Affection

Генри вздрогнул, когда то тëплое ощущение спустилось вниз по его животу и накопилось внизу. Он приблизился к тем касаниям, пока его руки хватались за что-либо на тëмной и худощавой фигуре перед ним, дабы приготовиться. Этого всего было почти что слишком много. Этот жар, эта страсть, это трение, это желание... Его тело дрожало, выпустив хрыплый звук, который он не смог услышать. Столько стимула... столько касаний... столько его... Знакомый инстинкт начал шептать ужасающие обещания о том, что пойдëт дальше, в его ухо, и он слепо последовал за ним... Его разум изнашивался, пока его тело доводило его до финала. Руки, кожа, трение; его ноги дрожали и угрожали уронить их обоих; приятные звуки, от которых по его спине пробегали мурашки, которые гармонизировали с сотрясениями, которые он чувствовал внизу... И среди всего этого, единственная вещь, которую Генри мог видеть, это его красные глаза... Генри резко проснулся с прохладным потом в своей тëмной каюте. Он встал в сидячее положение да глубоко и с дрожью вздохнул. Это был третий сон за эту неделю... Выдохнув, Генри встал и взял полотенце, после чего пошëл в свою ванную комнату и сделал душ как можно более холодным. Его, казалось бы, отравляла совесть, пока он закончил то, что его тело начало, и его ненависть к его чувствам к Блэкстоуну возрасла ещë сильнее. Именно эти чувства спугнули Блэкстоуна почти что неделю назад, и именно они не давали Генри сказать что-либо. Конечно, они общались друг с другом, но только тогда, когда то было необходимо. Задать вопрос, сообщить о задании, принять приказ, но ничего более. Экипаж, кажется, заметил тихую манеру поведения Генри и многие предлагали помочь с тем, что так тревожило их любимого капитана, но тот всегда вежливо отказывал. Блэкстоун идеально маскировал всë, что чувствовал. К тому же, он казался ещë более общительным среди членов экипажа, чем обычно... от чего грудь капитана болела больше, чем тот хотел бы признавать. Генри быстро высушился и покинул свою каюту, чтобы взять воды из кафетерия. Ему хотелось пить, да и звезды выглядели лучше, когда свет на корабле был отключен. Генри сделал большой глоток стакана воды и некоторое время смотрел на звëзды. Дальнее постукивание двигателей корабля успокаивало его, и он смог угомонить свою внутреннюю обиду к самому себе... пока что. Не прошло и много времени, как стакан Генри был пуст, и тот решил вернуться к себе в комнату, дабы попытаться наконец-то хорошо поспать за всю свою карьеру капитана. Проходя вниз по коридору к своей каюте, Генри услышал музыку. Еë ритм был еле слышен, от чего было трудно понять, какая именно песня играла, но, очевидно, она была здесь. От любопытства, Генри последовал за звуком, и, только дойдя до конца коридора, остановился. Музыка исходила из комнаты Блэкстоуна. Неуверенность приклеила его ноги к полу и некоторое время всë, что Генри мог делать, это прислушиваться к словам песни, пока те выскакивали из комнаты. Let me see what summer’s like on Jupiter and Mars… (Дай увидеть мне, каково лето на Юпитере и Марсе...) Генри заметил, что голос звучал так, будто был смешан с чем-то другим. Его охватило любопытство. Его ноги отлипли и, сам того не заметив, он уже заглянул в комнату. Блэкстоун сидел на своей кровати; все четыре его глаза были закрыты. Его оборки ритмично пульсировали к свинговому ритму музыки, а одна из его когтистых ног топала по полу. “In other words… hold my hand….” (Другими же словами... возьми меня за руку...) Сердце Генри ëкнуло. Блэкстоун пел! К тому же, у него это очень даже хорошо получалось. Загипнотизированный происходящим, Генри продолжил наблюдать. “In other words, baby kiss me…” (Другими же словами, детка поцелуй меня...) Генри сдвинулся так, чтобы тот облокотился об дверной проём каюты Блэкстоуна. Голова Блэкстоуна кивала, добавляя музыкальные орнаменты к следующей строчке. “Fill my heart with song and let me sing forever more.” (Заполни моë сердце песней и дай мне петь вечно.) Генри подсчитывал удары песни и со временем присоединился. “You are all I long for, all I worship and adore.” “You are all I long for, all I worship and adore.” (Ты — всë, по чему я тоскую, всë, что я почитаю и люблю.) Глаза Блэкстоуна резко открылись от чужого голоса и тот повернулся, увидев своего капитана в дверном проëме. Его метки потемнели. “О... Генри... я... не заметил тебя.” Генри остался на своëм месте у дверного прохода. Он не собирался заходить без разрешения. Голос Фрэнка Синатры всë ещë был слышен из маленьких колонок планшета Блэкстоуна, но на данный момент, он был совершенно забыт ими обоими. “Ты очень хорошо поëшь. — прокомментировал Генри. Метки Блэкстоуна стали ещë темнее. Капитан продолжил. — Кто научил тебя?” Блэкстоун задумался и почесал затылок. “Я... просто как-то... сам понял.” Генри усмехнулся. “Почему же я не удивлëн?” Ни один из них некоторое время ни говорил, ни смотрел в чужие глаза. In other words, please be true… (Другими же словами, пожалуйста, пусть это будет правдой...) Генри задумался, после чего спросил. “Могу ли я войти?” Глаза Блэкстоуна осмотрели Генри и его телодвижения, после чего тот отодвинулся на своей кровати. Так как в их каютах не было других мест, чтобы посидеть, кровати были следующим лучшим вариантом. Генри принял сдвиг Блэкстоуна как разрешение войти и осторожно присел на кровать, убедившись, что оставил между ними как можно больше места. Оборки Блэкстоуна сложились в ирокез, пока его глаза оставались на земле, и Генри не мог не заметить это. Ему некомфортно... Между ними прошло ещë некоторое время тишины до того, как кто-либо заговорил. “Стоун, я просто хотел...” “Я хотел кое-что...” Оба робко усмехнулись, поняв, что друг друга перебили. Генри предложил Блэкстоуну начать первым, но тот настаивал, чтобы начал он. Генри сделал глубокий вдох, после чего продолжил то, что уже сказал. “Стоун, я хочу извиниться за... за всë. Я принял наши взаимодействия за то, что мы были чем-то... большим... и я просто... — Генри вздохнул. — Я дал своим эмоциям взять надо мной верх. Я пытался игнорировать то, что я чувствовал... как я себя чувствовал... и тем самым нанëс тебе вред.” Глаза Генри угрожали пролить слëзы, и Блэкстоун заметил. Его оборки начали медленно выходить из их встревоженной позиции и тот остановил Генри. In other words... I love you. (Другими же словами... я люблю тебя.) Блэкстоун отвëл свой взгляд и посмотрел на пол. “Генри, то, что я хотел тебе сказать, это то, что ты не был тем, что меня в тот день так напугало. — Глаза Генри посмотрели в глаза Блэкстоуна. Тот неторопливо продолжил. — Я... у меня был... очень... тревожный первый опыт со спариванием...” Плечи Генри опустились, пока его глаза немного расширились. Оборки Блэкстоуна снова сжались в ирокез, даже просто вспомнив про то травмирующее воспоминание, и тот не мог заговорить. Генри мог заметить, что ему было трудно говорить про это. “Стоун, если ты не—” “Нет, Генри. — Блэкстоун вздохнул, после чего снова посмотрел в глаза Генри. — Ты заслуживаешь знать. Особенно если ты...” Блэкстоун пожал плечами. Генри робко кивнул. “Ну да... наверное...” Песня Фрэнка Синатры закончилась и нежный джаз медленно заполнил пустоту межу их словами. “В нашей культуре... — неуверенно продолжил Блэкстоун, — у нас традиционно спариваться, как только тело доходит до подходящего возраста.” Генри наблюдал, как щупальца Блэкстоуна заворачивались вокруг него, дабы как-то облегчить его состояние. Он хотел как-нибудь утешить его, но после того, что произошло, он не хотел даже приблизиться, не получив сначала разрешения от своего друга. Блэкстоун продолжил объяснять. “Наш процесс спаривания... летален. Пока мы растëм, все мы практически одного пола, и именно спаривание определяет наш пол в его время. — Генри не понимал, как такое могло работать, но просто кивнул и продолжил слушать. — Он решается в борьбе... но... я не хотел участвовать.” Генри подозревал, куда это всë идëт. Его сердце провалилось в пятки. “Так как я не хотел участвовать, — продолжил Блэкстоун, — меня заставили...” Блэкстоун с опечаленными глазами встретил взгляд Генри. “Я уверен, что ты знаешь, что это означает.” Генри чувствовал себя херово. Всë то время, что он знал Блэкстоуна, это никогда не упоминалось... Его глаза немного расширились, как только в его голове появилась другая мысль. “Не заинтересован в женщинах... Именно поэтому ты сказал, что твои предпочтения могут быть скучными?” Блэкстоун отвëл свой взгляд и кивнул. Генри чувствовал, как его сердце тяжелеет со всей этой новой информации, которую он получил от своего друга. “Ох, Стоун, прости меня.” Блэкстоун лукаво пожал плечами. “Не нужно. Это случилось ещë давным давно.” Генри развернулся, дабы полностью повернуться к сидящему пришельцу. “Ты знаешь, что это не то, что я имел ввиду. Я говорю о том, что я сделал. Я был опрометчивым и... грубым... и... эгоистичным...” Генри чувствовал, как по его щеке скатывается слеза. Он закрыл своë лицо руками и раздражëнно вздохнул. “О боже, я такой ужасный друг...” — сказал он самому себе. Глаза Блэкстоуна вернулись к своему капитану. Генри снова почувствовал то странное давление в своей голове. Его взгляд смягчился. “Ты думаешь, что мне теперь на тебя всë равно?” Генри встретил глаза Блэкстоуна. Его лицо говорило всë, что нужно. На нëм было явно видно смятение, и увидев, как опечаленно тот выглядел, Блэкстоун ещë больше успокоился. “Знаешь, я не думал так, как сказал в тот день... то, что тебе всë равно. — Генри всë ещë молчал. Блэкстоун продолжил. — Я просто так сильно волновался о том, что всë повторится, я не мог нормально думать и просто предположил, что ты чувствовал.” Генри покачал головой. Самая слабая улыбка появилась на его взволнованном лице, когда он заговорил. “Блин, херово у нас получается, мда?” Генри и Блэкстоун засмеялись; их глаза встретились. Между ними прошла длинная пауза. Генри потянул свою руку к щупальцу Блэкстоуна. Он заметил, как тот немного вздрогнул от вторжения в его пространство, и сразу же остановился. Генри встал с кровати. “Тебе нужно твоë личное пространство... я понимаю.” Генри ушëл, больше ничего не сказав и оставив Блэкстоуна одного в своей каюте, смотрящего вслед своему капитану. Вернувшись в свою каюту, Генри лёг на свою кровать и дал своему разуму понять, что между ними только что произошло. Он снова и снова видел то пугливое выражение лица Блэкстоуна, от чего его совесть сверлила всë глубже в его грудь. Если бы он только знал, что случилось с его другом... они никогда бы не сделал того, что сделал тогда. Как только он об этом подумал, голос Блэкстоуна раздался в его голове. Если бы ты реально за меня волновался, тогда ничего из этого не было бы необходимым... Генри вздохнул. Нет. Он был виноват, знал бы он про прошлое Блэкстоуна или нет. Он не должен оправдываться из-за того, что просто не знал. Он волновался за Блэкстоуна... и самое время это доказать. На следующее утро весь экипаж, как обычно, сидел за центральным столом кафетерия, ожидая свои утренние задания. Лавендер всë ещë посапывала на своëм месте, когда экипаж уже разошëлся. Блэкстоун взглянул на свой планшет и заметил, что его список заданий был пуст. Он оглянулся вокруг. У Джессики было то же запутанное выражение лица. Еë список заданий тоже пустовал? Генри подошëл к двум озадаченным членам экипажа с тëплой улыбкой на своëм лице. “У вас двоих что-то не так?” Джессика заговорила первая. “Эээ... да... мой список заданий пуст.” “То же самое, капитан.” — воскликнул Блэкстоун. Генри тепло усмехнулся. “Ну, я думал, раз вы такие хорошие друзья и у вас было так мало времени на то, чтобы вместе отдохнуть, вы б захотели провести первую половину дня вдвоëм.” Блэкстоун с удивлением оглядывался и на Генри, и на Джессику. Его сердцебиение становилось тяжелее, как что-то тëплое и знакомое сжалось в его груди. Всë таки он волнуется... Джессика взволнованно увела Блэкстоуна до того, как тот мог сказать "спасибо", и капитан просто смотрел им вслед, сделав довольный глубокий вдох. Он сделал правильное решение. После этого у него больше не было тех снов....