***
— Ура! Поехали! Кара заводит машину и трогает с места. Когда та издает свой обычный хрипящий звук, девушка включает радио и начинает горланить под каждую песню. Лена не знает, что из всего этого производит на нее большее впечатление: то, что машина все же едет или то, что Кара знает слова каждой песни. Спустя какое-то время хрипящие звуки прекращаются, заставляя Дэнверс улыбнуться. — Видишь? Она пришла в себя. Тебе просто нужно научиться правильно реагировать на ее закидоны, — говорит она и трет руль, словно у машины есть чувства. Лена лишь качает головой на выходки своей соседки и закрывает глаза. Кондиционер не работает, поэтому им приходится опустить окна, и ветер, бьющий в лицо, усыпляет ее. Кара бросает на девушку короткий взгляд и, когда понимает, что та уснула, выключает радио, переставая петь, и просто тихо едет. Лютор просыпается от рева двигателя и Кары, выкрикивающей ругательства. — Нет, нет, нет, нет, нет! Черт! Черт! Мы же почти доехали! Давай, машинка! — И ты уверяла, что она выдержит всю дорогу, — напоминает Лена, потирая глаза. Автомобиль заглох прямо перед указателем «Добро пожаловать в Мидвейл». — По крайней мере, она довезла нас до самого Мидвейла, — указывает Кара на приветственную вывеску. Лена бросает на нее неодобрительный взгляд. Примерно, такой же, когда Дэнверс однажды пыталась смешать смузи, но забыла закрыть крышку перед запуском блендера. В тот вечер Лена стояла, скрестив руки на груди, а Кара взобралась на кухонный островок и оттирала брызги с потолка. На этот раз все куда сложнее. Дэнверс достает телефон и начинает искать определенный номер в телефонной книге. — Ты звонишь Алекс? — Лучше, — подмигивает Кара, нажимая на нужный контакт и ожидая ответа. — Привет, Келли. Как дела у моего любимого механика?***
— Боже, Кара, когда ты в последний раз проводила техническое обслуживание? — Келли осматривает машину, которую отбуксировала в свою мастерскую. Лена обхватывает голову руками, слушая, как Келли перечисляет неисправности. — Тебе нужен новый ремень газораспределительного механизма, нужно заменить масляные фильтры, топливные фильтры, воздушные фильтры. Подозреваю, что тормозные колодки тоже. Антифриз. И я предлагаю сменить шины, есть… — Просто назови мне цену, Келли, — кривится Кара, слушая ее речь. — Плюс-минус шестьсот долларов. И некоторые запчасти мне придется заказывать, они будут у меня уже к утру понедельника. — Шестьсот долларов? Святое дерь… Погоди, понедельник? Моя соседка по квартире в понедельник утром должна быть на работе, — Дэнверс виновато смотрит на Лену. — Ничего страшного, я могу уйти в экстренный отпуск, — говорит Лютор и переводит взгляд на Келли. — Сколько времени займет ремонт? — Надеюсь, что к обеду понедельника закончу. — Дай нам минутку, Кел, — Кара хватает Лену за руку и тащит в сторону. — Хэй, я знаю, что сказала, что мне не нужно… — Все нормально. Деньги на ремонт отложим. — Спасибо, я верну. — Давай разделим пополам. Я ведь тоже часто пользуюсь твоей машиной. — Правда? — Да, по триста долларов с каждой. И тогда это будет всего три дополнительные недели, на которые мне придется остаться с тобой. Переживешь? Кара широко улыбается этому ответу. Почему-то ей смешно с того, что им каждый раз приходится продлевать пребывание Лены в квартире. Может быть, такими темпами Лютор однажды останется жить с ней навсегда. — Почему ты улыбаешься? — спрашивает Лена, когда видит улыбку едва ли не от уха до уха. — Это какая-то твоя хитроумная уловка, да? — усмехается Кара, качая головой. — Да, поломка твоей машины — моя хитроумная уловка, чтобы остаться с тобой подольше. Все правильно, — саркастично отвечает Лютор невозмутимым тоном. — Это все из-за того, что ты не верила в мою малышку, Лютор. Вот она и сдалась. — У машин нет чувств. — Шш, давай, чтобы она не слышала твоих слов! — Идиотка. От того, как Лена ласково называет ее идиоткой, Кара снова улыбается. — Да, Кел, можешь ремонтировать, — кричит она. — А, и сможешь подкинуть нас домой? Келли показывает палец вверх и делает пару звонков.***
— Мама! Алекс! — кричит Кара, войдя в дом. — Ох, милая. Как же я скучала, — Элайза выбегает из кухни, чтобы обнять и поцеловать ее. Когда женщина замечает Лену, стоящую за спиной Кары, она подходит, обнимая и ее тоже. — А ты, должно быть, Малютка Ли. Ох, как ты выросла. Ты меня не помнишь? — Мне жаль, но я вообще мало что помню из своей жизни в Мидвейле, — извиняется Лютор. — Малютка Ли! — кричит Алекс сверху и перепрыгивает сразу несколько ступенек, сбегая вниз по лестнице, чтобы обнять Лену. — Не поняла? А где мои обнимашки? — возмущается на сестру Кара. — Ты их получишь, когда объяснишь, почему я видела, как вас подвозит Келли, — ругается девушка. — Моя машина поломалась, поэтому мы останемся здесь на одну ночь дольше, мам. Келли сказала, что ей должны привезти нужные запчасти только в понедельник утром, — Кара игнорирует Алекс и объясняет ситуацию приемной матери. — Будем только рады, милая. Малютка Ли может остаться в твоей комнате. — В моей? Что не так с комнатой для гостей? Кара быстро взбегает вверх по лестнице, а Лена колеблется, не зная, стоит ли ей следовать за девушкой. Алекс поднимается наверх за сестрой, поэтому Лена остается внизу с Элайзой до тех пор, пока не слышит, как Кара кричит и спорит с Алекс. Элайза лишь улыбается, будто это обычное явление в семье Дэнверс. Она нежно берет Лену за руки. — С возвращением в Мидвейл, дорогая. Я буду на кухне. — Ты превратила гостевую комнату в спортзал?! Алекс! — кричит Кара, сразу же понимая, кто виновник. — Мне нужно было где-то тренироваться. — Ты дошкольный педагог! — И? Мне нужно прокачивать выносливость, чтобы не отставать от неугомонных детей. — И где теперь Лене спать? — Успокойся. Мама уже постелила надувной матрас. — Ты серьезно думаешь, что Лена будет спать на надувном матрасе? — Нет, тупица, на нем спать будешь ты. Она гость. Ей достается твоя кровать. Их спор прерывается громким покашливанием. Лена застенчиво стоит позади. — Я могу спать на этом матрасе. Все хорошо. — Нет, ты ляжешь на кровати, — настаивает Алекс и ведет Лену в спальню Кары. Кара входит следом, выталкивая сестру. — Во сколько идем на ярмарку? — кричит она, прежде чем захлопнуть дверь. — В три. Когда девушки начинают устраиваться в спальне, Лютор замечает, насколько она мала. Между небольшой односпальной кроватью и надувным матрасом практически нет свободного места. — Прости, мне кажется, что я лишняя, — извиняется Лена. Она чувствует себя виноватой. Сначала поломка машины, потом неловкое вторжение между ссорящимися сестрами, а теперь Каре еще и на надувном матрасе спать придется. — Хэй, почему? Нет-нет, все нормально, мы так общаемся. Разве ты никогда не говорила так с Лексом? — Не так, — усмехается Лютор. — Это прикольно, иногда стоит практиковать. Очень расслабляет. — А выглядело очень жестко. — Она знает, что я люблю ее. О, мы обычно пропускаем обед в день ярмарки, но, может, ты хочешь перекусить? Мы выезжаем в три. Лена смотрит на свой телефон. — Остался всего час. Все нормально. Можно, я просто прилягу? — Хорошо. Я приду позже. Зови, если тебе что-нибудь понадобится, — Кара гладит Лену по ноге и встает со своего матраса. — Хорошо.***
— Как тебе рыбные палочки? — Отвратительны, — смеется Лена, держа в руках чашку заварного крема, в которую макает сразу три рыбные палочки. Девушка задается вопросом, действительно ли ей могло это нравиться, когда она была ребенком. — Вот, попробуй. — Мне нравятся и рыбные палочки, и заварной крем, но я не буду есть это все одновременно. — Попробуй! — настаивает Лена, идя за Карой по пятам. — Нет! — Малютка Ли, хочешь попробовать? — зовет Алекс, указывая на персики и соус для начос. — О, выглядит вкусно, — вмешивается Кара. — Давай попробуем? — Персики и соус для начос? — громко переспрашивает Лютор, удивляясь сочетанию двух продуктов. — Рыбные палочки и заварной крем? — одновременно говорят сестры, тыкая пальцами в еду Лены, а затем вся троица громко хохочет. Пока они ждут свой странный заказ, Элайза подходит к Лене и нежно смотрит на своих детей. — Мне нравится видеть их вместе. Дом снова становится оживленным. — Спасибо, что пригласили меня, Элайза. Мне приятно. — Когда ты последний раз была на ярмарке? — В тысячу девятьсот девяносто втором. Может быть, даже в девяносто первом. Не помню. Я переехала в девяносто втором. — Твоя мама была очень хорошей. Она всегда давала Алекс лишнюю булочку. — Правда? — Лена нежно улыбается. Рассказы о маме она слышит редко. — Ты собираешься навестить ее завтра? — Ага, Кара сказала, что отведет меня на кладбище с утра. — Как, кстати, она поживает в городе? Я слышала, ты живешь с ней. Надеюсь, она не доставляет тебе хлопот? — Нет-нет. Она… Она хорошая соседка. — Ты не думаешь, что она ведет себя немного по-детски? Лена хихикает, когда даже Элайза указывает на этот нюанс. — Да, она может быть настоящим ребенком. Я знаю, что другие считают это отрицательной чертой характера, но я думаю, что она достаточно смелая, чтобы позволить себе ребячество. Я восхищаюсь этим. Элайза понимающе улыбается. — Я, наверное, обобщаю, но для таких людей, как мы, — продолжает Лена, — у которых отняли детство, у которых оно было омрачено трагедией, мне кажется, это как один из вариантов просто держаться. — Я никогда не думала об этом настолько глубоко. Но ты не ведешь себя так, верно? — спрашивает Элайза, заметив, что Лена отличается от Кары в своих повадках. — Думаю, она и из меня это постепенно вынимает наружу, — с улыбкой отвечает девушка. — Мама, попробуй! Неожиданно вкусно! — Алекс подбегает к ним с тарелкой персиков, соуса для начос и взбитых сливок. Кара с такой же тарелкой, как и у сестры, подходит к Лене. — Попробуй, Лютор. — Только если ты попробуешь мои рыбные палочки с заварным кремом, — ухмыляется девушка. Кара качает головой, но уступает и открывает рот, при этом закрывая глаза. Лена кладет ей в рот рыбную палочку обильно смоченную заварным кремом. — Твоя очередь, — говорит Дэнверс, заканчивая жевать. — Нет! — Лена высовывает язык и бежит. — Спасибо, что доела заварной крем! — Лютор! — Кара бежит за девушкой через всю ярмарку, а Алекс с Элайзой смеются с них.***
— Боже, я так наелась, — говорит Кара, потирая живот и развалившись на диване. — Не думаю, что когда-нибудь снова захочу есть, — присоединяется к ней Алекс, ложась на пол. Лена выходит с кухни с подносом в руках. — Ваша мама заварила ромашковый чай, — говорит она, ставя свою ношу на журнальный столик рядом с диваном. Элайза присоединяется спустя пару мгновений и садится в свое кресло-качалку. Лена оглядывается в поисках места, где можно сесть, и понимает, что найти его сложно, когда Алекс растягивается на полу, а Кара — на диване. — Дэнверс, двигайся, — обращается она к Каре, но взгляд на нее поднимают все три Дэнверс. — Кара Дэнверс, — уточняет Лютор. — Двигайся, Кара. Девушка садится нормально и освобождает место для Лены. Та наливает всем чай и протягивает чашку Каре. — Нет, спасибо. Кажется, меня стошнит. — И меня тоже, — стонет Алекс. Лена наливает себе чашку и медленно пьет, пока все тихонько смотрят телевизор. Единственный звук в комнате в данный момент — старый ситком. Кара медленно опирается на Лену и кладет голову ей на плечо. Вот оно. Снова. Неловкость сильно бьет по голове, особенно когда они находятся в доме Кары, где Элайза с Алекс сидят рядом. Но никто и глазом не моргает на этот жест, он никого не смущает. Элайза оборачивается и просто нежно улыбается Лютор, и девушка улыбается в ответ. Может, это нормально. Может быть, это то, как должна ощущаться семья. Алекс стонет, вставая с пола. — Думаю, я готова выпить чаю. Пока Лена наливает ей чашку, Алекс берет несколько фотоальбомов и протягивает их Лене. — Вот, держи. Думаю, там найдется пара-тройка фотографий Кары, которые ее смущают. Так что потом ты сможешь над ней подшучивать. — Хэй, — возмущается Дэнверс-младшая, все еще не отрывая голову от плеча Лены. Просматривая альбом, Лена поражается количеству детских фотографий Кары. Все, что есть у Лены с тех пор, как ее удочерили Люторы — ежегодный семейный портрет. Постановочный. Холодный. Отстраненный. Просмотр этого альбома наполняет ее душу теплом и счастьем. — Кара, — зовет Лена ее по имени, чтобы другие не реагировали на фамилию, — что за история стоит за этим фото? Кара отрывает голову от ее плеча и смотрит. — О, у меня второе место по орфографии. — И поэтому ты плачешь? — Она плачет, потому что у меня первое, — громко смеется Алекс. — Ты старше, тупица! — Кара, не ругайся! — строго говорит Элайза, на что Алекс начинает хихикать. Лена продолжает просматривать фотоальбом. Время от времени она спрашивает у Кары предысторию тех или иных фото и мягко улыбается, когда встречает какую-нибудь забавную карточку. Она даже почти открывает рот, чтобы спросить Элайзу, можно ли забрать себе фотографию, на которой Кара висит вверх ногами на стволе дерева, потому что она чертовски милая. — О, смотри, это продовольственная ярмарка, — отмечает Лена, переходя к следующей серии фото. — Продовольственная ярмарка Мидвейла девяносто второго года. Это первая ярмарка, на которой я побывала, — говорит Дэнверс. — Девяносто второй год? Кажется, это была последняя ярмарка, на которой я присутствовала. — Как думаешь, встретились ли мы в тот день? — Сомневаюсь. Пока Лена просматривает фотографии с ярмарки, ее взгляд постоянно возвращается к одной и той же. Это было фото Кары, стоящей перед фургоном с мороженым цвета радуги. Присмотревшись к фотографии, Лена кое-что замечает, но Алекс опережает ее, указывая на подмеченный нюанс. — Малютка Ли, разве это не ты стоишь позади? И правда, прямо за Карой стоит Лена, поедая рыбные палочки… А рядом с ней стоит мама. Лена застывает, ее пальцы бесконтрольно парят над фото. Это настоящее фото ее мамы. Высокая и красивая. Внезапно появляется лицо в каждом воспоминании Лены о ней, и слезы начинают медленно просачиваться на глаза девушки. — Лютор, она похожа на тебя, — подмечает Кара. Зная, насколько важна эта фотография для Лены, Кара достает ее из фотоальбома. — Мама, можно Лена заберет себе это фото? — спрашивает она Элайзу. — Конечно. — Вот. Теперь у тебя есть фотография твоей мамы, — улыбается Кара, передавая карточку Лене, которая тихонько плачет. По ее щекам все сильнее струятся слезы.***
— Ты в порядке? — спрашивает Кара, лежа на своем месте на надувном матрасе. Она слышит тихие всхлипы Лены, как бы та ни пыталась их скрыть. — Прости, я просто никогда не думала, что увижу ее вновь, — Лютор извиняется за то, что разбудила Кару. Кара забирается на небольшую односпальную кровать и пытается успокоить Лену, обнимая ее. Немного неудобно из-за недостатка свободного места, но Дэнверс все равно справляется, нежно потирая руки Лены вверх-вниз. — Не извиняйся. Может, это судьба привела тебя сюда, чтобы найти это фото. — Судьба, да? — Или провидение, я не знаю разницы. Кара убирает волосы Лены с лица, и поет колыбельную, ту самую, которой успокаивала нервозность Лютор в прошлый раз. Давай, давай, детка, давай, Детка будет спать. Давай, давай, детка, давай, Детка будет спать. Под тихое пение Лена медленно закрывает глаза и засыпает. Когда она просыпается на следующее утро, Кара уже лежит на надувном матрасе на полу. Она ловит себя на том, что смотрит на девушку, которая крепко спит, и задается вопросом, что послало ей встречу с ней. Судьба или провидение?***
— Ты помнишь, где это место? — спрашивает Дэнверс. — Да, возле старого дуба, — Лена тянет Кару за руку, ведя к могиле матери. — Когда ты была здесь в последний раз? — Прямо перед судом. Прошло больше года. Рука Лены все еще цепляется за Кару, когда они приближаются к могиле. Какое-то время они просто стоят и смотрят прямо перед собой. Дэнверс крепче сжимает руку Лены, ощущая кольцо на указательном пальце. То самое, что досталось девушке от мамы. — Ты хочешь что-то сказать? — спрашивает она, поворачиваясь к Лене. — Вслух? — та недоуменно смотрит на нее. — Ага. — Это так глупо. Мы же не актеры какого-нибудь идиотского драматического фильма студии Хэлмарк. — Просто попробуй. — Нет. Кара неловко стоит на месте, гадая, говорит ли Лена со своей мамой хоть когда-нибудь. Может, хотя бы, глубоко в душе. — Привет, мама, — неожиданно произносит Лютор. Это застает Кару врасплох. — Прости, что не приходила после судебных процессов. Это было… Все так… Это глупо. Давай вернемся, — смущается Лена и пытается уйти, но Кара тянет ее назад. — Нет-нет. Я оставлю вас, дам немного уединения. Иди, поговори с мамой, — Дэнверс отпускает руку девушки и похлопывает по плечу. — Я буду у того дерева, хорошо? Кара праздно стоит у старого дуба, ожидая Лену. Иногда она смотрит в ее сторону, видя, что Лена действительно говорит и, более того, вслух. Конечно, недостаточно громко, чтобы девушка расслышала, но достаточно, чтобы улыбнулась от понимания, что Лена делает то, что она ей предложила. Спустя какое-то время Лютор подходит к ней и хватает за руку, трижды сжимая. И тогда они идут домой, держась за руки и не обменявшись ни словом. Будто молчаливое общение — единственное, что им нужно, чтобы понять друг друга; понять, что значит потерять родителей. Простое присутствие в жизни друг друга говорит больше, чем тысяча слов.***
После обеда Кара отдыхает на диване, а Лена разгуливает по кухне, помогая Элайзе. — Ты можешь расслабиться в гостиной, я пока приберусь. — Нет, я хочу помочь, — настаивает Лютор, начиная мыть посуду, сложенную в раковину. — Как поход к маме? — спрашивает женщина, протирая кухонный стол. — Все в порядке. Я давно не была там. Кара ходила со мной. — Это хорошо, — нежно улыбается Элайза. — Лена, помнишь, что ты сказала вчера? Что Кара вытаскивает наружу твою ребяческую сторону? Лена смотрит на женщину и кивает. — Думаю, ты оказываешь на нее такое же влияние. Она кажется более взрослой после знакомства с тобой. — Кара? Взрослой? — Лютор улыбается, глядя на свою соседку, развалившуюся на диване. — Ты не согласна? Девушка вспоминает последние несколько недель. Как Кара успокаивает ее нервы, когда она тревожится. Как Кара всегда старается убедиться, что с ней все хорошо. Как Кара ведет ее на кладбище поговорить с мамой. — Возможно, вы правы.***
— Ты пытаешься подлизываться к моей маме? — дразнится Кара, когда Лена присоединяется к ней в гостиной. — Я помогала! Что-то, что тебе стоило бы время от времени практиковать, — упрекает Лютор, садясь рядом с Карой на диван. — Но я же дома. Мне так лениво что-то делать, когда я здесь, — усмехается девушка. — Кстати, спасибо за помощь. Она хватает Лену за руку и кладет подбородок ей на плечо, превращая девушку в импровизированную подушку. Лена включает телевизор свободной рукой и кладет голову на Кару. — Вопрос. — Да? — Ты не навещала своих родителей? На кладбище? — Их там нет. Я родом из Смоллвилля. — Оу, я не знала. — Ты просто задала неправильный вопрос. — Ладно, ты права. Ты ходишь к ним в гости? — Ну, с последнего раза прошло несколько лет. Но, да, иногда хожу. — Если хочешь, я могу пойти с тобой. В качестве благодарности за сегодня. — Я была бы рада. — Следующий вопрос. У тебя есть фото твоих родителей? — Нет. Пожар, помнишь? Все сгорело вместе с домом. — Верно. Прости. Когда Лена перестает задавать вопросы, Кара поднимает глаза и видит, что девушка смотрит на нее затравленным взглядом. Кара улыбается. — Я не хотела тебя огорчать. Ничего страшного, это было давно. — Нет, но… Просто ты нашла фотографию моей мамы… К тому же, ты пошла со мной, чтобы навестить ее. Я чувствую, что ты очень много делаешь для меня, и понимаю, что не могу помочь в ответ. — Тебе и не нужно, я была счастлива сделать это для тебя. — Но я, правда, хочу вернуть тебе услугу. Хорошо, скажи мне, есть ли что-то, что я могу сделать для тебя вот прям сейчас? Я сделаю это. — Все, что угодно? — Все, что угодно. Кара смотрит на решительное лицо Лены и задается вопросом, действительно ли она сейчас сделает то, чего Дэнверс потребует. Зная Лену, она, наверное, так бы и поступила. Девушка могла попросить что-нибудь в шутку, например, сказать: «иди, разыграй Алекс», и Лютор, вероятно, решила бы, что Кара ведет себя серьезно, и действительно сделала бы это. Может быть, она могла бы подтолкнуть Лену еще дальше и попросить поцелуя, просто чтобы посмотреть, выполнит ли она эту просьбу. Не то чтобы Кара действительно хотела поцеловать ее. По крайней мере, она так не считает. Она просто хочет проверить, действительно ли Лена готова сделать что угодно. Но Дэнверс не просит ни поцелуя, ни разыграть Алекс. Вместо этого она просит то, в чем действительно нуждается в данный момент. — Обнимашки звучат заманчиво. — Просто обнимашки? — Да, все нормально? — Конечно! — радостно отвечает Лютор и обнимает Кару настолько крепко, насколько это возможно. Да, обнимашки — это идеально.***
— Если эта тебе не нравится, можем спросить у Алекс. Думаю, у нее есть запасная пижама, которую можно было бы одолжить, — Кара протягивает Лене свою старую пижаму. Поскольку на еще одну ночь они задерживаются внепланово, Лютор не взяла с собой достаточно сменной одежды. — Динозавры? Симпатично, — подмечает Лена. — Да, у меня был период полной помешанности на них, — Кара пытается выглядеть небрежной. — Иди, переодевайся. Я буду внизу. Когда Лена, освежившись, спускается по лестнице, Алекс начинает громко кричать. — Пижама с динозаврами? Ты реально позволила позаимствовать ее? Это же твоя любимая! Мне ты никогда не разрешала даже прикасаться к ней! — Заткнись, Алекс! — кричит Кара, бросая подушку в голову сестры. Дэнверс-старшая собирается бросить «оружие» в ответ, но Элайза выхватывает ее из рук дочери и осторожно кладет на диван. Затем она тянется к чашке с чаем и протягивает Лене. — Держи, дорогая. — Спасибо, Элайза. — Так, во сколько вы завтра уезжаете? — спрашивает женщина у младшей дочери. — Келли сказала, что постарается закончить к четырем. Я планирую выехать до начала сумерек. Лене во вторник на работу. — Хорошо, я разбужу тебя завтра, чтобы попрощаться, ладно? — Хорошо, мама. — А я отвезу вас в мастерскую, — широко улыбается Алекс. — Просто признай, что хочешь лишний раз увидеться с Келли, — закатывает глаза Кара. — Ага. Это моя единственная причина. Зачем мне прощаться с тобой? — Знаешь, ты влюблена в нее с восьмого класса. Пора уже взять и пригласить ее на свидание! — Заткнись, Кара! — Кара! Алекс! — ругает дочерей Элайза, потягивая чай. Кара исподтишка показывает Алекс средний палец, когда женщина не смотрит на них, и Алекс возвращает ей этот жест, в то время как Лена просто тихонько посмеивается над их выходками.***
— Кара, — зовет Лена в темноте комнаты и бросает взгляд на фигуру на надувном матрасе. — Я рада, что приехала сюда. Это серьезно много значит для меня. Спасибо. — Не за что, — улыбается Дэнверс, хотя знает, что девушка этого не видит. — Не могу поверить, что технически мы фотографировались в детстве вместе. Скажи, а? — говорит Лютор, ссылаясь на фото Кары, на фоне которого она стояла с мамой. — Эй, только представь, если бы ты осталась или если бы меня удочерили раньше, мы могли бы стать лучшими друзьями с детства. Лена тихонько смеется. — Сомневаюсь, что мы были бы лучшими друзьями. — Врагами? — И не думаю, что мы, будучи детьми, могли бы враждовать друг с другом. — Тогда соседями по комнате? — Да, маленькая я определенно стала бы соседкой по комнате маленькой тебя. Они смеются в один голос, а затем наступает тишина. — Спокойной ночи, Лена. Кара называет ее по имени с тех пор, как Лена стала это делать. Последнее время Лютор думает о Каре, как о самом приближенном человеке, которого можно было бы назвать лучшей подругой, поскольку никто в мире не знает о ней столько, сколько Дэнверс. Забавно, что даже использование имен каким-то странным образом сближает их еще больше. Лена раньше даже не задумывалась, что такое возможно. — Спокойной ночи, Кара.***
— Кара, вы с Леной уверены, что ничего не происходит? — спрашивает Алекс, когда видит, что Лена разговаривает с Келли и оплачивает счета за ремонт. — Послушай, она же даже занимается твоими финансовыми вопросами, — смеется девушка. — Мы не встречаемся, если ты это имеешь в виду, — протестует Кара. — О, вы определенно не встречаетесь. Вы практически женаты, — смеется Дэнверс-старшая еще громче, понимая, что Кара этого даже не замечает. — Что? Это самая глупая речь, которую ты только могла произнести. А ты много глупостей говорила! — Вы держитесь за руки при ходьбе, спите в обнимку каждую ночь, разговариваете перед сном и желаете друг другу спокойной ночи. Вы же как пожилая супружеская пара в доме престарелых! Единственное, чего не хватает — покормить друг друга супом или чем-то в этом роде. Когда выражение лица Кары меняется при упоминании кормления, Алекс снова смеется. — О. БОЖЕ. МОЙ. Вы кормили друг друга супом? — Это был лед! Но дело не в этом. Мы не старая семейная пара! — Скажи мне, что я ошиблась, ага. — Ты тупица! — Я никогда не ошибаюсь, — улыбается девушка. — Кара, ключи у меня, — кричит Лена и машет брелком. — Иду! — Иди, жена зовет тебя, — Алекс мягко пихает сестру в плечо и снова хихикает. Кара ничего не отвечает, бросив на нее лишь раздраженный взгляд. Когда Лютор заводит автомобиль, Алекс хлопает Кару по плечу, заставляя обернуться. — Приезжай чаще, тупица. Я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю, — говорит Кара, обнимая сестру на прощание. Алекс и Лена тоже обмениваются объятиями, прежде чем Кара занимает место на водительском сиденье и благодарит Келли. Как только автомобиль покидает мастерскую, Дэнверс-старшая подходит к Олсен и кладет руки на ее талию. — Они поняли, что мы вместе? — спрашивает механик. — Детка, они не поняли, вместе ли они, что говорить о нас.***
— Что ты хочешь на ужин? — спрашивает Лютор, просматривая рецепты в телефоне. Им остается полчаса до Нэшинал-Сити. — Что угодно, — отвечает Кара. — Я подумываю приготовить что-нибудь легкое. Как насчет супа? — НИКАКОГО СУПА! — громко кричит Дэнверс. — Боже, что ты имеешь против супа? Ладно, тебе приготовлю что-нибудь другое. — Что угодно, только не суп, — стонет девушка. Она ненавидит Алекс за то, что та спровоцировала эту глупую ассоциацию в ее мозгу.