Ты не сможешь

Мысль ускользала. Влад смотрел на воду, холодный ветер пускал рябь по черной поверхности. Влад плотнее сжал воротник пальто, холод сковывал движения, но это не причиняло дискомфорта в отличие от мысли, которая ускользала всякий раз, стоило её коснуться. Несколько дней он искал тишины и нашёл её, как ни странно, в центре города, на Воробьёвых. Влад не знал, сколько времени он простоял так, глядя на реку. Выйдя из офиса после встречи с клиентом, он сел в машину, решив где-нибудь перекусить, а дальше уже не помнил, что было и как здесь оказался. Просто осознал себя стоящим у воды с окоченевшими пальцами и спутанным сознанием. Сбив снег со слишком тонкой для этого времени года подошвы туфель, он осмотрелся, пытаясь вспомнить, где оставил машину. Сигареты кончились ещё утром. Влад погладил другой карман, убеждаясь, что и в том пусто. «Надо бросать», — подумал вскользь и ещё о том, что завязывать лучше не только с сигаретами, а со всем этим — название чему он дать не мог, как ни старался. Он провёл бесчувственными пальцами по гладкой ткани, выуживая тонкий корпус из кармана. Разблокировал, снял режим полёта, и повалили сообщения. Цифры на дисплее оповестили, что уже начало пятого. Во сколько же он всё-таки уехал из офиса? Новым входящим ожил экран. Влад сразу выцепил взглядом имя контакта, ощущая себя будто в чужом теле, искренне не понимая, отчего же именно так часто забилось будто не его сердце. От имени? От понимания того, что о нём думает, именно он? Или же от воспоминаний последней встречи, от их разговора и прочего?.. Всего намешано, котлован непонятных эмоций, и среди изобилия несвойственной ему околесицы непонятных чувств — нервная радость от входящего, которое он ещё даже не прочел. Это бесило. Собственная реакция на этот цирк. Он сам себя бесил, отзываясь так на всё произошедшее между ними за последнюю неделю. А не произошло ровным счетом ничего существенного, если не считать… Сев в машину, Влад стряхнул снег с туфель. Салон остыл, он завёл мотор и отрегулировал климат-контроль. Подышал на пальцы, разблокировав телефон, ткнул во входящее. И: «Я звонил тебе в офис. Сказали, ты уехал. Телефон выключен. Ты забыл про наш кофе-брейк в 4. Всё в порядке?» На улице набирал силу снег. Влад не включал дворники, снег падал на лобовое, тут же тая. «Эти переписки до добра не доведут. Ты слишком искренний», — в своей голове Влад обращался к нему всегда прямо, будто вёл диалог. Вместо встречи он поехал на «Воробьёвы». «Что ж, welcome, ранний склероз». Вывернув руль в сторону дороги, сдал немного назад и направил машину к выезду из парка. «Это не склероз, конечно, это ты избегаешь встречи, потому что ещё от вчерашней не отошел». Светофор загорелся красным, Влад остановился, ожидая, и снова залип на тающие на лобовом снежинки. Вчера они вместе ужинали. Влад зачем-то признался ему, что хочет уйти из юриспруденции, зачем-то рассказал то, чего никому не рассказывал, и Илья его слушал, смотря прямо в глаза, гипнотизируя своим невероятным, уводящим в бездну взглядом — глубокий синий превращался в глубокий черный ближе к самому дну. Взгляд, в который раньше он опасался так долго и прямо всматриваться, цеплял что-то ближе к собственному дну Влада и тянул это наружу. *** — Почему? — он накрутил на палец короткую тёмную прядь и, подперев ладонью висок, продолжил медленно перебирать свои волосы. Владу казалось, что Илья так сам себя успокаивает, такой неосознанный самогипноз, а ещё Влад подумал, что Илье не хватает тактильных контактов, что, наверное, его уже давно никто не обнимал и не запускал пальцы в волосы. — Потому, что это — не моё, — пояснил Влад. — Не гони. Ты отличный адвокат. — Откуда ты знаешь? — Влад прищурился, слегка наклоняя голову к плечу, пристально наблюдая за выражением его лица. — Это все знают. — Леша рассказывал, понятно. Илья отвел взгляд, а Влад отметил про себя, что злится оттого, что он всё ещё так болезненно реагирует на это имя. — И он. И я сам слышал, как вы обсуждаете твои дела, суды, всякие там сложные случаи. У тебя же не было сокрушительных провалов? — Не было, даже наоборот, — Влад припомнил одно сложное дело с медицинской страховой компанией, чьи интересы отказались представлять самые крупные юридические бюро в Москве, а он рискнул и выиграл суд, хотя даже отец отговаривал брать это дело. — Мне больше не интересно. — И чем планируешь заниматься после? — Вёрсткой. — Чем? — Верстать сайты. Так я отдыхаю. — Понятно. — Тот ещё скучный задрот, да? Илья засмеялся, как Владу показалось, впервые с момента отъезда Лёхи. — Нет, совсем нет. Я просто мало что в этом смыслю, ещё меньше, чем в юриспруденции. Но там хоть что-то понятно, а вёрстка — для меня полная абстракция. — Покажу как-нибудь, если напомнишь. На словах долго объяснять. — Окей. Влад отпил кофе из небольшой фарфоровой чашки в восточном стиле, кофе отдавал корицей. — Я не знал, что ты увлекаешься программированием. — Никто не знает. Ты первый, кому я говорю, — он заметил тень улыбки на бледных губах, Илье явно пришлось по душе брошенное вскользь признание. — Подумай хорошо. Все же на карте карьера и репутация. А вёрстка — для души, — последнее прозвучало как «баловство», что Влада немного задело. — Разве в жизни не важно заниматься именно тем, что для души на постоянной основе? Ты же в магазин всё время вкладываешь, не деля на рабочее и свободное. Илья улыбнулся снова едва заметно, но Владу хватило, чтобы за всё время их встречи его впервые накрыло. Он представил, как это будет, если он сейчас его поцелует. Мысль застряла в голове, на повторе — он будет его целовать… будет целовать… его. У Влада заслезились глаза. Голос Ильи зазвучал фоном: — Это не магазин, а шоурум. Ты же знаешь. Звуки стали растягиваться, превращаясь в гул. Собственные мысли играли в странные игры. Илья где-то сверху, Влад снизу, тянет его за запястье: «Сядь на меня», —холодный пот прошиб, спускаясь льдом до поясницы — уже знакомое ощущение. Илья — напротив, Илья в его мыслях, на его коленях — два разных или всё же один и тот же? Влад выдохнул носом, открывая глаза. — Да, конечно. Знаю. Ты много раз говорил. Шоурум. — Запомни, пожалуйста, — попросил, расправляя складки на тканевой салфетке. И Влад вспомнил, как не один раз Илья уже объяснял всем, чем отличается обычный магазин одежды от шоурума, но они продолжали называть это магазином. И Илья перестал поправлять, очевидно, понимая, что всем плевать. — Я запомнил. Уже. — Хорошо, — он закусил губу, поднимая глаза на Влада. — Сегодня коллекцию новую привезут. Каждая модель в единственном экземпляре. Не хочешь зайти, посмотреть? — Илья коснулся высокого горла черного свитера и потом своего уха, зажал мочку, прокручивая тонкий ободок колечка в нём. На вид кольцо было серебряным, но Влад знал, что это платина, Илья предпочитал только этот металл. Откуда он всё это про него знал? — Ну так что? Хочешь или как? Влад любил люксовые вещи и был постоянным гостем ЦУМа, но почему-то всегда избегал шоурума Ильи, хоть Лёша только у него и одевался. И вот сейчас стало как-то неловко принимать предложение, которого они оба сознательно избегали долгое время — Илья — сделать, Влад — принять. Но сейчас не принять было невозможно. — Заеду в ближайшее время. Разблокировав телефон, Илья что-то сверял, серьезно сведя ухоженные, темные брови к переносице. Влад не отводил взгляда, неосознанно наблюдая за малейшими изменениями в его лице. — Доставка в четыре. Если хочешь, будешь первым, кто увидит новую коллекцию «Brioni» в Москве, — у Ильи глаза маниакально заблестели, будто он не про одежду разговаривал, а предлагал что-то завуалированно интимное. И Влад был уверен, что тот и не догадывается, как со стороны это двусмыслено выглядит. Илья болел модой, сколько Влад его знал, и, должно быть, именно так блестят глаза влюбленного в своё дело человека. Тем не менее, выглядел Илья именно соблазнительно в самом прямом смысле этого слова. — Отчего нет? Поехали? Илья снова полез в телефон, очевидно в органайзер. И погрустнев слегка, посмотрел на Влада. — Только сегодня не получится. У меня психолог в пять. Менеджерам я тебя передавать не хочу, но обещаю, что первая презентация твоя. — Договорились. Илья задумался о чем-то, наблюдая, как за окном дождь со злобой колотит по откосу. — Как терапия? — спросил Влад, переключая его внимание снова в эту реальность. — Помогает. Знаешь… — Илья замялся. — Что? — Мне кажется иногда, что ты меня просто терпишь. Будто нянька, которой платят, чтоб была не только нянькой, но и другом. — Хочешь меня обидеть? — Прости, я не подумал, как это звучит, но я действительно не понимаю, какой тебе интерес?.. — Нет. Не начинай, прошу, — Влад потер лицо, усмехаясь себе в ладони, и устало положил руки на стол. Он не был готов, когда Илья накрыл рукой его руку, Влад замер, ожидая, что же за этим последует. — Дослушай, ладно? Для меня действительно загадка, как ты меня терпишь столько времени. С моего дня рождения уже месяц прошёл. Мы видимся минимум дважды в неделю и ты ещё ни разу не перенёс встречу. Я действительно считаю, что тебе невероятно скучно слушать мой невнятный бред про какие-то там шмотки, да ещё принимать предложения их примерить, но… Я не смогу отказаться от этого. Я эгоист, ты, наверное, это давно заметил. И вот к чему это я: мне действительно легче от того, что ты рядом, мы общаемся и остальное… Поэтому, если ты меня действительно только терпишь, то у тебя проблемы — мне не надоест. Я не откажусь от этих встреч. Ладонь у Ильи была гладкой и прохладной, Влад развернул кисть, слегка сжимая его пальцы в своих. Едва заметно погладив большим две его тонкие фаланги. — Лёха мне не платит за общение с тобой, если ты это имеешь в виду. — Влад, — дернувшись, Илья попытался высвободить руку, но Влад сильнее стиснул пальцы. — Я не притворяюсь и не скучаю, мне интересно с тобой — и это чистая правда, — он заставил себя смотреть в его глаза и выдержать слишком прямой взгляд столько, сколько потребовалось, чтобы Илья первым опустил ресницы и улыбнулся, сверкая ровными, исправленными брекетами резцами, но вот клык, как торчал немного вперед, так и остался нисколько не скорректированный. А всё потому, что Илья вместо двух положенных лет с трудом относил скобки месяцев десять, и даже настояния Лёхи не помогли. Смотря сейчас на него, Влад думал о том, что если бы Леша однажды не брякнул что-то про его прикус, Илья, возможно, вообще не пошёл к ортодонту. Только вот Влад никогда не видел никакой надобности Илье что-то в себе исправлять. — В общем, терапия помогает, — Илья деликатно вернулся к изначальному вопросу. — Врач считает, что я должен чаще говорить, что думаю, когда возникает такое желание. Так будет проще себя понимать. У меня сложности с общением после… всего этого. И он считает, что для начала я должен проговаривать эмоции с теми, кого хорошо знаю. — Я думаю, твой врач прав. *** Трогаясь на светофоре, Влад резковато набрал скорость, вспоминая, с каким трудом отпустил его пальцы, когда к их столику подошла официантка. *** — Что у вас с Ивоной? — Илья натянул на пальцы кофту, неловко провожая взглядом официантку, забравшую пустую посуду с их столика. Влад напрягся. С тех пор, как девушка уехала на спортивные сборы, он больше не писал ей, хотя расстались они на многообещающей ноте. Прошло больше двух недель, и, если бы Илья сейчас не напомнил, Влад едва ли завел тему своих отношений с противоположным полом. — А что у нас с Ивоной? — Ты говорил, она уехала? Вы общаетесь? — Сейчас реже. — Я почему-то решил, что у вас серьёзно. «Вот только не язви сейчас», — сдерживал себя Влад мысленно. — «Только не отталкивай его». — У меня действительно сейчас всё серьёзно, но только не с ней. — А с кем? Такому искреннему удивлению сложно было не улыбнуться. — Серьёзные отношения у меня на данный момент только с работой, и у нас сложный период. Я тебе говорил. — Ясно. — Я могу ошибаться, но мне показалось, ты выдохнул с облегчением? Илья смутился, отводя взгляд, и вот теперь Влад отчетливо увидел как всегда бледная кожа заметно порозовела на скулах. — Извини. — За что? — Илья скользнул по нему бегло. — Не было цели тебя смущать. — Вот и не смущай, — он махнул официантке, съезжая с темы. — В этот раз моя очередь платить, — попросил счёт и отказался, чтобы Влад его как обычно подвёз. Это был странный вечер. Самый тихий и долгий из всех их вечеров. *** Подъезжая к дому, Влад позвонил своей помощнице и предупредил, что уже не вернется. Хотелось скорее лечь в постель, но сначала горячий душ. «Так и поступим», — проговорил, снимая холодные туфли и включая свет в прихожей. В: «Прости, я забыл о встрече. Замотался», — отправил перед тем, как пойти в душ. В ответ пришло сразу: «Всё ок. Через минуту захожу на терапию». Лежа в постели ещё мокрый после душа, Влад листал ленту, и только по чужим сторис понимал, что сегодня 14 февраля. Без самоиронии не обошлось — вчера лил дождь, сегодня сыплет снег, большую часть дня он провел с чужими людьми, а вместо встречи с единственным человеком, который ему по-настоящему небезразличен, несколько часов проторчал у речки, вымораживая в себе остатки здравого смысла. Тот самый человек лежит сейчас на кушетке на другом конце Москвы, подверженный очередному сеансу самокопания под присмотром профессионала. Не жизнь, а какой-то, мать его, артхаус Кантемира Балагова. Влад снова попытался поймать ускользающую мысль: вспомнил, как выглядел Илья вчера за ужином, как он покраснел; вспомнил, как поверх руки легли прохладные пальцы. Прикосновение было невесомым, но от того не менее будоражащим. Влад посмотрел на собственную руку и перевернул ладонь так же, как вчера в кафе, чтобы слегка сжать его пальцы, которые Илья, к слову, совсем не отдернул. Глаза закрылись сами собой. «Сядь на меня», — послышался собственный голос. За закрытыми веками проступили контуры — лицо Ильи немного сверху, опущенные ресницы, приоткрытые губы. Влад видел, как потянулся к ним, будто это было не в мыслях. В реальности родилось ощущение прикосновения, даже тепло дыхания стало реальным. Он положил руку ему на шею, наклоняя к себе ближе, и начал целовать. Это было мучительно долго. Влад не понял, как рука скользнула под резинку штанов, которые натянул после душа на влажное тело. Он не осознавал, как начал постанывать от собственных ощущений, он был всецело захвачен мыслями, и они почему-то не ускользали. Он проживал одно прикосновение за другим, он видел его, будто наяву — взъерошенного, горячего, с потерянным взглядом — таким, как видел всего однажды, но по сути не видел никогда. Открыв глаза, Влад не совсем понимал, что произошло — как и почему, но мысли об этом уже не жгли так сильно. *** Зазвонил телефон. На дисплее высветилось знакомое имя. — Да? — Влад уже спал, но не ответить не смог. — Привет. Отвлекаю? — Не так чтобы очень. Что-то случилось? — Нет. Не совсем. — Так случилось или нет? — Можешь забрать меня от клиники? Это далековато от твоего дома, но я подумал… — Я знаю, где это, — за окном сыпал мокрый снег. — Ты приедешь? — Минут через сорок, но чтобы я не мучился всю дорогу, скажи, что у тебя всё в порядке. — Я, кажется, всё понял. Этот аналитик просто гений. Только мне нужно, чтобы ты… Поговорить с тобой, мне нужно знать, что ты думаешь? «Твой аналитик — просто блядь», — из недр подсознания Земфира вторила собственным мыслям Влада. — Жди. Подъеду, наберу. *** Илья забрался в салон вымокший, но энергичный. Расстегнул снизу на пуховике молнию, нешироко расставляя колени. Когда стянул с головы капюшон, Влад заметил, что парень всё-таки улыбается. — Ты напугал меня, — тихо проговорил Влад, блокируя двери. — Прости, но мне сейчас очень важно с кем-то поговорить. С тобой. — Я понял. Только объясни, почему ты весь мокрый. Клиника закрылась раньше и тебя выперли? — Нет. Я просто вышел покурить, и обратно уже возвращаться не хотелось. На самом деле это не важно. — Окей, тогда рассказывай, что важно. — Я разбудил тебя, да? — Илья посмотрел на стеганую тонкую куртку, наброшенную поверх домашней толстовки, да и треники тоже были домашние. — Не сложно догадаться? — Ты сонный, но ещё и девяти нет. — Я уехал с работы, чтобы поспать. — Ты заболел? — Просто устал. — Я тебя достал, да? — Мы уже говорили об этом. Если я не могу — значит, говорю нет. Если могу, то приезжаю. Давай без лирических отступлений, просто расскажи, что случилось, — руки мелко подрагивали от того, как близко Илья находился, и как темно было в салоне. Только приборная панель не давала погрязнуть во мраке. Панель, освещающая контур его лица и дико горящие глаза. По крыше колотил февральский аномальный полудождь-полуснег, будто пытаясь о чем-то предупредить. Влад посмотрел на Илью: — Рассказывай. Только последовательно и с паузами. — В общем, я решил, что его у меня больше нет. Мы решили, — он нервно жестикулировал, и Влад накрыл его руку, заставляя сделать паузу. — Кого нет? — Его. — Леши? — Да. — Так… — И само осознание, что он есть, но не у меня — причиняет боль. Но если разобраться, его у меня не было никогда. — Почему? — Потому что никто никому не принадлежит. Мы — не вещи. И если он решил идти дальше без меня, это его выбор. Я могу его принимать или нет, но по сути от этого ничего не изменится. — Допустим. — И здесь я делаю свой выбор. Жить дальше с этой болью. Или отпустить. — Я тебе то же самое говорил. — Да. Но я не понимал этого раньше. А теперь понимаю, что у меня, кроме Леши, которого у меня больше нет, есть я. Сам у себя, понимаешь? — Не совсем, но продолжай, — Владу казалось, что сейчас за этими воодушевляющими, но не совсем естественными эмоциями грянет что-то нехорошее. Например, истерика. — И всё это время я был сам у себя, но без него меня как будто не существовало. Эмоции — одни на двоих, вкус, предпочтения, отпуск, книги, отношения к вещам — всё одно на двоих. Но это не правильно. Знаешь, я себя до него не помню, и вот это меня реально напугало. Как будто меня не существует без него, — он потянулся и взял Влада за руку. — Вот я. Без него, здесь, с тобой — и мы есть, существуем, и я живой. Ощущение, что всё это сейчас перерастет в истерику, усилилось. Влад взял его руки в свою, и так держал, наблюдая, что последует дальше. И если дальше последует срыв, они вернутся в клинику, и ему не останется иного, как лично выяснить у «гения психоанализа», как и чем он промыл Илье мозги. Влад крепче перехватил его пальцы, стараясь подавить в себе скепсис. — Конечно, ты живой. И жизнь продолжается. Со временем всё встанет на свои места и… — Я не хочу ждать. Мне нужно сейчас. Я больше так не могу. Мне нужны доказательства, что я могу быть с кем-то, кроме него, что он не забрал и меня с собой, мою способность любить хотя бы себя. Влад почувствовал знакомый липкий озноб. Неужели Илья сейчас отчетливо намекает, что он его выбирает, чтобы?.. Он засмотрелся на влажные губы, вокруг сердца разлилось тепло, возникло желание осуществить все его замыслы. Если Илья его выбрал, кто он такой, чтобы спорить с его решением? И параллельно сомнение — а вывезет ли он такую ответственность и вывезет ли себя, после того, как Илья проверит всё, что задумал? — В общем, — Илья потянулся к карману куртки и выудил свой айфон. Разблокировал, и повернул дисплей Владу. — Вот. Влад не понял: — Что это? — «Тиндер». Я решил ходить на свидания. — Что? — Скачал приложение. Я видел, у тебя оно есть. Ты же умеешь регистрироваться на таких сайтах? — Это твой психоаналитик посоветовал? — Нет. Он только помог понять, что жизнь продолжается, как бы. — И ты решил зарегистрироваться на «Тиндере»? — Ну да. Влад засмеялся, растекаясь по рулю грудной клеткой. — Что такое? Считаешь, я идиот? Влад посмотрел на него снова. — Нет. Конечно, нет. Просто я устал сегодня. — Конечно… Ты с работы отпросился, хотел отдохнуть, а я вытащил тебя сюда в такую погоду, так ещё и гружу своими бредовыми идеями… «Ну вот, снова губы поджал, и больше не сверкает своим замечательным клыком», — Влад смягчился. — Давай зарегистрирую. — Не будешь отговаривать? — А разве я имею право? — Но что это хорошая идея, ты тоже не считаешь? «Хорошая идея сейчас заставить тебя искусать чертовы губы, наставить засосов и отвезти к себе. Запереться на неделю в квартире и проверить гипотезу твоего психоаналитика на деле. А почему, собственно, нет?» — и он к нему уже потянулся, но подсознание подкинуло мысль о Руслане. Взяв себя в руки, Влад перевел дыхание. Забрал из расслабленных пальцев телефон и спрятал в карман. — Давай отложим. Если завтра твоё мнение не изменится, я сам лично тебя там зарегистрирую. — Обещаешь? «Конечно, малыш. Для тебя всё что угодно. Хоть кожу с меня заживо сними». — Теперь домой? — А можно?.. — Илья замялся. — Что ещё? — Да нет. Ничего. Это я так. — Илья, скажи, что собирался, — прозвучало несколько с нажимом. — Я не хочу сегодня быть один. Не могу. Этот дождь, да и день такой… — Влюбленных? — Угу. Я подумал у тебя остаться… Или ты у меня… Пиццу закажем, посмотрим фильм. Пиво… там… Все дела… Ведь ты всё равно никуда не собирался? «А вот и куда более изощренные пытки подъехали». — Лучше ко мне. Ближе. — Серьёзно? — прозвучало недоверчиво типа «ты гонишь?» — Ну, а почему нет? — Ты даже не представляешь, что делаешь для меня. — Не гони… — Владу всегда было сложно принимать благодарность, поэтому он просто завел мотор. — Ты действительно не понимаешь? — Илье захотелось обнять его крепко-крепко, просто стиснуть и так какое-то время побыть. Он попытался подавить в себе эту эмоцию, но, очевидно, сеансы психотерапии приносили свои плоды. Стиснув через толстовку локоть Влада, он какое-то время колебался, но потом спрятал лицо в воротнике его куртки. Влад так и не тронулся с места. Какое-то время ждал, прислушиваясь к себе. Слишком медленно высвободил руку, в локоть которой вцепился Илья, и погладил напряженную спину, слегка, будто не зная, как правильно его касаться. Но когда понял, что Илья не собирается его так быстро отпускать, сам аккуратно заскользил ладонью вверх по его плечу, и, запустив пальцы в волосы, позволил себе прикрыть глаза, прижимаясь щекой к пахнущей снегом макушке: — Ты не один, слышишь? Илья кивнул едва заметно. — Всё наладится, вот увидишь. Илья только сильнее прижался к нему, цепляясь пальцами в отворот куртки. — Вот увидишь, — повторил Влад, медленно перебирая его волосы. В салоне уже пахло ранней зимней ночью, а они застряли посреди какого-то снежного океана. Но к Владу постепенно приходило успокоение от мысли, что обнимает он посреди этого беспросветного февральского ливня именно Илью.