Восемь склянок

– Нет, ГИР, сейчас ты никуда не пойдёшь.       Снег, выпавший прямо на Рождество, растаял уже к Новому году. Его Зим, кстати, провёл так же, как и все каникулы – сидел дома и не выходил на улицу, чтобы соседи забыли о его существовании. К сожалению, никаких каникул на это бы не хватило, учитывая, что они уже заканчивались. Он даже как-то не заметил, что они прошли. Дети за окном продолжали орать, жизнь кипела и без присутствия инопланетянина. Наконец, пропустив передачу с поздравлениями от человека из телевизора, Зим внезапно осознал, что вот завтра ему придётся вернуться в школу. Вернуться в шумный орущий класс, слушать нудные речи… и искать способ наладить связь с Ирком.       Ну, для начала стоит сказать, что по какой-то причине в определённый момент его миссии на Земле приборы начали постепенно отказываться работать. Они, конечно, продолжали пытаться добиться от себя хоть немного производительности, но это давало ровным счётом ничего. Корабль, готовый почти в любой момент трагически превратить Зима в труп, система, управлявшая всей квартирой, вызывала пожарных без причины… В конце концов, полегла система коммуникации, отчего-то решившей вместо сигналов из космоса ловить спутниковое телевидение. Она и раньше давала сбои, барахлила, звук с картинкой были отвратительного качества, но в ту ночь, когда Зим осознал, как всё плохо, система отказала совсем.       Эта ночь была сегодня. Обыкновенно ему захотелось доложить о идеальном ходе своей миссии и скором возвращении на родину (конечно, про умирающую от каждого включения маздохонду пришлось умолчать) Высочайшим. Бесспорно, дела величайшего захватчика Ирка шли просто великолепно! – С Высочайшими я не соединю, но теперь у нас есть пакет новых каналов. – ЧЕГО?       Новый год начался… не очень. Зим и раньше копался в системе коммуникации. Вот тогда она начинала работать. А сейчас пыталась заставить его засунуть два пальца в розетку вместо вилки компьютера. К едва живой маздохонде можно было уже привыкнуть, но отключенная связь – дело серьёзное. Зим остался один посреди совершенно чужой Земли. Земли, которая поглощала весь его быт и уничтожала привычную рутину. Планеты, с которой пора было свалить. Куска породы, несущегося в пространстве, на котором люди осознали, насколько могут быть опасны споры из Стрейнджервиля. На недавнем репортаже в очередной раз подтвердили, что несколько носителей заболевания снова умерли, повторяя слова о какой-то матери.       После безрезультатных попыток наладить сообщение, человеческое радио, которое оставалось слушать вместо телеканалов, в очень поздний час высказало умную мысль. Это, конечно, было странно для земного куска шансона. – …группу заражённых заметили на улицах Сан Мишуно, попытки их поймать оказались неудачными. Власти Стрейнджервиля сообщили о возможном закрытии населённого пункта в целях безопасности. Недавно они сообщили о количестве инфицированных и возможной динамике распространения заболевания…       Зима будто током ударило. Во-первых, он остался без связи посреди ночи, во-вторых, он остался среди кучи больных червей, шляющихся по улицам без надзора. Он готов был сделать что угодно, лишь бы убедиться, что к нему не подберутся сумасшедшие, хоть и жил, окружённый ими. Сделать что угодно и не умереть в процессе. Потому что, как оказалось, это вполне вероятно. Спустя парочку дней почти всех тех, кто скрывался за цифрами, можно было хоронить. – ИРК ТЕБЯ ПОБЕРИ, НУЖНО ДОБРАТЬСЯ ДО ЗЕМНОЙ ЛАБОРАТОРИИ!       Да, эта ночь была сегодня, и она – настоящий кошмар. Впрочем, с самого первого дня на Земле кошмар начался и не думал заканчиваться. Проблемы нахлынули и не отступали, а сегодня был их апогей. – Возьми меня с собой, – скандировал ГИР, наблюдая, как Зим чуть ли не в панике пытается успеть всё и сразу, судорожно думая, как починить коммуникации и попасть в лабораторию одновременно. – Нет! – пришелец копался в ПАКе и полуземном телефоне, осознавая, что лишь малая часть иркенских технологий была рабочей. Произошла большая, очень большая неполадка. Всё буквально в одно мгновение стало допотопным: связь осталась только по правилам земных мобильных операторов, услугами которых Зим в жизни не пользовался, компьютер то ли был слишком ленив, то ли действительно не мог больше добраться до множества файлов и открыть архивы, а робородители намертво заглючили. Видимо, после краха связи произошла ещё бо́льшая ошибка в чём-то другом. – Если эти мясные отродья закроют проезд в Стрейнджервиль, то просто представь, какое удовольствие учёным доставит процесс моего препарирования, когда они просекут маскировку! Это не Зита, которой можно затирать что угодно, если это идёт из уст мисс Биттерс, а самые умные из тупых земных червяков.       Впрочем, Зим даже не знал, что ему, собственно, из лаборатории надо. И, конечно, что для этого следовало взять. Была основная проблема – зараза, от которой хотелось избавиться, чтобы не умереть вместе с человечеством, когда болезнь разрастётся. Вероятно, в лаборатории были ответы, а вот на что? Но до таких глубоких мыслительных процессов Зиму даже дойти не удалось. Его голова была занята дополнительной проблемой – заставить ГИРа остаться на базе. – Твоя жестяная тушка, лежащая посреди степи, будет только лишней проблемой! – он пытался засунуть в глаза линзы и даже не подумал, что ГИРа не пугает возможность когда-то умереть.

***

      ГИР таки остался на базе, но Зим ушёл без связи с ним. Каким-то чудом корабль, готовый развалиться на болты и гайки при каждом взлёте, не поддался всеобщему отказу иркенской техники. Это было единственной хорошей новостью за ночь. Впрочем, хоть ПАК не шалил и не пытался убить своего носителя.       Стрейнджервиль готовится закрыться. Этот факт в одно мгновение перечеркнул все планы, идущие куда-то в далёкое «потом», которые Зим строил насчёт заразы. Его пугала возможность погибнуть во всеобщем хаосе ещё до того, как армада прибудет на планету, но думать о спасении ненавистной Земли и человечишек было приятно лишь когда на базе есть литры антисептика и возможность мыть руки хоть по локоть, если ты больше ни разу не приходил в эпицентр распространения спор. Думать об этом, когда вокруг шастают заражённые… противно. А когда радиоведущий промямлил что-то про закрытие, в голове сразу всплыло слово «ПРЕПАРИРОВАНИЕ».       Умирать будет больно и позорно.       Зим остановился на обочине, но выйти не решился. Паника, начинавшаяся ещё во время отключения связи, медленно расползалась по венам. Здесь была лаборатория. Рассадник адской заразы, которая отключит мозг и заставит подчиняться неизвестным правилам, захватит бренное тело и будет медленно убивать изнутри. Хуже, наверное, могло быть только в том случае, если бы Зима перепрошили. Ему нужно будет сжечь всю одежду и себя тоже, если он захочет убрать абсолютно все споры. Пришелец осмелился выйти, затем осмотрелся.       Он даже не думал, что всё будет так просто! Земные черви были настолько тупы, что пробили своими собственными машинами огромную дыру в заборе. Проволока просто порвалась надвое так, что через неё легко мог пройти человек. Будто следуя какому-то плану, Зим попытался найти камеры или сигнализации, но нашёл на заборе только несколько фонарей. Если уж он и пытался понять, как разломать сигналки, не разбудив весь квартал, то сейчас легко сможет провернуть всё это без свидетелей! И без проблем с тем, как проникнуть внутрь. – Хах? – едва Зим успел додумать эту мысль, как услышал противный голос человеческой грязи. Затем совсем рядом что-то блеснуло. – ЧЁРТ, – пришелец зашипел и бросился к перевёрнутому фургону, который наверняка и оставил эту огромную дырку. Ну уж нет! Связь полегла, Стрейнджервиль закрывают, так ещё и земная обезьяна в очередной раз пытается нарушить его планы. Он не должен этого допустить. Любыми способами. Свет фонарика прошёлся совсем близко, человек шагал медленно и неуверенно. Его нужно вырубить. Желательно надолго. Зим прошмыгнул ещё дальше за фургон и вытащил механические ноги из ПАКа. Человек остановился и, по-видимому, осмотрелся. Они оба замолкли. Никто не предпринимал каких-либо действий. Пораскинув мозгами, Зим схватил с земли камень, затем почему-то застыл, думая, что делать. Было два пути – жестокий и не очень.       Эта ночь не готова была принять жестокий путь. Пришелец метко бросил камень в фонарь на заборе с проволокой. Тот заморгал, загудел и отключился, дав Зиму фору в несколько секунд. Земной червь будто по команде повернулся, и инопланетянин, не медля ни мгновения больше, выскочил из-за машины прямо ему за спину. – ТЫ!       Он был готов грохнуть человеческую голову об капот, об землю на крайний случай, ведь мысль о том, чтобы размозжить её камнем, была уже отброшена. Он был готов увидеть здесь охранника, учёного или даже Эрвина с его дурацкой рождественской открыткой. Но вместо всех этих людей прямо перед ним оказался придурок Диб! –Так это всё твои растения? – Диб, по-видимому, не был особо рад увидеть перед собой одноклассника, с которым они молча разминулись уже очень давно. Впрочем, желание Диба копаться в причинах всякой паранормальности совсем не угасло. Именно поэтому он светил фонариком прямо Зиму в глаза. – НЕТ! – отчего-то Зим сегодня медлил. Он упустил драгоценные мгновения, когда можно было ещё разобраться с Дибом как с любым другим человеческим ребёнком, мешающим плану. – Эта зараза вообще меня не касается! Не касалась. Пока что. НЕ МОЁ ЭТО!       По глазам землянина можно было понять, что Зиму он совершенно не верит. А когда он вообще верил? – Не-не-не, вот сейчас тебе правда стоит поверить Зиму! – пришелец наблюдал за тем, как Диб пытался придумать, что делать с его зелёной задницей. Казалось, они оба были действительно обескуражены этой ситуацией. Настолько отвыкли видеть друг друга в эпицентре самых странных вещей, которые только могут творится на этом куске породы. – Никогда не думал, что твои тупые планы смогут стать настолько опасными. – Они опасные, но не мои! – Зим даже сам не до конца осознавал, почему не додумался соврать о новом зловещем проекте по уничтожению человечества. – Не мои! Совершенно не мои! – Эта штука вышла из-под контроля, не так ли? – с каким-то странным самодовольством произнёс в ответ Диб, то и дело бросая взгляды на огромные цветки, растущие вокруг лаборатории. – И сейчас ты пытаешься… – Я НИЧЕГО НЕ ПЫТАЮСЬ. ЗИМ ПРОСТО ГУЛЯЛ. – Ага. Я тоже, – саркастично ответил Диб-вещь, разворачиваясь и проходя под разорванной проволокой, будто совсем и не замечая стоящего на паучьих ногах Зима. Тому даже как-то стало обидно.       Диб повёл себя иначе. Это было единственым изменением, что заметил Зим, которое произошло с момента их последней недружеской встречи. Впрочем, её он помнил очень смутно. Да и запоминать не хотелось – когда не знаешь, что этот раз будет последним, в памяти ничего не остаётся. Диб не попытался его обезоружить или что-то подобное, как сделал бы раньше. Так было даже неинтересно. Зиму, конечно, даже в голову не приходило, что на заразу из Стрейнджервиля кинется не только его знакомый полоумный Эрвин, но и чуть менее поехавший по теме паранормальщины Диб. – Погоди, так ты… – не так он представлял момент их встречи, абсолютно не так. Зим встал на свои ноги и поскакал за проходящим к двери лаборатории Дибом. Здесь была большая, очень большая станция, но весь её вид говорил о том, что ей давно требовался капитальный ремонт. – …тоже понял, в чём связь между растениями и заражёнными, земная обезьяна? – Зим как-то отвык, что разум соперника был чуть более гибок, чем разум придорожной травы. – Сложно было не понять, что ты снова где-то накосячил, – Диб подошёл к двери, затем вытащил из кармана какую-то карту и провёл ей по замку. Та легко открылась, впуская их. – Во-первых, я нигде не косячил!       Зим всем своим видом показывал один большой вопрос «а где?». Вероятно, когда перед ним предстал Диб с фонариком, его сознание нарисовало красочное сражение, словестную перепалку и адресованное землянину «Диб-вещь» через каждое слово. Оно нарисовало драйв и азарт, который Зим когда-то давно получал. А сейчас перед ним стоял обыкновенный подросток, с которым он учился в одном классе, но давно не говорил. Наверное, вся эта странная трансформация эксцентричного и немного безумного Диба началась, когда Зим решил взять перерыв в создании сумасшедших изобретений, пока не сдаст все экзамены на следующий год, чтобы его не выпнули. Это было… несколько лет назад.       И самое страшное – Дибу было, похоже, всё равно. Он открыл проход в лабораторию, затем сделал пару шагов и оказался в каком-то из офисов, где на столах стопками лежали бумаги, на полу валялись отчёты, а один из компьютеров намертво заглючил и выдавал только синий экран. Судя по всему, Диб-вещь пришёл сюда только исправить «косяк Зима», чтобы он не превратился во что-то большее. Но Зим знал, что это даже не был его гениальный провалившийся план. Он поймал себя на мысли, что лучше бы его план провалился, чем он торчал здесь и искал какие-то улики вместе с человеческим ребёнком, который даже воспринимать его как угрозу перестал. – Попробуем поискать что-то дельное, – удивительно, но землянин обратился к ним двоим. Зим отреагировал, будто щенку показали мячик, за которым можно гнаться. Вся его сущность ожидала какого-то экшена, действия, эмоций, провалов и новых попыток. Он был натаскан на появление Диба, как собака Павлова. – …среди твоих попыток покорить человечество, если ты не скажешь, как тут всё обезвредить, – едва Зим, чуть ли не виляя хвостом, дослушал его, как последняя фраза тут же разрушила все появившиеся ожидания.       Нет-нет-нет, плана не было! Плана по уничтожению Земли при помощи зомбирующей дряни с отшиба всех пригородов, куда ходит только один автобус, никогда не существовало! Зим знал, что нудный новый Диб пришёл сюда только за избавлением от заразы и совершенно не ждал появления пришельца. Значит, он разделается со всей той вереницей событий, которая привела к тому, что они имеют сейчас, и снова уйдёт, поняв, что в стремлениях у Зима только торчать перед телевизором и возвращать иркенским технологиям их иркенскость. Земная грязь снова свалит от него, перестав пытаться остановить! Свалить здесь должен был только один – и это Зим обязан вернуться обратно на Ирк. Диб оставит Зима, когда поймёт, что плана нет. Павлов оставит свою собаку! – Хорошая попытка в логику, Диб-вещь, – в голову ему приходили только очередные истеричные мысли о том, что воспоминания о прошлых днях с противостоянием землянина и иркена так и останутся воспоминаниями. – Но Зим знает, что ответы не будут так просто лежать прямо перед входом! – он судорожно пытался придумать причину, которой можно было бы привязать человека к себе и потрепать ему нервы. К сожалению, сорок миллионов ошибок в нём становились только больше с каждой секундой, которую он думал. – Хэй, я как бы по своей воле выбрался сюда в два часа ночи, чтобы покопаться в истории твоих провалов. Если ты хочешь умереть в агонии, когда будешь ходить по улицам, пока твоё тело не выдержит, то можешь легко свалить, – одноклассник облизнул палец и начал быстро пробегаться глазами по толстой папке с документами, на которой неразборчивым почерком были написаны какие-то полубуквы-полуиероглифы. – НЕТ! Зим готов терпеть твоё идиотское присутствие, пока Диб совершает работу, – подумав над своими словами меньше, чем совсем ничего, пришелец едко ответил школьнику, почувствовав, как на собственном лице расплывается злорадная улыбка. Собака Павлова радовалась своему Павлову. Если он хочет, чтобы Диб портил ему жизнь своим существованием чаще, чем никогда, то нужно поддержать его веру в причастность Зима ко всей этой заразе.       Не переставая думать над этим, Зим вышел из первого офиса и зашёл в другой, который был побольше. Здесь полегла уж точно не одна роща – столько бумаги пришелец видел разве что в декорациях к фильму. Пара компьютеров стояла на таких же заваленных столах, но не подавала признаков жизни. Зим зачем-то уставился на стопку с ничего не говорящим названием «П.Джефферсон», хоть про никакого Джефферсона он в жизни не слышал. Пока пришелец изображал активность и бессвязно перебирал что-то из этой папки, набитой бумагой с полной чушью, его сознание заставило его припомнить компьютеру упоминание «разочарования». Ему было грустно, он злился и жутко хотелось орать. Вся его сущность ожидала чего-то быстрого, действенного, интересного и захватывающего, как… было тогда. Наверное, Зим скучал по веселью. – Ау-у, Зим, мы тут не в бухгалтерию играем, – крик Диба заставил его вернуться в реальность. – Бухгалтерией здесь занимаешься только ты! – не медля ни секунды, Зим соскочил с места и одним шагом оказался в предыдущей комнате, уже пытаясь заявить землянину, что тот делает не так. – Диб-вещь! Мне нужна от тебя только– – Интересно, кто же тут из нас совершенно нечаянно выпустил опасные растения с не менее опасными спорами к людям? – не дав тому закончить, землянин обратился к пришельцу с самым противным снисходительным тоном, который можно было представить. Нет, «новый» Диб был просто старым, но немного напыщенным. – Всё было бы гораздо проще, если бы ты сказал, где конкретно допустил ошибку. – ЗИМ НЕ ДОПУСКАЕТ ОШИБОК, – тот безбожно пытался развести Диба на словестную перепалку. – По крайней мере, когда пытается поработить человечество, – перекошенное лицо собеседника в один миг привело Зима к очередной мимолётной мысли о «драйве и кайфе».       Инопланетянин даже успел забыть, как его беспокоила заразность всего вокруг. Он развернулся на каблуках и, выйдя вон из комнаты, зашагал по коридору, полный гордости за самого себя. Диб пытался что-то сказать ему, наверное, разбудив уже весь район, но Зим не слушал. Или делал вид, что не слушал. – Я так надеялся, что ты оставил попытки поработить землян! – пришелец с наслаждением понимал, что Диб клюёт. – Ты молчал несколько лет, абсолютно ничего не делал, но какого-то чёрта снова придумал какую-то ересь. Зим, просто скажи, в чём заключается принцип действия растений, и я отстану!       Едва Зим начал входить во вкус, как всего лишь одно слово из уст школьника снова оборвало всё удовольствие. Снова. Мысль только успела обработаться в его совершенно пустой башке, как прямо по коридору вместо очередной комнаты с кучей бумажек возникла дверь. Большая железная мигающая дверь. Она-то наверняка и открывала доступ к самой лаборатории. Зим застыл, уставившись, а Диб, едва не опрокинув бедного инопланетянина в порыве интереса, рванул вперёд, только завидев перед собой огромную железяку. – Ага! – тот пристал к двери, будто лизун к ковру, и начал искать, как её можно открыть. Он быстро наткнулся на несколько механизмов. – Если уж ты не хочешь делать ничего, чтобы попытаться остановить гадость, пока она ещё мала, то хоть дай для приличия ключ. – Какой ключ? – Зиму даже не приходилось притворяться дурачком. – Магнитный ключ от двери, – сквозь зубы проговорил Диб, оборачиваясь к пришельцу, стоящему позади. – Хватит врать, это ни к чему не приводит. Ты устроил показушную болезнь, но забыл, что люди могут заметить среди себя зомби. Разбил банку или посадил этот драный цветок не туда, и теперь оказался здесь ровно в то же время, что и я, чтобы исправить свой промах, пока никто не заметил, – он начал шагать туда-сюда, пока говорил. – И теперь упорно делаешь вид, что ничего не слышал и рядом тебя не было. Но я-то не тупой. Либо ты хочешь меня грохнуть, либо придумать, как лечить заражённых, потому что сам можешь пострадать. Или уже пострадал. Или тебе ещё зачем-то надо это сделать.       Зиму не нравился умный и логичный Диб. Совсем не нравился. Ещё больше ему не нравилось, что его план по созданию липового плана уже был разрушен, не успев начаться. Зим скрестил руки на груди. – ВО-ПЕРВЫХ, я не знаю, какой ключ тебе нужен, потому что когда ЗИМ был здесь, дверь была открыта. ВО-ВТОРЫХ– – Это звучало настолько неубедительно, что я даже поверил, – Диб посмотрел на него странным оценивающим взглядом, затем хлопнул себя по лбу. – Ладно, похоже, ты либо действительно остался таким же тупым, либо реально не причастен к этой истории. – Причастен! Ещё как причастен! – завопил Зим и для убедительности глухо ударил ногой по двери. Конечно, результата это не дало. – Ага. Мне уже кажется, что ты сам по себе – одна большая спора. – Почему бы тебе, язвительный Диб-вещь, – в ответ на колкость пришелец снова чуть ли не закричал. – Не открыть эту штуку тем же самым ключом, которым ты открыл предыдущую? М? – Зим создавал претензии из воздуха просто шедеврально. – Это пропускная карта, – ответил ему Диб, вытащив из кармана ту самую зелёную карточку. Едва Зим заинтересованно поглядел на неё, как у Диба сработало давно выработанное чувство, что этому инопланетянину показывать ничего нельзя. Пришелец крикнул «Дай мне!», но выхватить карту не успел, как ни старался. – И по-хорошему надо стереть данные о том, что мы здесь были. Она не откроет тебе ничего, узколобый ты таракан! – тот поднял руку над головой, когда Зим начал безуспешно прыгать. – Я – УЗКОЛОБЫЙ ТАРАКАН? – Зим, несмотря на то, что явно проигрывал Дибу в информированности об устройстве лаборатории и вообще не особо понимал, как работают человеческие пропускные системы, начинал входить во вкус. – УЗКОЛОБЫЙ ТАРАКАН, к твоему сведению, ЗДЕСЬ ТОЛЬКО ТЫ. Иди сотри что там тебе надо. – Ну если обезвреживанием спор будет заниматься наш иркен, – школьник вздохнул для вида и парировал. – То я думаю, что сотру всё и пойду отсюда, да? – Зим не видел, но чувствовал, как Диба распирает от чувства собственной важности.       Вместо того, чтобы разобраться со всем лично, ему пришлось вляпаться в большую проблему под названием «Диб». Затем пытаться безуспешно убедить проблему в том, что странности в Стрейнджервиле – дело рук Зима. А после всё равно остаться с тем, что только проблема здесь выбирает, когда и кому что делать. И самое ужасное – Зим снова ловил себя на мыслях, что проблемность Диба была вещью, которая заставляла его восторженно продолжать с ним разговаривать, не пытаясь прикончить. – Диб должен прекратить ставить условия для своего же блага, – отрезал пришелец, параллельно размышляя, каким из устройств в ПАКе можно вынести дверь. – Иди и стирай. – Да ради бога, – Диб усмехнулся и пошёл обратно по коридору, но затем понял, что ещё не договорил. – Не забудь спросить у своего инопланетного начальства, чем можно открыть магнитную дверь!       Впрочем, арктические ветры в голове Зима сообразили, что Диб от лаборатории никуда не денется. Здесь было что-то, что нужно было и землянину тоже, – это вакцина, которая излечит заражённых и обезопасит здоровых. Но, кажется, путь к ней окажется гораздо более тернистым, чем они думали. Какая-то часть сознания Зима всё ещё думала, что будет жутко классно, но основная гордо заявляла, что они умрут раньше, чем получат хоть какое-то удовольствие от всего этого.       Напоследок Зим шмальнул в пару камер в коридоре, поковырялся в магнитной двери и зачем-то прихватил папку «П.Джефферсон» с собой.       Что бы там он ни мыслил, всё медленно возвращалось к тому, с чего начиналось.