Марго знала, что он придет — Алекс понял это сразу, как только её увидел. Слишком хорошо он помнил её взгляд, чтобы стало понятно: она его ждала.
— Алекс? — движения намеренно неторопливые, ленивые. — Надо признаться, удивлена, что ты пришёл.
Марго сидела за столом, когда он вошёл. Наверняка видела его в окно — лампа стоит как раз у стекла.
Алекс окинул комнату быстрым взглядом. Он бывал здесь раньше — и не раз. У Марго, в отличие от них, было своё собственное жилье: вполне себе сносная комната. Раньше они частенько уединялись здесь — ещё до того, как все стало легко и доступно,
вседозволенно.
— Нам нужно поговорить, — сразу перешёл к делу Алекс, проходя в глубь комнаты и придвигая к себе стул.
Марго проследила за ним странным взглядом. На секунду поджала губы, как будто намереваясь обидеться, но потом передумала.
— А как же «у нас все осталось в прошлом»? — язвительно уточнила она.
Алекс досадливо поморщился.
— Не об этом.
— А о чем же тогда? — фыркнула Марго и добавила: — Только не говори мне, что об этой девчонке.
— У неё есть имя, — мгновенно уловив, кого имела в виду Марго, откликнулся Алекс. Он следил за молодой женщиной пристально, в считанные секунды считывая каждую её эмоцию. Сейчас Марго была в бешенстве — казалось, даже воздух вокруг неё был наэлектризован и трещал ледяной и бессильной яростью.
— Конечно, — красивые губы женщины искривились. — У неё теперь все есть. Ловко она тебя окрутила. Хорошую, однако, нашла замену Матвею.
Алекс молчал. Он знал, что Марго ещё не выплеснула весь свой яд. И ещё он прекрасно понял, что нет никакого смысла начинать с ней разговор, пока её голова забита другим.
Марго встала со стула, чтобы появилась возможность смотреть на Алекса сверху. Получив такое сомнительное преимущество, она почувствовала себя смелее и заговорила снова:
— Неужели ты правда не видишь, что вокруг один обман? Всем просто нужна выгода. Она не исключение.
Алекс молчал.
— Ты же сам прекрасно знаешь, что я права, — все еще злилась Марго. — Ты сам был со мной согласен. Алекс?
— Ты закончила? — поинтересовался тот, и глаза Марго гневно сверкнули.
— Что ты нашел в ней такого, чего нет во мне?
— Аля не пытается поработить людей, — язвительно ответил Алекс, намекая на вечный контроль со стороны Марго.
— Подумаешь, — прекрасно поняв слова Алекса, бросила Марго.
Они ненадолго замолчали. Смотрели друг на друга не как бывшие любовники, а как самые настоящие враги.
Странно так, подумал Алекс, скользя взглядом по привычным до боли изгибам красивого тела — безупречное, без единого изъяна, лицо, густые волосы, красивые шея и плечи. Он был счастлив с Марго. Вернее сказать, ему было с ней
спокойно. Но в какой момент все пошло не так?..
…Может быть, в тот вечер, когда она сдала их полиции?
Алекс глубоко вздохнул, набирая в грудь воздуха, как перед прыжком в воду.
— Я знаю, что это была ты, — выговорил он наконец жгущие язык слова. От его взгляда, конечно же, не укрылось, как коротко вздрогнула Марго — загнанно так, по-воровски.
— Не понимаю, о чем ты, — упрямо стоя на своей правоте, начала оборону молодая женщина.
Алекс снова вздохнул — на этот раз быстро, яростно, готовясь к долгому и упорному разговору.
— Марго, мы уже не дети. Давай оставим эти игры.
Она скрестила руки на груди и теперь молчала. Её волнение выдавали только слегка раздувающиеся ноздри, да подрагивающие пальцы.
Алекс терпеливо ждал.
— Предположим, ты мог бы оказаться прав, — осторожно сказала Марго после нескольких минут тишины. — Но только предположим. И что тогда?
— Вот это другой разговор.
Алекс выпрямился на стуле, наклонил голову сначала в одну сторону, потом в другую. Шея странно болела — то ли от усиленной работы мысли, то ли от нелепых прогулок в метель.
Застудил, подумал Алекс с тоской, отмечая, что он размышляет о чем угодно, но не о предстоящем неприятном разговоре. Ему было неприятно говорить с Марго таким тоном — в память о старом добром прошлом он был бы рад замять эту тему, забыть все и разойтись, как в море корабли. Но только вот тема была слишком серьезная. Такое забыть нельзя.
— Ты что-нибудь знаешь о Графе? — спросил Алекс, все так же глядя прямо в лицо женщине.
Марго судорожно вздохнула и тяжело опустилась на стул.
— Нет. Не знаю. Я не видела его… С того самого дня.
Алекс мрачно кивнул. Раздражение и досада поднимались в нём страшной волной, и он чувствовал, что начинает терять контроль.
— Зачем ты это сделала? — спросил он очень тихо, но Марго его услышала. Побелела, губы стали ниточкой, а глаза заблестели.
— Я не хотела, Алекс. Я не думала, что все так получится.
И — поднимая голову так резко, что волна темных волос взметнулась вверх и снова рассыпалась по плечам:
— Я хотела только напугать
ее. Припугнуть только. С вами ничего не должно было случиться — вы катаетесь, как черти. И бросать это занятие вам тоже пора было. Хватит уже. Ничего этим не вернешь и не докажешь.
Алекс неслышно скрипнул зубами и непроизвольно сжал пальцами рукава пальто.
Марго продолжала:
— Это все равно случилось бы. И было бы еще хуже. Аля бы сдала корабль, не ярмарку. Полицейские нагрянули бы туда. А это, Алекс, был бы конец.
— Дура ты, Марго, — покачал головой Алекс, и Марго, против его ожиданий, не разозлилась и не вскочила со стула, а наоборот — подалась вперёд, схватила Алекса за руку, зашептала горячо:
— Алекс, прошу тебя! Ещё ведь все можно вернуть! Давай все забудем? Давай просто все забудем и начнем сначала!
— Нет, Марго. Не получится.
— Что?
— Не получится ничего начать сначала, — повторил Алекс, тщетно пытаясь разжать её пальцы. — Поздно, Марго.
Женщина ослабила хватку сама.
— Это из-за неё? Из-за твоей новой… Из-за
Али?!
— Нет.
— Тогда я не понимаю…
Алекс минуту молчал, раздумывая над ответом. Против его ожиданий, ярость не вырвалась наружу — наоборот. Все чувства разом притупились, в голове стало пусто и гулко, на сердце — тяжело. Ему не хотелось ничего говорить и ничего объяснять. Особенно Марго — женщине, которая в эту секунду была глуха и слепа к его доводам.
Он вздохнул опять, машинально касаясь пальцами висков и растирая их.
— Как я могу верить тебе после того, что ты сделала? — спросил Алекс, наконец отводя от Марго взгляд. — Ты
предала нас. Меня и всех остальных.
— Это неправда! — прошептала Марго. — Только не тебя! Алекс!
— Ты сдала нас полиции. Сказала им, в какие часы мы будем на ярмарке. Может, даже подсказала, как нас поймать? Коньки, да? В них все дело? Сами они бы не догадались.
— Алекс, я…
— Я не хочу слушать оправданий, Марго. Ты сделала свой выбор.
Алекс встал со стула, боковым зрением замечая, как Марго встала вслед за ним — немой покорной тенью.
— А Граф, может быть, уже мертв, — с трудом узнал Алекс свой собственный голос. — Он же не мог просто так не прийти…
И Марго не выдержала. С рыданиями она упала ему на грудь, стиснула пальцами его пальто, впилась ногтями в плечи.
— Алекс, я умоляю тебя, не уходи! Прости меня, Алекс!
Он сделал попытку уйти, но Марго висела на нём мертвым грузом.
— Она не вернется к тебе, слышишь? Она сама сказала мне, что больше не увидит ни меня, ни тебя! Сказала, что все кончено!
— Это ничего не меняет, — ровно ответил Алекс и, не предпринимая больше попыток освободиться, коротко добавил: — Пусти.
Марго отчаянно затрясла головой.
— Нет, Алекс. Ведь тогда ты уйдешь.
— Марго, пожалуйста. Отпусти меня.
— Алекс, умоляю!
Алекс почувствовал, как что-то внутри него надрывается — пора было рубить последний канат:
— Марго, ты уже ничего не сможешь изменить, — тихо и внятно сказал он, глядя на молодую женщину. — Я не люблю тебя.
Марго отскочила от него, как ошпаренная, и в какой-то момент Алексу показалось, что она вот-вот его ударит.
И пусть, пронеслось в его голове. Так будет проще. И ей, и ему. Пусть ударит, выместит на нём всю свою боль, поставит точку в этой истории. Ведь он тоже перед ней виноват.
Но Марго этого не сделала. Она обхватила себя руками и дрожала, а мокрое лицо блестело в неверном свете лампы.
— Ну и проваливай тогда, — выплюнула она сдавленно, судорожно глотая ртом воздух.
И — резко меняя тон, срываясь на отчаянный крик:
— Все равно уже ничего не вернуть! Ты уже пропал, Алекс!
Вы все уже давно пропали!
Алекс вывалился из её дома, как в бреду — улицы заметены снегом, идти трудно, дышать — ещё труднее. Последняя опора под ногами стремительно исчезала, растворялась, таяла, как лёд на реке. Последние слова Марго глухо звучали в голове. Она была права.
Черт.
Как же она была права.
***
За окном стремительно темнело — ещё один бессмысленный день подходил к концу.
Аля сидела за столом одна, скрестив руки и глядя на единственную свечу. Что делать дальше, она не знала и думать об этом даже боялась. Прошло всего несколько дней, но она уже готова была лезть на стену от отчаяния и тоски. Работы больше не было. Матвея не было. Её прежняя жизнь рухнула, а новая — обещанная Алексом, светлая и прекрасная — так и не случилась.
Аля смотрела на колеблющееся от дыхания пламя, вспоминая лицо Алекса в их последнюю встречу. Эти мысли были сродне мазохизму: Аля прекрасно понимала, что нельзя постоянно думать о том, что угнетает, но ничего не могла с собой поделать. Память угодливо подбрасывала ей то злого Алекса, то надменную Марго, то Матвея — холодного и чужого.
Аля решительно подалась всем корпусом вперёд и задула свечу. Какое-то время дымок ещё взметался над столом, но вскоре мрак поглотил и его. Густые сумерки заполнили комнату — даже углов не было видно. Устав от бессмысленного прокручивания одних и тех же мыслей, Аля решила лечь спать, раз не было других вариантов.
Где-то позади раздавался равномерный дробный стук — частый и приглушенный. Аля слышала его уже несколько минут, но внимание её он привлек только сейчас, потому что, как казалось девушке, стал настойчивее и громче. Аля замерла и прислушалась. Стук прекратился и раздался с новой силой. Сомнений не было. Кто-то стучал в её дверь.
Аля вскочила с места. Внутри неё смешалось несколько эмоций сразу — страх, что к ней пытается пробраться бродяга, и надежда, что Алекс нашел её и пришёл за ней.
Нельзя открывать, сказала Аля самой себе, чувствуя, как бьется сердце о грудную клетку,
он — кто бы там ни был — скоро поймет, что ему не откроют, и уйдет.
Ноги сами понесли девушку ко входу, и, раньше чем она успела осознать, что делает, она щелкнула засовом и распахнула настежь дверь.
Сердце подпрыгнуло куда-то к горлу и тут же вернулось на место.
На пороге стоял всего лишь Матвей.
— Привет, — он неловко поднял руку, как бы приветствуя девушку.
— Привет, — Аля выдавила из себя улыбку. — Зайдешь?
Матвей кивнул. Аля шагнула в сторону, пропуская Матвея внутрь, и зачем-то выглянула на лестничную клетку — вдруг он пришёл не один. Но никого, кроме Матвея, не было — конечно, глупо было надеяться, что Алекс придет. Аля даже не понимала, почему она его так сильно ждала.
Матвей споткнулся о стул, и Аля, вздрогнув, очнулась от мыслей. Поспешно закрыв дверь, она по памяти добралась до стола, нащупала спички и со второй попытки зажгла свечу. Маленькое пламя слегка рассеяло мрак.
Они сели за стол — рядом, совсем как раньше. Матвей молчал. Он явно хотел что-то сказать, но терялся.
— Что-то случилось? — решила прервать неловкую паузу Аля.
Матвей, все такой же задумчивый и встревоженный, качнул головой.
— Нет… То есть… То есть, не совсем…
Аля молчала, глядя на друга детства. Постепенно его тревога передалась и ей — она занервничала.
— Кого-то арестовали? — предположила она, невольно выпрямляясь на стуле. — Что-то… С Алексом?
— Нет-нет, — Матвей поднял вверх обе руки, ладонями вперёд. — Все в порядке. Правда, Граф до сих пор не вернулся, но я не поэтому пришёл.
Они снова немного помолчали. Вопреки успокаивающим словам, Аля волновалась все сильнее по мере того, как затягивалось молчание.
— Ну? — поторопила она его.
— Возвращайся назад, — с ходу выдал Матвей, глядя на неё почти что жалостливо. — Алекс себе места не находит…
— …прямо-таки не находит? — недоверчиво переспросила Аля, старательно игнорируя кульбит, который только что совершило её сердце.
— Он искал тебя. И он жалеет о своих словах, — тщательно подбирая фразы, пояснил Матвей. — Он так не думает, мы все это видим.
Я вижу.
Аля молчала, кусая нижнюю губу. Машинально выстукивая пальцами по столу странный рваный ритм, она выбирала в уме такие слова, чтобы Матвей понял, что она не может вернуться, и не обиделся.
— Я не думаю, что я вам нужна, — наконец, сказала она, глядя Матвею прямо в глаза. — Серьезно. Толку от меня ноль, кроме тебя меня никто и не ждет…
— Алекс, — упрямо возразил Матвей, вызывая у Али волну мурашек по телу. — Тебя ждет Алекс.
— Да откуда ты это взял?!
— Я вижу. Я знаю, о чем говорю, Аля. Он ждет, что ты вернешься.
— Мне так не показалось в нашу последнюю встречу, — упрямо возразила Аля, сама не понимая, зачем спорит.
Свеча тихо потрескивала, и от дыхания её огонек метался и дрожал. На лице Матвея то и дело возникали странные, почти пугающие, тени.
— Послушай, — он взял руку девушки в свою ладонь. — Я должен тебе кое-что сказать… Я понимаю, что надо было сообщить тебе раньше… И, может, ты меня не поддержишь…
— Да говори уже, — доведенная до предела, поторопила его Аля.
Матвей вздохнул — нервничал.
И — выдал как на исповеди:
— Мы с Алисой хотим сбежать. В Париж. Все уже готово — билеты тоже есть…
Аля кивнула. Она подозревала, что рано или поздно все этим и закончится. Она была уверена, что воспримет эту новость болезненно.
Но — удивительно! — внутри было тихо. И что было ещё более удивительно — Аля, услышав это, не почувствовала ничего, кроме облегчения и радости за друга.
— Матвей! Это же замечательно!
— Ты… Что?
— Я говорю, что рада за вас, — улыбнувшись на этот раз искренне, пояснила Аля. — Пусть у вас все будет хорошо!
Пусть
хоть у кого-то все будет хорошо.
— И, знаешь, я бы хотел, чтобы ты все-таки осталась с ребятами, — немного расслабившись, вернулся Матвей к старой теме. — Мне будет спокойнее, если я буду знать, что ты не одна. С Алексом ты не пропадешь.
Звучит крайне неправдоподобно, подумала Аля, и эта мысль её вдруг ужасно развеселила. Она фыркнула в кулак, и Матвей удивленно вскинул брови.
— Ты чего?
— Да так, — сдерживая смех, отмахнулась Аля. — Вспомнила кое-что.
С Алексом, который может на ходу перерезать монетой кожаную сумочку, она, конечно же, не пропадет.
А ведь он меня не бросил, осознала вдруг Аля, снова вспомнив тот ужасный день. Алекс, пусть и подозревал в случившемся её, все равно вытащил с ярмарки. И тогда — в их первую встречу — он не оставил её на улице, пусть сначала и нехотя, но откликнулся на просьбу о помощи.
Алекс, Алекс, Алекс.
Он всегда был рядом.
Матвей вдруг встал со стула. Он мял в руках шапку, переступал с ноги на ногу.
— Может, вернешься со мной? Сейчас?
— Нет, — посерьезнев, покачала головой Аля. — Прости, Матвей.
Он кивнул — медленно и грустно, но все-таки соглашаясь с её мнением. Они оба наконец приняли друг друга — такими, какими они, в сущности, и были.
Матвей нахлобучил шапку на голову и пошел к выходу. Уже в дверях он обернулся:
— Но ты все-таки ещё подумай. Прошу тебя.
И вышел, мягко притворив за собой дверь.
Аля снова осталась одна. За окном стало совсем черно — ни малейшего огонька. Вокруг девушки слиплась тишина — вязкая, тягучая. Она давила на уши и на сердце, выворачивала душу наизнанку. А свеча горела себе, коптя стол и не даря ни капли тепла и радости.
Аля поняла, что, стоит ей остаться здесь одной — и она погрязнет в отчаянии, а потом пропадет вовсе.
Она вспомнила глаза Алекса и этот его маленький шрам на щеке, вспомнила шумного Муху и молчаливого Чингиза. Её бросило в дрожь от слов Матвея, что Граф пропал. Аля судорожно вздохнула и бросила последний тревожный взгляд на окно. А потом потушила свечу пальцами, даже не заметив, как обожгло кожу — Аля была неаккуратна и спешила. Сорвалась с места, на ходу хватая с крючка старое пальтишко, и распахнула дверь. Испуганно крикнула вниз — в гулкую бездну бесконечной лестницы:
— Матвей, подожди!
И навсегда захлопнула дверь комнаты, в которой прожила почти двадцать лет.
***
Они возвращались на спящий во льдах корабль.
Никто не знал,
что обрушится на них уже через несколько часов.
