***
В коридорах было тихо, только портреты похрапывали иногда в своих рамах. Римус с Питером не решались нарушать эту тишину, идя к кабинету трансфигурации: именно там они должны были встретиться с Макгонагалл, Флитвиком, Тонкс и Биллом Уизли. Несколько минут спустя их догнала Нимфадора. — Привет, Питер, — поздоровалась она, — Римус. — Здравствуй, — сдержанно ответил Люпин. — Привет, Тонкс, — куда более дружелюбно поприветствовал знакомую Хвост. — Дивный вечер, правда? — Да ладно, мы все знаем, что это не так, — вынырнул из-за угла Билл. Он коротко кивнул в знак приветствия. — Дамблдор говорил, что патрулировать замок стоит просто на всякий случай, но что-то мне подсказывает, что нечто надвигается. — Не тебе одному, — мрачно добавил Римус. Предчувствие бури скребло внутренности. В кабинете их уже ждали. Было решено передвигаться вместе на случай, если что-то все же случится. — Если кто-то перейдет границы замка, — сказала Минерва, — сигнальные чары оповестят нас. Первый час все было спокойно. Они успели полностью обойти три этажа — с четвертого до седьмого. На повороте, ведущем к лестнице на восьмой этаж кто-то внезапно налетел на Люпина, чуть не сбив его с ног. Все тут же достали свои палочки, направив их на незадачливого нарушителя комендантского часа. Им оказалась Джинни Уизли. За ней из коридора выбежали Рон и Невилл. — Римус, — выдохнула девушка, разглядев его. Казалось, до этого троица пробиралась коридором на ощупь. — Пожиратели в замке. — Как? — только и сумел выговорить Билл. — Малфой… через Выручай-комнату… — пропыхтел Невилл. — Куда они направились? — спросил Питер. Он, как всегда, оправился быстрее всех. Студенты переглянулись. — Мы не знаем точно, — сказал Невилл. — Малфой бросил что-то в воздух, и все погрузилось во тьму. — Перуанский Порошок мгновенной тьмы, — уточнила Джинни. Мордред побери этих рыжеголовых шалопаев! — Но у него была Рука Славы, — добавил Рон. — Видимо, он провел остальных с ее помощью. — По идее, — протянул Невилл, — они должны были направиться сюда. — Значит, так, — голос Макгонагалл звучал сухо и отрывисто, было заметно, что женщина нервничает, — надо найти пожирателей и предупредить Северуса. Филиус? — Да, я схожу, — кивнул Флитвик и направился в подземелья. — Хорошо, — кивнула волшебница скорее для себя, чем остальных. — Мы тем временем найдем их. Если они действительно побежали в эту сторону, то логичнее всего было бы направиться в Астрономическую башню, гостиную Когтеврана или в кабинет заклинаний. — Предлагаю проверить башню, — подал голос Билл. — Вряд ли они к ученикам пришли. — А в башню им на кой черт? — спросила Тонкс. — Черная метка, — ответил Питер. Взгляд его стал тяжелым и мрачным. — Они всегда оставляют метку. — Ладно, хорошо, — нетерпеливо сказал Римус, избавляя друга от неудобных вопросов, а остальных — от неловкого молчания. — Не будем терять время. Идем! Все побежали по направлению к Астрономической башне. Спустя несколько минут они настигли беглецов. Пожиратели как раз добрались до коридора, ведущего на самую вершину. Малфой уже шагнул на первую ступень, когда Билл послал в одного из пожирателей оглушающее заклятие. Оно пролетело в дюйме от уха верзилы и врезалось в стену. Слизеринец обернулся на шум, и его глаза наполнились страхом. Пожиратели бросились врассыпную, по пути посылая в сторону противников заклятия и ставя щиты. Один из них — Гиббон, кажется, — прорывался к лестнице на башню. Римус заметил в перерывах между сражением, что Драко не принимал участия в битве. Парень даже не выставлял защитные чары, только уворачивался от красных и зеленых лучей. Хотя, это было скорее для виду: Люпин подозревал, что Малфой был бы только рад выйти из игры. Через минуту Гиббон вернулся и тут же бросился в битву. Римус едва успел увернуться от убивающего заклятия, посланного Амикусом Кэрроу. Зеленый луч пролетел прямо над его плечом и поразил Гиббона. Он свалился наземь грузным мешком, чем спас Невилла, споткнувшегося о его тело: пожиратель с блондинистой шевелюрой послал ножевое заклятие, просвистевшее там, где секунду назад была голова парня. Все вокруг стало походить на холст со смазанными красками. Разобрать, где враг, а где союзник, становилось труднее с каждой секундой. В какой-то момент Римус потерял из виду Малфоя. Должно быть, он проскочил на вершину башни. Но Люпину было не до него: он заметил, как кто-то сбил Билла с ног, повалив на ступени. Это был Сивый. И как можно было сразу его не узнать?.. Все произошло слишком быстро. Оборотень занес руку с длинными ногтями и полоснул по лицу Билла. Никто не успел помешать ему. Римус пытался подойти, чтобы осмотреть повреждения, но его каждый раз оттесняли прочь. Крик Билла вскоре затих. Четверо пожирателей смерти взбежали по лестнице, последний взмахнул палочкой, пробормотав заклинание. За ними, казалось, выросла прозрачная стена. Невилл кинулся за ними, но его отбросило назад. — Они перекрыли лестницу! — превозмогая боль от падения, крикнул Долгопупс. — Редукто! Редукто! — закричали несколько голосов одновременно, но никакие заклинания не могли устранить барьер. Спустя еще немного времени появился Снейп. Он взбежал по лестнице и беспрепятственно прошел наверх. Никто и не вздумал мешать ему. Один из пожирателей — тот, со светлыми волосами — метал заклятия наобум, из-за чего находиться в коридоре стало еще опаснее. Потолок был разрушен наполовину: в него угодило несколько взрывных заклятий, посланных громилой. Краем глаза Римус заметил, как Невилл упал, схватившись за живот. Где-то сбоку, сдавленно крикнув, осел Питер. Сдерживать натиск становилось все тяжелее. С вершины башни спустился Снейп. Он вел за рукав мантии Драко. На парне лица не было, из широко раскрытых в ужасе глаз текли слезы, руки дрожали. Снейп крикнул что-то, но Римус не разобрал фразу. Следом за зельеваром выбежали Сивый и двое Кэрроу. Секунду спустя по лестнице скатился обездвиженный грузный пожиратель смерти, через которого перепрыгнул Гарри, несясь за Снейпом сломя голову. Заметив Поттера, Сивый метнулся ему наперерез, повалив наземь. Только не мелкого! Римус не успел даже палочку поднять, как по коридору пронесся возглас, перекрывающий весь шум: — Петрификус тоталус! Сивый обмяк, повалившись на Гарри, но тот быстро сбросил его с себя, вскакивая на ноги и бросаясь в самую гущу схватки. Люпин не успевал следить за ним; вскоре возле Римуса упал Амикус, по видимому, оглушенный Гарри. Правда, надолго действия заклятия не хватило. — Вот тебе! — крикнула Макгонагалл, посылая вспышку за вспышкой в спину Алекто, улепётывающей вместе с братом. Римус наискосок взмахнул палочкой, поразив рослого блондина. Сбоку Рон наконец-то одолел своего противника, применив «Инкарцеро». Пожирателей смерти, способных сражаться, в коридоре больше не было. Люпин, нахмурившись, оглядывал поле боя. На какое-то мгновение ему почудилось, будто людей в помещении стало больше — взять хотя бы волшебника, спасшего Гарри от Сивого, — но сейчас Римус склонялся к мысли, что это было всего-навсего секундное помутнение. На нижних ступенях все так же лежал Билл, над которым склонилась Макгонагалл, Рон помогал встать Невиллу, Питер уже пришел в себя и так же оглядывался, Тонкс устало облокотилась об стену; почти весь пол был залит кровью и усыпан осколками. Догонять Гарри не было смысла, он был слишком далеко. Да и Джинни не было видно: девушка почти наверняка побежала за Поттером. Надо было помочь раненным и избавиться от тел мертвых пожирателей.***
В больничном крыле было относительно тихо. Невилла уложили на койку у входа, Билла же пронесли вглубь палаты, поближе к кабинету мадам Помфри. Профессор Макгонагалл куда-то ушла, Флитвик последовал ее примеру, сказав, что должен проверить, в порядке ли когтевранцы. Римус, Тонкс, Питер, Рон и подоспевшие Гермиона с Полумной стояли у койки Билла. Никто не спешил начинать разговор, каждый погрузился в не самые веселые раздумья. Люпин пытался представить, что станет с самым старшим ребенком Уизли. Сивый напал на него не при полной луне, а повреждения не были значительными, если не брать в расчет уродливые шрамы, которые останутся у Билла на всю жизнь. И все же всегда оставалась вероятность того, что парень хоть частично станет оборотнем. Римус чувствовал огромную вину из-за того, что не сообразил вовремя, что не узнал Сивого сразу, что не помог, когда это было нужно. Разумом он понимал, что не мог ничего сделать — никто из них не мог, — но чувство непомерной вины, давящее ледяным камнем, никак не покидало его. Дверь в палату отворилась, кто-то вошел. Головы всех присутствующих повернулись на звук, но Люпин даже не обратил на это никакого внимания. Только когда Питер резко дернул его за рукав, Римус поднял взгляд на вошедших… И застыл, не в силах пошевелиться. Впрочем, не он один. Все присутствующие будто лишились дара речи. Возле двери стояли Гарри и Джинни, выглядящая такой же растерянной, как и все в палате. А за ними неловко переминался с ноги на ногу высокий мужчина с длинными черными волосами и глазами цвета весеннего неба. Сириус Блэк вернулся. Римус видел его. И не верил своим глазам. Это была иллюзия, просто фантом, призрак, вернувшийся из небытия. Но разве мог призрак выглядеть таким живым? — Сириус? Мужчина виновато улыбнулся. — Выходит, что так, — скомкано ответил он. Люпин сделал несколько неверных шагов к еще недавно мертвому другу, ожидая, когда он исчезнет, и заталкивая подальше начинавшую тлеть в груди надежду. А затем, убедившись, что пропадать снова Сириус не собирается, прямо-таки бросился в его объятия. Живой. Римус вдыхал родной запах — гвоздика и кожа — и не мог надышаться. — Ты жив, — прошептал Люпин, уткнувшись лицом в воротник мантии Блэка. Воспоминания о том злополучном дне в Министерстве обжигали разум. Голос дрожал, Римус не замечал, что из глаз текут слезы, пока Сириус не отстранился, с тревогой всматриваясь в его лицо. — Эй, ты чего, Лунатик? — ласково сказал он, вытирая влагу со впалых щек. — Я же вернулся. — Кстати об этом, — протянул уже более-менее оклемавшийся Питер. Он выглядел ошеломленно, но подозрения еще не полностью покинули его. — Ты ничего не хочешь нам сказать? Римус тихо вздохнул. Реальность опять заполонила пространство вокруг. Снова надо было разбираться в причинах и следствиях, лечить раненых и подозревать каждого второго. — Я расскажу, — подал голос Гарри. Все повернулись к нему в немом ожидании. Сглотнув, парень глухо заговорил: — Дамблдор вытащил его тогда из арки. Он сказал, что для этого были созданы все условия. Дамблдор отправил Сириуса куда-то, он не говорил, куда именно. — Но сегодня он послал за мной, — кивнул Блэк. — Фоукс принес записку и портал, перенесший меня сюда. На минуту воцарилась тишина. — Давно ты знал? — спросил у Гарри Люпин. Тот кивнул. — Узнал перед Рождеством. Я видел образы в омуте памяти Дамблдора и расспросил его. — Посмотрев за спины друзей, Гарри спросил, переводя тему: — Как Билл? — Настоящим оборотнем он, скорее всего, не станет, но раны вряд ли исцелятся полностью, — ответил Петтигрю. — И, возможно, в Билле будет проступать временами нечто волчье, — тихо добавил Римус. Он не мог знать, как обернутся события и какие метаморфозы могут произойти с телом и разумом Билла, так что не пытался звучать оптимистично. — Дамблдор наверняка знает, как можно помочь, — уверенно сказал Рон. — Где он, кстати? — Рон… Дамблдор мертв, — произнесла Джинни. Невозможно. — Нет, — эйфория от встречи с Сириусом испарилась как по щелчку. Римус неверяще перевел взгляд с Джинни на Гарри в надежде, что он опровергнет слова девушки. Это же неправда, просто неудачная шутка, Дамблдор не мог умереть… Но в глазах Поттера плескалась такая тоска, что сомнений не оставалось. Ноги больше не держали Люпина, он рухнул на стоящий у койки Билла стул и спрятал лицо в ладони. Если даже Дамблдор… Отчаяние захлестнуло Римуса, и только тепло от руки, лежащей на его плече, не давало ему сойти с ума. — Как он умер? — прошептала Тонкс. — Что случилось? — Его убил Снейп. — Слова Гарри падали валунами, разбиваясь о холодный пол. Он рассказал, как они с Дамблдором прилетели на Астрономическую башню и что случилось за этим. — … а потом появились пожиратели смерти… а за ними Снейп… — голос парня дрожал. — И он убил его. Авада Кедавра… Где-то в темноте за окном запел феникс. Это был прекрасный горестный плач. Каждый в комнате замолчал, отдавая дань уважения павшему директору. Римус чувствовал, как песня звучит у него внутри, обволакивая сердце. Пальцы Сириуса на плече слегка сжались, даря такую необходимую поддержку. — Молли с Артуром уже летят сюда. — В палату вошла Макгонагалл, разрушая чары музыки. — Что произошло, Гарри? Хагрид сказал, что ты был с профессором Дамблдором, когда… когда это случилось. — Снейп убил Дамблдора. Мгновение она молча смотрела на него, а затем, покачнувшись, упала в кресло, вовремя сотворенное мадам Помфри из воздуха. — Но он же так доверял ему… Всегда… — Северус как никто владел окклюменцией, — сказал Сириус. Он выглядел таким подавленным, будто своими глазами видел смерть директора. — А Дамблдор был самым искусным легилиментом, — возразил Питер. — Мы не можем просто отмахнуться от этого факта, будто его не существует. — Все иногда ошибаются! — вспылил Гарри. — Доверие Дамблдора было слишком безоговорочным. Он не стал бы проверять Снейпа. — То есть ты считаешь, — изогнул бровь Петтигрю, — что он позволил бы убийце свободно разгуливать в Хогвартсе? Ты, видно, плохо знал Дамблдора, Гарри. Он ставил безопасность учеников выше всего. — Ну, знаешь, Снейп тот еще врун! — Остановить Гарри становилось все более непосильной задачей. — Знаешь, что он наговорил Дамблдору? Снейп снабдил Волана де Морта сведениями, заставившими его начать охоту на моих родителей. А потом он наплел Дамблдору хорошенькую сказку о том, что не понимал, что делает, что он сожалеет об этом. Сожалеет об их смерти! — И Дамблдор поверил ему! — не терпящим возражений тоном произнес Питер. — Значит, была веская причина. — Но Снейп ненавидел моего отца! — взорвался Гарри. — Сожалеет он, как же! Он и маму мою ни в грош не ставил… — Поверь мне, Гарри, — вступил Сириус, — Нюньчик не ненавидел Джеймса, а Лили — тем более. Нет, дослушай! Он завидовал Джеймсу, недолюбливал его, но ненависти не было. Как бы Снейп меня не выбешивал, насчёт раскаяния я поверю, он всё-таки не настолько ублюдок. — Дамблдор наверняка знал обо всем, что должно было произойти, — нехотя подтвердил Римус. — Я понимаю тебя, Гарри. Мне тоже сейчас нужен кто-то, кого я буду ненавидеть и винить во всем, но нельзя терять голову. У Гарри, казалось, закончился воздух. Он стоял, сжав кулаки, и беззвучно открывал рот, собираясь что-то сказать, но слова никак не собирались в связные предложения. — Они правы, Гарри, — тихо произнесла Макгонагалл. Она выглядела очень подавленно, но было видно, что женщина уже взяла себя в руки. — Дамблдор был самым мудрым и опытным из нас всех. Он не стал бы действовать неосмотрительно. Гарри бессильно кивнул. Он опустился на свободную койку и устало потер переносицу. Плач Фоукса все еще разносился над землями замка. Двери больничного крыла резко распахнулись, и в палату торопливо вошли Молли и Артур Уизли, а за ними Флер. Лицо девушки было искажено ужасом. — Молли, Артур, — профессор Макгонагалл вскочила с кресла и направилась им навстречу, — мне так жаль… — Билл… Миссис Уизли быстро прошла мимо Минервы к кровати сына. Ни она, ни Флер не обратили внимания на внезапно вернувшегося с того света Сириуса. Только Артур удивлённо скользнул по нему взглядом и устало кивнул. Ни на что больше сил у него не было. Все стоящие возле раненного торопливо отошли, чтобы позволить родителям подойти к Биллу. — Вы сказали, на него напал Сивый? — встревоженно спросил Артур. — Но ведь он не преобразился. Так что будет с Биллом? — Мы пока не знаем… — Макгонагалл бросила беспомощный взгляд на Римуса. Люпин понимал ее: он был единственным в этой комнате, кто мог хотя бы примерно представить, что может стать с парнем в дальнейшем. — Какое-то заражение, вероятно, произойдет, — сказал Римус. — Этот случай, скорее всего, уникальный… Не ясно, как поведет себя Билл, когда очнется. Миссис Уизли взяла у мадам Помфри какую-то остро пахнущую мазь и стала методично наносить ее на раны сына. — А Дамблдор… — осторожно начал Артур. — Это правда, Минерва? Макгонагалл кивнула. Мистер Уизли рвано выдохнул. — Дамблдор погиб, — прошептал он. Молли же могла сейчас думать только о своем ребёнке. — Конечно, какая разница, как он выглядит, — всхлипывала миссис Уизли, — это н-не так уж и важно… но он был таким красивым мальчиком… всегда таким красивым… и собирался жениться! — А это еще что такое? — внезапно и громогласно осведомилась Флер. Грусть в её прекрасных глазах сменилась гневом. — Что значит «соби’гался»? Миссис Уизли повернула к ней залитое слезами, испуганное лицо. Хотя, не она одна. Римус заметил, как Питер отошел в сторону, поднимая руки в знак поражения; Сириус аккуратно взял Люпина за руку, почти незаметно отступая за его спину. — Ну… только то… — Думаете, Билл не захочет тепе’гь взять меня в жены? — гневно спросила Флер. — Думаете, 'газ его покусали, так он меня и 'газлюбит? — Нет, я совсем не об этом… — начала бедная Молли. — И п’гавильно, потому что он захочет и еще как! — заявила Флер, распрямляясь во весь рост и отбрасывая за спину длинную гриву белокурых волос. Римус никогда в жизни не видел настолько уверенного в себе человека. — Чтобы помешать Биллу любить меня, т’гебуется кое-что пок’гуче какого-то обо’готня! — Да, да, конечно, — торопливо подтвердила миссис Уизли, — просто я думала, может быть… раз он теперь… то как же… — Вы думали, что я не захочу за него выйти? — гневно раздувая ноздри, спросила Флер. — Что меня инте’гесует одна его внешность? По-моему, моей к’гасоты вполне хватит на нас обоих! А все эти ш’гамы показывают только, как отважен мой муж. Пустите, я сама! — яростно воскликнула она, отталкивая миссис Уизли и вырывая из ее рук мазь. Миссис Уизли отпрянула назад, к мужу, и с растерянным видом наблюдала, как Флер обрабатывает раны Билла. Все молчали, боясь попасть под раздачу. — У нашей тетушки Мюриэль, — осторожно произнесла после долгой паузы миссис Уизли, — есть редкой красоты диадема… гоблинской работы… Я не сомневаюсь, что уговорю ее одолжить эту диадему вам на венчание. Знаете, она так любит Билла, а диадема очень пойдет вашим волосам. — Спасибо, — чопорно ответила Флер. — Уве’гена, это будет к’гасиво. А через миг — никто не успел даже заметить, как это произошло, — две женщины уже плакали, обнимая друг дружку. — Знаешь, — тихо сказал Римус, наклоняясь к Сириусу, — если ты не говорил подобной чепухи над моей койкой, когда я слег на шестом курсе, я буду очень огорчен. — Приношу свои извинения, — фыркнул Блэк. — У меня не получилось бы так это преподнести: я бы свалился от хохота. — Да, подозреваю, так оно и было бы, — тихо засмеялся Люпин. — Эй, — почти неслышно окликнул их Питер, подходя поближе, — я слышал, о чем ты говорил, Лунатик. Так вот, уверяю тебя, с лицом Сириуса, когда он сидел тогда возле тебя, не сравнится ни одна речь. Он выглядел так ванильно, что Джеймса чуть не стошнило. Все трое затряслись от беззвучного хохота. Вдруг больничная дверь распахнулась снова — вошел Хагрид. Его сотрясали рыдания, в руке он сжимал огромный носовой платок. — Я… я все сделал, профессор, — прерывающимся голосом сообщил он. — П-перенес его. Профессор Стебль отправила детишек назад, по постелям. А профессор Слизнорт сказал, что сообщил в Министерство. Веселый настрой тут же испарился. Реальность снова навалилась на всех присутствующих тяжелым камнем. — Спасибо, Хагрид, — ответила профессор МакГонагалл, сразу же встав и обернувшись, чтобы окинуть взглядом тех, кто теснился у койки Билла. — Когда министерские появятся здесь, мне придется объясняться с министром. Хагрид, будь добр, скажи деканам — Слизерин может пока представлять Слизнорт, — что мне необходимо немедленно увидеться с ними в моем кабинете. Буду рада, если к ним присоединишься и ты. Лесничий кивнул, повернулся и, шаркая, покинул палату. Профессор МакГонагалл взглянула на Гарри: — Перед тем как встретиться с деканами, я хотела бы коротко переговорить с вами, Гарри. Если вы согласитесь пройти со мной… Они вышли. Проводив их взглядом, Питер повернулся к Сириусу. — Поскольку Гарри нас покинул, тебе придется самому объясняться. Итак. Как ты выжил? — Да я, если честно, сам не очень понял, — ответил Блэк. — Дамблдор очень много чего недоговаривал. Он знал какой-то ритуал, который возвращает с того света, если прошло мало времени с момента смерти. Он сказал, что такая возможность выпадает крайне редко. События почти никогда не складываются так, чтобы создать нужные условия. — Какие? — спросил Римус. Сириус неопределенно махнул рукой. — Дамблдор сказал, что для того, чтобы магия арки пришла в действие, необходима, как он выразился, любовь. — Что? — тупо спросил Питер. — Он хоть когда-нибудь говорил не загадками? — Да, я тоже тогда не понял, — кивнул Блэк. — Но он объяснил мне. Попытался, во всяком случае. В момент, когда я упал за занавес, в комнате с аркой находилось несколько человек, которые меня любили. Чтобы вернуть меня, нужна была любовь кого-то из кровных родственников, одного из друзей и так называемая истинная любовь. Как-то так. — Ладно, с истинной понятно, — улыбнулся Питер, выразительно посмотрев на залившегося краской Римуса. — Друг — это, похоже, я. А кровный родственник? — Не поверите, — хмыкнул Блэк. — Беллатриса. — Да ты шутишь, — протянул Римус. — Это же она тебя убила! — Поправочка, — поднял палец Сириус, — оглушила. Она действительно могла меня убить, но перед этим Белла решила использовать легилименцию, и я позволил ей увидеть свои детские воспоминания. Похоже, ностальгия сделала свое дело: Беллатриса действительно сожалела. Она, похоже, и правда любила меня. — Да уж, — пораженно проговорил Хвост. — И Дамблдор этим воспользовался, разумеется. — Я слышал, как ты аппарировал, — вдруг произнес Люпин. — В Министерстве. Я забыл палочку в комнате с аркой и вернулся туда. Когда я подходил, внутри послышался хлопок, но Дамблдор сказал, что мне почудилось. — Ему зачем-то надо было, чтобы никто обо мне не знал, — кивнул Сириус. — Он дал мне портал, который забросил меня в «Кабанью Голову». Аберфорт выделил мне комнату. Добби, домовый эльф, иногда появлялся там, приносил вести… В голове Римуса вдруг что-то щелкнуло. — Так вот почему Кикимер не слушал Гарри, — протянул он. — Он чувствовал, что ты еще жив. А я никак не мог понять, почему так… — Да, только я и Дамблдор могли с ним сладить, — подтвердил Питер. — Вот ведь преданность, — саркастически сказал Сириус. — Надо будет выдать ему новое покрывало. Люпин устало улыбнулся. Начиналась новая магическая война, а один из самых сильных светлых магов был мертв, но Римус знал, что пережить это время будет не так тяжело, ведь на стороне света оставалось самое главное. Надежда.