Кромешна

Алекс погорячился. Аля знала об этом, знала даже тогда — когда он, уставший, вымотанный и ужасно напуганный, выплевывал ей в лицо такие гадкие вещи. Она могла бы его понять, могла бы абстрагироваться и не дать волю чувствам, но горечь захлестнула её с головой, а сейчас было уже поздно что-то менять. Да и, сказать по правде, Аля не хотела ничего менять. Она тоже устала. Она тоже считала виноватой во всем себя. Не из-за того, что случилось на ярмарке сегодня — то, что сказал Алекс, это бред и абсурд! Нет. Аля чувствовала вину по другой причине. А именно: ей не нужно было проводить с Алексом так много времени. Ей нельзя было к нему привыкать. И ему к ней, как оказалось, тоже. О том, что Алекс ревновал её, Аля даже не думала — её никогда никто не любил, так что она не могла даже догадаться, какие вещи может сказать ревнующий мужчина. Объяснение странному поведению Алекса она нашла в другом: своим появлением Аля внесла хаос в привычную жизнь доблестных экспроприаторов, нарушила их ритм, из-за чего и произошло… То, что произошло. Аля пнула ногой ледышку и остановилась. Она шла уже очень долго — не останавливалась, чтобы не замерзнуть — и только теперь почувствовала, что устала. Ей хотелось домой. Не к себе домой, а на корабль — к Матвею… К Алексу. Холодок пробежал по спине девушки. Поймав себя на этой мысли, Аля замерла, как вкопанная, и широко раскрытыми глазами смотрела теперь на свои руки. Они дрожали. Почему-то эта деталь казалась ей сейчас очень важной. Может быть, потому что она не хотела думать о других, более значимых вещах. Например, о том, что она возвращается мыслями к Алексу вот уже в седьмой раз за последние десять минут. Аля поднесла ладони ко рту. Дыхание плохо согревало озябшие пальцы. Сегодняшней ночью Алекс держал её ладони в своих, грел её кожу. Сегодняшней ночью он относился к ней, как к фарфоровой кукле. А потом взял и разбил — ничего не осталось. Аля поморщилась и снова двинулась вперёд. Она брела по Петербургу бесцельно, не глядя. Она думала об Алексе — снова. Надо переключиться на что-то, пронеслось в её голове, но мысли кружили вокруг одного и того же. Что именно сказал ей Алекс?.. Ах, да. Что тот полицейский, которого они видели вчера на ледовом балу, и тот, что поймал Матвея — один и тот же человек. Возможно. Скорее всего, так и есть. Аля не видела его лица — слишком быстро все происходило, слишком страшно ей было — но телосложением он был вполне похож. Но даже если это правда он, что это меняет? Это же совпадение! Глупое, ужасное совпадение! Как Алекс этого не понимает?.. Аля снова поморщилась, чувствуя, как колет в глазах и в груди одновременно. Когда она бежала на ярмарку, она думала как раз об Алексе. Потому что он среди всех остальных самый заметный. Потому что он всегда подвергался большей опасности. Потому что он — лидер. Потому что… Она тряхнула головой. Глупо. Она пыталась убедить себя в том, что, даже если Алекса и посадят, это будет честно. Это будет правильно. Это будет правильнее всего. Потому что Алекс — вор. Но он прав, возразил внутренний голос, он во всем прав. Все его слова вдруг откликнулись в Але, осознание обрушилось на неё и прибило к земле. Алекс прав. Между некоторыми людьми зияет огромная пропасть. Теперь Аля знала это. Она видела своими глазами жизнь тех, кого считала преступниками, и тех, чье богатство принимала как должное и, в сущности, ничем не подкрепляемое. Алекс, Алекс, Алекс. Везде был он. Аля злилась. Ей хотелось повернуть назад, поговорить с ним, объяснить. Может быть, он тоже уже остыл, может быть, он тоже хочет, чтобы она вернулась. А если нет? — снова подумала Аля, так и не решив, что ей делать дальше. Что, если он только рад, что она ушла? А куда ей теперь идти? И что делать? Аля уже не могла представить себе жизнь без Матвея… Но без Матвея ли?.. Кабак — тот самый, в который и привёл её Алекс в их первую встречу — попался на глаза случайно. Аля не знала, как оказалась здесь — ноги вынесли её к нему машинально. Она ни за что не пошла бы сюда снова, но больше идти было некуда, а от холода уже сводило мышцы. Обернувшись назад, словно там можно было увидеть кого-то, кто за ней не шёл, девушка медленно пошла ко входу в здание. Внутри было темно и тихо. Людей гораздо меньше обычного — уйма столов пустовало. Аля прошла к дальнему и села на жесткую скамью, забившись в угол. Денег у неё все равно не было, лучше пусть никто и не заметит, что она здесь. Она только отогреется немного и уйдет. Тепло действовало успокаивающе, мышцы расслабились, и Аля задремала, сама того не заметив. Когда она открыла глаза, перед ней сидела Марго. От неожиданности девушка дернулась и чуть не упала под стол, больно ударившись локтем о край лавки. Марго насмешливо скривила губы. — Ну здравствуй. Взгляд — оценивающе-холодный. — Здравствуй, — кашлянув, ответила Аля. Её голос звучал непривычно хрипло и простуженно. — Рада тебя… Видеть. Врать было не обязательно — Аля не была рада этой встрече. Марго она побаивалась. То ли из-за её красоты, то ли из-за ледяного взгляда, который бывал у неё частенько, то ли из-за Алекса. Какие отношения их связывали, Аля так и не разобралась. — Какими судьбами? — поинтересовалась Марго, вынимая откуда-то из рукава сигарету и ловко её закуривая. Аля встрепенулась, вспомнив, где находится. Покраснела и засобиралась уходить. — Я случайно зашла. Мне уже пора, правда. — Да сядь ты, — махнула на неё рукой Марго, выпуская рассеянный дым. Аля впервые видела курящую женщину. Ей всегда казалось, что это исключительно мужское занятие, поэтому вид Марго в ореоле сизого облака действовал на неё странным образом. Але хотелось смеяться и плакать, а может, всего лишь сказались нервы. Они недолго помолчали. Марго — размышляя над какой-то ясно обозначенной на лице мыслью, Аля — придумывая наиболее подходящую отговорку, чтобы сбежать. Молчание нарушила Марго. — Тебя Алекс сюда пригласил? Аля крепко стиснула пальцами край лавки. Чем старательнее она избегала мыслей о нём, тем сложнее это становилось осуществить. — Нет, — ответила девушка, глядя на Марго сквозь дымную завесу. — Я же говорю: я случайно зашла… — Случайно ты зашла на ярмарку две недели назад, — пожала плечами Марго, и Аля не поняла, с какой интонацией это было сказано. — Выкладывай. У вас все серьезно? — Не понимаю, о чем ты, — вздохнула Аля, изо всех сил борясь с желанием спрятаться от Марго под лавкой. — Отлично ты всё понимаешь. У вас с Алексом все серьезно? — У нас с Алексом ничего в принципе быть не может. — Вот тут ты права. Не может. Но есть. Марго потушила сигарету. — Так что? Сама расскажешь или мне напомнить про вчерашний вечер? И кстати: я надеюсь, мое платье цело? — Конечно, — Аля покраснела от унижения — Марго явно напомнила про платье не случайно. Она хотела лишний раз обратить её внимание на то, что у девушки нет ничего собственного — даже простого платья. — Послушай, милая, — Марго оперлась локтями о стол и подалась всем корпусом вперёд — так, что Аля невольно отшатнулась. — Я Алекса знаю очень давно. Не один год. Я знаю все, чем он живёт. Ты о нём не знаешь ничего. Аля кивнула, как бы подтверждая правдивость слов женщины. Она действительно не знала Алекса — по крайней мере, она не знала его так, как, должно быть, знала Марго. Если говорить совсем откровенно, Аля сомневалась, что его вообще кто-нибудь хоть сколько-нибудь хорошо знал. Алекс отличался от всех, кого она встречала в жизни, а люди ей попадались разные. Но Аля все еще не понимала, к чему клонит Марго. — Аля, слушай, — молодая женщина откинула голову назад, локон упал ей на лицо, прикрыв один глаз. — Ты мне нравишься. Правда. Но Алекса я не отдам. Аля удивленно моргнула и попыталась вмешаться: — Марго, пойми, я… — …Ты ему не нужна, — продолжала говорить Марго, как бы не слыша того, что пытается ей сказать девушка. — Он тобой, может, и увлекся… Но это ненадолго. — Алекс вовсе не увлёкся мной! — горячо возразила Аля, и Марго раздраженно сощурилась: — Он пригласил тебя на бал. Вчера. Тебя. Тебя, которая и на коньках стоять не умеет! — Он просто пытался помочь мне наладить отношения с Матвеем! — Чушь! — Да нет же! Он столько для меня сделал, ты не представляешь… — Вот в этом и дело, — криво усмехнулась Марго. — Алекс не делает того, чего не хочет. Если он и делал что-то для тебя, то из личного интереса. Парировать Але было нечем. Она очень устала, мысли допекли её окончательно, вопросы были, ответы — нет. Решив, что пора положить этому разговору конец, Аля уверенно встала из-за стола. — Мне правда уже пора идти. До свидания, Марго. И не волнуйся, пожалуйста. Я думаю, мы больше не увидимся. Ни с тобой… Ни с Алексом. — Ты уходишь? — Да. — Совсем? — Да. Совсем. — Я передам Алексу, — успокоилась Марго. — Всего доброго, Аля. Аля не без труда сглотнула вставший в горле ком. — Спасибо. И тебе.

***

Граф так и не появился до вечера. Больше того — не вернулась и Аля. Матвея, казалось, это почти не волновало — он сам ушёл куда-то и вернулся поздно, ближе к ночи. А Алекс места себе не находил и все кружил по кораблю, борясь с нестерпимым желанием уничтожить и разнести все вокруг. Он даже выходил её искать — осознание, что Аля обиделась на него не на пустом месте, накрыло, сжало и не отпускало Алекса. Покружив по Петербургу до сумерек, он вернулся ни с чем. На душе скреблись кошки. Алекс понимал, что Аля наверняка вернулась домой — туда, где жили они с Матвеем — но он не знал адреса и проверить не мог. И Матвея, как назло, не было рядом. Алекс жалел о словах, которые вырвались у него. Жалел о том, что не бросился вслед за Алей сразу. Он жалел обо всем: и о случившемся, и о том, чего не случилось. Он чувствовал: где-то есть его промах. В том, что он никогда не простит себе, если с Алей что-то случится, Алекс был уверен. В том, что он уже не сможет вернуться к прошлой жизни без неё — тоже. Аля — эта худая и вредная девчонка — въелась ему в подкорку мозга, зудела под кожей и жгла душу. Ему хотелось, чтобы она была здесь, с ним, рядом — и не просто на корабле, а под боком, в одной постели. Как сегодняшней ночью. Хотя бы так. Не надо было говорить, что Аля в чем-то виновата. Потому что — Алекс теперь и сам это понимал — она не виновата ни в чем. Она кругом права. И в том, что они всего-навсего воры, и в том, что они плохо кончат. Это так. Это действительно так — сегодняшний день тому доказательство. Аля пропала. Граф не появился и на следующий день. Ещё через день Алекс втихую ото всех ушёл с корабля и целенаправленно пошел в тот район Петербурга, где предположительно могла оказаться Аля — а именно: в двор-колодец, где пару раз он видел Матвея раньше, ещё до того, как он переехал жить к ним. Город заметало снегом. Метель бушевала с утра, видимость — нулевая, дороги — безлюдны. Алекс шёл, низко наклонив голову, вспоминая странный разговор с Марго, который состоялся вчерашним вечером. Тогда он тоже погорячился — сказал, что ей не обязательно приходить на корабль и, в общем-то, не обязательно видеться с ним. Марго он тоже это сказал сгоряча, но, в отличии от истории с Алей, на этот раз от своих слов он бы не отказался. Туманные намеки Марго ему уже давно надоели. Её приставучая всегдашность — тоже. Марго была везде. Её было много. Порой, даже слишком. Аля тоже была везде, но по-другому. Она присутствовала рядом с Алексом, даже когда её не было вблизи — как сейчас, например. Достаточно было взглянуть на собственные руки, чтобы вспомнить её длинные тонкие пальцы, которые она всегда норовила спрятать в рукава. У Али постоянно мерзли руки. И вся она была как нахохлившийся воробушек. Метель усиливалась, и Алекс, поняв, наконец, что искать её дальше нет никакого смысла, остановился. Бросив последний раздражённый взгляд вперед — туда, где было все белое и мутное — он развернулся и, подняв воротник, побрел назад. Сказал бы ему кто-нибудь ещё неделю назад, что он, вместо того, чтобы заниматься делом, будет так нерационально искать в метель какую-то девушку, Алекс бы ни за что не поверил. Его и самого настораживало и пугало это чувство, но ему вдруг оказалось жизненно необходимым видеть Алю и наблюдать за ней. Объяснить это Алекс не мог. Свою неосознанную злость на Матвея — тоже. Он вернулся на корабль злой, уставший и очень мокрый. Пока стягивал на ходу пальто, слышал голоса, доносящиеся из общего помещения. — …Граф не мог просто так взять и исчезнуть, — приглушенно звучал голос Чингиза. — Что-то случилось. — Предатель он, вот и все, что случилось, — вторил ему голос Мухи. — Не пришёл он, потому что испугался. А ценности с собой прихватил! И — тю-тю!.. — Подлость ты, Муха, говоришь, — еще глуше ответил Чингиз и замолчал. — Если кто и сдаст нас, так это та матвеева сестра. — Не сестра она ему, олух. Алекс вошёл как раз в тот момент, когда Муха, привстав с места, вычитывал товарищу насчет Али. Увидев Алекса, он тут же рухнул обратно на стул, но агрессивно настроенного взгляда не изменил. — Что предлагаешь, Алекс? — обрушился на него с порога Муха. — Будем сидеть и ждать? — А что еще нам остаётся? — вопросом на вопрос ответил Алекс. — Граф не арестован. По крайней мере, в тюрьму его никто не сажал… Алекс знал это наверняка — дал «на лапу» одному из знакомых знакомых — доблестному служителю правопорядка. В этой чудесной стране продавалось все и вся — он знал это и успешно этим пользовался. В том, что сведения были точными, Алекс не сомневался. С ярмарки Граф ушёл один — опять же, слухами земля полнится, и остались еще приятели по кабаку. Конечно, нельзя было исключать того факта, что Графа могли взять уже после облавы, но в таком случае у полиции не было бы ни повода для ареста, ни права задерживать его. Оставалось одно из двух: или Граф их действительно кинул, или случилось что-то из ряда вон выходящее, из-за чего он не может прийти. — А что насчет Али скажешь? — никак не мог угомониться Муха. — Скажу, что эту тему мы поднимать не будем, — твердо обрубил Алекс, не садясь за стол и продолжая стоять в дверях. — Она в этой истории не замешана. — Еще два дня назад ты говорил другое. — Я погорячился. — Она тоже могла погорячиться. Девушки, знаешь ли, ревнивые. Алекс и бровью не повел. Он прекрасно знал, что Муха хочет вывести его на эмоции, и больше не позволял себе отвлечься от холодного рассудка. — А где Матвей? — поинтересовался Алекс, заметив, что в комнате, кроме него, только двое. Муха махнул рукой: — А! Где-то опять шатается. — Он ушёл прямо перед твоим приходом, — добавил Чингиз. Алекс задумчиво кивнул. Какая-то ещё пока не сформировавшаяся полностью мысль докучала ему, смутный образ появился в его голове и тут же ускользнул. Аля, метель, Граф, проблемы, проблемы, проблемы… — …ты же сам прекрасно понимаешь, что я прав, да? — вещал где-то на фоне Муха. — На всякий случай объясняю: она к нему, он от неё. У него другая, она ревнует… Ревнует?.. — …хочет вернуть его, но не знает, как. Ничего не помогает, остаётся только одно: беда и чудесное спасение. Он теряет все, что у него есть, и тут появляется она! Уловил? Муха сделал непонятное движение рукой, и опознать этот жест Алекс даже не пытался. Напряженный, он ловил какую-то ускользающую мысль. Было что-то в словах Мухи, что удивительно резонировало с его внутренними ощущениями… Муха поднял вверх указательный палец, привлекая к себе внимание: — Конечно, беда сама по себе не придёт. Эту беду нужно устроить собственноручно… — Муха, будь добр, заткнись, пожалуйста, — невозмутимо попросил друга обычно терпеливый Чингиз, но Муху невозможно было остановить, пока он не выскажет все, что хотел. — Ревнующая женщина пойдет на все, чтобы вернуть мужчину, которого она любит, — изрек он таким тоном, словно был специалистом в этой области, и тут Алекса как обухом по голове ударили. Конечно, Муха прав. Ревнующая женщина пойдет на что угодно. Только вот Аля никогда не ревновала Матвея, прекрасно осознавая тот факт, что с Алисой ей просто не получится конкурировать. Да даже если бы избранницей Матвея стала простая девушка, Аля бы не встала между ними. Алекс помнил, как девушка отнеслась к его идее помирить их с Матвеем — с самого начала была против. Она принимала Матвея таким, какой он есть, и уж точно не желала бы ему зла. Она не желала бы зла никому. Только не Аля. Но вот только Алекс совсем упустил из вида ещё одну женщину, которая — уж он знал это наверняка! — была способна действительно на многое. Все вдруг стало ясно и понятно. Чёткая картинка выстроилась в голове Алекса, щелкнул и привычно заработал отлаженный механизм. Алекс схватил мокрое тяжелое пальто и, на ходу вдевая руки в рукава, двинулся к выходу. — Может, скажешь что-нибудь? — крикнул ему вслед Муха, снова вскакивая со стула. — Ты молодец, Муха! — похвалил его Алекс. От удовольствия тот важно опустился обратно на свое место и даже локти со стола убрал. — А ты меня никогда не слушаешь! — с упреком заметил Муха, бросая на Чингиза торжествующий взгляд. И — глядя уже на Алекса: — А ты куда? — Мне нужно поговорить с Марго, — бросил ему Алекс через плечо. — Вернусь поздно. — Нормально! — возмутился Муха. — Давайте все разойдемся по своим делам! А делать что дальше будем? Мы же ещё не обсудили! Алекс не ответил. Не теряя ни секунды, он спустился по канату на лёд и пешком пошел по Неве к берегу. Надевать коньки не было смысла — за короткое время намело довольно большой снежный покров на всей поверхности обледеневшей реки. Плохо, отметил про себя Алекс, в случае чего будет затруднительно бежать — без коньков. Метель, бушевавшая ещё десять минут назад, закончилась так же неожиданно, как и началась.