Проклятое сокровище

Вопреки ожиданиям, на тренировке в понедельник Нат не появился и даже не прислал ни единого сообщения за последние два дня. И это бесило невероятно. А постоянные вопросы от всех и каждого "Где Нат?" только добавляли ощущений. Откуда, блядь, он знает, где этот придурок. На пятом таком вопросе Кин начал орать и материться. С чего вообще все решили, что он должен отслеживать перемещения Ната и его заскоки. А о том, что единственное, отправленное сегодня утром сообщение с гневным стикером так и осталось непрочитанным, никому знать вообще было необязательно. По всему выходило, что его бросили? Да еще и так... просто закинув в игнор. Кин резко выдохнул и отмахнулся от этой мысли. Это было абсолютно невозможно. И уж не Нат точно. Слишком много восторга всегда было в его взгляде. Побесится и появится. И меньше всего он ожидал получить вечером посылку, в которой аккуратно сложенными лежали его вещи. Те самые, которые он успел наоставлять у Ната за последнее время. И ни единого слова. Злость вернулась с новой силой, заставляя сжимать кулаки. Кин, не думая, вытащил телефон, набирая номер Ната, и раздраженно зашипел, когда механический голос ответил, что вызываемый абонент, посмел выключить свой телефон. Он не сомневался, что будь сейчас Нат перед ним, он сломал бы ему нос. В клуб Кин поехал не впервые за последние месяцы, но впервые ушел оттуда не один. Эмоции зашкаливали, и, если Нат не собирался отвечать на его звонки и вообще как-то давать о себе знать, то значит, и он может делать, что хочет. Девушка была симпатичная и, похоже, не обремененная излишними принципами. Или попросту слишком пьяная. По крайней мере, когда Кин внезапно предложил ей сфотографироваться, она не отказалась, несмотря на то, что на ней уже не было ни блузки, ни лифчика. Она прислонилась спиной к голой груди Кина, прикрылась его рукой и без капли стеснения улыбнулась на камеру. Фотография тут же улетела в по-прежнему молчащий чат с Натом, а телефон приземлился в кресло. Возможно, эта фотография даже получилась красивой, но Кина это не волновало абсолютно. То, что и это сообщение осталось не прочитанным уже даже не удивляло, но по-прежнему бесило. Нат как сквозь землю провалился. Его телефон продолжал молчать, сообщения он не читал, и даже дома, куда Кин, проклиная и себя, и Ната, все-таки съездил, стояла абсолютная тишина. И на тренировках он тоже не появлялся. Замену ему нашли на следующей неделе, и в тот же день Эя, сверкая глазами, рассказала, что накануне Ната все-таки видели в универе. Кин на эту новость только недовольно нахмурился, проглотив ругательство, и в который раз открыл чат в лайне. Помимо той, первой фотографии с полуголой девушкой там теперь висела еще одна - с милым парнем. Такая же непросмотренная. Кин не очень-то задумывался, зачем с такой маниакальной настойчивостью пытался продемонстрировать Нату хронику своих похождений, но фотографии с того дня полетели в инстаграм. Он не вылезал из клубов и вечеринок и не просыпался в одиночестве, не забывая исправно документировать происходящее. И это было не так уж и плохо. Вот только из команды он вылетел немногим позже Ната, когда после двух прогулов появился на тренировке пьяным. Но даже это не слишком расстроило, потонув где-то в очередном коктейле в обнимку с кем-то. Нат открыл профиль Кина в инстаграме, в сотый раз за месяц нарушив данное себе обещание. И ведь до этого мазохизмом он вроде не страдал. А теперь регулярно смотрел на новые фотки Кина из клубов, с вечеринок или фиг знает, откуда еще. Но всегда пьяного и всегда с кем-то. И как они все соглашались попасть на эту доску почета. Хотя когда Кина интересовало чужое мнение. Новая фотография загрузилась, и телефон Ната разлетелся вдребезги, встретившись со стеной. Хотя смысла в этом не было: фотография в мельчайших подробностях отпечаталась на подкорке, видеть ее было уже не обязательно. Незнакомый парень, чуть выше Кина и раза в два шире его в плечах, и сам Кин, висящий на нем как заправская шлюха. Длинные пальцы в вырезе чужой рубашки и красные-красные, зацелованные губы. Нат ни секунды не сомневался, кто у них сегодня будет снизу, и от этого неожиданно было больнее, чем от всех предыдущих фотографий вместе взятых. В этот вечер он напился впервые с момента своего ухода. До невменяемого состояния. Но фотография все равно никуда не делась. Она так и стояла перед глазами, когда он прощался с содержимым желудка в обнимку с унитазом. И когда корчился на полу, воя в подушку от боли. И когда проваливался в сон там же на полу, сжавшись в комок, жалкий и нахрен ненужный Кину. Инстаграм он больше не смотрел.