Ты не сможешь

Небо горячее, но ему холодно. Черная футболка, черная ветровка, белые джинсы внизу забрызганы грязью, но он не замечает. Он приехал только из больницы. Приехал и не успел переступить порог, как захотелось обратно. «Почему я не могу перестать тебя любить, даже когда ты не со мной?» Илья сел, уставившись в стекло. Только что пошёл дождь, капли — прозрачные чернила. «Неужели ты никогда больше не почувствуешь дождь? Неужели я никогда больше не почувствую тебя?» Он бы мог улететь уже несколько раз. Он бы мог вернуться к Леше и никто бы не осудил, потому что стало попросту некому. Только сам Илья знал, что никогда к нему не вернется. Ни Леха, ни Влад не хотели этого понимать. В дверь позвонили. «Конечно, это он, кто ж ещё». Илья пошел открывать. — Привет. — Можно? Илья только подкатил глаза, пропуская его в квартиру. — Как ты? — спросил Леша, снимая забрызганные дождем кроссовки. — Ты знаешь, как я. — Только приехал? — Да. — Как он? — Никак. — Совсем? — Хватит! — Не психуй. Сейчас всем сложно. Илья молча пошёл в ванную мыть руки. — Отец там? — спросил Лёша, заглядывая к нему, тоже засучивая рукава. — Он всё время с ним. — Чай сделать? — Леша обвел его взглядом. Сникшие плечи — острые. Бледный всё время, какой же он бледный, с воспаленными глазами. И почему Леша только не уезжает, взял себе отпуск, чтобы остаться здесь, чтобы терпеть всё это, но не бросить, потому однажды уже бросил, ради будущего, которое не наступило. В Калифорнии сейчас три ночи, большая квартира с видом на океан, его фото в рамке на камине. А здесь он другой, и тем, своим, никогда уже не станет. Пропасть между ними, кто бы мог подумать. — Илья? — Что? — Давай я заберу тебя? Илья посмотрел на него: — Я разрешил тебе приходить только при одном условии. — Я помню… Просто я не могу видеть тебя таким. — Так не смотри, тебя же никто не держит. — Как же, не держит, — проговорил Леша, заваривая чай. Илья всё слышал, но у него уже давно не хватало сил на лишние слова, как и на эмоции. — У каждого своя судьба, я не хотел тебе такую. Я хотел лучшего, большего, — зачем-то снова оправдывался Леша. — Ты… — и Илья бы завелся, но мотор барахлил уже несколько дней. — Просто прекрати, ты же всё уже понял. И ты можешь улететь в любой момент. — Не могу. С ним так не могу… С тобой. Если бы я тебя забрал, это одно, он бы понял. А если уеду, оставив тебя здесь один на один со всем этим… — Ты уже уезжал, оставив одного. — Влад был с тобой. — У нас разное представление о добре и зле. — И как только со своим, ты всё ещё меня пускаешь? Илья потёр лицо. — Иди спать, — сказал Леша. — Я не уйду, пока ты не проснешься. — И все же тебе пора улетать, — прошептал Илья, отпивая безвкусный чай. — Улечу, когда он вернется? — А если?.. — Никаких «если»! — в этот раз он не дал Илье развить больную для них обоих тему. — Иди спать, пока я здесь. Когда это случилось, Илья перестал спать. Душили панические атаки — пустая квартира, в которую он не придет, убивала его. Как-то Илья провел всю ночь на лавочке у подъезда, и Леша, узнав об этом, теперь регулярно приходил, днём или ночью, чтобы Илья мог поспать. Передышки выпадали, когда Илья оставался у матери, но за полтора месяца, это было всего раз пять. Илья засыпал, Леха садился проверять свои дела на том конце света, включая их старый ноут. Оставаться у него и не чувствовать себя дома — вот что было самым неприятным в этих визитах. Он потер подбородок, покрытый русой щетиной, посмотрел на бегущую строку загрузки. Подумал об Илье за стенкой, о том, что мог бы сейчас быть с ним, но тут же заткнул внутренний голос. Одного раза хватило, всего одного раза, после которого он осознал, что у них действительно ничего не получится. Влад не врал — завершился цикл. И после такого, как в капкане, застрять в этом ненавистном городе, из-за человека, с кем больше никогда не будешь. Застрять в собственной разрушенной мечте, крушение в крушении. Кровать скрипнула за стенкой. Он убрал с колен ноут и прошел проверить. Илья был в своей постели, спиной к двери. Он спал или пытался уснуть. Интересно, Влад знает, что они здесь вместе? Если бы знал, наверное, ему бы дико подпекло, точно, как Леше, когда он только узнал о них. Илья спит в своей постели, он охраняет его сон, а всего полтора месяца назад он был готов убить их обоих, особенно Влада, после того, как осознал, что же всё-таки случилось. Это был сокрушительный удар — его лучший друг с его парнем. Он желал Владу смерти, и теперь в глубине души думал, что сам навлёк на него беду. Всё, что Леша когда-либо хотел или загадывал — всё рано или поздно осуществлялось, такая уж у него была энергетика или судьба. А Влад встал на пути этой силы. Для себя Леша не исключал, что своим намерением забрать Илью, просто выбил Влада из игры. И теперь, не имея реального соперника, он впервые проигрывал. *** После больницы, отвезя Илью на работу, Влад поехал к себе. Яркое июньское солнце пекло кожу, он понизил температуру в машине. Зной мешал собраться с мыслями. Влад планировал, вернувшись, позвонить Лехе и всё с ним обсудить один на один. Планы осуществились быстрее, чем он себе представлял. Поднимаясь по лестнице, Влад заметил чужие кроссовки, переведя взгляд выше, он увидел и их обладателя. Лучший друг ждал у квартиры, и не сказать, что Влад был к этому готов. Ещё более широкоплечий и спортивный, более загорелый и поджарый, чем до отъезда, он смотрел на Влада далеко не улыбающимися глазами, как обычно. — У тебя заточка за спиной? Раскинув руки, Леха продемонстрировал пустые ладони, отлепился от стены и подошел к входной двери. — Как же мне хочется… — Давай не здесь, — Влад провернул ключ и толкнул дверь. — Соседи. Пройдя на кухню, Леша окинул взглядом квартиру. Ничего не сказав про изменения, сел на стул. — Я ненадолго, — предупредил он бывшего друга. Подперев стену, Влад смотрел на него в упор. Не выдержав его взгляда, Леха моргнул, закусив губу: — Да уж, не так я представлял нашу встречу. — Ты там грозился меня убить, так давай, начинай. — Ты же просил не сегодня, — оскалился Леха. — Боюсь, другого раза не будет, — всунув руки в карманы джинсов, Влад расправил плечи. — Я не буду с тобой махаться. — Жаль, я бы не отказался. Русая бровь поползла вверх: — Ты мне вот что скажи, давно мальчики стали нравиться? — Мне только один нравится с недавних пор. — То есть, это не прикол такой? Вы меня не разводите? Влад усмехнулся нервно, возводя взгляд к потолку, потом снова на Леху, но как бы сквозь него. — Никто не пытается развести тебя. Я бы, может быть, и был рад, если бы всё это оказалось приколом, но нам уже не по шестнадцать. Такими вещами не шутят. — Я ни черта не понимаю! — Я не считаю нужным что-то тебе объяснять. Получилось, как получилось… — Нет, ты должен! — Я должен?! Что именно? Рассказать, как у нас и что? Тебе? — «У нас». Сука… Меня сейчас вывернет, — Леха взялся за голову, ероша выгоревшие на калифорнийском солнце короткие волосы. — Хочешь сказать, у тебя прям чувства? — Ну, а что ещё? — Ты не думаешь, что он просто… мстит мне так? — Я могу сказать тебе на это одно: иди на хуй. — Значит, не исключаешь такую возможность, понятно. — Просто уёбывай, прошу тебя. — Да не кипятись. Я ведь его даже ещё не видел вживую. Реальный повод понервничать появится, когда он поговорит со мной. — Какой же ты уёбок, — Влад нехорошо оскалился. Леха заметил, как темнеет взгляд напротив. То, что Влад злится, было хорошим знаком, значит он не уверен в чувствах Ильи, значит есть повод опасаться, лёд тонок. — Ну, а ты как думал? Что я просто сдамся? Скажу: ну окей, раз вы, парни, теперь вместе, я пошёл? Я за ним приехал, понимаешь? Я там для нас всё подготовил. Всё. Ему здесь плохо, и ты сам это знаешь, ты сам мне это говорил. — Так что же ты его тут оставил? Почему сразу не забрал? — Я не знал, как там будет! Я сам мог вернуться через неделю. Мне нужно было адаптироваться, понять, что к чему, а не тащить его с собой, чтобы он там ныл, что всё время один! Ты знаешь, что такое переезд в другую страну? Откуда тебе знать? Ты же всю жизнь под папочкиной опекой! А я рисковал и не хотел его подвергать этому риску. — Он живой человек, не твое домашнее животное, даже не твой ребенок, ты не можешь знать, как ему лучше и, тем более, решать за него. Знаешь, как твой план выглядел со стороны — ты его бросил. — Я не бросал! — Все твои объяснения выглядели жалкими оправданиями, потому что ты не говорил главного — что планируешь его забрать, что сам этого ждешь. И он не понимал, что происходит. Было ясно только одно — ты улетел, но продолжаешь держать его на привязи, как… запасной вариант, чтобы было, к кому возвращаться, если обломится лучшая жизнь. — Я боялся пообещать ему что-то и нарушить это обещание. — Мог хотя бы мне об этом сказать. — И что тогда? Ты бы удержал член в штанах? — Я бы ему объяснил всё, зная твои планы. И да — мы бы так не сблизились, представь себе. Ты там что-то понимал, «адаптировался», тут жизнь тоже на месте не стояла. — И теперь ты думаешь, что он тебя любит, — Леха усмехнулся. — Серьёзно? Дураком ты никогда не был, получается — ты наивный? — в какой- то момент улыбка исчезла с его лица. Глаза стали узкими и злыми: — Мы с Ильей с его шестнадцати вместе. Это почти кровосмешение. Я у него первый, мы — нечто большее, чем просто пара, мы друг для друга, это как предопределенность, именно поэтому я не боялся его оставить. Именно поэтому я прощу ему тебя? Влад не понял, как ударил. Почувствовал только ответ в лицо — такой же сильный, в глазах потемнело. Потом была вспышка, и они уже на полу, Леха оказался проворнее и завалил, нависая сверху, после нескольких удушающих Влад вывернулся и оседлал его, придавливая коленом руку. С разбитой губы падала кровь, внимание приковали капли, впитывающиеся в белую ткань футболки. — Ты простишь? Простишь ему меня?.. — зубы скрипели от злости, пальцы сильнее сжимались на чужом горле. Леха пытался брыкаться, но чувствовал, как слабеет, от нехватки кислорода отъезжает сознание. Влад наблюдал, как закатываются его глаза, его трясло. Вокруг осколки разбитой чашки, рассыпанные по полу ножи. Занесенный над лицом Лехи кулак дрогнул, Влад сам весь дрожал. Пальцы медленно разжались: — Запомни, что это я отпустил тебя, — Влад отполз от него, приваливаясь спиной к дверцам кухонного шкафа. — Ты никого не можешь прощать, потому что никто не виноват перед тобой. Говори с ним, убеждай, как хочешь и в чём хочешь, но знай, у тебя ничего не получится. Леха стащил со стола полотенце и прижал его к лицу, пытаясь остановить кровь. Встав, Влад достал из морозилки пакет горошка и приложил к челюсти. — Ты сам всё увидишь, — прохрипел бывший друг. — И ты поймешь позже, когда мы уедем… Поймешь, что нельзя забрать чужое. — Надеюсь, ты тоже когда-нибудь поймешь, что люди — не вещи и никто никому не принадлежит. Теперь уходи. *** Илье снилась их последняя ночь. Мучаясь эрекцией, он смотрел в потолок, пытаясь удержать блаженство сна. Но оно было уже разрушено. Ком стоял в горле, Илья всхлипнул, понимая, что это просто иллюзия, и он никогда к нему не вернется, ему останутся только сны, они останутся сном. Он зажал ладони коленями и повернулся на бок, не замечая, как катятся по щекам слезы. Илье казалось, что он плачет уже постоянно — и это уже почти нормально. Он попытался воссоздать картинки сна. У Влада были разбиты губы, сейчас поверх этих ссадин другие, куда более глубокие. Прикрыв глаза Илья пытался вспомнить, как целовал его, какой он на вкус. Рука забралась под подушку и выудила футболку — священный артефакт. Накрыв ею лицо, Илья втянул запах и окончательно расплакался: — Где ты сейчас? Вернись… *** Он только сегодня говорил Лехе, что люди — не вещи, а сам мчался к Илье с одной только целью — запретить ему эту встречу, запретить ему Леху. Пусть Илья выбирает! Пусть решает уже эту проблему. Влад злился, насилуя двигатель своей бэхи, утапливая педаль газа, лишь бы скорее увидеть его. Все здравые смысли померкли: совесть, личная свобода, право выбора — нет, не слышал. Илья распахнул дверь: — Зачем? — не понял он, увидев Влада на пороге. — Мы же договорились, что я к тебе сейчас приеду. — Илья действительно показал ему почти собранный рюкзак, стоящий у двери, из нутра которого торчали какие-то вещи. Но Влад не слушал, он блуждал взглядом по его лицу, будто видел впервые или пытался запомнить, в то время, как Илья рассматривал ссадины на его губах с обеспокоенным видом. Он знал про их драку, Влад рассказал ему всё ещё днем, но почему-то не думал, что на его лице останутся следы. — Болит? — спросил Илья, прокручивая дверной замок за его спиной. Влад только слегка оскалился на его вопрос, у него действительно болело, но не ссадины. Он поцеловал его, вышло грубо. — Что с тобой? — Илья накрыл рукой будто обожжённые после поцелуя губы, считывая растрепанный вид своего парня. — Ты не будешь видеться с ним, — выпалил Влад, заталкивая его в спальню. — Ладно… — растерялся Илья, не понимая причину его импульсивности. — Видеться, разговаривать, даже думать о нем — я запрещаю, — он не кричал, отчего слова звучали куда более жутко. — Я не против… — Если он придет сюда, если подойдет хоть на метр… Я его действительно убью. — И меня? — Илья решил разбавить мрачный настрой шуткой, но увидел лишь то, как взгляд напротив стал совсем черным. Он сжался невольно, уже жалея о собственных словах. — Тебя? — Влад подвис на секунды. — Тебя я просто… Губы его имели металлический привкус, Илья не мог привыкнуть к этому вкусу. Он не был готов к такому Владу, он растерялся от несвойственного ему напора. Но чем крепче Влад его обнимал, чем глубже проталкивал язык в его рот, тем отчетливее Илья понимал, что ему это очень сейчас нужно, им обоим. В погоне забыть утреннее пророчество Влад целовал Илью, пытаясь почувствовать на физическом уровне его отношение к себе. И Илья проходил все его тесты. Он терял самоконтроль от прикосновений, забывая об их траблах, о том, где они вообще находятся, стоило ощутить вес Влада на себе. — Я хочу, чтобы только ты был рядом со мной. Не нужно вообще других людей, — шептал Илья, переворачиваясь под ним на живот. Влад убирал его волосы, открывая маленькое пылающее ухо, чтобы прикусить его, поцеловать и прошептать что-то о том, как он его любит и никому не отдаст. Другой рукой сжимая ягодицу, Влад проезжался головкой по темной звездочке и промежности, раздразнивая, надавливая и снова проверяя пальцами, когда будет уже можно. Илья шумно дышал, кусая в нетерпении собственные руки. За закрытыми веками, представляя лицо Влада, его поплывший, затуманенный взгляд и… Он почувствовал — началось. Тело раскрывалось под давящим скользким членом, он ощущал каждый входящий сантиметр, всю злобу и нетерпение, но сильнее гнулся, чтобы принять целиком. Илья не дышал, пока не почувствовал, как Влад вышел почти полностью и вошёл в него уже свободнее, но не менее болезненно. Илья скулил под тяжелыми толчками, чужие руки сжимали его ягодицы, раскрывая и фиксируя на месте, не позволяя уворачиваться. Да он и не пытался, только прогибался сильнее, выстанывая в подушку от каждого размашистого вторжения. Края джинсовой куртки Влада мелькали на периферии, пряжка ремня больно вписалась в кожу на бедре. Он бы сейчас согласился быть выпоротым этим ремнем, лишь бы доказать Владу, что кроме него ему никто не нужен — ни Леха со своей Калифорнией, ни тем более кто-то другой. Илья почувствовал поверх своей руки, сжимающей наволочку, крепкую ладонь. Влад больше не фиксировал так жёстко. Теперь он полностью лежал сверху, целуя покрытую испариной шею. Заведя руку, Илья надавил ему на затылок, подставляя плечо. Влад понял — он оттянул футболку, оголяя кожу и прикусил, чувствуя, как Илья вжимается в него лопатками. Оставляя засос на его коже, он просовывал руку между постелью и чужим животом, обхватывая небольшой твердый член, от чего Илья лишь дальше отводил колено, пуская в себя ещё глубже. Влад двигался рвано, почти не выходя, полностью накрыв его собой. Это был самый первобытный секс за всё их время друг с другом. Илья дал себя выебать просто и жестко, примитивно настолько, насколько, он почувствовал, Владу это было на тот момент необходимо. Впервые молча, без признаний, под ритмичный скрип ходящей ходуном кровати Влад брал своё, стирая грани и границы между ними, позволяя себе почувствовать Илью по-настоящему своим, способным принимать его позицию, как и способным подчиняться. Приезд Лехи определенно сближал. Было сладко стать с ним заодно против кого-то, защищать что-то общее. Если бы Илья только знал, что это будет их последний раз. Потом они собирали его вещи по квартире, забрали цветок, выключили свет и, повернув ключ на два оборота, спустились к машине. *** Леша встретил Илью на выходе из терапевтического отделения на другой день. Илья шёл от матери, которой становилось значительно лучше. Настроение было приподнятым, пока он не обернулся на оклик. Илья застыл изваянием, не веря и не понимая, что происходит. Вроде бы он знал, что Леша в Москве, вроде бы он даже с ним разговаривал, но увидеть своими глазами оказался далеко не готов… К горлу подкатил ком. Это был его Лёша, но как будто из другой реальности. Леха шёл быстро, но замедлился, понимая, что от него не бегут. На него смотрели широко распахнутыми глазами, которые начали заметно блестеть. — Ну тише, что ты… — он бегло окинул взглядом его лицо, пытаясь выцепить все изменения, а Илья все стоял не двигаясь. Лёша смотрел, слегка улыбаясь, потом погладил по щеке: — Давай ты в машине поревёшь? Илья качнулся, убирая от лица его руку. — Я… не готов сейчас с тобой говорить. — Ну come on, когда нам ещё разговаривать? Я и так еле тебя выследил. От этого «come on» по спине пробежал холодок — это общее их с Владом выражение отбросило Илью эмоционально лет на пять назад. Леша потянул его за руку: — Я не кусаюсь, ты же знаешь… — повел к машине. Илья шел медленно позади, смотрел на свою руку в его руке, узнавая кольцо, что дарил ему на годовщину, Леша до сих пор его носил. В салоне было прохладно, его запах повсюду. — Как мама? Я знаю, что случилось, мне жаль. — Уже лучше. В салоне повисло молчание, Леша почему-то ни о чем больше не спрашивал. Илья поднял на него взгляд, сталкиваясь с его пристальным. — Что? — Ничего. Не могу насмотреться. Илья завис на его губах, потом на родинке, справа над уголком рта. Волосы были светлее, чем когда он улетал в конце ноября. Тогда шли дожди со снегом, после его отъезда время тянулось мертвыми километровыми сутками. Полное одиночество, бестолковые звонки из-за океана, разговоры ни о чем, вечное тупое «я тебя люблю», которое только разжигало боль. Потом был новый год, тот случай с Русланом. Как-то Илья дожил до собственного дня рождения, не вскрывшись, хотя несколько раз всерьез об этом думал, а потом остался только Влад. Оставался до сих пор, заместив собой всю оставшуюся после его отъезда пустоту. Вчерашний засос побаливал на плече. Леша улыбался глядя в глаза, сжигая своим теплом. Илья потупил взгляд, слегка паникуя, осознав себя запертым с ним в машине. — Это неожиданно, — только и сказал он. — Послушай, я почти все понимаю… Почти… — зачем-то уточнил он. — Прости, что не говорил всё до конца. Что заставил тебя сомневаться в нас, зато теперь всё готово. Дом в хорошем месте, стабильная работа, страховка. Я скоро получу гражданство, там узаконены однополые браки, мы будем вместе, как всегда хотели, семьей, официально, насовсем. — Вау, — Илья посмотрел перед собой на плавящийся под солнцем асфальт. — Ты даже это продумал. — Мы давно с тобой это продумали. Мы же мечтали, помнишь? — Знаешь, как я это вижу? Ты взял паузу и думал, как ты хочешь жить. Со мной или без. Пауза затянулась, ты забыл про меня, а когда вспомнил, вернулся, но… — Не произноси это. — Ты заигрался. Моей жизнью в том числе. Что тебе мешало сказать обо всём сразу? Что делаешь это для нас, что заберешь меня? Признайся, ты просто сам не знал, как поступишь. Поэтому отмалчивался на все прямые вопросы — ни «да», ни «нет». Мне хотелось с собой покончить от той неопределенности, в которой я жил. А теперь ты возвращаешься и такой: «Давай свалим, посмотри какой я красавчик — всё это ради тебя». Но это так не работает. — Ну, а как это работает? — Лёша начинал паниковать. — Скажи, что мне сделать? — Ты же встречался там с кем-то? Спал с кем-то, только не ври. Я тебя знаю — ты пробуешь эту жизнь на вкус… Ты со мной шесть лет, тут Калифорния, новые люди, парни… Я все понимаю сейчас, потому что уже не люблю тебя, когда любишь, такое невозможно понять. — И кого любишь? — Ты знаешь, кого. Благодаря ему я сейчас могу разговаривать с тобой без истерики, могу тебя понять. — Ты про Влада?! Не смеши меня. Вы же разные с ним, как небо и земля. Ты же умрешь с ним от скуки. — Ты его плохо знаешь. — Я знаю его с четырнадцати лет. — Так чего ж сам не умер с ним от скуки? — Это другое. Он не партнер мне по жизни. — Тем не менее, всё так как есть, ничего нельзя изменить. — Бред какой-то, — Леша отвернулся, смотря на проносящиеся мимо тачки. В глазах стояли слезы. — Ты это специально говоришь, чтобы отомстить мне? — Нет, это данность. Я долго ходил к психологу… — Избавь меня хотя бы от психологической ерунды. Просто посмотри на меня, — он сжал его руку. Илья посмотрел в светло-голубые глаза. В сердце начало зарождаться какое-то движение, но почти сразу угасло. Леша потянулся к нему и коснулся губами губ: — Я люблю тебя. Просто вспомни. Вспомни нас. Вкус губ запустил по венам ток, Илья прикрыл глаза, отвечая на поцелуй, приоткрывая рот, позволяя этому произойти. В какой-то момент почувствовав натиск, Илья уперся рукой ему в грудь. — Не надо. Лёша тяжело дышал, нависая: — Почему? — Я ничего не чувствую, — Илья проверил ручку, оказалось не заблокировано. — Дело действительно в нём? — Действительно. — Если бы его не было, ты бы сейчас со мной улетел? — Я не знаю. Глупо думать о том, чего нет. — Но если бы не было? — И куда ты его денешь? Как всё это изменишь, если он уже есть в моей жизни? Леша не ответил. Илья выскочил из машины, хлопнув дверцей, быстро направился к метро. Леша уперся лбом в руль, чувствуя, как капли собираются на подбородке и падают вниз. Это было отчаяние: — Его не будет, вот увидишь, — он потянулся за телефоном. *** Илья приехал домой после больницы. Он нервничал, не зная, рассказывать ли Владу об их разговоре с Лешей, но решил все же не скрывать от него такое. Он набирал и набирал его раз за разом. Но Влад не отвечал на звонки. К десяти вечера Илья уже вылизал всю квартиру, приготовил ужин и смотался до шоурума проверить, на каком этапе идут работы. По дороге домой он позвонил маме, узнать какие-нибудь новости. Писать ей сообщения врач запретил, чтобы избежать лишнего напряжения, но на звонки она уже могла отвечать. Влада не было и в одиннадцать вечера. После двенадцати телефон оказался недоступен. Илья запаниковал, начиная анализировать передвижения Влада в течение дня, но осознал, что понятия не имел, чем Влад занимался после того, как заезжал утром в офис. Вечером накануне он сказал, что решил окончательно уйти с работы и утром поедет за вещами. Они легли спать. В начале девятого Влад отвез его к маме, а сам отправился в офис, на этом нить обрывалась. К часу Илья обзвонил всех общих друзей, но никто Влада сегодня не видел. Контактов родителей Влада у Ильи не было, и он понял, как опрометчиво до сих пор не записал их. Ему казалось, что они должны что-то знать. Интуиция Илью подводила редко. Остался только один человек, кто наверняка мог дать номер отца Влада. — Ты не спишь? — Нет. — Тут кое-что случилось. — Что? — Влада нет до сих пор. — И что? — А то, что он всегда в это время уже дома. Телефон молчит. — И что я должен сделать? — У тебя есть номер его отца? — Допустим. — Позвони ему или дай мне. — Зачем? — Затем, что я чувствую, что что-то случилось. — Ты как истеричная баба. Ложись спать, утром он объявится, вот увидишь. Или хочешь, ко мне приезжай. Илья сбросил. Лег в постель и прикрыл глаза. Часы показывали начало второго, когда он засыпал. Телефонный звонок поднял среди ночи. Сердце бешено забилось, когда он увидел на дисплее номер Леши. — Только не паникуй, ладно? — его голос звучал глухо, будто с другого конца Вселенной. — Что случилось, ты что-то узнал? — интуиция шептала о плохом. — Я сейчас за тобой заеду и всё расскажу. Леша пытался сохранить самообладание, но Илья всегда чувствовал его настоящий настрой. Вот и сейчас, он слышал страх в его голосе за напускным спокойствием. — Говори как есть. — Я уже подъезжаю, — он сбросил. Десять минут до звонка домофона казались адом. Илья сполз по входной двери, гипнотизируя фонари за окном темной кухни. Он пустил Лешу в квартиру. На нём лица не было. Илья начал плакать. — Нет, — он уже всё понял: — Нет! Леша поймал его, и сжимая руки подтянул к себе: — Илюх, послушай… — Что с ним? Нет не говори! Леша не мог видеть его слёз, не мог поверить в такую реакцию. — Он в «Склифе». После твоего звонка я не мог уснуть, включил телек. Там новости, авария сегодня днем на Измайловском. Внедорожник влетел под фуру. Илья начал оседать в его руках, Леша подхватил его, ставя на ноги. — Я позвонил отцу. Тот в больнице, и я все понял. Влада оперировали восемь часов, так он сказал. Ещё он сказал, что Влад жив. Илья вырвался и побежал в ванную. Леша сидел, привалившись спиной к кафельной стене, пока Илью рвало. — Он будет жить, так сказал его отец. Но после операции он впал в кому. *** — К нему нет смысла ехать, — уговорил Илью Леша. Они не спали всю ночь, с трудом Илья дождался утра. — Я хочу поговорить с его отцом, пусть он скажет, что с ним. — Хочешь прогноз? — Да. — А ты к нему готов? Илья промолчал. Около девяти утра они выехали в «Склиф». Леша звонил отцу Влада из приемного. Илья бледный, как лист бумаги, стоял рядом. Александр Иванович вышел к ним в белом халате, наброшенном поверх рубашки. Он выглядел вымотанным, лицо серого цвета, то, что глаза воспалены, было видно и сквозь линзы очков. Он пожал руку Лёше, потом Илье. — Ты прилетел? — спросил Александр Иванович вскользь. — Два дня назад. — Да-да, это хорошо. — Он отвел их к автомату с напитками, они присели на складные кресла у окна. — Как он? — не выдержал Илья долгого вступления. — Вы его друг, да? — спросил отец, рассматривая Илью, понимая, что не помнит его. — Да, это Илья. Мы много лет уже знакомы с Владом… — ответил Леша. — Влад… Он в коме. — Какие прогнозы? В душе Александра Ивановича боролись медик и отец пострадавшего. — Учитывая травмы и сложность операции… — он не выдержал, отец взял верх. Мужчина снял очки и вытер проступившие слезы. Пережав переносицу он долго молчал. Илья чувствовал, как немеет сердце и не мог сделать вдох, он крепче сжал руку Леши в своей руке. — Всё настолько плохо? Он что… — Нет, Лёш, нет. Он не умрет, я не допущу. — Нельзя его увидеть? — спросил Илья. — Нет. Он в реанимации, на аппаратах. Там мониторинг и… Операция длилась восемь с половиной часов. У него политравма, переломы, потеря крови. Если примут решение убирать гематому, то будет ещё и трепанация. И вот её он уже вряд ли перенесет. Илья закрыл лицо руками, внимать его словам не было больше никаких сил. Он вышел из приемного и пошёл, куда глаза глядят. Он не помнил, как Леша догнал его, как тащил на себе к машине, как привез домой. *** — Что теперь делать? — Илья лежал на полу и курил. — Ждать. — Я не хочу без него. Леша промолчал. Он ходил курить, в магазин и за таблетками для него, а Илья всё лежал на полу. Леша присел на корточки рядом и поднял его под лопатки. — Пей залпом. — Что это? — Лекарство. Илья выпил, как просили. Водка обожгла глотку и пищевод. — Вот так. Давай ещё. — Нет. — Пей! Он снова пил. *** Прошло ещё три дня. Новости из больницы были прежними. — Они отказались от трепанации, — сказал Леха, после разговора с отцом Влада. — Зачем ты ещё здесь? — спросил Илья, сидя напротив него за кухонным столом, выпуская дым ему в лицо. — Ты хочешь, чтобы я ушёл? — Ты что-то скрываешь? — С чего ты взял? — Ни с чего, — он ушел к себе в комнату и провел в своей постели ещё два дня. Леша приезжал каждый день, привозил продукты и готовил, иногда получалось Илью даже накормить, но это было крайне редко. И Леша начал понимать, что если Влад не выживет, то и Ильи тоже не станет. После очередного короткого разговора с отцом, который поселился в «Склифе», Леша вернулся в комнату. Влад оставался в коме уже десять дней, Илья лежал в своей постели. И к Леше пришло решение, на тот момент оно казалось ему единственно верным — он должен забрать его любой ценой. Оградить от всего этого. Илья лежал, смотря в потолок. Леша сел в ногах на его кровать. — Что там? — Ничего. — Когда его можно будет увидеть? — Зачем ты мучаешь себя? — Пока я его не увижу, я не поверю, что он жив. — Это сложно назвать жизнью. — Я скучаю по нему. — Я знаю. — А ты по нему скучаешь? — Да. — Я не верю тебе. — Не верь. — У нас ещё есть водка? От этого «у нас» у Леши ёкнуло сердце. Он посмотрел на Илью, тот отвернулся к стене, когда не услышал ответа на вопрос. Леша лег рядом с ним: — Что ты делаешь? — Хочу обнять тебя. — Зачем? — Просто так. Он обнял, чувствуя наконец всё его тело рядом, он был горячим и таким близким. Илья глотал слезы, потому что запах от футболки был не тем, а он бы очень хотел сейчас чувствовать совершенно другой запах. Леша провел по коротким волосам, возбуждаясь от тепла его тела и запаха. Илья не сразу понял, что его целуют. Он видел Лешины глаза, потом губы, видел потолок над собой, потом ощутил во рту его вкус. Леша старался быть нежным. Илья прикрыл глаза, чувствуя, как по лицу катятся слезы. Он попытался ответить на поцелуй, но не смог — все это было не тем, хоть это и был парень, с которым он спал на протяжении многих лет. — Не надо, — получилось слишком тихо, но Леша услышал, хоть и предпочел сделать вид, что нет. Илья чувствовал его руки у себя на бедрах, он знал язык его тела, знал, что за прикосновением к животу последует очередной поцелуй, а потом Леша станет стягивать с него шорты. Илья повторил: — Не надо. Я не хочу. Но Леша упорствовал. Он начал спускаться ниже, задирая его футболку и целуя живот, развязал завязки на шортах, чувствуя, как в плечи упираются руки. Он стянул их до колен и взял в руку член. Илья пытался натянуть шорты обратно, пытался выкрутиться, но не хватало не то что сил, не хватало понимания происходящего. — Не нужно, прошу… Пожалуйста… Леша остановился, лишь когда почувствовал, что Илья больше не сопротивляется. Он бросил все попытки натянуть назад шорты. Его била крупная дрожь, Леша поднял глаза, и увидел, что Илья закрывает лицо руками. Он скулил в изгиб локтя, другой рукой закрывая голову, пытаясь отгородиться от происходящего. По шее катился водопад слёз. Это была тихая истерика. Вставая, Леша натянул на него шорты, понимая окончательно — будет Влад жить или нет — не имеет значения, Илья потерян для него навсегда. — Прости меня, — Леша сел рядом, поднимая вздрагивающего Илью, прижимаясь губами к макушке. — Прости, я идиот. Я не должен был. Прости меня, — он всё повторял и повторял, не чувствуя, что сам тоже плачет. — Я просто не знаю, как без тебя… Блядь, Илья, прости меня. *** Он хотел закончить всё это уже не один раз. Купить себе билет в один конец до Калифорнии и оставить всё, как есть. Но он не мог. Вместо этого взял отпуск и застрял на полтора месяца в городе, где его никто не ждал. Леша приезжал к себе, ходил по квартире, кому-то звонил, что-то делал и возвращался к Илье. Несколько раз он ездил на место, где случилась авария, и стоял там на аварийке по часу. Он винил себя за то, что позвонил тогда Владу, за то, что рассказал ему о разговоре с Ильей. Он прокручивал их последний телефонный разговор раз за разом, пытаясь понять, мог ли он послужить причиной аварии. Он мечтал, чтобы Влад вышел из комы и сказал ему, что это не из-за него, что виноват кто угодно — водитель фуры, гаишник, господь бог, сам Влад, но только не он. Только Влад мог снять с него это бремя, но Влад, очевидно, не спешил возвращаться к ним. «Самоустранился, давая Илье шанс передумать, взвесить все за и против, чтобы по итогу ожидания он мог принять решение свалить в Калифорнию. О, это так в твоём духе, чувак», — злился Леша. «Это так в твоём духе — позволить ему самому принять решение». Леша стоял на обочине шестого километра Измайловского шоссе, где полтора месяца назад, четырнадцатого июня, произошла авария. В сотый раз он перебирал в памяти их последний разговор. — Я тут Илью встретил, — он выдавливал из себя улыбку, наблюдая, как Илья переходит на другую сторону дороги. — Он бы не стал с тобой говорить. — Это ты так думаешь. — Ну ок, что нового узнал? — Ничего нового, разве что туалетная вода, но целуется он всё так же, слишком влажно. Сначала был немного нерешительным, но потом расслабился. Это же Илья, он как щенок, помнишь? Раз приручил и он верен всю жизнь, — Леша тогда упивался молчанием на том конце, он просто отыгрывался на Владе за свой проигрыш. — Эй, ты здесь ещё или я с пустотой разговариваю? — Связь оборвалась. Это было около двенадцати дня, а в половину первого произошла авария. Леша выверил всю хронологию событий, пытаясь установить свою причастность к случившему. — Или не было никакой моей причастности, бро. Просто ты всегда водил, как мудак, — Леша вытер слезы и включил дворники, начался августовский прохладный дождь, он завел свою прокатную «камри». Нужно было возвращаться к Илье. *** Илья распахнул дверь. — Можно? Илья только подкатил глаза, пропуская его в квартиру. — Как ты? — спросил Леша, снимая забрызганные дождем кроссовки. — Ты знаешь, как я. — Только приехал? — Да. — Как он? — Никак. — Совсем? — Хватит! — Не психуй. Сейчас всем сложно. Илья молча пошёл в ванную мыть руки. — Отец там? — спросил Лёша, заглядывая к нему. — Он всё время с ним. — Чай сделать? — он обвел его взглядом. Сникшие плечи — острые. Бледный всё время, какой же он бледный, с воспаленными глазами. — Илья? — Что? — Давай я заберу тебя от всего этого? Илья посмотрел на него: — Я разрешил тебе приходить только при одном условии… — Я помню… Просто я не могу видеть тебя таким. — Так не смотри, тебя же никто не держит. — Как же, не держит, — проговорил Леша, заваривая чай. Илья всё слышал, но у него уже давно не хватало сил на лишние слова. — У каждого своя судьба, я не хотел тебе такую. Я хотел лучшего, большего, — зачем-то снова оправдывался Леша. — Ты… — и Илья бы завелся, но мотор барахлил уже несколько дней. — Просто прекрати, ты же всё уже понял. И ты можешь улетать в любой момент. — Не могу. С ним так не могу… С тобой. Если бы я тебя забрал, это одно, он бы понял. А если уеду, оставив тебя здесь один на один со всем этим… — Ты уже уезжал, оставив одного. — Влад был с тобой. — У нас разное представление о добре и зле. — И как только со своим, ты всё ещё меня пускаешь? Илья потёр лицо. — Иди спать, — сказал Леша. — Я не уйду, пока ты не проснешься. — И все же тебе пора улетать, — прошептал Илья, отпивая безвкусный чай. — Улечу, когда он вернется? — А если?.. — Никаких если! — в этот раз он не дал Илье развить больную для обоих тему. — Иди спать, пока я здесь. Илья ушел. Леша сел на диван, посмотрел на бегущую строку загрузки ноута. Илья был за стенкой, и они могли бы сейчас быть вместе в одной из параллельных реальностей. Но он тут же заткнул внутренний голос: одного раза хватило, всего одного раза, после которого он всецело себя возненавидел. В памяти всплыла беспомощная истерика Ильи, после того, как он попытался, как ему на тот момент казалось, всё исправить. Влад не врал — завершился цикл. И после такого, застрять в собственной разрушенной мечте, крушение в крушении. Кровать скрипнула за стенкой. Он убрал с колен ноут и прошел проверить. Илья был в своей постели, спиной к двери. Он спал или пытался уснуть. Интересно, Влад знает, что они здесь вместе? Если бы знал, наверное, ему бы подпекло, точно, как Леше, когда он только узнал о них. Илья спит в своей постели, он охраняет его сон, а всего полтора месяца назад он был готов убить их обоих, особенно Влада, после того, как осознал, что же всё-таки случилось. Леша вышел на балкон покурить, когда зазвонил телефон. Увидев номер отца Влада, он ответил сразу. Руки холодели каждый раз, когда этот человек звонил ему. — Алексей, Влад пришел в себя. — Что? — Вот и я не поверил, когда мне позвонили, — Александр Иванович на том конце улыбался, это было слышно по голосу. — Он пока спит всё время, но думаю, с ним скоро можно будет поговорить. Он узнал меня и мать тоже узнаёт. Ты передай Илье. Он приезжал к нему сегодня, просидел, как обычно, два часа и уехал расстроенный. Передай ему, пожалуйста, а то у меня нет его номера, парень переживает слишком сильно. Больно смотреть. — Мы все переживаем. — Да, я знаю, моему сыну повезло с друзьями. Но Илья, он один с ним разговаривает, будто Влад его слышит. Я давно заметил, сидит и рассказывает что-то… Мне кажется, Влад для него много значит. Ты не знаешь, что их связывает? Хотя не важно, это я так... — Я передам обязательно, не волнуйтесь. Когда к нему можно будет приехать? — Когда врач разрешит. Эмоциональные нагрузки ему сейчас противопоказаны, сам понимаешь. Всё-таки почти двухмесячная кома, он должен адаптироваться постепенно. — Спасибо за хорошие новости. Я очень рад. — Мы тоже очень рады. И извини за поздний звонок. — Нет, вы правильно сделали, что позвонили. Такие новости нельзя откладывать. Он нажал отбой, когда отец Влада сбросил. — Кто звонил? — Илья стоял у балконной двери, закутанный в плед. — Чего не спишь? — Думал, что ты ушел. Не могу один, ты же знаешь. Леша, посмотрел на него, склонив голову. — Так кто звонил? — Отец Влада. У Ильи глаза округлились. — Что?.. — Он в себя пришел. — Что?! — Что слышал. Отец позвонил сообщить. Ну что ты плачешь все время, глупый? — Леша обнял его, чувствуя руки на шее. — Всё хорошо теперь будет, вот увидишь. — Когда к нему можно? — Отец скажет, но думаю скоро. — Я должен его увидеть. Леша расцепил объятия, выпуская Илью и чувствуя, что теряет этого тощего и лысого, как буддийский монах мальчишку, навсегда.