Осторожными действиями мандрил быстро пробегается пальцами по правой лапе, доделывая последние штрихи. Где-то чуть перетягивает, обматывает по новой и при этом обрывками фраз или просто улыбкой пытается подбодрить. Узома прикусывает ранее поданную палку чуть сильнее и в конечном счёте ломает её надвое. Носом втягивает воздух и пробует досчитать до десяти, чтобы успокоиться после перенесённой боли.
— Вот и всё, лапу я вправил, через неделю или две будет как новая, — сказал Рафики и погладил её по плечу, закончив бинтовать и фиксировать лапу одноглазой.
Помимо лапы, у Узомы была перебинтована и голова, которая, как и лапа, тоже получила нехилый удар об стену.
— Я попробую поговорить с Мвенаем, чтобы он не травмировал тебя снова, — попробовал успокоить свою пациентку королевский маджузи, нахмурив брови, потому что
такой подлости по отношению к родным он не видал ещё давно (только Шрам с Муфасой могли переплюнуть это).
Но Узома, посмотрев на него устало, лишь головой покачала.
— Не думаю, что это поможет, завтра я всё равно пострадаю, не взирая на то, что… ну, — одноглазая кивком указала на свои травмы. Она и без того прекрасно осознавала, что брат не проявит сочувствия, а значит он может свободно её избивать каждый день, а ей придётся только терпеть (если только не откинется раньше).
— В его интересах не разочаровать Муфасу, а не пытать тебя, — положив руку на плечо львицы, проговорил Рафики и посмотрел ей прямо в глаза для большей убедительности. — Я думаю, что смогу его образумить.
Узома не особо в это верила, но делать было нечего, может быть Рафики и вправду сможет его усмирить. Надежда, есть, потому что мандрил — старейшина мудрый, да и если что, своей этой палкой по голове может дать. Поэтому одноглазая согласилась и на это.
Как только королевский маджузи покинул пещеру, Узома осталась одна, не считая львиц, которые караулили снаружи. Решив воспользоваться моментом, пленница ушла через тайный ход, с помощью чего она оказалась на свободе. Прохладный ветер приятно обдувал голову, приводя мысли в порядок и Узома, поджимая больную лапу, пошла вперёд.
Одноглазая принцесса пришла на место, где она встретилась с Налой совсем недавно. В прошлый раз они договорились встретиться приблизительно в это время, осталось только надеяться, что она не забыла.
Долго ждать не пришлось, уже через пару минут появилась дочь Сарафины, которая, увидев внешний вид своей подруги, была слегка шокирована.
— Что с тобой произошло?.. Кто тебя так?.. — спросила Нала, сразу подебежав к ней и осматривая уже вблизи.
— Мвенай… — хоть и не сразу, но всё-таки вырвалось из уст одноглазой. Это не было сказано с какой-то горечью или презрением, Узома просто устала, да и кто же может так сильно её избить, кроме братца.
— А за что? — спросила Нала, нахмурив брови от сожаления и чувствуя, как злость накатывает на неё.
Узома попыталась быстро в деталях рассказала своей подруге о произошедшем, в частности о том, что принц намерен силой и пытками её «угомонить», чтобы принцесса не расстраивала отца.
— Жестоко… — в пол голоса сказала Нала, кивнув после конца рассказа.
— Я даже боюсь представить, что со мной будет завтра, — сказала Узома тихо, подвинувшись чуть ближе к подруге (так, невольно, просто чтобы успокоиться).
— Понимаю тебя, сегодня Мвенай уже пытался уговорить меня стать его королевой, — сказала вдруг Нала, вздохнув, но неприятное чувство всё же копошилось внутри неё. Её ведь принц не избивал, хотя мог, в особенности после того, как она ему дала пощёчину.
— И что? Уговорил? — спросила Узома, взглянув на неё.
Нала мимолетно отвела взгляд, будто стыдясь, что такое решение по сравнению с подругой ей удалось легко.
— Я ему отказала, — спустя пару долгих секунд ответила голубоглазая.
— Ясно, — кивнула Узома, вздыхая.
Похоже, им обеим ещё долго придётся мучиться.
***
Сараби и Симба держали путь к тому месту, где росла трава. В надежде выйти из этой пустоши. Луна и звезды были единственным, кто их спровождал в этом непростом пути.
Пройдя через небольшой перевал между скалами, они столкнулись с небольшой проблемой в виде канона, глубокой расщелиной разделяющий землю на две стороны.
— И как мы переберёмся на ту сторону? — спросил Симба, пытаясь разглядеть хоть какой-нибудь способ перебраться через это ущелье.
Сараби какое-то время молчала, разглядывая сам каньон. Чуть нахмурилась, раздумывая.
— Обходить каньон будет очень долго, а нам нужно его пересечь до утра, — сказала львица.
Симба лишь кивнул, соглашаясь с маминым мнением.
— А что если спуститься вниз, а потом взобраться на другую сторону? — предложил Симба, вскинув брови.
— Слишком рискованно, если мы туда спустимся, то можем и не выбраться оттуда, — сказала изгнанница, тут же покачав головой.
Симба продолжил рассматривать каньон. Однако долго ему его рассматривать не пришлось.
— Придётся идти вдоль каньона — другого варианта у нас пока нет, — сказала Сараби, кивнув в строну и пошла.
Они начали идти, как задумывались, вдоль каньона, одновременно ищя хоть какие-то другие пути.
Через полчаса пути, Симба заметил одну интересную часть рельефа с другой стороны каньона в виде склона, который плавно уходит в глубь ущелья.
— Мам, кажется, здесь мы можем пересечь каньон, — сказал Симба, указав на него.
Поглядев в указанную сторону, Сараби сказала:
— Возможно, осталось только спуститься туда.
Симба, ещё раз оглядев всё ущелье, остановил свой взгляд на высоком камне, который упирался как раз в их сторону обрыва, и по нему можно спуститься.
— И спуститься — не проблема, мама, — сказал сын Шрама.
Этот переход проходил без происшествий, камень выдерживал, а склон тоже был безопасным. И уже спустя полчаса они пришли к своей цели.
***
Вечер, солнце уже ушло за горизонт, было тихо и спокойно. Сарафина была у водопоя и утоляла жажду, также наслаждаясь тишиной и вечерней прохладной, которой не бывало днём.
Львица даже не подозревала, что её поджидали, что за ней даже следили. Быть может, был виноват возраст, из-за которого на её шерсти неоднократно уже проглядываются седые волоски. И вот, когда она направилась в сторону Скалы Предков, её тут же окликнули:
— Сарафина!
Львица тут же обернулась, прищурившись.
— Что вам нужно от меня, принц Мвенай? — заметив принца, как можно вежливее спросила львица и даже попыталась натянуть улыбку, но, увидев, в каком настроении прибывал лев, поняла, что это лишее.
— Нала не хочет стать моей женой! — рявкнул кронпринц, тряхнув гривой.
Сарафина только вскинула бровь.
— А от меня вы чего хотите? — спросила Сарафина.
Мвенай долго молчал, сверля её брызжущим искрами яростным взглядом, будто что-то искал. Долгая это была минуту, львица снова нахмурилась. И вдруг вся злость пропала, будто что-то щёлкнул в голове принца. Губы его расползлись в хищном оскале, в глазах притаилась пугающе-загадочная тьма и лев начал медленно наступать. Сарафина, почувствовав опасность, в такт его шагам вперёд начала отступать назад.
— Я думаю, что она сделает всё, чтобы её мать не пострадала, — пророкотал Мвенай, нависнув над ней.
— К чему вы… — не успела договорить львица и охнула, стистнув зубы, от резкой боли, полученной от удара по голове. Взгляд сразу расфокусировался и в назревающей темноте последнее, что она увидела, — была ухмылка Мвеная.
