***
Как вскоре обнаружили Паллада и Арес, домашний арест означал одну из лучших камер Храма джедаев. Здесь была прекрасная мебель, которая должна была отвлечь пленников от их тюремного положения, и окно, которое выходило во двор, лишь насмехаясь над иллюзией свободы. Часовой принес им еду, хотя ни один из близнецов не был особенно голоден. — Подойди, — сказала Паллада брату, глядя в окно. — Да? — Он подошел к ней, массируя больную культю на руке. Протез исчез — и он не был уверен, куда он делся. За время их полета сюда действие наркотиков ослабло. — Я никогда раньше не была на Корусанте. Заявилась, точнее свалилась, я сюда конечно, феерично, — сказала она. — Да, — рассеяно ответил Арес, думая об обломках «Бога войны». Он попытался представить себе, что увидели прохожие Корусанта, когда заметили падающую с небес пылающий корабль. Думали ли они о гибели и вымирании? Подходящий символ, когда их Верховный канцлер был разоблачен как мастер зла. — Гораздо более драматично, чем мое первое появление, — сказал он. — Это офис Сената? — с любопытством спросила она и указала на овальное здание. Он был удивлен, что они могли видеть это из своей камеры. — Да, — сказал Арес. — А ты ретивая туристка, не так ли? — Значит, это должно быть здание Сената? — спросила она, указывая на другое строение. — Ага, — сказал Арес. — Интересно, что там сейчас происходит? — Хаос, — решительно заявила Паллада. — Отец всегда обещал, что мы проведем нашу армию по проспекту Основателей Ядра в день победы в войне, — сказала Паллада. — Но я никогда не думала, что проведу первый день окончания войны в камере. — Арес лишь ухмыльнулся. — День только начался, сестра, — сказал он, и его холодный, царственный голос прозвучал странно. — Ты думаешь, он знал? Что его армия никогда не пройдет по этому Проспекту? — Если так, то он оказался ещё большим дураком, чем мы думали, — сказала Паллада. — Если нет, значит, он был слишком доверчив. Арес вздохнул. — А тебе просто не угодить, не так ли? Паллада рассмеялась и с горечью посмотрела на брата. — Я дочь своего отца, — сказала она. — Ирония судьбы. Правая рука Ареса нашла её плечо. — Раньше я думал, что быть потомком отца означает, что мы должны продолжать его: его гены, его видение, его учение. Тогда я не понимал, что речь идет о выплате его долгов и исправлении его ошибок. Теперь же я думаю, что это немного и того, и другого, — он сделал паузу, чтобы Паллада успела усмехнуться и закатить глаза. А Арес с неловкостью осознал, что, говоря это, он всё ещё носит лицо и одежду их отца. — Пора его отпустить. Я устал быть чьим-то сыном. Я больше, чем сын, точно так же, как ты больше, чем дочь. Я сам себе хозяин, и, более того, у меня больше нет его долгов, чтобы отдавать их. Давай примем все дары, хорошие и плохие, и наконц-то похороним его. Пора повзрослеть и проложить свой собственный путь. — Когда ты успел стать таким мудрым? — усмехнулась Паллада, а Арес пожал плечами в ответ. — Я достаточно околачивался среди психов. Иногда они говорили что-нибудь мудрое. Она виновато посмотрела на его отсутствующую руку. — Болит? — спросила Паллада. Это она виновата, что её брат зависел от ржавого металла, а не от настоящей плоти на месте своей руки. — Нет, — возразил он. — Просто странно, что у меня нет протеза. — Мы тебе его востановим, когда доберемся до Раксуса, — пообещала она и отвернулась. — Тебе надо отдохнуть, — сказал Арес. — Нам обоим. Прибережём наши силы для того, что будет дальше. — Сначала нам нужен план, — заметила Паллада. — Расслабься, — сказал Арес. Он сел на один из диванов, широко улыбаясь. — Я этим занимаюсь. Наш план побега уже в действии, — он зевнул и потянулся. — Нам просто нужно набраться терпения. У меня все под контролем. Трудно было воспринимать его всерьез или верить, что он что-то контролирует, когда он впадал в состоянии дрёмы. — Не хочешь поделиться своим планом? — спросила Паллада, на что брат ответил дурной ухмылкой. — Не особенно. Паллада бросила на брата раздраженный взгляд. — Иногда из-за тебя трудно любить, — сказала она. — Я никогда не считал тебя человеком, который выбирает легкие пути, — сказал он.***
Дверь камеры внезапно открылась, и вошла Асока Тано с Оби-Ваном Кеноби, который следовал за ней с застенчивым видом. Арес сразу же улыбнулся, увидев их обоих, возможно, особенно обрадованный перспективой раздражать Оби-Вана. Арес подготовил свой самый глубокий голос, выпрямляясь, чтобы произвести лучшее впечатление о Дуку. — Посмотри, кто решил присоединиться к нам. Я вижу, моя новая ученица убедила тебя присоединиться к тёмной стороне, мастер Кеноби, — сказал Арес. Седая борода скрывала его ухмылку. — Пожалуйста, не уничтожай весь мой труд, Арес, — сказала Асока, раздраженно вздохнув. — Мне потребовалось не менее часа, чтобы все объяснить. — Арес? — Голос Оби-Вана чуть дрогнул, когда он произносил имя, но смотрел не на ожидаемое лицо. — Нравится моя новая стрижка, генерал? — спросил Арес, как будто они не сражались насмерть несколько часов назад. — А что насчёт бороды? — Не особо, — сказал Оби-Ван. — Эта борода на долго не останется, — строго сказала Асока. Он игриво подмигнул ей. — Как и все остальное… Это, — она неопределенно указала на его лицо. «Лады, жёнушка», подумал он, мыслено поддразнивая её. — Ну, чтобы избавиться от этой маскировки, нам нужно выбраться отсюда и покончить с войной, — впервые заговорила Паллада. И она, и Оби-Ван неловко оценивали друг друга. Именно Паллада решила первой протянуть ему руку. — Здравствуйте, генерал Кеноби, — сказала она. — Наконец-то мы встретились. Спасибо, что все эти годы не давали помереть моему брату. Оби-Ван осторожно ответил предложенное рукопожатие. — Нет, генерал Паллада, спасибо вам за то, что вы постоянно угрожали его жизни и давали мне много работы все эти годы. — Всё это часть плана, — сказала Паллада. — Совет постановил, что ты и… Твой отец должны оставаться здесь, пока мы не разберемся во всём, — сказал Оби-Ван. — Ещё двадцать лет хватит вашим коллегам, мастер-джедай? — с горечью спросила Паллада. — Ну-ну, сестра, так нельзя обходиться с Советом джедаев. Ты должна говорить мягче и медленнее. Они — народ незамысловатый, — сказал Арес, улыбаясь её замечанию. Оби-Ван пристально посмотрел на него. — Что? Я же граф Дуку. Я смеюсь над глупостью Совета. Это единственная причина, по которой у нас только что была война. — Между прочим, она всё ещё продолжается, — напомнила Паллада, наслаждаясь этим обменом репликами. — И чем дольше мы находимся в этой камере, тем больше Конфедерация выскальзывает из пальцев нашей семьи и попадает в лапы слизи вроде Корпоративного альянса, военных спекулянтов или, возможно, даже гангстеров вроде Мола. Возможности узурпаторов безграничны. — Ладно, я понял, — раздраженно сказал Кеноби. — Совет не всегда прав. — Он многозначительно посмотрел на Асоку, которая смотрела на него всепрощающими голубыми глазами. — Это был урок, который мой старый учитель, Квай-Гон Джинн, пытался преподать мне, когда я был его падаваном. У него был инстинкт, заставляющий обращать внимание на правильное. К сожалению, я не усвоил этого урока. — Лучше поздно, чем никогда, генерал, — сказал Арес, глядя на Асоку, которая подмигнула ему и прошла в камеру к стене. — Действительно, — сказал Оби-Ван. — Именно поэтому Энакин сейчас ищет спидер, чтобы тайно вывезти вас обоих, и мы открываем вам путь отсюда. Из глубины своей коричневой джедайской мантии Оби-Ван достал световой меч своего бывшего учителя. Звук зажигания привлек внимание Ареса к Асоке, которая держала в руке красный клинок с золотой рукоятью и вырезала круг в стене. — Чей это световой меч? — спросил Арес. — Палпатин должен мне, — просто сказала Асока. Граф снова повернулся к Оби-Вану. — Посмотри на себя, генерал, совершаешь измену и помогаешь сепаратистам, — ухмыльнулся Арес. Его рука сжала холодную рукоять. — Не сглазь, — сказал Оби-Ван. — Но пожалуйста… Пожалуйста, скажи мне, что это не измена. Пожалуйста, скажи мне, что я не совершаю ужасной ошибки, Арес. — Это не так, — серьезно ответил Арес. — Ты заканчиваешь войну, Оби-Ван. И это важнее, чем любая битва, в которой ты когда-либо участвовал. — Это ужасная мысль, — сказал Оби-Ван. Порыв холодного вечернего ветра ударил по телам присутствующих. Асока прорезала им выход, и снаружи, верный слову, был спидер, пилотируемый Энакином Скайуокером. — А ты не пойдешь с нами? — спросил Арес своего генерала. — Я не могу, — сказал Оби-Ван. — В Республике царит хаос. Джедаи должны обеспечить порядок. Я нужен здесь больше, чем тебе. Но Энакин пойдет с вами. Я доверяю тебе, мой друг, но ты должен понять, что я не могу позволить твоей сестре выйти из тюрьмы без гарантии. — Это справедливо, — сказал Арес. — Спасибо, Оби-Ван. За всё. Тем временем Паллада имела удовольствие поприветствовать Энакина Скайуокера, который, несмотря на то, что Асока расказала ему обо всем, всё ещё ярко помнил жестокие битвы, которые организовала эта самая девушка. — Генерал Паллада, — сказал он с места пилота. — Я ожидал, что кто-то с вашей репутацией будет немного старше. Паллада смерила его с заднего сиденья невозмутимым взглядом. — Тогда вы явно ничего не понимаете о связи близнецов, не так ли, генерал Скайуокер? Асока, сидевшая в спидере рядом со своим мастером, хихикнула. Поездка обещала быть веселой. Арес запрыгнул в спидер на другое заднее сиденье, рядом с сестрой. — Это и был твой великий план побега? Твои друзья выручили нас? — спросила Паллада. Лицо графа Дуку расплылось в нехарактерной для него ухмылке. — В отличие от тебя, я провел войну, заводя союзников, — сказал Арес. — В свою защиту могу сказать, что трудно подружиться с ситхами и монстрами, — сказала Паллада. Они пролетели над внутренним двором, где собравшиеся юнлинги тренировали основные формы владения световом мечом с различным уровнем успеха. Асока перегнулась через край спидера и узнала некоторых из этих детей. Не так давно она сопровождала некоторых из них, чтобы получить их кристаллы. Приключение, которое включало в себя генерала Гривуса, пиратов и цирковые аттракционы. — Эти дети… Были бы они убиты клонами? — спросила она. Паллада повернулась туда, куда смотрела Асока. — Скорее всего, — сказала она. — Они наследники Ордена Джедаев. Они были бы угрозой Тёмному Лорду. — Она помолчала. — Я виновата во многих вещах, но могу утешиться одним: я предотвратила убийство детей. Даже если они никогда не узнают об этом и продолжут ненавидеть меня. На лице Паллады появилось затравленное выражение. Призраки всех тех, кого она приговорила к смерти, следовали за ней повсюду, куда бы она ни пошла, как ужасное зловоние или нерушимое проклятие. Асока какое-то время наблюдала за этим взглядом. Без сомнения, были вещи, которые близнецы не сказали ей о плане Палпатина. Асока не была уверена, что вообще хочет их слушать. Одна только мысль о том, что приказ 66 будет успешно выполнен, вызывала у неё дрожь. Полное знание плана, должно быть, было невероятным бременем. — Это немалое утешение, — сказала Асока. — Спасибо. — Как ты собираешься выбраться с этой планеты? — спросил Арес. — В военном отсеке нас ждет республиканский шаттл, — сказал Скайуокер. — Если мы прорвемся сквозь планетарную блокаду, то сможем выбраться. — Нет, — ответила Паллада. — Нет? — переспросил Скайуокер, уже разозлившись. — Нет, — повторила Паллада. — Я понятия не имею, чего ожидать на Раксусе. Нам нужно встретиться с моим флотом, который мой командир эвакуировал перед катастрофой. Мои дроиды не эмоциональные существа. Они не поддались предательству канцлера. Если мы прибудем на республиканском шаттле, они откроют огонь прежде, чем я успею дать им свои коды безопасности. Нам нужен нейтральный корабль. — Тогда у меня есть идея, — сказала Асока. — Мастер, вези нас на уровень 1313. У нас с Палладой там есть общие друзья, которые владеют нужным нам кораблем.***
Они спустились в знаменитый преступный мир Корусанта и нашли ремонтную мастерскую, которой владели сестры Мартес. Асока выскочила из спидера и огляделась. — Рафа? Трейс? Есть кто дома? — крикнула она. Серебряный Ангел был там, и Асока быстро заметила, что его пилот была на крыше с паяльной лампой. — Трейс! — громче крикнула тогрута. Девушка остановилась и подняла забрало, чтобы посмотреть на тогруту. — Асока! Раффа, это Асока! — воскликнула она и спрыгнула с корабля. Она подбежала к девушке и крепко обняла её. — Ты в безопасности! Что ты здесь делаешь? — спросила Трейс. В последний раз они виделись в тюрьме Пайков. Затем она и её сестра должны передать послание джедаям. Казалось, это было так давно, но ведь прошло всего две недели. Раффа вышла из тени и стала наблюдать. — Я вижу, джедаи спасли вас, — сказала она, недоверчиво глядя на трёх незнакомцев в плащах. — Да, я в порядке. У меня есть для вас работа, — сказала Асока. Трейс посмотрела за спину Асоки на трех незнакомцев, осторожно разговаривающих друг с другом на её платформе. Одним из них был генерал сепаратистов, которая купила их у Пайков. — Только не эта сумасшедшая, — пробормотала Трейс, глядя на Палладу. — Она причинила тебе боль после того, как мы ушли? — Все в порядке, Трейс. Нет, она не причинила мне вреда. Она из хороших, — сказала Асока, успокаивая подругу. — Это не оскорбляет вас, генерал? — спросил Энакин у молодой женщины, которая одарила его невеселой улыбкой. — Ни в малейшей степени. Я всегда знала, что я хорошенькая, — ответила она. — А что, если я скажу тебе, что это ты все время был плохим парнем, Скайуокер? — с вызовом заявил Арес. Энакин свирепо посмотрел на фигуру графа Дуку, но промолчал. — А что это за работа? — спросила Раффа Асоку. Молодой генерал шагнула вперед. — Переведи четырех человек с Корусанта на мой флот, и я заплачу тебе десять тысяч кредитов. — И это все? Мы просто девочки-посыльные? — удивилась Раффа. — Мы совершаем измену? — спросила Трейс, недоверчиво глядя на сепаратиста. — Разве вы не похитили канцлера или что-то в этом роде? Слухи дошли даже сюда. — Вы двое были готовы продать спайс Пайкам. Не думай слишком много об измене, — сказала Асока. — Договорились? — она протянула Раффе руку. — Если поборники высоких моральных принципов дают нам работу, то она в любом случае будет законной, — сказала Раффа, пожимая Асоке руку. — Отлично. Пойдем. Я бы предпочла уехать немедленно, — сказала Паллада. — Каждое мгновение драгоценно.***
Все четверо собрались в главном трюме «Серебряного Ангела», чтобы обсудить свой следующий шаг. — Я чувствую твой страх, — сказал Арес сестре, — успокойся. Все будет хорошо. — Ты этого не знаешь! И не можешь давать таких обещаний! — рявкнула на него Паллада. Она глубоко вздохнула и одной рукой потеребила золотую цепочку на шее. «Жаль, что Водин мёртв, — с горечью подумала она, — У меня так много вопросов к нему. Однажды я играла в политику и заплатила ужасную цену». Она попыталась отогнать мысли о Мине Бонтерри, которые преследовали её повсюду, каждый день. — Я знаю, это может показаться странным, но я не знаю, как быть диктатором. Во всяком случае, политическим. — Конечно, ты знаешь, — сказал Энакин. — Мы все это видели. Разве вас этому не учат в ваших шикарных сепаратистских Академиях? — Наши диктаторы учились у ваших, республиканцев, — сказала Паллада, свирепо глядя на Скайуокера, но Асока вовремя протиснулась между ними. — Ладно, хватит, — сказала она. — У нас есть ли какой-то план? — Очень расплывчатый, — сказал Арес. — Я вхожу со своим морщинистым несексуальным лицом, переношу все регалии на свою… Героическую дочь, и задушу любого, кто станет противиться этому. — Тогда у тебя будет много добровольцев, — сказала Паллада. — Никто не говорил, что мир будет бескровным, — сказал Арес. Паллада сердито посмотрела на него. — Ты чересчур вжился в роль, папуля. — Хорошо, в том-то и дело, — сказал Арес., но потом он смягчился. — Если ты беспокоишься о том, что случилось с Миной… — Не надо, — резко бросила Паллада, и в ней внезапно вспыхнули ненависть и гнев. Её пальцы сжались в кулак, а зубы в челюсти болезненно стиснулись. — Не говори мне о ней, когда будешь смотреть.… Как он. Арес уже устал от этого лица.***
Теперь они неслись через гиперпространство. Паллада и Арес репетировали свои речи для парламента. Асока ничем не могла помочь, поэтому вошла в кабину пилота, где Трейс глядела на яркие лучи гиперпространства. — Эй, — мягко позвала Асока. — Можно составить компанию? — Конечно, — пожала плечами Трейс. Асока заняла место второго пилота. — Значит… Ты джедай, не так ли? Мы с Раффой поняли это по тому, как они позаботились о том, чтобы тебя схватили. И… Твой друг, высокий мрачный парень со шрамом на глазу, показал мне несколько впечатляющих трюков пилотирования по пути с Корусанта. — Я была джедаем, — сказала Асока, — Но я ушла. Трейс посмотрела на неё, и её взгляд упал на золотую рукоять светового меча на поясе Асоки, который до недавнего времени принадлежал Палпатину. — Что-то не похоже, — сказала она. — Ты должна была сказать мне. — Как я могла? После того, что ты рассказала мне о своих родителях, — сказала Асока. — Луминара Ундули. Это имя джедая, которая… Ну, ты знаешь. На самом деле она не известна своим состраданием… Асока впервые за долгое время подумала о Баррисс. И была удивлена тем сочувствием, которое теперь испытывала к той, кто так жестоко подставила её. Они обе разочаровались в Ордене. Разница между ними заключалась в том, что Асока была окружена и взращена любовью, а Баррисс была воспитана в холодной, бесчувственной, непривязанной традиции Луминары. Если бы их воспитывали по-другому, подумала она, вела бы она себя по-другому с Баррисс. Ей хотелось думать, что она выше террористических актов и никогда не подставила бы своих друзей, но все же… Что, если бы у неё все было по-другому? — Я сожалею об Ордене джедаев. Война делает из нас всех чудовищ. Трейс сочувственно посмотрела на неё. — Ты не собираешься показать мне, как эта штука работает? — спросила она, глядя на световой меч, и явно пытаясь поднять настроение тогруте. Хороший вопрос, подумала Асока. Она взяла рукоять меча в руку. Асока всё ещё ненавидела его алый блеск. Красные синтетические кристаллы были жёстче, чем натуральные, но эта рукоять была тяжелее любого светового меча, который она когда-либо держала, даже чем у Ареса. Красный клинок вырвался наружу, угрожающе сверкая. — Но он не мой. Я просто… Одолжила его, наверное. Но это было не так. Лорд ситхов, которому принадлежал меч, был мертв и никогда не вернется за ним. — Довольно круто, — сказала Трейс, глядя на гипнотический свет. — Да, — прошептала Асока, раздраженная восхищением подруги, и выключила клинок. — Хотя на самом деле это не мой цвет. Она глубоко вздохнула, закрыла глаза и позволила Силе спокойно течь сквозь себя. Рукоять начала левитировать перед ней и разбираться. Кристалл упал ей на ладонь, и она почувствовала, как его необузданная сила пронзила её. Она сопротивлялась его соблазну и проталкивала через него свою собственную Силу, подавляя его. Без своего истинного хозяина его яд был слаб. Когда она открыла глаза, в её ладони лежал чистый белый кристалл. Она вставила его обратно в рукоять и снова зажгла оружие. Сияющий теплый белый свет вырвался из него. — Ух ты, — ошеломлённо сказала Трейс, наблюдая за ней. — Действительно, — сказала она и улыбнулась. «Это действительно здорово — взять что-то у Тёмного Лорда и сделать это хорошим».***
Они прибыли на место встречи. «Серебряный ангел» плавно проплыл к командному фрегату после того, как Паллада передала коды безопасности. Оказавшись на борту, она расплатилась с сестрами и отправила их восвояси. — Вы в порядке, генерал Скайуокер? — спросила Паллада, ухмыляясь и видя, что джедай жаждет уничтожить её механические войска. — Я сейчас не совсем в своей зоне комфорта, — сказал Скайуокер, стиснув зубы. Флот прыгнул в гиперпространство и подошел к Раксусу. — Установите оборонительный периметр. Положение Дельта-7. Я хочу, чтобы столица была защищена, — приказала Паллада своему тактическому дроиду. — Понял, понял. Паллада посмотрела на брата, выражение лица которого было непроницаемо под фальшивой личиной. — Добро пожаловать домой, брат. — Домой, — сказал Арес, пробуя на вкус это странное слово. — Это было слишком давно.***
После целого дня беспорядочных дебатов, ссор, угроз и игр Нут Ганрей был рад оказаться в кресле Спикера Ассамблеи. Он дергал за ниточки и золотил кошельки, чтобы обеспечить себе это место среди своих коллег. Теперь им оставалось только определиться с Главнокомандующим своей армией и Главой государства, а это были гораздо более простые на его взгляд задачи. — Мы даже не знаем, действительно ли граф Дуку или генерал Гривус мертвы! — крикнул один из сенаторов. — Мы многого не знаем, сенатор! Но сейчас нам нужен тот, кто станет руководить! — Иерархия ясна! — Всё в руках Республики! — Мы должны выбрать Главнокомандующего сейчас и ударить по ним, пока у нас есть такая возможность! Теперь они уязвимы! — Мы должны стремиться к миру! — Нет! Война продолжится! И теперь у нас есть преимущество! Вице-король прислушивался ко всем этим мириадам голосов, надеясь истощить их прежде, чем сможет соорганизовать их. Он мысленно отметил голоса, которые хотели чего угодно, только не войны. Тех, кто будет вызван на площадку голосования последними, если они вообще дождутся того момента. Но внезапно главные двери распахнулись, и все взгляды устремились на графа Дуку. В зале воцарилась тишина. Вокруг всех политиков повисла атмосфера неуверенности. Последние 24 часа дебатов были напрасны, если граф Дуку был здесь. Ни вице-король, ни какой-либо другой политик не заметили, как два джедая в плащах проскользнули в парламент и заняли места за зрительскими кулисами. Граф шел медленными шагами. На нем был коричневый плащ, а рука на перевязи. В его глазах появилось опасное выражение. — Вице-король, — произнес холодный голос. Нут Ганрей почувствовал, как у него пересохло в горле, и больше не мог сдвинуться с места. Места Дуку. — Спасибо, что согрели мне сиденье. А теперь будьте добр, найдите своё. Перепуганному вице-королю не нужно было повторять дважды. Он поспешил обратно на свое место без возражений, смущенный и потрясенный. — Мои товарищи по Конфедерации, — заговорил Дуку. — Я только что вернулся с кровавой битвы, которую выиграла моя благородная дочь. Одна из многих битв, которые велись, чтобы утолить жажду крови Палпатина, но я рад подтвердить, что Тёмный Лорд Ситхов мёртв. Он больше не будет вмешиваться в наши дела. — В зале раздались аплодисменты. — Да, теперь мы свободны, но я стар и слишком слаб, чтобы довести этот великий Союз до зенита славы. Мы вступаем в неопределенные времена, и я считаю, что лидерство должно быть передано быстро. Я слишком люблю наше государство, чтобы позволить ему упасть в выгребную яму, которую Палпатин оставил после себя. Хотя я всё ещё могу претендовать на то, чтобы быть основателем, я считаю, что Конфедерация независимых систем нуждается в новом главе государства, Главнокомандующем и спикере Ассамблеи. Нет никого, кто противостоял бы Тёмному Лорду больше и лучше, чем его победитель, генерал Паллада Серено. Двери парламента открылись, и вошла названая личность в сопровождении эскадрильи дроидов. По залам прокатились одобрительные возгласы. Весь парламент аплодировал стоя герою войны. Шум был громче, чем пререкания сенаторов на пике их разногласий. Ганрей заметил удивленное выражение на лице одой молодой женщины, стоявшей среди толпы. — Я предлагаю чрезвычайный законопроект о передаче всех моих полномочий, привилегий, титулов и обязанностей моей единственной истинной наследнице, моей дочери! Все согласные говорят «да»! — Голос графа Дуку загремел над радостными возгласами. И это было оглушительное большинство. — Все, кто против, скажите «нет»! — В толпе послышалось лишь несколько смущенных голосов. Граф Дуку сошел с трибуны спикера Ассамблеи. Он расстегнул коричневый плащ с печаткой графа Серено и накинул его на плечи дочери. — Поздравляю, генерал, — тепло сказал он и в глазах графа мелькнула нехарактерная для него гордость. Нут Ганрей никогда не видел более изящного перехода власти, и он нахмурился на своем месте. Он потратил слишком много кредитов на должность спикера Ассамблеи, и всё оказалось впустую. Оседлав конька своего триумфального восхождения, Паллада ступила на пьедестал отца. — Благодарю вас за эту честь, друзья мои. Палпатин хотел продолжать войну, чтобы подчинить нас всех. Но мы слишком много сражались, чтобы попасть в ловушку жадного тирана. Тем не менее, разбитая галактика в хаосе, однако, я могу заверить вас всех, что республика гораздо предпочтительнее империи, управляемой ситхом! Поэтому я предлагаю немедленно начать переговоры о мире! Трудно было отказать героическому вождю в чем-либо после того, как она была провозглашена Верховным Вождем под гул громогласных аплодисментов.***
— Не могу поверить, что я снова здесь, — пробормотал Арес, когда гигантские двери дома его детства со скрипом открылись. Рядом с ним была Асока. У Паллады было много дел в парламенте, но они оставили Скайуокера в качестве её телохранителя. Забавная мысль, подумал Арес, но ему не терпелось вернуть своё настоящее лицо. Как бы ни забавляло его изображать из себя отца, он устал от вздрагиваний Асоки или от подавленных хмурых взглядов Паллады. — Я помню, как однажды, глядя на это чудовище, подумала: «Ничего себе, неудивительно, что он убежал», — сказала Асока. — Готова встретиться с моей матерью и увидеть корень всех наших с сестрой проблем? — спросил Арес и Асока странно посмотрела на него. — Твоя мать жива? — спросила она. Арес никогда не говорил о матери. И Асока просто предположила, что она мертва. Они вообще никогда не говорили о своих родителях, разве что для того, чтобы оплакать злодейство Дуку, но он наверняка упомянул бы свою мать, если бы она была ещё жива. — «Жива» — интересное слово. И да, и нет, — сказал Арес. Он поднял глаза к потолку. — Мама! Включайся! — крикнул он. Внезапно в комнате зажужжал свет, словно снова включили электричество, по стенам разнесся звон колокольчика, и раздался бестелесный голос. — С возвращением, сынок. Как идет война? — Вот на такое эмоциональное воссоединение я и рассчитывал, мам, — сказал Арес. — Активируй медицинских дроидов — мне нужна пересадка лица. Он сказал это так, словно это была совершенно нормальная просьба к матери. — Конечно, дорогой, — сказала она. Арес посмотрел на Асоку, которая сильно нахмурилась. — Тебе повезло, что я уже люблю тебя, потому что это действительно жутко, — сказала она. — Ты не первая, кто это говорит, — ответил Арес. — Откуда она знает, что это ты, а не он? — Асока указала на его бородатое лицо. — Мать всегда знает, — сказал он и улыбнулся, как будто это была личная шутка. — Нет, серьезно, она сканирует каждую форму жизни, которая входит в дом. Это лучшая система безопасности в галактике. В доме моей матери ничего не происходит без её ведома. Операция должна была занять около получаса, и медроид настоял, чтобы в операционной больше никого не было. Итак, Асока воспользовалась возможностью осмотреть крепость. Она отметила, что его декор и архитектура удивительно напоминают Храм джедаев на Корусанте. Была ли это извращенная шутка графа Дуку или печальная реконструированная память о прошлом? Он был пуст и просторен, слишком просторен и пуст для двоих детей. На ум пришло выражение «избалованные дети». Да-да, и именно эти избалованные сопляки только что спасли всю галактику. Асока представила, как легко расти с чувством автономии, когда есть только дроиды и… Бесплотные, бесчувственные матери вместо надоедливых опекунов. Она смутно помнила, как Мина Бонтерри упоминала, что близнецы часто злоупотребляли её гостеприимством, и теперь, заглядывая в крепость, Асока не могла сказать, что винит их. Она нашла комнату Ареса. Повсюду были разбросаны запчасти для спидеров и дроидов, с потолка свисали миниатюрные модели кораблей, а на стенах висели плакаты с чемпионами гонок. Законченная шахматная партия расположилась на его столе, собирая пыль. Кровать с балдахином была аккуратно застелена. — Я так и думал, что найду тебя здесь, — его голос заставил её вздрогнуть, как будто тогруту поймали с поличным. Асока оглянулась и увидела молодого человека, стоящего на пороге и улыбающегося ей. Со своим обычным лицом. Неужели прошло уже полчаса? Она ненадолго задумалась, прежде чем набросилась на него, обняла за шею и поцеловала так, словно не видела его несколько десятилетий. Его руки обвились вокруг её спины, притягивая ближе. — Я так скучала по тебе, — прошептала она. — Значит, ты не играешь в ролевые игры? — ухмыльнулся Арес. — Никогда не с твоим отцом, ни в коем случае. Абсолютное нет. Старики, которые угрожают Вселенной, совсем не мой фетиш, — сказала Асока. — Пока я вполне довольна тобой. — Пока? — игриво воскликнул он. — Тогда мне лучше использовать это время, не так ли? Она засмеялась, когда он понес её на свою кровать и они скрылись за балдахином.***
— Да, не могу не согласиться, сенатор.… — сказала Паллада, выпроваживая последнего политика из своего кабинета. Её рука прижалась к его спине, а другая смутно показывала выход. — Мы обсудим это подробнее на следующей сессии. — Спокойной ночи, ваше превосходительство, — сказал сенатор, поклонился ей и наконец вышел. Она закрыла за ним дверь и фыркнула. Она скользнула вниз по двери, села на пол и уставилась в потолок. — Я уже ненавижу эту криффинговую работу, — пробормотала она. Смешок заставил её взглянуть в сторону стола, где она увидела Скайуокера, сидящего на нем. — Не думаю, что я когда-либо видел кого-то более неловкого с политиками, генерал. Паллада сердито посмотрела на него. — Я не в своей зоне комфорта с ними, — сказала она. — Я бы не отказалась выпить. Хотите со мной, мастер джедай? — Из личной коллекции спиртного графа Дуку? Не возражаю, — сказал Скайуокер. — Давайте посмотрим, что здесь хранил старик, — сказала Паллада, открывая хрустальный шкаф. — О, отец, какая бездонная коллекция виски. Виски, джин, бренди и портвейн. А старик был пьющим. И… Ах-ха, я нашла шампанское. Она передала бутылку Скайуокеру, чтобы тот открыл, пока она выуживала два бокала на хрустальных ножках. — Похоже, вы разбираетесь в алкоголе, генерал, — сказал Скайуокер, открывая бутыль. — Хороший вкус очень важен, — сказала Паллада. Она смотрела, как Скайуокер разливает шампанское. Паллада уселась на стол рядом с ним и взяла бокал. — За конец войны. — За мир, — сказал Скайуокер. Они чокнулись бокалами и молча выпили. «Какая странная ситуация», — подумали про себя оба. Вкус был сладким и игристым с оттенком вишни. Он вошел прямо в носовые пазухи Скайуокера. — Обучение джедаев не включает в себя оценку алкоголя? — спросила Паллада. Она наблюдала за его дискомфортом со спокойным удовольствием. — Он притупляет чувства, так что это неразумно, — сказал Скайуокер. — Кстати, поздравляю, — сказала Паллада. — Я о беременности вашей жены. Шампанское брызнуло из джедая, как горячий возду из гейзера. Он закашлялся, и молодой женщине пришлось неловко колотить его по спине, чтобы он пришел в себя. Его глаза слегка увлажнились. — Что? — О… Кажется, вы не знали, — неловко сказала Паллада. — Откуда ты знаешь, что у меня есть жена?! — спросил Скайуокер. — С моими ресурсами это не так уж трудно обнаружить, — сказала Паллада. Скайуокер пристальнее посмотрел на неё. — Что ты имеешь в виду, говоря, что она беременна? — потребовал Скайуокер. — Вы не знали? Как вы могли не знать? У нее почти полный семестр, — извиняющимся тоном сказала Паллада. — Мои извинения. Честно говоря, я думала, что вы в курсе. — Мне нужно к ней, — лихорадочно сказал Скайуокер. — Конечно, — кивнула Паллада. Она бросила ему несколько ключей со стола. — Возьми мой корабль. Отсек 3С. — Спасибо, — сказал Скайуокер и выбежал. Паллада вздохнула. — Вот это способ выяснить, приятель, — сказала она себе, делая последний глоток из бокала. Тяжесть прошедшего дня, или двух недель, или, может быть, даже трех лет внезапно дала о себе знать. Она зевнула, потянулась и нашла удобный диван. Никогда не упускавшая возможности поспать, особенно когда сон посещал её так редко, она улеглась на него и использовала адмиральский плащ вместо одеяла. И погрузилась в сон без сновидений. Казалось, прошло несколько часов, прежде чем глаза Паллады открылись, и она застонала, просыпаясь. Она потянулась к пульту управления, но щелчок бластера и холодный круг ствола, прижатого к затылку, остановили её. — Вставай, — сказал знакомый голос. — На колени, сволочь. Если ты позовешь на помощь, я выстрелю. Она повиновалась. Он сорвал с её запястья комлинк. — Как ты попал в здание? — спросила она. — Я вырос в этих залах. Я знаю, сколько раз охранники патрулируют коридоры. Операционная система вашего дома включена, поэтому я предположил, что вас там не было — вы ненавидите то, что называете матерью, в конце концов, именно поэтому вы убили мою, — сказал Лакс Бонтерри. — Умно. Чего ты хочешь, Лакс? — спросила Паллада. — Я здесь, чтобы наконец отомстить за смерть моей матери на своих собственных условиях, — заявил он, и бластер в его руке задрожал. — Ирония судьбы, — сказала она. — Я собирался сделать то же самое в ближайшие недели. «Боже, неужели это действительно плохое время для смерти», — подумала она. — Я тебя знаю, — ядовито сказал он. — Это не будут мирные переговоры. Ты не заинтересована в мире. Ты даже не знаешь, что такое мир! Если бы ты знала, то не убила бы мою мать за то, что она предложила его! — рявкнул Лакс. Паллада заметила, что он всё время повторяет эти слова, как бы напоминая самому себе, почему он должен это сделать. — Но я не обманываюсь. Я вижу твою ложь и уловки насквозь. Я покончу с этим твоей смертью. Паллада глубоко вздохнула. Это было так странно. В этот критический момент она была абсолютно спокойна. — Могу я хотя бы видеть твое лицо, когда ты будешь стрелять? — спросила она. — Ты не удостоила мою мать любезностью взглянуть в лицо, когда её убивала, — сказал Лакс. — Твоя мать спала. Она ничего не почувствовала. Я позаботилась об этом, — сказала Паллада. — Кроме того, ты ведь лучше меня, не так ли? Ты ведь знаешь, что убить меня — это правильно, не так ли? Почему же боишьсяь смотреть мне в глаза, когда казнишь? Она старалась говорить не предложениями, а вопросами. — Я не боюсь! — закричал Лакс. — Лакс, она тебя дразнит, — произнес сильный женский голос. Девушка-мятежница с Ондерона, узнала Паллада, хотя ее имя в этот момент ускользало из его памяти. — У нас мало времени, Лакс. Сделай это и давай убираться отсюда. — Я вижу, ты привел друзей, — сказала Паллада. — Это хорошо. Хорошо иметь моральную поддержку в таких мрачных делах. Но Лакс не слушал. Паллада почувствовала, как его ненавистный взгляд прожигает ей затылок. Он обошел вокруг и взглянул ей в лицо. Война изменила его, подумала она. Невинный мальчик был сломлен и заменен солдатом. Забавно, подумала она, они все всегда думали, что из него получится худший воин и самый бедный солдат их маленького квартета. Но нет. Он не был солдатом. Теперь он стал мятежником. Лакс проявлял инициативу, рисковал, не подчинялся приказам делать то, что не считал правильным. Различие было важным. — Зачем ты это сделала? — в отчаянии спросил Лакс. Он все еще искал, как поступить правильно. — Почему… Зачем ты это сделала? — Ты не поймешь, но я все равно расскажу. Похоже, мне больше нечего терять, — сказала она, глубоко вздохнув. — Твоя мать должна была умереть, потому что она бросила вызов великому плану моего отца на войну. Откровенная храбрость имеет свою цену, Лакс. Он приказал мне убить её, чтобы показать пример всем сочувствующим. Не проходит и дня, чтобы я не сожалела о том, что мне пришлось сделать. Кулак Лакса затрясся. — Я это знаю! Неужели ты думаешь, что я такой дурак?! — закричал он. — Я провел последние полтора года, снова и снова думая о том, как ты могла убить её. Я разбираюсь в политике! Не учи меня политике! Мой вопрос в том, почему ты отдала приказ, когда занималась со мной любовью! Его ярость не оставляла места для смущения, даже если его теперешняя подруга была в комнате. — Лакс, у нас нет на это времени! — крикнула ему мятежница. — Тогда иди! — Лакс накричал на неё, как будто этот разговор был для него самой важной вещью в мире. — Стила, иди, если хочешь, но я не уйду без ответов. Я умру за это, если придется! Паллада наблюдала за его изнеможением. Оно почти соответствовало её собственному. Должно быть, смерть Мины снилась ему так же часто, как и ей. И для Лакса, и для Паллады это было навязчивой идеей. Стила увидела выражение глаз Лакса. Она не могла дать ему ничего, что могло бы оторвать Лакс от его навязчивой идеи. Во всей галактике не было достаточно любви, чтобы утолить его неутолимую боль. Не было ничего, что она могла бы дать или пообещать ему, что исцелило бы его. Возможно, он сам этого не понимал, но он использовал её, как ступеньку или временный пластырь. Она смотрела на молодую женщину, бессердечное чудовище, стоящее на коленях под дулом пистолета, и знала, что Лакс Бонтерри охотно пожертвует ими всеми ради этого разговора и не почувствует ни капли раскаяния. Поэтому она сделала шаг назад. Сжимая в руке свою верную снайперскую винтовку, она побежала по коридору, чтобы воссоединиться с братом, Пилой и другими, кто пришел на эту самоубийственную миссию. Паллада услышала, как девушка уходит, и ей стало жаль её разбитое сердце. — Отвечай на мой вопрос! — потребовал Лакс, с силой тыча стволом в голову Паллады, недалеко от того места, куда была застрелена его мать. Она закрыла глаза и по-настоящему подумала о той ночи впервые с тех пор, как это случилось. — Я не могла… Я не позволила бы тебе быть в комнате, в том здании, когда она умерла. Я предпочла бы, чтобы ты не знал, что я это сделала, чем чтобы ты это услышал или почувствовал, — искренне сказала Паллада. — Я не могла рисковать тем, что ты проснешься ночью и найдешь… Её такой. Или будешь пробиваться сквозь дроидов. Я не могла рисковать тем, что дроиды случайно выстрелят в тебя. Я тоже была эгоисткой. Я хотела прижаться к тебе, пока это происходило, потому что я знала, что это происходит, и не было ничего хуже, чем знать. Ты был таким сильным и счастливым, и я любила тебя. Лакс опустился перед ней на колени, всё ещё держа бластер вертикально, но теперь в ослабевшей руке. Он был таким разбитым и измученным. — Я должен убить тебя, — сказал он, глядя вниз. — Я должен убить тебя ради моей матери, — повторил он. — Я обязан ей убить тебя. — Лакс, твоя мать умерла за мир. И ты обязан принести ей этот мир, — сказала Паллада. Она спорила сама с собой, почувствует ли он угрозу, если она уберет бластер от своей груди. Вместо этого она протянула руку и коснулась его щеки. — Ты должен ради своей матери убедиться, что война закончится правильно. Как ты и сказал… Я не знаю, что такое мир. Все, что я когда-либо знала, — это война и насилие. Помоги, Лакс. Помоги мне принести мир. — Я больше никогда не смогу доверять тебе, — сказал он удрученно. — Это понятно, — кивнула Паллада. — Я делала ужасные вещи, но я хочу это изменить. Мне нужен хороший политик, Лакс, как ты. Ты вырос для политики. И сепаратистский, и республиканский сенаты изобилуют людьми, которые хотят, чтобы война продолжалась, ты это знаешь. Видение мира твоей матери умрёт вместе со мной. Давай вместе искренне воплотим его в жизнь, — она протянула ему ладонь. Лакс закрыл глаза и вздохнул. Даже сейчас, даже после всего, он всё ещё не мог ей отказать. — Тебя не простят, — сказал он. — Ты очень далека от прощения. — Он опустил бластер. — Временное прекращение огня, конечно, — сказала она.***
Выборы нового канцлера прошли быстро. Пока джедаи пытались править в рушащемся Ордене, среди его членов проводились неофициальные кампании. Кандидатов было много, но по негласному соглашению новый канцлер должен был быть членом партии мира. Сама Падме была слишком молода, не говоря уже о том, что она была слишком близка к Палпатину, чтобы серьезно балотироваться. Бейл Органа с Альдераана, однако, сделали это. Самый уважаемый член партии мира и, по твердому мнению Падме, лучший из всех Сенаторов. Он победил на выборах. Сенат умолк от своей обычной предсессионной болтовни, и началась речь великого оратора. Миллионы глаз по всей галактике смотрели на него. — Мои собратья-слуги Республики, — сказал Бейл. — В эти трудные времена я рад сообщить вам, что сегодня эта ужасная война может, наконец, закончиться. Верховный лидер Паллада и я заключили мирный договор между нашими двумя государствами. Есть пять основных положений. В первом пункте мы признаем Конфедерацию Независимых систем действительным, независимым государством с его Верховным Лидером и её Парламентом в качестве действительного, исполнительного главы. Во втором пункте Орден джедаев освобождается от всех своих политических и военных привилегий. Среди членов Сената началась неразбериха. Ни один голос не был громче другого. Члены Сената, казалось, разделились поровну относительно присутствия джедаев. За стенами Сената миллионы голосов радостно закричали. Бейл поднял руки, чтобы успокоить коллегию, и его громкий голос эхом разнесся по комнате. — Время для обсуждения будет позже! — объявил он. — Как я уже говорил, члены Ордена джедаев будут удостоены чести служить Республике во время этого сложного конфликта, но настало время, чтобы они вернулись к своей первоначальной роли миротворцев, а не политиков или военных лидеров. Они не будут занимать никаких политических должностей или иметь привилегии. Падме посмотрела на Энакина, сидящего рядом. Его лицо ничего не выражало, но рука потянулась и коснулась её сильно округлившегося живота. Напоминание, подумала она, коснувшись руки мужа. Мысли Энакина были о его семье и о том, как он мог теперь, наконец, покинуть Орден. Падме подумала, что другие джедаи, возможно, не разделяют подобных чувств. — В третьем пункте говорится, что армия клонов будет продолжать служить Республике как регулярные войска. Каждый солдат пройдет полную вакцинацию от контролирующих их чипов, которые повлияли на мятеж. Точно так же Конфедерация сохранит свою армию дроидов, как сочтет нужным. В четвертом пункте кресло Верховного канцлера откажется от чрезвычайных полномочий, накопленных в ходе войны, и все поглощенные ею банковские кланы вновь станут нейтральными. В пятом и последнем пункте союзники Шива Палпатина должны быть заклеймены как предатели Республики и Конфедерации. Я надеюсь, что с этим урегулированием мы сможем, наконец, положить конец этому бессмысленному конфликту, похоронить наших мертвых, восстановить наши дома и работать вместе, чтобы такое разрушительное бедствие никогда больше не повторилось. А теперь я предоставляю время для обсуждения!***
— Я все еще не могу поверить, что война закончилась, — сказала Асока, направляя корабль на посадочную площадку перед Храмом Джедаев. — Я тоже, — сказал Арес. Он думал о последних днях. Это всё ещё казалось нереальным. Теперь, когда и канцлер, и глава сепаратистов имели общую цель мира, было легко закончить войну. — Кажется, только вчера ты устроила мне экскурсию по Храму джедаев и обвинила меня в будущих изменах. Она игриво посмотрела на своего второго пилота. — В свою защиту скажу, что я была права, — сказала она. — Тебе следовало доверять своим чувствам. Я действительно был подлым предательским ублюдком, каким вы подозревали, — сказал он с ухмылкой. — Я рада, что не сделала этого, — сказала она, отворачиваясь от него и сосредотачиваясь на посадке корабля на предписанную платформу. Им обоим нужно было помириться с Орденом Джедаев, даже если ни один из них больше не был его частью. Из своей кабины они могли видеть собрание членов Совета джедаев, ожидающих их снаружи Храма. — О, отлично. Мы получим целую процессию, — пробормотал Арес. — Я очень, очень ненавижу твой культ. — Это больше не мой культ, — сказала Асока, а Арес улыбнулся ей. — Я так тебя люблю, — сказал он. — За то, что отрекся от культа? — спросила она. — Нет, за всё, — уточнил он. Она посадила корабль и нажала кнопку, чтобы открыть дверь. — Пошли, — сказала она. — Полагаю, теперь уже слишком поздно поворачивать назад? — спросил он. Асока непонимающе посмотрела на него. Последние три года мелькнули у неё перед глазами. — Слишком, слишком поздно, — сказала она. — Я просто останусь на корабле. А ты иди. Они не станут пытаться убить тебя… Только не после их последней ошибки, — сказал он, опускаясь в кресло. — И у тебя есть лучшая история из нас двоих. Ты можешь сказать им, что я соблазнил тебя на тёмную сторону или что-то в этом роде. — Да ладно тебе. Ты гораздо храбрее, — сказала она, вставая. — И помни, мы пришли с миром. — Не смотри на меня. Мне было суждено стать военачальником. А они должны быть миротворцами, — сказал он, вскидывая руки, но всё же следуя за ней. Они бок о бок подошли к Совету. Кеноби сиял. Мэйс Винду выглядел так, как будто он едва сдерживал необузданные бурные эмоции. Другие члены, такие как Пло Кун, Фисто, Луминара, Тийн, были нейтральны. Йода выглядел таким умиротворенным, каким ни один из них никогда его не видел. — Гм, привет, — сказал Арес, страшась неловкого молчания. — Долг благодарности, Совет обязан вам обоим, — сказал Йода. За прошедшие недели ужасная правда стала совершенно ясна всем. — И извиниться. Ты спас бесчисленное количество жизней. От имени Ордена тебя благодарю я. Хотя гроссмейстер хотел поблагодарить его, Арес чувствовал себя таким пустым. Жизнь стоила больше, чем слова. И некоторые из этих жизней стояли вокруг них. — Твоя сестра не путешествовала с вами? — спросил Пло Кун. — Нет. Ей нужно было кое-что обсудить с канцлером, — вежливо сказал Арес. — Но она передает всем привет. — Пожалуйста, передайте ей нашу благодарность и добрые пожелания, — сказала Луминара. Среди своих собратьев-джедаев она была, пожалуй, единственной, кто не сражался против генерала-подростка. Она также сознавала, что её батальон войск был привит от вшей, и она была избавлена от ужасной участи. — Итак… Что теперь будет с Орденом? — спросила Асока. Никто не скучал по ней, не используя притяжательное «наш» или нейтральное «тот». Это было похоже на заброшенность, даже если она не была частью Ордена в течение некоторого времени. — Канцлер объявил, что Орден джедаев освобождается от своих политических обязанностей, — со злостью сказал Винду. Это все они знали. Это было одно из условий мирного договора, которое Паллада лично написала. Что всех удивило, так это то, как много людей в Республике поддержали увольнение джедая. Задавались неловкие вопросы, на которые Совет не мог ответить. — Лучше, чем смерть, — просто ответил Арес. — Да, — ответил Винду, сверкая глазами. Его унижение было непередаваемо. — Расстанемся теперь, — сказал Йода. — Оторваться от Той власти, что у нас было надо бы. К нашим корням как миротворцы вернемся мы. — Мир нуждается в такой же работе, как и война, — сказала Асока. — Мол всё ещё где-то там. Таковы вечные пороки рабства, коррупции, нищеты и боли. Рана войны нуждается в исцелении, — добавил Арес. — Действительно, — сказал Йода. — Мир пусть наконец наступит.КОНЕЦ.