Проклятое сокровище

Так или иначе, но до экзаменов его все-таки допустили. И он их даже как-то написал. И сейчас выискивал свое имя в списках с результатами, испытывая неожиданное волнение. Вроде бы никогда особо учебой не заморачивался, но вдруг проснулось желание что-то кому-то доказать. Имя нашлось в середине списка, и Кин про себя решил, что это не так уж и плохо и что он, пожалуй, заслужил награду. Вот только в голове не было ни одной мысли о том, чего бы ему хотелось. Естественно, позже будет клуб с друзьями в честь окончания экзаменов, но это другое. Странно хотелось кому-нибудь похвастаться, но друзья, скорее всего, поржут над таким внезапным рвением, да и результаты, откровенно говоря, весьма средние. Отец примет это как должное, а то еще и наорет за то, что "мог бы и лучше". Кин хмыкнул, отходя от стенда, у которого стало слишком много народа. А вот Нат бы оценил... Даже сейчас, спустя два месяца, Кин явственно мог представить, как пальцы Ната зарываются в волосы, а он сам обязательно ворчал бы из-за испорченной прически. И как потом Нат притягивает ближе, с улыбкой подтверждая, что, конечно, он молодец, и что кто бы сомневался. Кин почти чувствовал пальцы на пояснице, нисколько не сомневаясь, что насмешки во взгляде Ната не было бы ни капли. Это было глупо и сопливо, но Кин все равно позволил себе провалиться в мысли, пока шел к факультету Ната. Стоило бы, наверное, заранее посмотреть расписание экзаменов и попытаться его отловить, но мысль пришла слишком поздно. Кин пробежался глазами по спискам, вывешенным на стенде, и раздраженно выдохнул, не увидев имени Ната. Быть такого не могло, поэтому второй раз он читал медленно и внимательно, проговаривая про себя каждое имя. Но это не помогло, как, впрочем, и третье прочтение. Ната в списке определенно не было. Отчислили за то, что не появлялся в универе? Нат не был похож на того, кто мог бы допустить такое. Хотя на того, кто уйдет без объяснения причин и выключит телефон, он похож тоже не был. Секретаря в деканате Кин уговаривал очень долго. Строгая женщина средних лет на все его просьбы и улыбки непреклонно отвечала, что информация конфиденциальная и объяснять, почему кого-то из учащихся нет в списке, она не будет. В конце концов, Кин призвал на помощь все свои актерские таланты, грустно опустил глаза в пол и принялся вдохновенно врать о том, что Нат очень важный для него человек. Что они глупо, но сильно поссорились. Что он, Кин, очень виноват и прямо-таки должен попросить прощения. Что он никак не может найти Ната и, конечно, что деканат самая-самая последняя надежда. Врал Кин хорошо, по крайней мере, секретарь тяжело вздохнула, пробормотала что-то на тему молодости и глупости и, сверившись с компьютером, сказала то, что Кин ожидал услышать меньше всего: - Он забрал документы. - Как? - вот удивление у него было абсолютно искренним. - Сдал экзамены досрочно и забрал документы. Скорее всего, для перевода. - Куда?! - Не знаю. Такую информацию мы не запрашиваем. - Спасибо, - Кин все также ошарашено поклонился и вышел за дверь. К квартире Ната он приехал без всякой надежды на результат, скорее стремясь хотя бы таким способом разбить собственный шок. И даже не удивился, когда дверь ему открыла незнакомая женщина, сказавшая, что живет она тут две недели, одна и никакого Ната знать не знает. Как найти в Бангкоке человека, не зная его адрес, телефон и не представляя, где он учится? Да и зачем вообще искать. Разве что из-за ощущения, что в разговоре с секретарем он врал далеко не обо всем. Нат бежал как от огня. Из своей квартиры, команды, университета и в результате страны. Спасибо родителям, которые хоть и не поняли ничего толком, но все-таки пошли навстречу немного истеричной просьбе отправить его учиться куда-нибудь подальше, хотя бы на год. В результате в Англию он улетел, как только оформил перевод из одного универа в другой и вписался в обучение по обмену. Чудом, не иначе, и родительскими стараниями. Официально предполагалось, что до начала учебного года он должен освоиться и подтянуть язык. А по факту... он просто бежал, все дальше и дальше. Но это не помогало. Внутри все равно полыхало так, что не помог бы и полет в космос. Казалось, что чем дальше он окажется от Кина, тем легче о нем не думать. Можно будет как-то прекратить вспоминать ощущение теплой кожи под пальцами. Выкинуть из головы тысячу и одну чужую привычку. И машинальные жесты тоже. Хотя бы попробовать это сделать. Избавиться от отвращения при попытке представить в своей постели кого-то другого. Начать хотя бы просто дышать без постоянной боли внутри. Но пока легче не становилось. Хотя останься он, было бы, наверное, еще хуже. Нат не знал, на сколько бы его хватило, когда кругом постоянные напоминания. Когда неизбежно пришлось бы пресекаться с самим Кином. На сколько бы его хватило, прежде чем сдаться и начать умолять Кина вернуться. И что бы он увидел в ответ? Насмешку? Презрение? Эти мысли преследовали неотступно, и, кажется, только этот воображаемый взгляд удерживал от совершения какой-нибудь глупости, типа попытки написать. Взгляд, да еще та самая последняя фотография, увиденная в инстаграме. Весьма хрупкая страховка, но Нат клятвенно обещал себе, что попробует справиться. Да и с началом полноценной учебы должно стать проще.