Школа им.Оллара

      – Всё! – объявил Джастин и рухнул лицом в пол, тяжело дыша. – Я, честно говоря, уже думал, мне до конца жизни отжиматься, а умру – и там то же самое, четыре тысячи, плюс еще четыре, плюс еще…       Он перекатился на спину, сел, подтянув колени, вытер влажный лоб. Рокэ полюбовался довольным лицом и поинтересовался:       – Где вы закопали совесть?       – Что? – Джастин хлопнул глазами так наивно, что это можно было смело считать покаянными рыданиями.       – Рано вы сели, Джастин. Как вы там сказали? Четыре, плюс еще четыре, плюс еще? Впрочем, можем обсудить, сколько стоит сегодняшний потоп вкупе с задорной всеобщей эвакуацией.       – При всем уважении, Алва, – улыбнулся Джастин, – вы никогда не докажете, что это я. Мало ли дураков.       Рокэ оторвался от заполнения журнала и глянул на этого наглеца, приподняв бровь. Джастин исправился – тряхнул головой и добавил на лицо каплю сожаления. Капля была постыдно невелика.       – Малыши сказали, это дело невероятной важности. Можно мне наконец-то шпагу?       – По шее вам можно.       – А шпагу?       – Возьмите две.       В сущности семнадцатилетние дурни немногим отличаются иногда от одиннадцатилетних – улыбнулся, подскочил, вломился в тренерскую, чуть не вышибив дверь. Нелепо и недостойно, но пусть лучше так, чем опущенные плечи и трагичный излом бровей, а Джастин ведь бывает и таким, когда забывает, что на него смотрят.       – Ловите, Алва!       Рокэ поймал – левой, перекинул в правую, поднимаясь. Хлопнул Джастина клинком по плечу, подсказывая занять позицию спиной к окну. Солнце сегодня ошалело и лилось в окна так старательно, что стоять против солнца было неплохой пыткой.       Джастин выпрямился, отсалютовал, крутанул оружие в руке, наслаждаясь, и напал первым. Плохо напал, жадно, и тут же получил обидный тычок в плечо. Фыркнул раздраженно, отступил, сосредотачиваясь. Лицо в тени, легкая зеленая футболка, волосы во все стороны – не стал завязывать свою кошмарную баранку на затылке и сам пожалеет, кто же, Джастин, забывает про основные правила, вы бы еще с чашкой чая вышли фехтовать, вдобавок к лезущим в глаза волосам. Джастин понял ошибку быстро – отскочил, провел раздраженно по волосам пятерней, закрылся от удара, шагнул вправо, сделал выпад.       Навык он порядком растерял – и неудивительно, два года не держать в руках оружие, – но пытался взять энергией и умом. Рокэ почти не сходил с места, и это могло бы быть довольно нудно – он не очень любил вставать в пару с теми, кто не мог его удивить, хотя регулярно это делал, конечно же.       Могло быть нудно, но не было. Солнце, смех Джастина, его же заковыристая нелепая ругань – тяжело ругаться, не используя нецензурщину, но это правило он помнил и изобретал прямо на ходу – закатные птицы, алатский пол, как же скользко, да кошкина нога, да святые еноты, Алва, вас вообще можно достать?       – Можно, – сказал Рокэ. – Будете стараться – к концу года достанете.       Удары, удары, удары – и вдруг скрип двери. Джастин замедлился первый, разглядев вошедших, улыбнулся им, оперся о шпагу, выдыхая.       Пришли четверо – Савиньяк, Салина, Окделл, младший Придд. В руках – рюкзаки и пакеты, зашли, видно, за вещами. В школу стали пускать два часа назад, закат уже расцветал за окном. Пожарные уехали быстро, поняв, что повод для вызова – загадочный мерзавец, покуривший вблизи датчиков, а вот потоп ликвидировали несколько часов. В основном – убирая воду. Краны перекрыли быстро – сразу же, как взломали дверь в техническое помещение, старательно кем-то заблокированную.       «Кто-то» подбадривал вошедших:       – Чего застыли-то, делегация? Алва, вы детей пугаете, смотрите, они думают, вы их покусаете… Ай!       – Забыли, – отметил Рокэ, опуская шпагу. Джастин потирал бедро. – Стоите с оружием в руках – ждите атаки, а не кошек считайте. Идите выпады отрабатывать. Основные. Смотреть без слез невозможно на то, что выходит у вас.       – Не вижу что-то, чтоб вы рыдали, – фыркнул Джастин, но понятливо отошел.       Делегация приблизилась. Окделла незаметно подпинывали, вынуждая идти первым, Савиньяк то и дело что-то шептал, Окделл морщился и ел глазами пол.       Вторая попытка совета должна была состояться на следующей неделе. За свои выкрутасы Рокэ уже выслушал почти часовую лекцию от Квентина, а в конце поинтересовался, где в этой закатной школе отдел кадров. Квентин был так впечатлен, что ругаться дальше не стал.       – Ну? – поинтересовался Рокэ, когда дети застыли перед ним ровной линией. Надо же, научились строиться носок в носок и без дополнительных линий на кафеле, вот это обучаемость.       Савиньяк пихнул локтем Окделла, Окделл хмуро выпрямился, Берто пнул Савиньяка, чтобы не приставал к Окделлу. Валентин косился на брата – с восторгом и завистью одновременно, едва-едва сквозящими за привычно пресным выражением лица.       – Эр Алва, – наконец решился Окделл, сделал паузу и выпалил дальше на одном дыхании: – Я извиняться хочу, что сказал, что вы сволочь, я вас не так понял, вы не…       – Не сволочь, – подсказал Рокэ. – Очень польщен, спасибо. Это все?       Окделл нахмурился еще сильнее, кивнул, помотал головой. Мда.       – Еще… вот, – он сунул руку в карман и вытащил телефон – то, что от него осталось.       Все, как описывал Колиньяр: вдрызг. Ненадежная оказалась модель. То, что способны убить дети, вообще не может называться надежным. Рекламщикам стоит взять это на заметку. «Эта модель настолько прочна, что даже толпа одиннадцатилеток не угробит ее». Звучало бы очень привлекательно. Рокэ хмыкнул своим мыслям, Окделл ссутулил плечи. Ох, да Леворукий.       – Прискорбно, – сказал Рокэ, забирая изуродованный телефонный труп и пряча в карман.       – Простите, пожалуйста, мне очень…       – Не трудитесь. Если бы вы швырнули его в стену, а потом принесли похвалиться – это, признаюсь, было бы достойно восхищения, а так – вам не повезло, но повода трагично смотреть в пол не вижу.       – Я же говорил, – сказал Савиньяк. – Это же не ты виноват. А у вас сейчас занятие, эр Алва?       – Нет. У меня вон тот достойный юноша, от которого я никак не избавлюсь.       – А можно мне тоже шпагу взять? Я все помню! – горящий в темных глазах энтузиазм не радовал нисколько, и этому «я все помню» цена была – сухарь плесневелый, как и большинству детских заверений.       Джастина можно было выгнать в любой момент, этих детей – тем более, но Рокэ посмотрел на часы, потом – в окно, потом – на Валентина, так и не сведшего глаз с атакующего стену брата, потом – на Окделла, кусающего губы.       – Берите, – сказал Рокэ и окликнул Савиньяка уже у дверей тренерской: – Арно. Четыре штуки и защиту. На четверых. Раз уж вы, господа, устроили нам тут преддверие пришествия Создателя и умудрились утащить на свою преступную тропу Джастина, за это придется расплачиваться. Надеюсь, за ближайший час вас не хватятся?       – Не хватятся, – кивнул Берто, принимая из рук Арно оружие и взвешивая в руке.       Валентин промолчал – они с Джастином уходили вместе, а Джастин собирался пытать тут Рокэ до полуночи, очевидно. Савиньяк вообще пропустил вопрос мимо ушей, Окделл…       Окделл аккуратно сжал пальцы вокруг эфеса, словно боялся, что шпага выпрыгнет из его руки. Рокэ в два шага оказался у него за спиной, положил свою ладонь поверх его, сжал на мгновение:       – Крепче, Ричард. Хорошо, – и отступил прежде, чем Окделл успел напрячься.       Окделл оглянулся через плечо, и на вечно напряженном, полном смятения лице мелькнуло что-то новое – не улыбка и не благодарность, да и Создатель упаси. Пожалуй, ему было интересно.       Это сойдет.