Ты не сможешь

— Когда ты понял? — Влад обнимал со спины, касаясь губами кончиков его волос и шеи. Очертания предметов сглаживал мрак, тишина и неподвижность вокруг создавали ощущения затерянности. Владу нравилось так с ним прятаться, будто проваливаться между мирами, создавая свою собственную реальность. Только ветер колыхал занавески на окнах и поскрипывала балконная дверь. Илья перехватил его пальцы на своей руке: — Понял что? — Ну, это о себе? — Что нравятся парни? — Илья понимал, к чему Влад ведет, он только начинает в себе разбираться. По этой части, в сравнении с ним, Илья уже воин со стажем, а Владу абсолютно не с кем поговорить. — В школе понял, — прошептал он, замечая, как тишина поглощает звуки. Он тоже чувствовал себя затерянным среди миров. — Что именно понял? Как это было? — Одноклассник. Мой друг, спортсмен и гордость школы. Мы сидели за одной партой класса с пятого. — Ты ничего не сделал? Не сказал ему? — Я боялся… Любого проявления своего отличия. Боялся, что не примет, отвернётся, а ещё хуже, если высмеет и всем расскажет. Влад прикусил его плечо, затем медленно провел языком по коже, чувствуя, как сбивается чужое дыхание, и Илья теснее прижимается. — И что, ты просто ждал? — Ждал, жил дальше. Смотрел на него каждый день и горел. До конца десятого класса. — А потом? — Был первый день летних каникул. Мы гуляли всю ночь, пошли встречать рассвет. Отделились от компании. Я помню, что это он увел меня тогда, мы пили вино из бутылки, потом я поцеловал его. Влад почувствовал, как Илья съежился, будто от холода. Он прижал его к себе крепче под простыней. — Он оттолкнул меня сначала… Я испугался, что ударит. Но он не ударил, просто смотрел на меня. Стало стыдно, я понял, что он догадывался всё это время. Стыд и ненависть к себе, — это всё, что я почувствовал. Я сразу пожалел, что сделал это. Было темно, я надеялся, что он не видит моих слез. Я побежал. Хотел найти остальных, но не мог найти выход из парка. Он догнал меня, повалил… — Ударил всё-таки? — Нет. Он матерился, обзывал меня, мы целовались так, что болели губы, а потом он захотел, чтобы я отсосал ему. Это было слишком, учитывая, что тогда я и целовался-то впервые. А у него уже был приличный опыт во всём. — С девочками? — Да. — И чем закончилось? — Я оттолкнул его. Неделю не ходил гулять с ними. Он не звонил. Потом я улетел в языковой лагерь. Он написал первым в конце июня, я отмалчивался. Чувствовал себя жалким, не понимал, как в школе потом с ним ещё год учиться. Я же как бы отказал ему, а он не любил, когда отказывали. Но общение наладилось — сначала переписка, потом я прилетел, тянул со встречей. — Чего именно ты боялся? — Увидеть в нём желание меня использовать. Подставы, что расскажет остальным. В общем, всего и сразу. — Он рассказал? — Намного позже. — Почему? — Потому что появился Лёша. В конце одиннадцатого класса. — Как это случилось? — Казалось, после моего возвращения между нами ничего не изменилось. Он зашел за мной гулять с собакой, у него был ретривер. Никто из нас не вспоминал тот случай в парке, никто не нарушал личных границ. Мы общались, как обычно, только он стал внимательнее что ли… А потом он увидел, как за мной приехал Леша, мы тогда только познакомились, случайно в Маке. — Я знаю, как вы познакомились. — Всё закрутилось. С другом видеться стали реже. Позже он спросил прямо. Я прямо ответил, что у меня появился парень. А на другой день в школе уже всё было иначе. — Он рассказал? — Всем. Он нас сфоткал на телефон, как выхожу из машины. Много фото, сделанные в разные дни с одним и тем же парнем, одна и та же тачка… — Ему поверили? — Конечно. — Я помню, Леша рассказывал что-то такое про твои проблемы с мудаком-одноклассником. И родителями… — До них дошли слухи. В школе такое началось. В общем, мама спросила, я ничего не отрицал и не подтверждал, просто отмалчивался на все вопросы про эти слухи. Тогда она спросила у Влада… — У Влада? — Так его зовут. — Супер. — Он не похож на тебя, но имя… — Плохие ассоциации, я понял. — Он всё ей рассказал, о том что я признался ему, что встречаюсь с парнем, показал те фотки. — Урод. — Да уж. — Мне жаль. — Забей, это давно было. — Ты тогда к нему переехал? — Мы почти сразу начали жить вместе, он забрал меня. Не боялся моих родителей, разговаривал с ними, когда у меня уже не было сил. Он многое тогда для меня сделал. Взял ответственность. — У тебя с ним было в первый раз? — С ним. — И за шесть лет ты не изменял ему? — Нет. — Ясно. — Ты ревнуешь? — спросил Илья осторожно, когда у Влада закончились вопросы. — Я тебя ко всем ревную. Даже к себе. Его смех в тишине был похож на шелест листьев: — Это как? — Очень просто. — Так не бывает. — С тобой бывает. Илья засмотрелся на него: — Как у тебя это было? — Что именно? — Первый раз. — Мне было шестнадцать. Ей девятнадцать. Старшая сестра моей девушки, с которой мы ещё не спали, соблазнила меня на даче их родителей. — Мужчины такие слабые, когда речь заходит о лёгком сексе. — Вообще о сексе в шестнадцать. — Хочешь сказать, когда ты стал старше, то перестал изменять подружкам? — Почти. — Почти, — Илья улыбнулся скептически. Он посмотрел на его лицо, потом в глаза. — Что такое? — Влад понимал, что Илья чувствует что-то, но не может это выразить. — Тебе не нравились парни никогда? — Я уже говорил — нет. — А Леха? — Ты прикалываешься? — Напомни, сколько вы знакомы? — С четырнадцати. Он пришел в мою футбольную секцию, когда переехал в Москву. — А мальчики по секции не нравились? — Не замечал за собой. — Гей-порно Леха не пытался тебе показывать? — Пытался, но я не впечатлился. Мы были пьяные и только смеялись. — Он не приставал к тебе? — Я не в его вкусе. — Он изменял мне? — Ты же знаешь, что нет. — А что знаешь ты? — Какое сейчас это имеет значение? — Значит изменял? — Я не знаю, он ничего такого не рассказывал. Мы не обсуждали его… влечение к парням. — Даже, когда пьяными смотрели гей-порно? — Прекрати. — Ты врешь, я чувствую. — Илья. — Если не хочешь отвечать, так и скажи, но не нужно врать мне. — Я не хочу больше говорить о нём. Он как будто незримо всё время с нами. — Это из-за меня. Прости. — Хватит, пожалуйста. — Всё это так странно. — Пути господни, как говорится… — Грешник. — Праведник. — Блудник — Take me to church, — Влад провел ладонями по его гладкой спине, почувствовал, как живот соприкасается с теплым и плоским животом. Ноги Ильи переплетались с его собственными ногами, его пальцы поглаживали кожу на предплечье Влада. Он разглядывал тонкую спинку носа и опущенные ресницы, приоткрытые губы, снова и снова поглаживая голую спину. — Это и есть реальность, — прошептал Влад. — Что ты имеешь в виду? — Это — реальность. То что было раньше, до тебя — сон. Можно сказать, я не жил до тебя. Илья поцеловал его под подбородком, задерживаясь губами на коже и вдыхая запах. — Тебе страшно? — Страшно? — переспросил Влад. — Узнать себя таким не просто, еще сложнее принять. Тебе страшно от мысли, что узнают другие, родители, друзья? — Мне страшно, что однажды я проснусь и пойму, что это всё мне приснилось. Что тебя у меня нет, что ничего этого не было… — Мы есть, и я с тобой, — Илья прикрыл глаза, чувствуя, как от его поглаживаний и прикосновений по плечам рассыпаются мурашки. — Как ты думаешь, это надолго? — Я бы хотел насовсем, — его слова сквозили сожалением и какой-то печальной предопределенностью. Владу не понравился этот тон, он приподнялся, нависая над ним, провел пальцами по губам и, придержав за подбородок, начал целовать. Поцелуй перетек в глубокий и долгий. В какой-то момент Илья перехватил инициативу, опрокинув Влада на лопатки. Тот не сопротивлялся, наоборот, так они ещё не трахались. Он позволил Илье сесть сверху, сразу чувствуя кожей его горячую промежность, его нежную кожу. Его жар передавался Владу. Наклонившись, Илья целовал его в губы, приноравливаясь. Это было медленно, очень медленно. Влад ждал, замерев, пока Илья опустится полностью. В этой позе тело его больше не казалось таким податливым, оно был тугим и горячим, таким удушающим, что хотелось скорее разрушить силки, в которых Влад себя ощутил. Но он ждал и медлил, непривычно ощущая на животе чужой член. Он поглаживал его, а Илья всё привыкал. Влад наблюдал, как кривятся брови и губы, он видел его лицо и тихо горел, в какой-то момент не выдерживая этой медленной пытки. Резковато поднимаясь, Влад обхватил его руками, вместе с тем чувствуя, как входит до упора. Илья вскрикнул, жмурясь и упираясь лбом ему в плечо. Влад двигался плавно, почти гипнотически, затягивая и его в свой ритм, заражая своей одержимостью, давая почувствовать свою решимость. Влад надавил между тонких лопаток, чувствуя под ладонью проступающие позвонки. Илья почти не дышал, позволяя ему быть внутри. Бедра двигались плавно. Он прикусил его плечо, когда услышал: «Да, вот так». Илья жмурился, принимая, раскачиваясь и всхлипывая, кусая Влада сильнее в отместку за боль, которую причиняли его слова. Он кусал за тихое «мальчик» и «любимый», за то, что Влад так долго скрывал от него себя настоящего, за то, что обманывал, притворяясь кем-то другим, за то, что сторонился, не пуская в свою жизнь, вообще к себе не подпуская. Сколько времени они потеряли? Скольких лет он лишил бы их с Лехой? Если бы не боялся быть собой, просто не боялся. А теперь он его обнимает и шепчет всё это, доводя до какой-то предсмертной эйфории, теперь он его мальчик, и Илья знает, что уже не справится без него, что всё, что было до — меркнет с каждой проведенной рядом минутой. Он его просто поглощает своей нежностью, он его к себе привязывает каждым словом, поцелуем и взглядом. Это как заново родиться, но уже в лучшем мире. Резко распахнув ресницы, Илья прогнулся, чувствуя, что чужие руки не дают упасть. Влад тяжело дышал, прижимаясь к его груди — они кончили одновременно. В тусклом предрассветном мерцании Илья видел покусанное плечо, цветущее засосами — он провел по нему пальцами, улыбаясь, как безумец своим мыслям. Влад был внутри, хоть всё и закончилось, дышал сорвано, не отпуская его, и Илья слышал, как в тишине стучит его сердце, а потом он услышал своё. — Ты доведешь меня, — прошептал Илья, когда Влад разжал руки и дал ему больше пространства. — Доведу? — в ушах всё ещё шумело, Влад не слышал собственного голоса. — Доведешь… до края. У меня от тебя крыша съезжает, — признался Илья. — Лучшее признание, которое мне делали после секса, — он удовлетворенно лег на подушку, притягивая Илью и укладывая на себя. — Это не признание, а факт. И дело не в сексе, точнее не только в нём. Просто ты мне идеально подходишь… — Нет ничего идеального. — Я не так выразился. Мы с тобой друг другу подходим, как… — Две половины? — Два человека. Ты был всё время так близко… И у нас могло случиться всё раньше, — Илью несло, а Влад улыбался, смотря в потолок и слушая. — Я был уверен, что ты классно целуешься. — Зачем ты думал, как я целуюсь? — Я много о чем думал, смотрел на девушек, с которыми ты нас знакомил, представлял тебя с ними и думал, какой ты. — Зачем? — Потому что я ничего о тебе не знал, кроме того, что ты сам показывал, а я хотел знать… Не знаю зачем, просто так чувствовал… Интересовался тобой. — Мог бы спросить. — Не мог, и ты сам это понимаешь, учитывая, что именно ты держал дистанцию. Если бы ты предложил, я бы наверное… согласился. — На что? Изменить Лёхе? — Да. — Глупости, это ты сейчас так думаешь. Если бы он не уехал, ничего бы этого не было. — Я рад, что он уехал. — Тебя несёт, да? — Не знаю. Я просто говорю, что чувствую — я сейчас абсолютно счастлив. Я хочу только тебя. Быть с тобой и никто больше не нужен. — Импульсивный маленький мальчик. — Думай что хочешь, но это — не импульсивность. Я всегда говорю, что думаю, просто ты ещё не привык. Но привыкнешь, потому что у нас впереди много времени. Влад поглаживал его спину, вслушиваясь в тихое бормотание — это было то самое. Он точно не знал, как это назвать, но это было именно то чувство удовлетворенности от близости с человеческим существом, которое он искал и не мог найти. Он не хотел никуда идти, что-то делать, он не строил планов даже на завтра. Существовал только этот момент и они в нём: Илья, его голос и тепло тела, его слова и запах, его искренность. — Если ты решишь расстаться, лучше сразу меня прикончи, — прошептал Илья, засыпая. — Дурак. *** Это случилось около двенадцати дня. Илья собирался в больницу. Влад готовил им завтрак на его маленькой кухне, предварительно позвонив помощнице и предупредив, что берет отпуск на ближайшие две недели. — Ты решил уволиться? — Илья пил кофе. Вид у него был бледный и вымотанный, но несмотря на всё, Илья улыбался. — Думаю об этом уже всерьез. Чем дольше я с тобой, тем мне сложнее себя заставлять заниматься тем, чем не хочу. — Не заставляй. Для начала возьми продолжительный отпуск. Нужно куда-то уехать, сменить обстановку. — А ты полетишь со мной? — Полетел бы, но сам понимаешь, пока мама в больнице… Протянув руку, Влад убрал волосы с его лица, подцепил подбородок и заставил посмотреть на себя: — Всё будет хорошо. Пообещай, что не будешь думать о плохом. — Обещаю. Потянувшись, Влад поцеловал его в губы — коротко несколько раз, но Илья не дал отстраниться, притягивая его ближе и целуя по-настоящему. Ему нравилось, как это у них получалось — мимолетное прикосновение, взгляд и всё — мир вокруг мерк и начиналось свободное падение. Влад уже сорвано дышал, когда телефон завибрировал на столешнице. Номер был незнакомым, возможно звонили из больницы, он поспешил ответить, нехотя отстраняясь от Ильи, но продолжая поглаживать его по щеке. — Да. — Привет. Узнав голос, Влад изменился в лице. — Это из больницы? — Илья переполошился, но Влад жестом показал, чтобы Илья замолчал. Отвернувшись в сторону, он произнес: — Когда ты прилетел? И Илья только сильнее напрягся, начиная понимать, кто именно прилетел, но до конца отказывался верить. Он улавливал обрывки фраз: «дома», «аэропорт», «перелет». Голова кружилась, он оперся локтями о стол, слишком близко к Владу. Когда услышал голос из динамика, сомнения окончательно стерлись. Закрыв лицо руками, Илья всё понял. Внутри колошматило сердце, пальцы онемели. Сославшись на занятость, Влад свернул разговор. — Зачем он прилетел? — только и спросил Илья. — Ты проверял свой телефон? — Сегодня ещё нет. — Проверь. Илья отыскал смарт на столе за микроволновкой, разблокировал. — Он на беззвучном, — прошептал, читая вереницы сообщений. Мелкая дрожь охватила тело, он оторвался от монитора и посмотрел на Влада, который, скрестив руки на груди, всё это время за ним наблюдал. — Что там? — Пишет, что за мной приехал, если вкратце, просит о встрече. А тебе он что сказал? — Спрашивал, знаю ли я, где ты? — И что ты ответил? — Сказал, что перезвоню. — Супер, — Илья скривился. — А как ты хотел, чтобы я ответил? — Как есть! Влад растерялся: — Ты действительно этого хочешь? — Да, хочу! Хочу, чтобы он знал, что я не сдох! Что живу дальше и не жду его. И что ты, — он ткнул пальцем Влада в грудь, — ты любишь меня! Хочу, чтобы он знал это и чтобы свалил обратно. Почему ты не рассказал ему? — С тобой решил сначала обсудить. — Тебе стремно ему говорить? Стыдно перед ним? За то, что ты такой, что ты со мной? Илью несло, и Владу становилось не по себе от его бурной, почти неадекватной реакции на телефонный звонок. — Не неси околесицу. — Тогда что? — Чего ты хочешь? — Скажи ему… Скажи, что ты у меня. Скажи, что спишь со мной! Скажи всё, что говорил мне ночью. — Тебе важно, чтобы он знал? — Да! Влад потянулся к телефону, набрал последний входящий. Приложил к уху, слушая гудки. Когда на том конце ответили, Илья вырвал телефон. — Я сам тебе всё скажу, твою мать. Влад не успел понять, что произошло. Илья уже стоял к нему спиной с его телефоном: — Привет, это я. Влад не слышал Лешу, но по словам, которые произносил Илья, не сложно было догадаться о сути разговора. — Я звоню с его номера, потому что он ночевал у меня. Мы теперь часто вместе ночуем. Ты же сам просил его за мной присмотреть, — голос Ильи дрожал, иногда звучал визгливо, но Влад не перебивал, не пытался отбирать телефон, просто слушал, к чему это всё приведет. — Я… Мы… Да! Я тебе больше скажу, что это не просто… Я его люблю. Хватит ржать! Я тебе говорю как есть. Я не дам Владу трубку, просто слушай меня. Заткнись! — Илья зло вскрикнул. Попытавшись его коснуться, Влад получил тычок локтем. — Я тебе ещё раз повторяю, мы вместе теперь, будь спокоен, он хорошо за мной присматривает! Мобильник смеялся, когда Илья опустил его на стол, потом поднес снова, сказав нечленораздельно: — Он сам тебе объяснит. Влад видел, как его трясет, по лицу катятся слёзы: — Тише, — он сам не был к такому готов, он хотел к нему подойти, но Илья кинул в него телефоном: — Сам ему скажи, я не могу… — Не хочу я ни с кем разговаривать! Что с тобой? — Влад бесился. Илья выглядел ещё бледнее, чем утром. Его качало, телефон в руках Влада всё ещё разговаривал искаженным голосом бывшего друга. — Мне плохо, — прошептал Илья, — зажав рот рукой, он выбежал из кухни. Влад слышал, стоя под дверью ванной, как его выворачивает. Дверь не поддавалась, Илья заперся. Дергая ручку, Влад матерился: — Ну что за дерьмо. Телефон матерился в его руке. — Да! — рявкнул Влад в трубку. — Что происходит? — Его тошнит, — пережав переносицу, ответил Влад на чужой вопрос. — Почему? — Токсикоз, блядь! — Я серьезно! — А ты не знаешь, почему его обычно тошнит? Он перенервничал. — От звонка? — От того, что ты прилетел, от звонка, от всего! Зачем ты это делаешь, он только успокоился! — Влад, объясни мне, что за бред он нёс? Влад сделал паузу: — Это не бред. Всё — как он сказал. — То есть, ты трахаешь моего?.. — Во-первых, он уже не твой, во-вторых я его не просто трахаю, а жестко и качественно, настолько, чтобы и мысли о тебе не осталось. Повисло молчание, Влад уже решил, что Леша сбросил, но он проговорил: — Я убью тебя, слышишь? — Обязательно, но можно не сегодня? — Как ты мог? Я просил тебя… — Ты вообще дохуя чего просил, я всего и не вспомню. В общем, всё изменилось с тех пор кардинально. — Я за ним прилетел! — Как бы поздно уже. — Это не тебе решать. — А кому? Тебе что ли? Ты руины после себя оставил! Ты… его фактически… Ты знаешь, сколько мне сил стоило из этой ямы его вытащить, и теперь ты за ним приехал? Смешной такой. — Мне поговорить надо с ним. — Уже поговорили. — Ты не можешь ему запрещать. — Да я не запрещаю ничего, сейчас проблюется, наберет тебе снова. — Ну ты и тварь… Я четырнадцать часов летел, чтобы увидеть его… — Да мне похуй, сколько ты там летел… — Твой отец в курсе? — Ты шантажировать меня вздумал? — На войне все средства хороши. — Тогда и к матери его съезди, она как раз после инсульта. Влад сбросил, он понял, что не вывезет этот разговор до конца, да и кто определяет границы в их споре. Илья открыл сразу, как всё стихло. — Подслушивал? Влада обдало мятно-ментоловым запахом зубной пасты. — Сильно мутит? Посмотри на меня, — попросил Влад. Глаза у Ильи были красными из-за лопнувших капилляров. Ничего не говоря, Илья обнял его. — Спасибо тебе. Влад напрягся от его «спасибо». — В смысле «за всё»? — уточнил он. Илья шлепнул его по спине слабо сжатым кулаком. — За то, что поговорил с ним… — Не преувеличивай. — Просто замолчи и научись уже принимать благодарность. — Он хочет встретиться. — Пошёл он в жопу. — Ты же понимаешь, что встречи не избежать? — Мне всё равно. — Хотя бы себе не ври. Илья не ответил, он пошел в спальню и сел на кровать, подперев подбородок ладонью. Скрестив руки на груди, Влад стоял в дверях, за ним наблюдая. — Глупо отрицать, что тебе не нужен этот разговор, — произнёс Влад. — Если только ты со мной будешь. — Вам действительно нужно поговорить, он не отвяжется. — Если только ты будешь со мной, — повторил Илья.