Язык тела не врет. Даже если тело уже в могиле.
***
Чернота ласково лоснится к ногам игривым котёнком, стоило девчонке забыться тягучим сном. Теперь, находясь в подсознании, я мог наблюдать только то, что видела сама хозяйка тела. В остальное же время приходилось довольствоваться непроглядной тьмой, в которой воображение дорисовывало недостающую свободную площадку. Что ж, самое время поразмыслить. Тачибана, как оказалось, психопатичная девица, пожираемая идеей мести собственному отцу, с её слов, за убитую мать. Допустим это так. Тогда встаёт вопрос — пойдёт ли она в открытое противостояние одна или же попытается втянуть в это Учих? Братья приятно удивили меня, когда резко пресекли её попытки внести хаос в заключенный между кланами союз, но надолго ли их хватит? Изуна слишком подвержен влиянию со стороны, он может поменять своё решение, стоит лишь немного приукрасить событие и посеять эту мысль в плодотворном юношеском мозгу. Дальше дело времени. Ну а за младшим братом, со своей неисчерпаемой старшековской любовью, потянется и Мадара. И всё. Накрылся отличный план медным тазом. Другое дело каким образом воздействовать на окружающих, если они не могут услышать или заметить моего присутствия? Переубедить Сенджу бесполезно. По прошествии трёх дней, в которые пришлось наблюдать за её вполне успешными попытками слиться с поддельной сущностью, при этом кипя от переполняющей злости, я в этом убедился. Окончательно и бесповоротно. Она просто отказывается слушать, отметая элементарные вещи в виде инстинкта самосохранения. Её не волновала смерть, словно была чем-то обыденным, а мне вот сгинуть после стольких усилий не хотелось от слова совсем. Последнее открытие, относительной паршивости если уж говорить честно, было то, что мы не могли слышать мыслей друг друга. Поняла ли это сама Тачибана неясно, хотя возможно мои высказывания она считывает за соображение. У самого голова рвётся от такой несусветной белиберды, но это хоть как-то объясняет отсутствие реакции со стороны Химе на многие мысли, относящиеся к великим кланам. Это даёт некоторое преимущество, однако в тоже время лишает его же.***
— Госпожа, — яркая вспышка ослепляет неожиданно, всё ещё непривычно переключаться от внутренних ощущений к вторжению извне. Снова та девушка, по всей видимости заменившая Момо. Послушная и безликая, как большинство слуг. Покорно склоняется Сенджу, поднимаясь с колен и указывая на кимоно в руках двух других девчонок с отличительным гербом Учих на ткани. Стоит рукавам одеяния коснуться кожи Химе, как неприятный импульс волнения передаётся и мне, заставляя нервно дёрнуть рукой. У нас не только одно тело на двоих, так ещё и ощущения связанны. От ужасной догадки нервно сглатываю, стараясь отмахнуться, но прошедшиеся по спине табун мурашек, от прикосновений пальцев служанки затягивающей пояс, отрезают все сомнения. Этого только не хватало… — Так лучше? — Подай-ка тирикан*, — в поле зрение попадает блестящая вещица, на которую указывает Химе. — С фуджи**, — ловкие пальцы без труда приспосабливают шпильку в высокой причёске, добавляя образу ещё больше элегантности. Звон мелких цепочек задевает ухо, противно щекочет небо, скапливая во рту слишком водянистую слюну. Внутренние ощущения разнятся с внешними и кажется совершенно противоположны Тачибане, потому что та не устаёт улыбаться своему отражению. На выходе уже ждёт сопровождающий. Жалкая замена Кэтсу, смеривая мужчину в возрасте безразличным взглядом, первое, что думаю про себя, когда он склоняется Сенджу. Невысокий, с крепкими ногами и руками, а грубые пальцы изъеденные десятками мозолей едва заметно сжимают рукоять катаны. Стоит ему выпрямится и на Химе тут же накидывается животный взгляд зелёных глаз. Немигающий, гипнотизирует, словно готовящаяся к броску кобра, с клыков которой сочится яд.— Новый конвой?
— Кто ты? — удивительно, что она послушно повторяет вопрос вслух, держась достаточно холодно с караульным. — Юта Табусэ, — в ответ звучит не менее отстранённое представление, да и голос у новоявленного охранника неприятно твёрдый. Вряд ли он будет считаться с мнением Химе, как это было раньше. После случившегося Мадара вообще должен приставить к супружнице кого-то лишённого эмоций и чувств, чтобы в будущем не допустить подобных выходок. И судя по всему этот парень прошёл по всем параметрам. К тому же, во время поклона сложно было не заметить мон*** Учих так отчётливо красовавшийся алеющим пятном на его спине. — Вам запрещено покидать поместье.— Какого…?
— Чьё это распоряжение? — рядом с Химе, бесшумно покинув покои, пристраивается служанка. Приятное покалывание в кончиках пальцев будоражит кровь, приливая подступающим гневом, который передаётся обоим личностям. И даже несмотря на устрашающий вид охранника желание ударить его от этого меньше не становится. Во всяком случае у меня так точно. — Таджима-сама, — от одного упоминания старика перехватывает дыхание, заставляя холодную испарину выступить на лбу. Уж кто-кто, а этот тип церемониться не будет. Узнай отец Мадары о неожиданной перемене в характере девчонки и пока та не расколется её не выпустят, но с другой стороны разве мне это не на руку? Запытают её до полусмерти пока не выдаст всю подноготную, только вот… — Он беспокоится о вашем состоянии, — слова охранника выбивают из хода размышление, сводя на нет теорию о пытках. — После исцеления Изуны-сама вы крайне истощены, наши сенсоры едва улавливают в вас чакру, поэтому… — Достаточно, — вскинув ладонь вверх, резко прерывает девчонка, обходя караульного, который незамедлительно склоняется. — Запрет ведь не распространяется на территорию поместья? — на вполне риторический вопрос мужчина кивает, вновь одаривая Химе немигающим взглядом.— Будет трудно отомстить Буцуме с таким-то ограничением, а?
На подобное высказывание Тачибана лишь едва заметно улыбается самой себе, ловко скрывая перемену настроения от окружающих. Не имея возможности достучаться до окружающих я был рад всякий раз подтрунивать над настоящей хозяйкой тела чтобы вывести её на чистую воду. Когда-нибудь у неё всё равно накипит и она расколется. Пусть сейчас у неё и получается скрывать надоедливый голос в голове, наступит день, я в этом уверен, и она сама себя выдаст.— Может, дашь мне возможность поговорить с Мадарой?
Тихое хмыканье Химе привлекает внимание идущего впереди охранника, отчего он оборачивается сталкиваясь с невозмутимым выражением лица Сенджу: — Родила ли Мито-сан? — неожиданный вопрос, даже для меня, выбивает из равновесия мужчину, по глазам которого так и читается недоумение. Из всех возможных событий конкретно это интересовало меня меньше всего, потому как не несло никаких важных изменений. Всё равно ближайшие пару месяцев лисица будет вынуждена оставаться с отпрыском и их встречи с Учихой смогут возобновится не раньше этого времени. — Этого ещё не произошло, — действительно, мысленно поддакиваю Юте приблизительно подчитывая какой срок должен быть у Узумаки. — Однако, Хаширама-сама, насколько мне известно, готовится к появлению наследника и уже разослал приглашения большинству глав кланов.— Что насчёт беспокойства о младшей сестрёнке? Спроси, братец не проявил интерес к умирающей родственнице? Или быть может дорогой отец. Уверен он так волнуется о тебе…
— Замолчи, — яростный отблеск безумства так отчётливо отразился в глазах Химе, что не понять этого по реакции слуги было просто невозможно.— Или что? Угрозы убийства не помогут, ты точно не переплюнешь в этом плане Учих, — игра с расшатанной психикой девчонки довольно опасная штука, однако, видит Будда, я не хотел прибегать к подобному. — Дай мне поговорить с ним. Один разговор. Даю слово что не выдам тебя. Потом делай что хочешь.
Секунды молчания тянуться бесконечно долго, когда ловлю отражение задумавшейся Химе в глазах охранника. И в этой задумчивости наконец-то появляется проблеск сомнения, заставляющий девчонку идти наперекор самой себе. — Где сейчас находится Мадара-сама? — рано радоваться, улавливая волнующую дрожь в руках отдёргиваю себя, стоит услышать имя Учихи. Не факт, что она согласится, а если и согласится то сделает так, как нужно. Поэтому стоит продумать фразы. Так, чтобы их смысл понял только Учиха. Чувствует ли это сама Тачибана неизвестно, однако при приближении к дальней части поместья, где находится кабинет старшего наследника, в душе зарождается невнятный трепет. Будто дали глоток свежего воздуха в этой коробке, наполненной спёртым отчаяньем. Определённо чувствует, только её волнение больше на физическом уровне, вызывает щекочущее предвкушение близости, бессовестно лапая невидимыми пальцами за талию, чтобы спускаться ниже.— Мы договорились, — на всякий случай напоминаю девчонке, видя, как она начинает расплываться от одного вида муженька, который совсем некстати сегодня вдруг решил пощеголять по поместью в просторном кимоно, открывающим слишком много. — Никакой самодеятельности.
— Мадара-сама, — почтительный поклон, отличающийся от Накамуровского особым изяществом и лёгкостью. Учиха, давно оторвавшийся от изучения свитков, даже поднимается с насиженного места, проявляя тем самым крайнюю заинтересованность в визите супруги. И его взгляд, после происшествия с Изуной стал другим, отражая в ониксовых зрачках искорку чего-то необъяснимого. «Сегодня…» — Сегодня, надеюсь, вы довольны моим видом, — уголок губ мужчины едва уловимо дёргается вверх, чтобы через секунду вернуться к привычной ухмылке, вызывающей у меня ответное хмыканье. Незначительное действие, неговорящие ничего кому бы то ни было, только не нам двоим. Слишком много времени проведённое вместе, чтобы не замечать подобных намёков. — Тебе лучше? — следить за Учихой через призму девичьих глаз, наверняка выражающих плохо скрываемое восхищение, нервно. Сбивает с мыслей, отвлекая на ненужные размышления.— Неважно лучше или хуже…
— … важно лишь то, что ваш брат жив, — чужеродные слова даются Химе слишком тяжело. Это чувствуется в напряжении тела всякий раз, когда в голове раздаётся твёрдый мужской голос. Да и затрагивать тему нападения не для того, чтобы очернить родственников, явно ей не нравится. Насколько же сильно её желание мести, если она подавляет в себе столь сильную неприязнь? — Шикацу-сан, он… — челюсть Учихи смыкается сильнее, очерчивая острые черты лица. Если скажу, что приказал ему следовать моим приказам Учиха может счесть это за неуважение к своей персоне. Будто какая-то девчонка может быть убедительней сильнейшего шиноби всех времён. — Он не имел мотивов идти против вас, лишь руководствовался проявленным к нему доверием и посчитал возможность спасти младшего господина лучшим решением, нежели спустить дело на волю судьбы. Изуна-сама сказал, что… — Уже сказал, — усмехается Мадара, привычно оголяя хищные резцы. — Он, как и ты, совсем не желает слушать указания лекарей, — в перевес животной угрозы голос мужчины звучит даже мягче, чем обычно, опутывая мысли непривычным спокойствием. — Тренируется? — Тачибана лишь успевает приоткрыть рот, когда приказываю ей молчать, отчего Химе отводит взгляд, не замечая довольного кошачьего взгляда. — Шикацу набирается сил, он молод. Его организм быстро восстановится, — незримый груз ответственности за чужую жизнь тяжёлым камнем слетает с шеи, позволяя наконец-то облегчённо выдохнуть. — Расскажи лучше, что случилось в пути, — Мадара сощуривается, примеряя прежнюю отстранённость. — Почему ты вернулась одна?— На нас напали…
— … по приглашению брата я должна была прибыть к месту назначенной встречи, чтобы обсудить предстоящее рождение его первенца. Всё прошло хорошо, но обратный путь нам преградил отряд наёмников, — какая же чушь, Накамура, ругая самого себя, я, при этом, не переставал генерировать тонны лжи. Реалистичными лишь частично, с надеждой на то, что муженёк поведётся на сладкие речи неокрепшей спасительницы его младшего брата. — Нии-сан отправился в путь раньше, его не было рядом, чтобы помочь, — оправдание для Хаширамы, который мог засветиться перед Учихами, тоже придумано. — Не знаю как, но Кэтсу-сан нашёл меня. Если бы не он… — щёку обожгло непрошенными слезами, сотрясая худенькое тельце мнимой судорогой. Из Тачибаны актриса вышла бы даже лучше, чем из Мадары, усмехаюсь про себя, видя такой превосходный спектакль, устроенный девчонкой. От такого обилия сахара сводит зубы, поэтому продолжать разговор в подобном ключе уже нет смысла.— Возвращайся к себе.
Ожидал ли я подставы, соглашаясь пойти на сделку с неуравновешенной девицей? Определённо, но не в таком ключе. Во всяком случае шок был не таким сильным, когда вместо ухода у Тачибаны вдруг подкосились ноги, чтобы через мгновение оказаться в объятиях муженька. Разница температур тел слишком отчётливо ощущается, когда намокшая щека Химе касается оголенной ключицы, обжигая плоть. Сенджу тяжело дышит, хватаясь дрожащими пальцами за ворот кимоно, тем самым открывая голодному взору больше, чем положено правилами.— Ты что творишь? Мы договаривались!
В ответ на мой праведный гнев, девчонка лишь чаще дышит, беспокойным бегающим взглядом блуждая по напряжённому лицу Учихи. Жар от прикосновения пальцев разжигает внутри лишь больше злобы, которую отчаянно хочется выплеснуть на саму Химе, но всё что могу так это кричать в её сознании, пытаясь пробить незримую стену отделяющую от управления телом. — Это то, что я хочу****, — предательски ласковый шёпот сладким ядом льётся с пульсирующих губ Химе, заставляя Мадару сглатывать не отрывая взгляда от спущенной с плеча ткани.***
#Только Мито удостаивалась чести делить с ним ложе, больше он никого не подпускал. Так оставалось бы и дальше, если бы в его жизни не появилась она — совершенно несуразная супруга, борющаяся не за свои желания. С дурными манерами, отвратительно упёртым характером и невыносимой своевольностью. Чужая, не желающая мириться с установленными порядками. Отвергающая предоставленную ей возможность господствовать его слабостями, ставя во главе их равенство. Слишком странная...
***
От очередного удара в невидимую стену тело Тачибаны вдруг обмякло, теряя сознание хозяйки и тем самым лишая меня возможности видеть происходящее снаружи, однако не утрачивая тактильных ощущений. После обморока Учиха перехватил тело супруги, наверняка поднимая на руки о чём красочно говорила взявшаяся из ниоткуда прохлада, предположительно направляясь в её покои. Это подло, Тачибана, подло. Воспользоваться слабостью мужика и опуститься до такой низости. Захотела его трахнуть без моего согласия, а это вообще-то священная территория за которую я сражался последние три года! Женщину могут определять мозги, здравый смысл, умение быть товарищем, слушателем, на крайняк тайником самых постыдных качеств мужчины, а не только подстилочные качества. Вот если бы меня уже не было в этом теле — пожалуйста, но при всех имеющихся сверхчувствительных ощущениях передающихся и мне — нет! Этого не будет, никогда, глупая ты женщина. Мало того, что приходится беречь голову, так теперь ещё и за тылом надо приглядывать. И ведь только всё сделал, чтобы можно было расслабиться… Мне срочно, просто катастрофически срочно, нужно вернуть себе контроль над телом девицы, пока она не подмяла под себя размягчающегося с каждым днём лидера Учих. Или же Мито нужно поторопиться и разродиться, чтобы накопленные животные инстинкты Мадары удовлетворяла она, а не Сенджу. Обморок же как-то получилось организовать, может не всё так плохо, как казалось раньше? Сосредоточившись на предполагаемой центральной точке, выставил руки вперёд, беря разбег и направляясь с нарастающей скоростью вперёд, чтобы в следующую секунду быть отброшенным назад. Лишь звук глухого эхо разнёсся по чернеющей пустоте, оповещая о провале. Что если попробовать что-то попроще. К примеру, пошевелить пальцем, размышляя об этом, я мысленно представил, как палец девчонки шевелиться, ощущая под подушечкой грубую ткань футона. Бесполезно. Эфемерные пальцы, иссечённые застарелыми шрамами, лишь бередили бесконечное пространство. Ничего, времени много, попробуем ещё раз…***
После происшествия в кабинете девчонка, конечно же, не успокоилась, поставив перед собой цель любыми способами добиться расположения Учихи. К тому же, новость, которая так обрадовала меня, о том, что у Мито и Хаширамы родился мальчонка, взбеленила младшую Сенджу не на шутку. Она осознаёт насколько влиятельна сейчас Узумаки на её благоверного, даже несмотря на отпрыска вражеского клана, предположительно пытавшегося убить его горячо любимого брата. Лисица довольно прочно укрепилась в сердце лидера Учих и, о Будда, настал тот день, когда я впервые был этому рад. Мито давала мне небольшую отсрочку на тренировки и продумывание плана о дальнейших шагах Тачибаны. Ведь основной её целью всё ещё был Буцума, но без поддержки хотя бы того же муженька она просто не имела возможности свободно покинуть поместье, а значит осуществить задуманное. Небольшим бонусом стал и Юта, являющийся присланным слугой самого Таджимы. Якобы он так заботится о невестке, что отдал ей своего лучшего воина. Да, знаем, проходили уже. Табусэ жёстко пресекал любые попытки Химе покинуть пределы поместья, попутно следя за её передвижением и занятиями. Двадцать четыре на семь. Я же довольствовался возможностью нести полнейшую ахинею в голове девчонки, когда та бодрствовала. В такой атмосфере вряд ли она сможет придумать какой-то действенный план. В остальное же время приходилось тренироваться в шевелении. И чтобы это было не заметно самой Тачибане, делал это ночью, когда она засыпала. Как оказалось сущности, коей я теперь являлся, сон был не нужен, так что это не было проблемой. Проблемой было отсутствие какого-либо прогресса. Будто тот приступ беспамятства был невероятным стечением обстоятельств, не более.***
— Не уверен, что твоё состояние удовлетворительное для таких мероприятий, — я определённо любимчик судьбы, наблюдая за очередным обломом Тачибаны, самодовольно думаю про себя, глядя на возвышающуюся перед девчонкой фигуру муженька. — Позвольте только взглянуть на малыша, — сколько ласки в голосе, так и не подумаешь, что новорождённый Сенджу лишь предлог для посещения родного дома. — К тому же, вы будете рядом, — и куда же мы без подлизывания. — Изуна-сама позже отправится обратно. Я вернусь с ним, — взгляд Мадары наполнен нескрываемым скепсисом, но с другой стороны он может элементарно волноваться за названную супругу. Всё-таки ранее с ним удалось наладить более-менее дружеские отношения, которые Тачибана всеми силами пытается извратить. — Нии-сан, — неожиданное вмешательство младшенького портит всё. — Можешь не переживать, я доставлю её в целости и сохранности.— Не обязательно в целости. По дороге можешь стукнуть её пару-тройку раз по голове. Тачибана будет не против, ведь так?
Реакция родни на появление Химе неоднозначна. Буцума, хоть и удивлён, но прекрасно это скрывает за напускным радушием, в то время как Хаширама с Тобирамой не на шутку обеспокоены состоянием младшей, что отчётливо читается в их глазах. Узумаки же, хоть и пытается изображать счастливую родительницу, больше напоминает измождённую женщину с затравленным взглядом, боящуюся, что о её проступке станет известно всем вокруг. Глядя на умиротворённого младенца, забывшегося глубоким сном, становится понятно, что обвинения в измене будут бессмысленны — мальчик как две капли воды похож на старшего Сенджу. Такие же волосы, цвета тёмного каштана, смуглая кожа, маленький нос. Всё, за исключением глаз, ребёнок взял от отца. От матери, под всеобщие вздохи восхищения, все присутствующие заметили необычный цвет радужки, стоило малышу в порыве сладкого зевка открыть глаза. Всё недолгое пребывание в отчем доме Тачибана старательно избегала пересекаться с братьями, а все попытки разговоров пресекались даже не начавшись. Страх ли это быть раскрытой или же боязнь позволить ненужным чувствам проникнуть в душу не ясно, но то, что старшие ей не безразличны прекрасно выдало её собственно тело, стоило перешагнуть порог поместья. — Благодарю вас, кодзютомэ-сама, — Мито покорно склоняется, слыша пожелание долголетия своему чаду, когда очередь доходит до младшей Сенджу. — Надеюсь, вы будете следующей, кто осчастливит глав двух великих кланов.— Упаси Будда, этого никогда не произойдёт…
— Не сомневайтесь, — вразрез моим мыслям улыбается в ответ девчонка, заставляя улыбку Мито дрогнуть от болезненной судороги. — Так и будет, — пальцы ощущают под собой теплоту чужой руки, помогающей Тачибане подняться на ноги, отчего взгляд Узумаки наполняется немым криком бессильной злобы. Девичья ручка, тем временем, по-хозяйски обвивает крепкую мужскую руку, нарочно изображая упадок сил, чтобы Мадара переключил своё внимание с ненавистной лисицы на неё, помогая отойти в сторону. И пока Учиха подводит её к дзабутону, оборачивается, одаривая Мито ядовитой усмешкой, на которую та лишь может отвернуться, сдерживай вздёрнутый вверх подбородок.Знала бы ты, для чего Учиха нужен этой девчонке, то не сдалась бы так просто…?