуры. — Мы проверили всё, что было у Райдена и нашли два совпадения. Существует две группы с похожими идеалами и методами действия. В первой численность примерно в десять тысяч последователей. Не особенно большое количество, если сравнивать, но каждый из них хорошо обученный боец и причуды у них чаще дальнего типа или чисто атакующего. Много универсальных единиц. — Больше конкретики, Дестро. — хмуро оборвал его Шигараки. — Это я уже слышал. Райден передавал. Что ещё? — Первая группа из этого списка. — напряжённо отозвался Чиказоку. — Численность у них более двухсот тысяч человек. Куча людей в органах и медицинских учреждениях. Возможно, та женщина, которую вы недавно убили, когда спасали Мидорию Изуку, тоже принадлежа к их группе. Места их дислокации по большим городам в разных странах. Но мне удалось выйти на человека, который возможно создал ту бомбу, и так же на их непосредственного лидера. Именно поэтому мы здесь. Эти два человека связаны между собой. Вот это звучало уже гораздо интереснее. Томура подался вперёд, смотря на мужчин внимательным взглядом. — Продолжайте. — Девушка, которая создала бомбу, зовут её Топаз, американка. — Скептик повернул экран своего ноутбука к Шигараки. — Ей всего девятнадцать. Пережила в прошлом пожар в родном доме и с тех пор считает, что огонь очищает всех нечестивых. У неё явные признаки пиромании и раскола личности. Сестры Берг сообщили, что она проходила лечение в их больнице четыре года назад, через год после пожара в собственном доме. Потом пропала и вот спустя несколько лет объявилась сначала в штате Вирджиния, устроила четыре мощных взрыва в местах большого скопления людей и через некоторое время была замечена в Японии. — С чего такая резкая смена места? — спросил Шигараки. — С того, что она видимо через несколько месяцев после побега из больницы попала под влияние вот этого... — Чиказоку перевел слайд, — Человека. Кайл Грин. Ему за сорок, управляющий крупной компании и так же второй глава той самой секты. Он же Управляющий Светом. О причуде почти ничего не известно. Но это и не главное. У него есть дочь, некая Обсидиан Грин. Пятнадцать лет. И уже более шести лет она является управляющей культом. Их Бог, как они говорят. — С девяти лет?... — Да. Девочка получила необычную во всех смыслах причуду и к тому же она гений своего времени. Правда история у неё довольно трагичная. В четыре года убила внезапно проявившейся причудой родных и сбежала. Потом информация отсутствует вплоть до семи лет, когда она появляется рядом с Кайлом как родная дочь. — Ты сказал у неё необычная причуда. Какая? — Страх. Она буквально живое его воплощение. Причуда всегда активна, если верить источникам, и если люди находятся рядом с ней, начинается хаос. Психозы, срывы, ужас и паника. Большинство при контакте с ней не выживают даже и трёх минут, умирают от остановки сердца, и то это если дистанция около тридцати метров. Поэтому она живёт в изолированном доме, совсем одна. Дом хорошо охраняется, но заходить внутрь запрещено. Есть данные о местонахождении и куча данных на тех, кто находится в окружении и охране самого Грина, но это я вам уже скинул. — мужчина захлопнул ноутбук, потер глаза пальцами и хрустнул шеей. Он безумно устал, но за рекордно короткие сроки нарыл невероятное количество информации. — Хорошая работа, Скептик. — кивнул Шигараки. Он больше не выглядел таким нагруженным, теперь в его глазах горел уже им обоим знакомый огонёк решимости действовать. — Вы уже знаете, что будете делать? — спросил Рикия. — О да, я уже всё решил. Ре Дестро, я сказал, что вы не будете участвовать, но... — Но? — Я передумал. Собери всех командиров и минимум восемь отрядов быстрого реагирования. Их бросим на основные точки, основная цель: перехватить и захватить. Командиры займутся верхушкой. — Томура оскалился. — Мы захватим их. Увеличим численность армии в разы. Глаза Ре Дестро расширились. Он понял, что Шигараки задумал не просто отомстить, а полностью стереть проповедников с лица земли, присоединив их армию к ним. Пришло время начать новый уровень и до битвы с боссом осталось совсем немного. Раз уж причуда этой девушки страх, Томура знает, кто ей займётся. Эта кандидатура самая подходящая. Да начнется ад. *** Атланта. Загородный особняк семьи Грин. В большой комнате единственным источником света служит несколько огромных мониторов, на которых то и дело что-то мелькает. Девушка на кровати лениво поворачивается на бок. Она сегодня провела проповедь для своих людей и теперь остаток дня делать было совершенно нечего. — Отец! Почему Топаз с группой ещё не устроили ещё одно красивое представление?! Я хочу увидеть ещё один большой фейерверк! Мужчина, который отображается на одном из мониторов, чуть улыбается. — Скоро всё будет, родная, через несколько дней, пока у них там небольшие изменения в графике, но она устроит два фейерверка вместо одного. Согласна? Девушка вскочила на ноги и просияла, глаза засверкали маниакальным блеском. — Хочу посмотреть на самые большие фейерверки! — Обсидиан посмотрела на экраны, где транслировались взрывы, беспрерывно, где было видно агонию умирающих людей. Она окружила себя хаосом. — Хочу чтобы на этих смертных сошёл мой великий гнев! Папа, мы ведь сможем заставить их заплатить? Девушка улыбается, а её черные глаза лукаво блестят. — Для тебя — всё что угодно. — произнёс мужчина по ту сторону экрана. Обсидиан кружит по комнате и смеётся, смеётся, смеётся. На стенах видны фотографии прошлых и будущих жертв. Обсидиан любит убивать. Она любит взрывы и наблюдать за тем, как люди сами роют себе могилу. В конце концов, всех повинных всегда отправляют к ней на последний разговор. И ещё никто никогда не ушёл от неё живым. Девушка смотрит на фотографию в рамке. На ней изображена женщина, которой Обсидиан обязана всем. Ведь именно она однажды поставила на маленькой девочке жестокий эксперимент, который и пробудил ее любовь к убийствам. Если бы не её программа, то сила бы не выросла. Она провела в её клинике почти два года и после попала к своему отцу. Её обожаемый отец смог направить её амбиции и показал, что можно и нужно делать так, как хочется. Обсидиан касается фотографии рукой и гладит. — Мастер, вы сделали меня сильной. Очень сильной. Однажды я найду того, кто вас убил. Ваши руки, ваше лицо... Ваше тело обязательно получит отомщение. Я обращу весь мир в прах для вас. *** Изуку и Бакуго допускают к Тодороки лишь через два дня с момента его прихода в сознание. Шото молчит, но его редкая улыбка греет. Ребята делятся последними новостями, даже включают видеозвонок, в котором участвуют все их одноклассники. Ребята волнуются за Шото и желают ему поскорее выздороветь. Они говорят, говорят, говорят, много, чтобы Шото не чувствовал себя обделённым, но Тодороки рад, что они хотя бы так на расстоянии хотят ему помочь. Когда они отключаются, проходит чуть больше часа. Шото думает, что больше сегодня никто не захочет ему звонить. Но Изуку поворачивает экран к нему снова. По ту сторону сидит Тойя. Его освещает слабый свет лампы и почему-то Шото кажется, что он где-то в отеле. На заднем плане слышно ворчание Гётена и это его успокаивает. Значит брат в порядке. Он едва помнит, что Даби заходил к нему сразу после того, как он приходил в себя ночью после операции, но видеть его даже так, по видеосвязи уже намного лучше. — Привет, мелочь. Вижу, ты уже меньше похож на мумию. Надеюсь, ты чувствуешь себя лучше, чем в нашу последнюю встречу. — Даби ухмыляется, салютуя стаканом с кофе. Шото слушает его, улыбается, молчит как и было велено врачами, но Даби и так, без объяснений, всё понимает, по глазам видит, что за ним там действительно хорошо присматривают. — Мы сделаем это, Шото. Обещаю. — произносит пироман, прежде чем отключиться. — Да, думаю, они не врут. Мы тоже пойдем, а то Мори-сан нас скоро поганой метлой прогонит из палаты, хах. Но, если что, примчимся хоть из другого города, Тодороки-кун! — Изуку слабо поглаживает Шото по ладони и они с Бакуго уже собираются уходить, как слышат слабый хрип. — Тодороки-кун?!... — Спа... Спасибо. — очень тихо просипел Шото. Он смотрел на них, чуть повернув голову и улыбаясь слабо. — Дурак, мы знаем. — ворчливо отзывается Кацуки. — Не напрягайся, всё нормально. И ничего не говори, ты нам всё можешь позже сказать. Шото рассмеялся беззвучно и кивнул. Он больше не выглядел потерянным, *** Бакуго знает, что сеансы психотерапии важны, тем более после того, что он видел. Но слушая вопросы доктора, он пытается не вспоминать. Потому что каждую ночь с тех пор он снова и снова видит этот кошмар во сне, только там это продолжается и он не успевает. Шото умирает у него на руках. А потом и Деку. Он остаётся один. Каждый раз рассказывая о своих снах, которые заставляют его чувствовать себя беспомощным, он смотрит в пол и не может заставить себя собраться. Он ведь справился, так почему... Его психотерапевт объясняет, что нагрузка на психику была слишком большой. Какая-то часть его сознания зациклилась на том, что он мог не успеть, а после перенесенного стресса это чувство увеличилось в разы и теперь досаждает так. И, вероятно, пока преступников не поймают, его чувство вины не пройдет бесследно. Кацуки чувствует себя полным дерьмом, но как бы он не отнекивался, сам понимает, что это проблема. Страх всё ещё живёт внутри него и даже задавить его собственными установками не получается. И это бесит сильнее всего. Он ведь не слабый, так почему... — Потому что мы люди, Каччан. Люди, которые чувствуют и переживают. — отвечает на его вопрос Деку, когда он после последнего сеанса буквально взрывается раздражением. — Я тоже... Думал, что смогу это игнорировать, но не получается. Я снова вижу кошмары, но сейчас это переносится легче. Думаю, терапия всё же помогает. Хотя я был бы рад избавиться от лишних эмоций путем выброса ненужного, но это уже не помогает. Пытался. Деку нервно усмехается и они идут на станцию. Айзава предлагал забрать их, но Изуку отказался, сказав, что под лишним вниманием он будет чувствовать себя ещё хуже. Бакуго молча поддержал. Они снова были в академии, снова начинали учебный год, но пока до практических занятий их не допускали. — А почему мы им не помогаем? — спросил Кацуки. — Ну... Мы тоже могли бы... — Нет. — ровно отвечает Мидория. — Слишком опасно. Особенно сейчас. Если они уже ведут спецоперацию, то нам не следует мешать. Немного не тот случай. — А ты? — А что я, Каччан? Мне тоже запретили. Ультимативно. Бакуго смеётся, понимая, что сейчас они в одной лодке. Впервые их втроём оставили позади, но, наверное, так будет лучше для них сейчас.