Муфаса неспешно прогуливался по окружённый деревьями небольшой поляне, которая была окутана ночной темнотой и лишь бледный свет полной луны освещал ему дорогу.
Вдруг лев заметил движение в кустах, что были неподалёку от него. Это было странно, но он отмахнулся от этой мысли, подумав, что, вполне возможно, это просто
ветерок. В конце концов, ночь сегодня прохладная. А через секунду прозвучал шелест с другой стороны.
— Кто здесь? — крикнул красногривый в темноту, немедленно встав в боевую стойку, однако, ответа не последовало. — Покажись!
В кустах появилось новое движение, но Муфасе не особого составило труда уловить взглядом столь знакомый золотистый окрас шерсти, заставивший его ещё больше напрячься.
«Но этого ведь не может быть…»
— Неужели она жива?.. — пробормотал Муфаса, себе под нос, направляясь в ту сторону, где заметил движение.
«Надо разобраться»
Муфаса преследовал силуэт долго, а затем сорвался на бег, пока не вышел на довольно просторную поляну, в центре которого находилось чьё-то мёртвое тело. Подойдя поближе он с ужасом узнал в этом теле свою дочь, но странным оказалось то, что на её морде не было раны или шрама.
— Что здесь происходит? — недоумевая, спросил король. В носу предательски защипало, а глаза заслезились; он не мог смотреть на свою дочь (или на то, что предположительно было ею).
— Ты действительно хочешь знать ответ на этот вопрос? — спросил молодой женский, а главное до боли знакомый голос, который он уже не надеялся услышать.
Резко повернув голову (что аж шея хрустнула) в ту сторону, он замер, завидев львицу, которую луна освещала пугающе-зловещим белым светом.
— Узома? — повернувшись в сторону голоса, Муфаса увидел свою дочь, что-то в его груди затрепетало от радости того, что она жива, но затем он пришёл в ещё большее недоумение, так как одна Узома лежит перед его лапами мёртвой, а вторая стоит в нескольких шагах от него. — Что тут твориться… и… почему вас две… и почему она мертва?
— Я — не Узома, — сказала львица со шрамом на морде, неспешно наворачивая круги вокруг красногривого льва, каждое слово она словно отбивала от языка.
Муфаса несильно прикусил внутреннюю сторону щеки от волнения.
— Ты
«Одноглазая принцесса», — сделал вывод Муфаса.
— А ты довольно догадливый,
Муфаса, — неожиданно появившись сзади, прошептала на ухо юная львица.
Она хоть и внешне выглядит, как Узома, но её манера общения, походка, тон в голосе, поведение были совсем другими, будто это была совершенно другая львица, хотя по сути
так и было.
— Что с Узомой? — спросил красногривый лев.
— Ах, с Узомой… — львица хихикнула и передернула плечами. — Это не важно. Даже если её и нет в живых, это не значит, что ты от меня избавился.
— Что?
— Не ври хотя бы самому себе, Муфаса, — с ехидной улыбкой сказала одноглазая львица, встав напротив льва. — Ты же знаешь, что я — результат твоего равнодушия, и именно я приведу тебя к моей матери,
«Кровавой королеве».
— Но Узомы же нет в живых, — неуверенно констатировал факт Муфаса, после чего однаглазая залилась звонким смехом.
— Ха-ха-ха, ты действительно думаешь, что это меня остановит? Ха-ха-ха… — словно приняв слова короля за шутку, спросила одноглазая львица.
Лев недоумевал от всей этой ситуации, поэтому просто сидел, молчал и смотрел на собеседницу, которая уже к этому времени успела побороть приступ смеха.
— Во-первых, она просто пропала без вести. Да и вообще, ты уверен, что Сараби не соврала тебе, когда сказала, что твоя дочь в пустоши?
— Не знаю… — прозвучало из уст Муфасы. Он никогда не задумывался об этом всерьёз, даже, когда объявлял об этом на весь Прайд, даже, когда разговаривал об этом со своей семьёй. И только теперь он, кажется, начал понимать, как сильно ему было наплевать на собственную дочь.
— А во-вторых, она не единственная, кто может занять её роль, — продолжила тем временем львица. — Например, та же самая Нала…
— Что? — внезапно неподалёку от них появился образ Налы с большим шрамом, закрывающим глаз.
— Нала — фактически принцесса, если обручена с Мвенаем, — спокойно напомнила ему «Узома».
— Но…
— Мною может стать каждая, кто носит титул принцессы или же близкая к нему.
Одноглазая сделала небольшую паузу, после чего решила добавить.
— В любом случае, я доведу пророчество до конца… — сказала львица. — Ты же помнишь чем закончится пророчество?
— Четвёртое звено станет мне судьёй и палачом… — начал король.
—…который сотрёт все старания твоих предшественников, посеит хаос и раздор на Землях Прайда и за их пределами, — продолжила одноглазая.
***
Муфаса проснулся ночью из-за этого странного сна, чувствую холодные струйки пота на своей морде. Заметив, что весь прайд спит, он предпринимал попытки успокоиться и заново уснуть, но все они, как он вскоре понял, оказались тщетными. Именно поэтому он решил выйти и немного прогуляться.
Ночь была прохладной и светлой. Возможно, это лучшее время для размышлений.
— Возможно, в этом есть доля правды… — бормотал себе под нос Муфаса. — Мы даже не нашли её тело, может быть она ещё жива… может быть Сараби и вправду солгала?..
Когда король прошёл чуть дальше от Скалы Предков, он заметил чей-то силуэт в кустах, который тут же скрылся из виду.
Силуэт принадлежал явно львице. Так как в Прайде почти никто не бродит по ночям, кроме Сараби, Налы и Симбы, то следовало бы предположить, что это либо незнакомая львица, либо Сараби или Нала, хотя силуэт был слегка меньше их.
И тут-же началось выслеживание львицы. Для Муфасы всё было очень похожим на тот странный сон,
очень, будто бы он попал в него снова. Но в один момент король потерял таинственную гостью из виду.
— Где ты?! Покажись! — крикнул красногривый лев, видимо понимая, что та, кого он выслеживал, далеко не убежала и просто ждёт подходящего момента, чтобы уйти незамеченной.
Вдруг лев заметил едва приметное движение где-то за одним из деревьев.
— Я даю тебе шанс: выходи по-хорошему или тебя ждут большие неприятности! — крикнул Муфаса, но уже в сторону предполагаемого местонахождения нарушительницы.
Король медленно начал подходить к нужному дереву. Ему оставалось пара шагов до таинственной гостьи, пара секунд до её поимки, ещё
чуть-чуть и Муфаса встретится взглядом с незнакомкой.
Но —
вдруг! — резкое движение с другой стороны поляны отвлекло короля. Подобных размеров силуэт показался там и Муфаса рванул в сторону силуэта.
Пробежав какое-то расстояние, раздался тот самый гадкий смех, который он нередко слышал, — смех гиен. Одним прыжком король настиг и повалил нарушителя.
— Я же вроде ясно дал вам понять, что здесь вам не место! — процедил сквозь зубы король.
***
Как только Муфаса ушёл, Узома успокоилась и расслабилась. Разглядев поляну на наличие кого-либо, юная львица вышла из своего укрытия. И вдруг она вспомнила про Симбу.
— И где Симбу только носит, мама сказала вернуться до восхода, — пробубнила себе по нос одноглазая и пошла на поиски брата.
Спустя пару часов поисков Узома нашла Симбу вместе с Налой, у маленького озера, который был в далеке от Скалы Предков.
— Симба! — обратилась одноглазая, подбежав к паре.
— Узома, что случилось? Ты выглядешь взволнованной, — обеспокоился Симба, быстро встав и подходя к сестре.
— Что случилось? — спросила дочь Сарафины, тоже забеспокоившись.
— Муфаса сейчас не спит, я чуть не попалась, да и тем более нам уже пора домой, Симба, скоро восход.
После этого заявления Симба сначала посмотрел на Узому, а потом и на Налу, которая тоже смотрела на него обеспокоеным взглядом.
— Извини, нам и вправду пора… — с сожалением сказал сын Шрама.
— Ничего, я всё понимаю, — сказала голубоглазая, потеревшись об его шеку.
— До завтра, милая, — начал прощаться юный лев.
— До завтра, Симба, — сказала Нала.
Компания разошлась кто куда: Нала — в сторону Скалы Предков, а Симба и Узома — в сторону озера Уру. И по дороге у брата и сестры возник разговор.
— Узома, — обратился Симба к львице.
— Что? — тут же отозвалась та.
— А ты как думаешь, есть ли способ сделать помолвку не действительной?
— Всегда есть, — пожала плечами Узома, устало зевая.
— Например?
— Если кто-то из королевской семьи будет против бракосочетания Мвеная и Налы, — ответила юная львица, начиная понимать ход его мыслей.
— Да, но
как?
Узома взглянула на небо, а затем на него. В темноте её очи блеснули, выдавая хитрый огонёк, который означал, что она явно что-то задумала, а губы растянулись в лукавой ухмылке.
