Восемь склянок

      Зим никогда бы в жизни не подумал, что подпустит человека так близко.       Это было табу с самого начала, ещё когда он впервые попал на эту проклятую планету. Ни одного землянина, который знает о его истинных планах и том, что он не с Земли, не должно быть. Всякого из них стоило лишать памяти или жизни. Это было прямым путём к его скоропостижной кончине, провалу миссии и посмертному позору. Могло быть хуже, если бы он был жив. Но что-то пошло не так уже на следующий день, как это правило было принято. И вот он здесь, сидит прямо рядом с первым человеком, который узнал о его инопланетной сущности. С тем, которого поклялся навсегда убедить в том, что он – придурок и выдумщик, если все вокруг так думают. Единственным, готовым спасти от заражения себя и свою планету. И, конечно, Зима впридачу. И Зим знал, что обычно означало появление Диба. Сегодня должно было произойти что-то, готовое перевернуть привычную жизнь с ног на голову. – Звучит иронично, – корабль загудел, едва землянин оказался внутри, и снова попытался совершить над собой небывалое усилие и взлететь. Он разваливался на куски каждый раз, когда его использовали. – Что первый же, кто назвал меня пришельцем на глазах у всего класса, сейчас готов сбежать среди ночи вместе с Зимом. – Это уже не ирония, а жестокая шутка вселенной.       В ответ иркен хотел было сказать, что самая грандиозная шутка вселенной – это сам Диб, но почему-то ему не захотелось язвить в такой ситуации. – Стрейнджервиль перегружен, пропускные пункты заполнены, – землянин шарился в своём телефоне, то и дело забивая в поисковую строку слова и даты. Корабль смог подняться в воздух, и Зим был этому несказанно рад. Если развалюха продержится одну поездку, то их расследование сдвинется с мёртвой точки. Маздохонда набрала высоту и устремилась вперёд, ближе к мосту на другой берег, всё удаляясь и удаляясь от знакомой улицы и парка. – Если так, то в случае чего можно легко обойти пропускной пункт. План же таков? – Зим и не собирался стоять в километровой очереди, чтобы потом сесть в карантин, – едва он успел закончить предложение, как корабль, только-только начавший лететь хорошо, резко тряхнуло, что Зим чуть не прикусил язык. Где-то внутри что-то грохнуло. – Конечно, мы обойдём их. Кого только принесёт туда среди ночи, если не таких же поехавших, как мы? – он пытался игнорировать нечто неправильное, происходившее с кораблём, лишь бы не показать человеку неисправность техники. – Учёных и военных, как же без них, – Диб покосился на Зима, но тот предпочёл сделать вид, что не замечает, как его сверлят взглядом. Иркен замолчал, лишь бы не сболтнуть лишнего. Он слишком уж напряжённо и сосредоточенно смотрел на дорогу, хватаясь за руль, будто за последний шанс уйти от объяснений.       Зим клялся, что никогда не позволит человеку подойти слишком близко. Точно по той же причине он решил никогда не засыпать, лишь бы не терять бдительность. Оба этих правила были нарушены. Потеря самообладания – и он уже засопел в школьном автобусе, попав туда, куда не должен был попасть. Неудачное стечение обстоятельств, приведшее к тому, что он нарушил и другое обещание. Люди ведь глупы, недоедливы и внушаемы. А Диб, может быть, был иногда навязчив, но точно не подходил под описание большинства. Поэтому Зим, даже не смотря ему в глаза, понял, что землянин просёк всё. Но как бы сложно ему ни было это признавать, Диба всё-таки допустил сюда именно он. По доброте душевной слишком башковитый Диб оказался на соседнем сидении, медленно раскрывая для себя все секреты устройства иркенского корабля. Зим корил себя за все решения, которые привели к этому, в то же время понимая, что без землянина он никак не сможет. – Маздохонда сегодня барахлит, верно? – с каким-то странным интересом произнёс Диб, выглядывая из окна и рассматривая дома, несущиеся на огромной скорости. Врать не было смысла. – Да… есть такое, – Зиму лучше было бы не показывать, что у него что-то идёт не так, человеку, который с самым большим шансом его и прикончит. Рядом с ним оказался несущий угрозу всей миссии человек по его собственной воле. Как бы ему не хотелось пойти сворачивать горы в одиночку, но отключившиеся электричество и связь буквально приковали их друг к другу. Вернее, Зима к Дибу. Или же иркен просто размяк и раскис.       На базе ломалось всё. Обезумевшие соседи отключили ему свет, но выйти он уже не мог, ведь тогда его бы заживо сожгли за отключение телевидения на выходных. Он был заперт в собственноручно созданной тюрьме. Что это было? Злополучная карма? Ну не могла же выходить из строя техника просто потому, что она выходит из строя! Зим давно думал, что здесь замешан кто-то из его недоброжелателей. Но было ли у него время узнавать, кто это? Проще в очередной раз залатать дыры и наблюдать за тем, как через пару часов вся система снова воет о тоннах ошибок, чем искать негодяя. Наверное, это был кто-то из его соседей по лестничной площадке, с которыми он успел поссориться. Но времени разбираться просто не было. Какое счастье, что ему удалось вытащить Диба из собственного дома не через месяц, заставив того подумать, что от папаши не влетит. Кажется, это был единственный землянин, с которым можно было почувствовать себя не окружённым идиотами со всех сторон! Как же долго пришлось ему ломаться, чтобы наконец признать поражение перед постоянно растущими цифрами заражения? Взять человека с собой в Стрейнджервиль почему-то оказалось приоритетнее, чем убрать того, кто хочет, чтобы Зим разбился насмерть.

***

– Вот чёрт!       Диб прошипел сквозь зубы ругательство, когда понял, что они только что могли быть замечены на пропускном пункте. Стрейнджервиль приветствовал их угрозой. Вдалеке кто-то громко свистнул. – Что? – судя по голосу, Зим сразу понял, в чём дело. Он снова оголтело вцепился в руль, как в последнюю надежду. Корабль тут же был удачно посажен в степи, хотя приземление могло бы быть гораздо мягче. Маздохонда лишний раз издала звук, напоминая всем о её неисправности. Повисла угрожающая тишина. Они оба переглянулись.       Ну нет, нет, не могло же оно закончиться прямо так! Корабль, едва они увидели вдалеке подсвеченный фонарём дорожный указатель, встретился боком с одиноким деревом. Наверное, именно тогда надо было почувствовать неладное. Зим был уверен, что руки растут у него из верного места, и Маздохонда не могла в очередной раз врезаться по его вине. Но она смогла сделать это повторно сразу же после этого, ударившись прямо об землю. Пропускной пункт стал местом, где она должна была быть погребена. – Он заметил, как мы снижались, – только это и сумел выговорить Зим, пытаясь понять, что же он в своей жизни делает не так. На него смотрел такой же испуганный до чёртиков подросток, сумасшедшими глазами пытаясь разглядеть на лице иркена хоть немного человечности. Они не снижались, а скорее падали, подавая сигнал бедствия.       Самым страшным звуком в своей жизни ему теперь казался свисток. Он означал крах всего, что они успели сделать за попытки провести расследование. Зим не боялся землян, но боялся военных и всяких людей, связанных с правительством. Он почему-то был уверен, что они должны знать о нём больше, чем все остальные. И, вероятно, они действительно знали. Но Стрейнджервиль кишил военными и копами. И ему нужно попасть туда, куда любому пришельцу лучше не соваться, с нарушителем комендантского часа, к тому же в образе больного подростка. – Они не идут, – Диб выдавил из себя пару слов, когда, обомлев от потока мыслей «а если», сумел посмотреть в окно и убедиться, что никто не идёт по их душу. По крайней мере, настолько позволяло человеческое зрение. На пункте в город проехала одна машина. У Зима будто камень с души упал. – Сматываемся отсюда, пока никто не понял, – Зим шумно вздохнул, зашипел и заставил корабль отключиться, чтобы сделать его по максимуму незаметным. – Я чуть не помер! – наверное, слишком громким шёпотом Диб ненамеренно смог процитировать свою сестру, выпрыгивая из иркенской Маздохонды с кучей шильдиков на капоте. Эту «машину» можно было узнать без номера, который Зим так и не повесил. И всё это совершенно не играло им на руку. – Даже боюсь спросить, от компании ли Зима или от полицейского-свистуна.       Они пошли, воровато оглядываясь, по сухой тёмной степи, пробираясь к дороге. Если в Сан Мишуно было сыро и противно, то Стрейнджервиля будто и не касался снег с дождём. Они крались, будто только что кого-то прикончили. Эта ночь обязана пройти без происшествий, ещё нескольких поблажек просто не выдержит ситуация. Эрвину стоило заткнуться за свои деньги, никому не проболтаться и просто отдать ключ, Дибу – разобраться с тем, что могли творить земляне в лаборатории, а Зиму… нельзя врать самому себе.       И почему-то верилось, что в итоге всё будет хорошо. – Где он? – едва они дошли до освещённой дороги, как Зим тут же начал искать лавку Эрвина глазами, готовясь натянуть респиратор. Здесь было пусто и совершенно одиноко. Единственное, что было рядом, – печально знакомое название. «Восемь склянок» – Должно быть, там, – Диб указал на здание бара, а затем вышел на дорогу, даже не смотря по сторонам. Похоже, его пугливость как рукой сняло, едва они дошли до какого-то подобия цивилизации. Людям привычнее находиться среди людей. После «Склянок» начинался и сам город, полный трейлеров, библиотек и архивов с шастающими везде военными и учёными. Оттуда разносились очень громкие разговоры, которые можно было услышать даже на расстоянии. Доверившись своему человеческому спутнику, Зим пошёл следом, то и дело пытаясь понять, не следит ли за ними кто-то. Бдительность лучше было не терять.       Он клялся, клялся и клялся, что никогда не будет стоять с человеком на равных.       Они молча прошли через улицу. Говорить было и не о чем, всё было досконально понятно без слов. Взять то, что нужно, и тут же пойти к лаборатории. Без лишних действий и опрометчивых поступков. Едва они перешли на другую сторону Стрейнджервиль-Плаза, как невдалеке замаячила лавка их общего знакомого. Зим будто с цепи сорвался. – Эрвин! – он попытался крикнуть это как можно тише, когда рванул к стойке, только её заприметив. – Нам нужен магнитный ключ. Досье есть, – Эрвин был немного напуган таким резким заявлением. Зим сверлил его взглядом, полным немых угроз. Если только он попробует выкручиваться… – Подожди, вас двое? – конспиролог почесал затылок, наблюдая, как за Зимом к лавке редкостей подскакивает Диб, точно так же глядя на рыжего с молчаливыми просьбами отдать им, что нужно. Подбежавший землянин быстро кивнул. – Раньше ведь ты ходил в одиночку, Зим. Да и ты тоже… – Забудь, – и после он протянул ему папку с несколькими сотнями внутри. Эрвин всё-таки был тварью. Он смотрел на переданное несколько мучительно долгих секунд, и Зим думал, что скорее будет здесь и похоронен. Но конспиролог принял взятку. Он ухмыльнулся, наверное, думая, как легко смог облапошить двоих старшеклассников, затем полез в горы хлама, хранящиеся под стойкой. Через пару секунд выудил оттуда, казалось, самую ценную вещь, какую можно было вообразить. Белую с парой полосок карточку.       Диб схватил магнитный ключ, только Зии успел понять, что происходит. – Хэй! – иркен тут же попытался отобрать карту, но не успел, и был разочарован собственной невнимательностью. – Зим, это ключ к разгадке! – он был уверен, что Диб готов подпрыгнуть от счастья, которое нахлынуло на него. Наверное, это был единственный момент на его памяти, когда землянин смотрел на него светящимися от радости глазами. – Да ты же ради этого целый фонарь свалил. Меня интернета лишил на весь день! – Ты ломался дольше, чем столб, Диб-вещь, признайся, – Зим, наблюдая за тем, как человек почти хохотал от заполучения магнитного ключа, отчаянно пытался на выдать на себе хоть какую-то тень удовольствия. Наконец-то причина стольких проблем находится у него в руках! Почти у него. Будто карта с крестиком, ведущим к кладу, у них был магнитный ключ, открывающий проход на нижние этажи лаборатории, которые учёным пришлось запечатать во время побега. Но это уже и не казалось таким большим страхом. Всё вокруг вообще не казалось больше таким пугающим. – Знаешь, что делают земляне в таких случаях? – они тут же развернулись и пошли прочь, бросив Эрвину напоследок только «Спасибо, мы ушли». Зим, конечно, не мог более скрывать того, что ему тоже не всё равно на продвижение их миссии. В конце концов, именно по его инициативе они оба сейчас здесь. Именно из-за его дикого страха заразиться, который внезапно куда-то пропал в самый разгар эпидемии. Собака Павлова пускала слюни уже на любое упоминание корма. Изголодавшаяся собака Павлова, которой всё чаще об этом напоминали. – Не-а. Что? – иркен даже не хотел снова язвить. Оба всё равно готовы были рвануть хоть на край света от эйфории достижения давней цели. – Даже в фильмах не видел? Ну даёшь, – Диб ухмыльнулся и, перескочив на другую часть улицы и остановившись, поднял руку, продолжая посмеиваться с абсурдности всей ситуации. Зим застыл, забыв абсолютно все навыки, полученные в человеческом обществе. – Так ты имеешь в виду… дать тебе пять? – он вскинул брови, недоверчиво поглядывая на старшеклассника. Тот продолжал ждать от Зима каких-то действий. Пришелец отчего-то не был уверен, что даже здесь не будет подставы. С другой стороны, зачем Дибу, отбросившему попытки расчленить Зима на глазах общественности, пытаться сделать это в одном из самых охраняемых мест, в которых он был? – Типа да. Ты же совершенно нормальный человеческий червь, как же я могу не… – с явной иронией Диб пояснил, почему Зиму всё-таки стоило поддаться земным традициям. Весьма опрометчиво было предполагать, что иркену есть дело до того, что там обычно делают люди. И всё же…       Прежде, чем тот договорил, Зим гордо дал ему пять трёхпалой ладонью.       Он верил, что ни один иркен не должен опускаться до уровня низших существ.

***

      В лаборатории всё ещё горел свет. От одной этой мысли мурашки бежали по коже. – Они заперли там нечто, вышедшее из-под контроля, – Диб прихватил с собой в Стрейнджервиль респиратор, подобный тому, что носил Зим, но всё-таки человеческий. – Есть предположения, как это можно обезвредить? – Это точно самый главный рассадник спор во всём Стрейнджервиле, – иркен поёжился, продолжая идти по коридору рядом с человеком. Даже не верилось, что они почти у цели. Головой Зим был всё ещё где-то в конце ноября, когда здесь было ужасно холодно, а он надеялся, что всё само образуется без его участия. Как только ему удалось отключиться в школьном автобусе? Как такая последовательность случайностей могла сложиться? – Лучше спросить у тебя, можно ли что обезвредить. – Да почему у меня-то, – он прервался, чтобы надеть на себя какое-то подобие защиты. Конечно, даже сам Диб не верил, что это может его спасти. – Не я ведь здесь работал. Из папы ни слова не вытянешь, если ты об этом. – Об этом, Диб-вещь, – перед ними оказалась огромная магнитная дверь. Такая же пугающая и завораживающая, как и в прошлый раз. Но сейчас у них был ключ.       Оба застыли перед ней, не решаясь войти. Пока Зим надевал на себя намордник из ПАКа, пытаясь убедить себя, что он действительно поможет, Диб только неловко почесал затылок. Что обычно делают в таких ситуациях? Неизвестно, что ждёт внутри. Впереди оказалось только маленькое табло «приложите ключ». Привычное знание, что никто не будет заниматься заболеванием, приходилось болезненно оставлять позади. Это было так знакомо и изведанно, и тут нужно внезапно понять, что судьба вообще всего населения штата сейчас окажется в руках двух неразумных существ – их самих. Гораздо понятнее и логичнее было ждать своей неминуемой смерти от страха внезапно перестать подчиняться себе. Но ещё страшнее было только решиться. Диб молча передал иркену карту.       Зим взял из руки землянина магнитный ключ и, пока решимость его не покинула, в ту же секунду приложил его к сканеру, зажмурив один глаз. Дверь пару раз моргнула фиолетовым цветом. – О, Господи.       Магнитная дверь пугающе медленно открылась, разъединившись на две части и издав долгий писк. Ящик Пандоры открыт, зло выпущено.       Внутри оказалась только лестница, ведущая на нижний этаж. Там зажёгся свет, будто кто-то специально для них щёлкнул выключателем. Пусто. – Идём, – ни с того ни с сего Диб, пару секунд назад побледневший, как труп, от одного только вида лаборатории, готов был сунуться в неизвестное место первее, чем его главный лягушачьий препарат. Зим поражался способностью землянина так быстро отбрасывать всякого рода волнения, когда нужно, и не делать этого, когда это ещё более необходимо. Ему самому же внезапно стало страшно, что Диба там что-то сожрёт, пока он здесь стоит.       Человек быстро спустился по лестнице, и Зим едва успел пройти за ним, вскочив на перила и махом съехав вниз, наблюдая, как землянин тщетно пытается его обогнать. На нижнем этаже оказались только два длинных коридора, ведущие в неизвестных направлениях. Наверху – пара ламп и какие-то устройства, по-видимому, очистители воздуха. Здесь будто никто никогда и не ходил, словно и не происходило никакой аварии. Так что тут могли запечатать? И где? – Так куда нам? – Диб лишний раз удостоверился, что тут больше никого нет, обойдя вокруг лестницы. Сразу же их встретило перепутье. – Лучше не разделяться, я думаю…       Зим в одно мгновение понял, насколько же было глупо думать, что Диб отсюда просто так сможет уйти. Зачем он вообще ломал голову над тем, как доказать ему, что заболевание опаснее и заразнее, чем есть, и что он тоже к нему причастен? Зачем нужно было пытаться прицепить его к себе, чтобы не сгинуть в одиночестве? Они бы всё равно встретились здесь, может, с чуть другими обстоятельствами. Он же не мог врать себе, когда говорил, что люди ему для совершения грандиозных планов не требуются. Пораскинув мозгами, Зим выбрал левый коридор, указав на него Дибу. Интересно, почему же у человека была возможность внятно разговаривать в респираторе, а у него нет?       Зим, осматриваясь вокруг, пошёл впереди. Казалось, это была не подземная лаборатория, а космический корабль: по бокам то и дело мигали какие-то датчики, стояли рычаги, а в конце коридора, кажется, было ещё одно разветвление. Неужели это лабиринт? Какими же садистами были те, кто делал планировку! Он хотел было ускориться, чтобы дойти до туда быстрее, но почему-то закашлялся, как только сделал ещё пару шагов. Респиратор начал ему только мешать, но иркен ясно понял, что это просто лишний соблазн снять его. Вокруг только споры, заражающие любого, и ничего более. Нечего поддаваться глупому ощущению. – Что это за дым? – сзади послышался отдалённый голос человеческого ребёнка. Зим, кажется, хотел повернуться, но вдруг понял, ноги его совершенно его не слушаются. Он продолжал идти, сам того не осознавая, но совсем не мог пошевелиться. Теперь скорее что-то вело его вперёд. У него стремительно кончались силы сопротивляться этому. – Эй, Зим, ты чего?       Пришелец даже не успел понять, что происходит. Время как-то замедлилось, а он продолжал шагать среди синей дымки, пока совсем не провалился в забытие.