two ravens, one fox

май наступает неожиданно быстро. а финал весеннего чемпионата наступает просто непозволительно быстро. учеба, тренировки, игры, поездки в колумбию — бешеный ритм перемешивал эти составляющие так активно, что ронан потерялся, очнувшись только накануне финальной игры и осознав, что она и правда будет последней в этом сезоне. сегодня вечером вороны играют с лисами. еще в сентябре те были аутсайдерами, не имеющими никаких шансов прорваться в чемпионат. но вот появился адам пэрриш, защитник под номером десять, и перевернул размеренный ход игр с ног на голову. ронана тоже зацепило. и джозефа. сердце начинает биться намного быстрее, когда ронан прокручивает в голове их невероятную историю. и теперь они вынуждены играть друг против друга. снова. и трепет перед этим финалом куда сильнее, чем был в предыдущие разы. они тащили команду лисов сообща, чтобы те смогли выйти в финал. вернее, львиная доля работы, конечно, лежала на адаме с гэнси. на матчах ронану не разрешали появляться даже близко к гостевым скамейкам, кавински сразу же пресекал все его попытки даже посмотреть в сторону лисов. тот фокус с внезапным появлением у них на первой игре чемпионата незамеченным не остался — на следующий же день газеты пестрели кадрами ронана, стоящего в компании адама и гэнси и активно с ними спорящего. тот факт, что в первом тайме лисы проигрывали, а во втором, сразу после этого разговора, начали уверенно выходить вперед и завершили матч победой, о многом говорил. таких ошибок больше нельзя было допускать. «это исключено» — говорил деклан в голове у ронана своим красивым, но отстраненным голосом. брат так и не появился, не вызвал в кабинет, не сделал ничего, что сделал бы ранее. но ронан все равно чувствовал его недовольство. и он не хотел это признавать, но такие промашки действительно были в ущерб. причем не только репутации воронов, но и лисов. так что все обсуждения сводились к чатам накануне игр. лисы никогда не играли с командами, не входящими в их домашний юго-восточный округ, и тут вороны могли им помочь: ронан и кавински перечисляли основные характеристики игроков, их особые приемы, способности и слабые места. от этого они отталкивались и выстраивали стратегию игры, каждый раз новую, в зависимости от того, кто был противником. на ошибки у них было не так много возможностей — лисы могли позволить себе проиграть лишь единожды за все игры. ронан и джозеф присутствовали почти на каждой из них. молча сидели на трибунах. кавински с неизменным ведром попкорна, ронан — с четко выстроенной стратегией игры в голове и зорко следящий за каждым шагом адама. в такие моменты он смутно осознавал, что ему предстоит в дальнейшем играть против лисов и такое внимательное изучение было только в плюс: он знал каждый шаг игроков на поле и узнавал своего основного соперника все лучше и лучше — он его сам и готовил. чем ближе подходил финал, чем больше игр было сыграно, тем чаще ронан и джозеф ощущали оказываемое им внимание со стороны трибун, репортеров, освещающих матч, и направленных в их сторону объективов. казалось, что осенний скандал снова готов повториться. общественность не могла решить, что делать с ними: ронан появлялся на публике только в сопровождении кавински. но единственные места, где эта парочка была замечена — были игры лисов. нездоровый интерес воронов был не подкреплен больше ничем, только якобы жаждой реванша, рвением воочию увидеть, на что способен соперник. за пределами стадионов их не видели вместе. никому не приходило в голову, что встречаться они могли и вне своих городов. поэтому газеты выдерживали нейтралитет, не раскидываясь громкими заявлениями, пока просто наблюдая, чем закончится это их противостояние. а оно должно завершиться уже скоро. но больше всего недоумевали их сокомандники. адам просто отмалчивался, предоставляя лисам самим решать, что же такое они видели тогда, в общаге, после рождественского банкета, и что теперь видят почти на каждом матче. вороны вели себя сдержанно, делая вид, что им все равно, но ронан знал, что это не так. он всегда был достаточно пугающим для них, но они видели изменения, которые он претерпел за время этих отношений, так что происходящее смахивало на правду. джозеф прояснить ситуацию не помогал: громко и преувеличенно-похабно шутил на эту тему, специально, таким действенным способом защищая их кажущимися странными и непонятными отношения. но в каждой шутке… игра с лисами уже сегодня. ронан, как мантру, читает это у себя в голове и пытается сосредоточиться. сигареты, спертые у джозефа, помогают, но не совсем так как надо: ронан не курит, а просто пялится на закручивающиеся струйки дыма. это успокаивает. утренняя сокращенная тренировка прошла как в тумане. он был собран, груб и требователен. впрочем, ничего нового. а сейчас ощущения такие, будто телом владеет кто-то другой, оставив ему самому только бегающие мысли и чувство потерянности. ронан даже не может сказать толком, отчего так беспокоится. он рассчитывал на этот матч, хотел его, хотел джозефа рядом, хотел адама в соперниках, и он неукоснительно следовал пунктам плана, чтобы задуманное стало реальностью. эта жажда в нем никуда не исчезла, и будто становится все только сильнее, окончательно заволакивая мозги. ронан выбрасывает бычок и поджигает вторую сигарету. дым вьется по воздуху, завораживая. он не знает, чего ждать от этой игры. расстановка сил такова, что совершенно не ясен потенциальный победитель. обе команды равны? предположительно. вороны знают лисов, ронан и джозеф знают лисов лучше всех, а что же сами рыжие? какую стратегию они изберут? адам будет драться, как дьявол, — в этом нет никаких сомнений. но ему нужно что-то еще, помимо своего неуемного, эгоистичного желания положить воронов на лопатки. ронан не даст ему спуску в любом случае. — не сегодня, адам пэрриш. — улыбается он. молчание в их чате длится со вчерашнего вечера, когда они пожелали друг другу спокойной ночи. ронан запрещает джозефу посылать даже ничего не значащие смайлики. они не стали врагами, напротив — это как ожидание свидания, когда ты не знаешь, в чем придет твой любовник, как будет выглядеть и какой сюрприз преподнесет. — что ты задумал, адам пэрриш? — снова говорит ронан вслух, отодвигая подальше тлеющую сигарету в своих пальцах. что-то будет. возможно, поэтому он такой потерянный и несобранный сейчас: предчувствует настоящую битву. — ты выглядишь, как чертов маньяк, линч. кавински появляется у него за спиной. ронан знал, что тот найдет его рано или поздно. на стадионе есть всего одно место, где его может найти только он. ронан разворачивается на пластиковом сидении и вытягивает ноги, затекшие от неудобной позы, в которой он пребывал до этого. джозеф плюхается рядом, забирает у ронана сигарету и в одну затяжку выкуривает ее полностью. ронан кладет голову ему на плечо. — нам надо успеть поесть до матча, — говорит кавински. — угу, — безучастно соглашается ронан. — проверить форму и снаряжение. — угу. — потрахаться в раздевалке, пока никого нет. — уг… что? нет. — ронан поднимает голову, чтобы посмотреть на этого шутника. снова ложится. — на поле натрахаешься. — звучит не очень. а будет еще хуже. — кавински проводит ладонью по бритой голове на своем плече туда-сюда. — хочу позвонить пэрришу. — только попробуй! не порти все. увидишь его на игре. — ронан поднимается и потягивается. — пойдем. он стремительно спускается вниз, так что почти не слышит следующей фразы джозефа: — вы оба такие зануды. — чего? — решает переспросить ронан. — ничего! люблю, говорю, вас. очень, блин. — джозеф спускается следом. до матча остается пара часов. ронан чувствует себя настоящим вороном. только запертым в тесной клетке ожидания. но скоро он выберется и расправит крылья. *** шум стадиона оглушает их, когда они выходят из раздевалок. не просто шум, а настоящий вопль, будто зрители — одно целое, гигантский, двухцветный дракон, свернувшийся вокруг поля. черные чешуйки занимают почти все пространство его тела, зато оранжевые вызывающе ярко выделяются на их фоне. дракон подвижен, он шевелится волнами и громкими вздохами. ронан закрывает глаза, вслушиваясь в его шумное дыхание. вот оно — счастье. он не будет бороться с этим огромным существом. но он сделает все возможное, чтобы доказать ему, что достоин быть тут, что достоин быть первым. еще где-то там на трибунах сидит мэттью. он посещал каждый домашний матч воронов, отказавшись от вип-мест, предложенных декланом, и предпочитая сидеть вместе с болельщиками, во все горло скандируя кричалки и размахивая огромными флагами. младший брат, смотрящий его игры и болеющий за него, — едва ли не важнее, чем весь этот большой и пестрый дракон. команды выходят на пробежку и разминку. вороны и лисы бегут в разных направлениях и неминуемо пробегают мимо друг друга каждый круг. ронан видит адама задолго до того, как они пересекаются. в глазах у того ясность и готовность побеждать, он холодно смотрит и даже не улыбается. ронан понимает его — он готов поспорить, что у него самого на лице написаны ровно те же эмоции. ему все еще странно: как им удается сочетать нежность друг к другу, когда они наедине, и такую вот жесткость, когда дело касается игр? но это работает. противостояние заводит не меньше, чем дикая преданность. сейчас у него есть оба этих варианта. адам и джозеф — жгучий, ядерный коктейль. ронан позволяет себе ухмыльнуться только тогда, когда адам уже не смотрит на него. — нет, ты видел?! каков наглец! — джозеф делает рывок и бежит теперь с ронаном бок о бок. — даже не улыбнулся! — он просто помнит про ваше пари, а это дело такое серьезное, какие уж тут улыбки,— отвечает ему ронан. джозеф на мгновение замедляется, но затем снова догоняет. — твою мать, я совсем забыл про это. — ты уже проспорил ему желание. на кону — неделя подчинения. — он же не слезет с меня… как на каникулах! — джозеф забегает вперед ронана и разворачивается к нему лицом, двигаясь вперед спиной. — линч, нам нельзя проигрывать! — я знаю. мы не проиграем. но вовсе не потому, что ты боишься быть затраханным. кстати, именно это ты и хотел перед матчем. — ронан наставляет на него палец. — поосторожнее с желаниями. кавински снова отстает и жалобно хнычет. — я только разок хотел! ну е-мае! они во второй раз равняются с адамом. тот снова пристально смотрит ему в глаза — надо же, действительно, он сегодня настроен очень серьезно. отчасти ронан рад, что они держали молчание со вчерашнего вечера. адам теперь кажется ему немного отстраненным, а жесткость его взгляда — загадочной. так будет намного интереснее разгадать, что он задумал, и надрать его красивый зад. пробежка сменяется разминкой. команды делят поле пополам. ронан держится на расстоянии, как всегда находясь немного вдалеке от остальных воронов — что-то совершенно не меняется. меняются только его мысли и взгляды — ронан теперь полностью поглощен адамом, грозясь снова «залипнуть» дольше, чем того позволяют обстоятельства. в этом свете решение изолировать себя от адама на последние сутки уже не кажется ему таким замечательным: ронан скучал. и пэрриш, как назло, выглядит и ведет себя так, что ситуация не становится хоть сколько-нибудь приемлемее. эта кристально белая форма, уложенные, но уже растрепанные от пробежки волосы и такой жадный взгляд... его отвлекает свисток, объявляющий пятиминутную готовность. игроки покидают поле, чтобы после очередного свистка снова выйти и занять свои позиции. ронан встречается с гэнси у главного рефери. они здороваются, как хорошие приятели, чем заметно удивляют судью — обычно ронан весьма нехотя снисходит до любых проявлений доброжелательности. ну что ж, он готов поспорить, что они еще не раз удивят всех вокруг сегодня. первую подачу выигрывают вороны. ронан отдает мяч своему полузащитнику, который начнет игру, и встает на свое место, беглым взглядом оценивая соперников. их расстановка на поле точно такая же, как и всегда. лисы за время весеннего чемпионата так и не приобрели никого себе в команду и продолжают играть опасно минимальным составом. поэтому все присутствующие хорошо знакомы ронану. адам находится на привычном месте защитника, пригибается, ожидая начала игры и атаки воронов. звучит сигнал. ронан бросается вперед тут же, только мельком взглянув назад, на полузащитника, удостоверившись, что мяч пущен именно ему. адам молниеносно блокирует его атаку. их противостояние длится всего пару мгновений, и мяч уходит к кавински, который пробивает по воротам прямо со своей позиции, не тратя время и силы на то, чтобы подобраться ближе. рамка позади голкипера загорается красным. вороны забили гол уже на первой минуте. ронана оглушает ревом стадиона. черно-красные флаги взвиваются над болельщиками, подскочившими со своих мест. ронан улыбается джозефу, победно вскинувшему клюшку вверх. всего лишь первый гол за сегодняшнюю игру, и их будет еще много. он замечает, как при этом собраны лисы и вроде бы вовсе не расстроены. адам рассматривает его в ответ. решетка шлема скрывает выражение его глаз, но ронану кажется, что взгляд за ней стал еще суровее и опаснее. чутье никогда не подводило его. не подвело и сейчас: пэрриш действительно сам не свой. вернее, именно сейчас он настоящий, истинный. одна из граней его личности проявляется только в игре, когда все остальные отходят на задний план. когда забываются прикосновения и ласки, которые он отдавал ронану и принимал от него; все слова, что шептал в моменты близости, все признания. адам похож на того жестокого себя, что вышел против них в первом своем матче. ронан тогда удивился его будто из ниоткуда бравшимся энергии и силе, что позволили ему вынести бешеный темп игры и практически в одиночку противостоять сильнейшей команде. ронан теперь чувствует такую же энергию — для адама не существует больше ничего, кроме поля, клюшки в руке и победы. ронан сумасшедше любит его такого: далекого, неизвестного, жестокого. но все равно — его. следующие двадцать минут проходят как одна: атаки, силовые приемы, перехваты, выбивание клюшек из рук, ругань, незначительные стычки и нарушения. и голы, голы, голы. и в те и другие ворота, с обманом, напрямую, издалека, со штрафных, случайные и тщательно продуманные. ронан успевает только дышать, вертеть головой и держать крепче клюшку, потому что адам совершенно безумен. он накидывается на него, как голодный после зимы медведь. они молчат, когда сталкиваются. оскаленные зубы и тяжелое дыхание пэрриша говорят сами за себя. огонь в глазах, когда он смотрит на ронана, восхищает. после очередного такого тычка в борт, ронан так и остается там стоять, смотря, как адам отходит на свою позицию. кавински возникает у его плеча. — иди на правый фланг, ты тут совершенно бесполезен. он тебя рвет, как тузик грелку. ронан сглатывает, все еще смотря адаму вслед. кавински хватает его за решетку шлема и разворачивает к себе. — ты, блин, меня слышишь? вы оба неадекватные. со стороны кажется, будто вообще вдвоем играете. — перейду, но во втором тайме, — отвечает ронан. игра продолжается в еще более ожесточенном режиме. обе команды решают, что до перерыва нужно выложиться по максимуму, обескровить соперников, окончательно вымотать их и ничего не оставить: ни надежды, ни желания, ни сил. счет горит яркими и тревожными 15:14, когда звучит свисток, — слишком много для первого тайма. эти цифры как обещание, что второй тайм будет совершенно незабываемым, потому что там либо большинство умрет прямо на поле, либо все. ронан спотыкается о ступеньки, ведущие на домашние скамейки отдыха, и падает. сил подняться у него больше нет. он стаскивает с себя перчатки и шлем, отстегивает щиток с горла. форму хоть выжимай, но идти и переодеваться в сухое — даже помыслить про такое больно. он совершенно изничтожен, такого не было давно. не было хоть сколько-нибудь достойного противника, чтобы после первого же тайма борьбы чувствовать себя так… охуительно устало и счастливо. джозеф перешагивает через него и, пошатываясь, направляется к стойке с бутылками воды. взяв одну, он возвращается к ронану и вместо того, чтобы пить, он просто выливает все на него. экспресс-душ по методу кавински. ронан благодарен прохладе, но теперь точно придется подниматься и менять джерси. а он рассчитывал провести пятнадцать минут перерыва абсолютно не шевелясь. кавински ложится рядом на пол. — мне кажется, пэрриш чем-то закинулся. сделал чай покрепче? кошачья мята? что там еще из легальных препаратов… три капсулы нурофена? чтобы вообще ничего не чувствовать. и угораздило же нас втюриться в это бессердечное чудовище. — он просто хочет выиграть, — задумчиво мямлит ронан. — а я хочу выйти отсюда живым, знаешь ли! с руками и ногами, не напоминающими ватные тюфячки. — еще сорок пять минут. — тот же задумчивый тон. — вот именно! сорок пять минут адского кошма…. — я знаю, что задумал адам. — ронан, кряхтя, переворачивается на бок, затем встает на колени. джозеф смотрит на него со смесью удивления и недоверия. — а он что-то задумал?.. — конечно он что-то задумал. так же больше невозможно играть. — ронан качает головой и окончательно поднимается на ноги. — я сам ему это подсказал еще в первом матче сезона. сценарий игры другой, а способ выиграть такой же. он сменит игровую позицию и уйдет в нападение. а я сдвинусь назад, в защиту. — что? — джозеф поднимается следом. — но ты никогда не играл в защите! — это уже неважно. я знаю, как играть лично против пэрриша. ты останешься на своей позиции, я буду прикрывать сзади. — мне сейчас очень хочется пошутить, что тебе всегда нравилась именно эта поза. — сдержись, будь добр. — не могу!.. ронан линч любит сзади! ф-ф-фух, все. — кажется, это прозвучало не так, как задумывалось. — так ты тоже любишь, не отрицай. ронан кидает в кавински пустую бутылку из-под воды с совершенно каменным лицом. команда неподалеку хохочет от их шутливой перепалки. еще недавно ронан бы ужасно разозлился, но теперь ему и самому забавно. он явно прогрессирует в навыках социальной адаптации. снова интуиция не подвела ронана. команды выстраиваются на поле, и адам оказывается аккурат перед кавински. нападающий против нападающего. — приветики, пэрриш, — говорит ему джозеф. судя по голосу, он лыбится во весь рот. адам кратко улыбается и, наклонив голову, смотрит на ронана, против которого снова вынужден играть. они просто поменялись ролями. но изменится ли сама игра? ронан осознает всю правильность своего решения, когда пэрриш обрушивает на него первую атаку. сков у него в напарниках не успевает сориентироваться, но самому ронану удается вовремя ударить клюшкой и выбить мяч у адама. тот рычит в ярости и снова отходит назад. мяч в игре. они все дико устали. перерыв будто вовсе не помог — тело запомнило ощущение спокойствия и отдыха и теперь отчаянно требует вернуть эти блаженные минуты, заставляя игроков желать скорейшего окончания матча. им всем по-прежнему важен счет и победа, но игра теряет из комбинации жесткости и стратегии одно составляющее, превратившись просто в жесткую. команды делают все возможное, чтобы сделать отрыв в счете существенным, иметь пару очков сверху на случай, если выдохнутся совсем или лишатся игрока из-за красной карточки. такое вполне может случиться. например, вот сейчас — когда адам налетает на ронана в очередной раз, стремясь прорваться к воротам, но не рассчитывает приложенную силу и валит его на пол, шлепнувшись следом. ронан лежит на спине и молится, чтобы повреждения оказались минимальными. из-за усталости он не чувствует ни тела, ни возможных ранений. игру останавливают, и команды пользуются этой возможностью, чтобы произвести дополнительные замены в составе. благодаря этому у ронана есть немного времени прийти в себя. адам наклоняется к нему. — живой? — он стягивает свой шлем, чтобы помочь ронану избавиться от его. — частично. — где болит? — поцеловать хочешь? все равно не дотянешься. — ронан делает неловкие попытки привстать. адам кладет ему руку на грудь, останавливая. — нет, ткну туда посильнее. может, тогда ты перестанешь стоять у меня на пути. тон адама кристально ясно дает понять, что говорит он вполне серьезно. ронан бы воспринял это адекватно, будь на месте адама кто-то другой. но он знает его. он знает своего мальчика. поэтому он приподнимается на локте и нежно касается шеи пэрриша, немного притягивая к себе, и чеканит каждый слог: — от-со-си. адам не сдерживается и улыбается. ронан тоже. подошедший к ним джозеф молча наблюдает эту милую картину. — только не целуйтесь. без меня, по крайней мере. — он подает ронану руку, поднимая его на ноги. — вас сфоткали раз примерно сто, втроем у нас есть реальный шанс добить до тысячи. — боюсь представить завтрашние заголовки. — адам зачесывает рукой назад волосы, чтобы не мешались. этот жест привлекает внимание кавински. пока ронан возится со шлемом, джозеф приближается к адаму, рассматривая его шею около уха. хватает за подбородок, поворачивает голову другой стороной. хмыкает. — что это было? — недоуменно спрашивает ронан, когда адам отдаляется от них на свою часть поля. — скоро сам увидишь. — лыбится кавински. — джози! — неа. ронан слишком устал, чтобы спорить. до конца матча пятнадцать минут. счет 18:17. удержать. от воронов требуется только удержать преимущество. на большее они сегодня вряд ли уже способны. адам не сдается до последнего, и противостоять его напору ронану становится все труднее. прошедшие пять минут игры кажутся ему вечностью. снова замена. лисы убирают вратаря, добавляя еще одного полевого игрока. гэнси выходит вторым полузащитником, но на деле ронан знает, что он будет в связке с пэрришем — гэнси единственный, с кем тот умеет играть. они сравнивают счет уже через три минуты. обходят кавински, переходят на другой фланг, к скову, обманный маневр — мяч снова улетает назад к блу, а оттуда — прямиком к гэнси, который и отправляет его в створ ворот. ронан прикрывает глаза. слушает стадион. восторженные крики лисов перекрывают недовольный шум, поднятый болельщиками воронов. равный счет, семь минут до конца матча, финальная атака победителя, взмахи клюшек, промах голкипера и рамка ворот, окрашенная красным — вот сценарий, разворачивающийся у него в голове. только кто это будет? ронан видит себя там уже не так четко, как раньше. он вздрагивает, когда джозеф касается его плеча, — безмолвная поддержка. они еще не проиграли, но ронан все равно остро ощущает ее необходимость, даже при условии, что соперник — второй его парень. — какая ебаная ирония, не правда ли? — озвучивает кавински его мысли и уже не просто трогает за плечо, а наваливается на него всем телом от усталости. ронан молчит, наблюдая за адамом и лисами, их радостью, хотя они пока не выигрывают так же, как и вороны не проигрывают. — давай, линч, соберись! — снова говорит джозеф. — последний бой. все эти игрища альфа-самцов такие забавные… вы как ворона и лиса из той басни, вернее, ворон и лис. так, а я кто? я, получается, сыр?.. — джозеф снова встает прямо. — нет, это плохой пример, забудь! матч продолжается. трибуны гудят, болельщики так и не садятся на свои места, стоя подбадривая команды. секунды в голове ронана стучат пройденным временем, неумолимо приближая финальный свисток, но сердце бьется быстрее, и не только от усталой беготни. с удивлением ронан понимает, что будет доволен любым исходом матча. если вороны выиграют — они и вправду достойны этого, разве нет? если выиграют лисы — что ж, эти ребята уже совершили невозможное. адам хотел этого всю жизнь, его планы рушились и менялись, и последний раз изменились настолько сильно, что затронули не только его. но пэрриш все равно не отступил. и ронан безмерно гордится им. так сильно, что ему хочется остановить матч и сказать это адаму. впрочем, он сделает это через пару минут, когда все завершится. на две последние минуты обе команды резко ускоряются, будто это время — ровно столько у них еще есть сил, прежде чем они упадут. счет все еще равный. если он таковым останется, то судить будут по количеству баллов, набранных за ход матча. и тогда победят вороны: по прикидкам ронана, они владели мячом больше, чем лисы. адам это также понимает — ронан видит его упрямый взгляд, направленный на него. пэрриш стискивает зубы и из последних сил бросается в атаку. джозеф делает слабую попытку остановить его. не удается. сков бежит на подмогу, но гэнси сносит его в совершенно безумном и жестком подкате, который ронан ну никак не ожидал от такого приличного мальчика. он краем глаза видит, как они барахтаются по полу, но все его внимание занимает адам. положенные правилами десять шагов, что может совершить игрок с мячом в клюшке, временем размывает на бесконечное количество секунд. самое смешное, что ронан понимает то, что видит, но остановить это не может. тело отказывается шевелиться быстрее, как того требует ситуация. время снова убыстряется, адам падает на пол прямо перед ронаном и его занесенной для блока клюшкой. падает — и проезжается на боку около ног, задев шлемом щиток на правой голени. ронан поворачивается, как ему кажется, мгновенно, но все равно не успевает — адам встает на колени за его спиной и метко швыряет мяч в ворота. красная рамка забитого гола отражается в его довольных глазах. джозеф всегда говорил ронану, что он слишком внимательно смотрит и поэтому порой забывает действовать. и ронан совсем не жалеет сейчас, что это действительно так. дальнейшее он помнит смутно. много лисьей радости и будоражащий оранжевый цвет просто повсюду. плексигласовые ворота открывают, и толпа врывается на поле: оставшиеся лисы, журналисты, группа поддержки. пэрриш пропадает среди голов и рук, качающих его. кавински снова рядом. опирается уже не на плечо, а на клюшку. ронан пользуется ажиотажем, направленным вовсе не на них, и целует его в мокрый висок. хочется обнять. и адама — невероятно сильно. пэрриш подходит к ним сам, еле выбравшись из толпы, взявшей лисью команду плотным кольцом. он смущенно улыбается, но серьезные лица ронана и джозефа заставляют его убрать довольное выражение. неужто подумал, что они недовольны? недовольны. но только тем, что адам такой глупый. без единого слова ронан хватает его за джерси и рывком тянет к себе, тут же крепко обнимая. ему плевать, что будут думать. и какие получатся фотки. он надеется, что замечательные. он отстраняется и целует адама в губы, слизывая его усталость, радость, счастье, его выстраданную, заслуженную победу. — я так горжусь тобой, — говорит он ему тихо, уткнувшись носом в его мокрые, растрепанные волосы. руки адама ложатся ему на талию, судорожно сжимая. и еще одна, джозефа — поверх одной из них. кавински тянет адама на себя, но не целует, а просто нежно прикасается губами к его шее за ухом, к местечку, которое почти всегда скрыто нежными пепельными прядями. и которое привлекло его внимание недавно на матче. — теперь ты, — говорит ронану адам, наклоняя голову в другую сторону. ронан непонимающе смотрит на них обоих, затем убирает мешающие волосы и видит две маленькие вытатуированные буквы. его инициалы. аккуратные «R.L.» еще до конца не зажили. ронан прижимается к ним губами на долгие три секунды. он бы стоял так, пока все не покинут стадион, пока не выключат свет, пока не оставят их наконец-то втроем. одних, счастливых. он проиграл сегодня? нет. это, определенно, самая восхитительная победа, что выпадала на его долю.