Больше никогда

Уже давно стемнело, но свет горел только в нескольких домах. Хозяева остальных разъехались на рождественские праздники. Поплотнее запахнув куртку, Рихард затянулся, бросил бычок под ноги и затушил его носком ботинка. Вытянул из кармана пачку и снова закурил. У сигарет купленных на свои деньги был другой, какой-то особенный привкус. Щеки неприятно щипало от мороза, а пальцы ног и вовсе занемели. Он торчал тут уже довольно давно и порядком замёрз, но нужно было дождаться остальных. Мориц специально отправил его сюда пораньше, чтобы выяснить в каких домах остались хозяева, а в каких нет. Он уже несколько раз прошёлся по улице, тщательно запоминая номера домов где светились окна, и отмечал те дворы в которых могли быть собаки. Это было ответственное задание, и Рихард старался не облажаться. Окно ближнего дома уютно светилось разноцветными огнями гирлянд, сквозь неплотно сдвинутые шторы, была видна украшенная ёлка. Рихард приподнялся на носочки, чтобы лучше разглядеть что происходит внутри, но кроме ёлки и уголка дивана ничего не увидел. Вздохнул, отвернулся. Нужно будет как нибудь навестить мать, все таки рождество. Дома он не появлялся с тех пор как выпустили отца. Ноги совсем занемели от холода, сигареты больше не согревали, и в пачке осталась всего одна. Рихард нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ругаясь и проклиная Морица, что до сих пор так и не появился. Окна уже погасли, улица погрузилась во тьму. Лишь на другом конце тускло светил фонарь, в свете которого были видны редкие снежинки. Сегодня ночью снова обещали снегопад. Три фигуры, одна высокая и две поменьше быстро проскользнули освещенный участок и вновь скрылись в темноте. Ну наконец-то. — Что так долго? — напустился на Морица Рихард, как только тот подошёл ближе. — Тише, Мозер! Не ори, — сердито зашипел тот. — Ну что? Выяснил? — Ага. Сорок шестой, сорок восьмой и первый. Второй тоже и пятьдесят третий. — А пятидесятый? — Свободен. — Уверен? — Почты много скопилось, дорожки не расчищены. Снег выпал вчера, а следов чтобы кто-то ходил нет. — Псина есть? — Нет. Есть в пятьдесят втором. Овчарка без привязи. В сорок пятом огромная сторожевая, но она на заднем дворе, на цепи. — Отличная работа, — похвалил Мориц. — Ну вперёд. Сегодня займёмся пятидесятым. И если я узнаю, что кто-то из вас скрысил хоть одну побрякушку..., — не смотря на шепот, голос Морица звучал грозно и страшно. Продолжать он не стал, все и так знали, чем это закончится. Они осторожно прокрались на задний двор, затаились у крыльца и ждали, пока Мориц возился с замком. Судя по тихим проклятиям, что-то у него не ладилось. — Дерьмо! Не открывается! Давай Беккер полезешь в окно. Худой и юркий, Беккер ловко отодвинул защёлку тонкой полоской стали, и стянув ботинки, влез внутрь. Через некоторое время раздался щелчок. Беккер открыл дверь. — Пошли, — скомандовал Мориц. — Берите только то, что легко унести. Ищите деньги и драгоценности, столовое серебро. Свет не включать, фонарями в окна не светить и не шуметь. Куда прешь Фукс! Обувь сними! Дом был большой, даже огромный. Рихард никогда в таких не был. Он с любопытством озирался, рассматривая красивую мебель, картины на стенах. До этого они ограничивались лишь подвалами да гаражами, но Мориц сказал, что им пора заняться делом по серьезнее. Изначально идея Рихарду не понравилась. Одно дело вытаскивать из подвалов пыльные, забытые хозяевами вещи, и совсем другое залезать в дома. Но Фукс убедил его, заявив что у богачей так много всего, что они даже не заметят, если у них что-то пропадёт. Мориц сказал примерно тоже самое, и обещал давать гораздо больше денег. Беккер сразу же поднялся на второй этаж, а Эрих рассматривал содержимое большого серванта. Рихард растерянно топтался на месте, не зная с чего начать. Мориц зачем-то водил по стенке руками, то приседая, то поднимаясь на носочки. Заметив Рихарда, сердитым шепотом велел ему заняться делом и не быть идиотом. Чтобы не попадаться Морицу на глаза и лишний раз его не злить, Рихард прошел на кухню. Вряд-ли конечно тут можно найти что-нибудь стоящее. Хотя вдруг повезёт. Рихард раскрыл ящик со столовыми приборами, провёл магнитом над стройными рядами вилок и ложек. Несколько штук со звоном и звяканьем прилипали к магниту. Обычные ложки, ничего ценного. В шкафу для посуды, на самой верхней полке притаилась пузатая банка с печеньем. В похожей мать прятала деньги от отца, чтобы он не потратил все на выпивку. Догадка подтвердилась. Печенья в банке не было. Только ворох чеков и квитанций, под которыми прятался небольшой свёрток бумажных купюр и россыпь мелочи. Воодушевленный находкой, Рихард внимательно осмотрел все шкафчики и полки. Обнаружил нарядную, с тонким золотым тиснением коробку. В ней прятались тонкие ножи с округлым лезвием. К магниту ножи не прилипали. Значит серебрянные. В стене гостиной зияла большая квадратная дыра, из которой Мориц поспешно что-то вытаскивал и складывал в раскрытую на полу дорожную сумку. Присмотревшись Рихард сообразил, что это сейф. Фукс продолжал копошиться в шкафу. Наверху что-то грохнуло и разбилось. От резкого шума Рихард замер, первой мыслью было, что он ошибся и хозяева остались дома, но затем вспомнил про Беккера и успокоился. Сам Беккер уже спускался вниз, не обращая внимание на матерное шипение недовольного шумом Морица. Они сложили все свои находки в сумку. Мориц внимательно осмотрел добычу и остался доволен. Вытянул со дна сумки тугую пачку денег и раздал каждому по несколько купюр. — Это аванс ясно? Нечего так смотреть! Остальное получите потом. О том, чтобы держали язык за зубами напоминать не надо? Все помнят Кольнера? Фукс и Беккер с готовностью закивали. Рихарду стало не по себе. Кольнера он помнил слишком хорошо. Момент когда тот отплевывался собственными зубами, крепко засел в памяти. И его вдруг посетила мысль, что Кольнера после того случая никто не видел. Мориц обвел их всех пристальным взглядом, от которого стало ещё страшнее. — Уходим, — скомандовал он. Застегнул сумку и закинул её себе на плечо. — Беккер, закроешь дверь изнутри и вылезешь в окно. Мозер, иди проверь улицу. На улице было тихо. Шел сильный снег. Их следы уже замело. Ботинки оставленные на крыльце были жутко холодными. Рихард уже чувствовал, как у него першит в горле. Только не хватало свалиться с простудой.