Дух

Филлис заставляет себя замедлить шаг и входит в зал для слуг, где Мозли сидит с Дейзи в конце длинного стола, читая её записи на линованном листке. Дейзи кивает тому, что он говорит, но что-то в линии её челюсти наводит Филлис на мысль, что Дейзи, возможно, думает возразить. Прежде чем она успевает это сделать, Мозли поднимает взгляд и видит Филлис, затем замечает у неё в руках книгу, извиняется, и подходит к ней. — Это она? Филлис кивает и прижимает книгу к себе. — Я не ожидала, что она окажется в моих руках так скоро. Мне почти страшно её открывать. — Мы сделаем это вместе, — ободряюще говорит Мозли. — В углу у камина никого нет; можно сесть там. Они придвигают два стула в угол, достаточно близко к огню, чтобы согреться, и садятся бок о бок. Филлис делает глубокий вдох и открывает книгу с тонкими с позолоченным обрезом страницами, которые слипаются и переворачиваются по несколько штук, а не по одной. Помня увещевания мистера Карсона, она осторожно разделяет их, просматривая форзац и титульный лист к первой главе. — О боже, история рода начинается еще до Нормандского завоевания, — говорит Филлис. — Я не думала, что у владений графа такая долгая история. — Это не так, — говорит Мозли. — Кого бы старый граф не нанял для написания этой истории, он либо был ужасно амбициозен, либо хотел польстить семье, либо и то, и другое. Загляните вперёд, попытайтесь найти, что было примерно сто лет назад. Папа говорил про это время. Филлис, хмурясь, перелистывает страницы. — Я не думаю, что книга придерживается хронологии. Даты прыгают. Если нам придется читать всё от корки до корки, это займет целую вечность. — Мы можем её поделить. — Мозли берет у Филлис книгу, закрывает её, прищуривается, глядя на страницы, как бы оценивая их толщину, и открывает её снова примерно на середине. — Я начну с начала, а вы отсюда, и таким образом мы закончим с ней в два раза быстрее. Может быть немного неудобно, но мы справимся. Требуется несколько попыток приноровиться, но в конечном итоге они находят способ расположиться и держать книгу так, чтобы оба могли видеть свою часть, иногда касаясь руками или ударяясь локтями, когда один из них перехватывает книгу поудобнее или пытается разделить страницы. Филлис думает, что Мозли будет читать быстрее неё, но он склонен закапываться в детали, пока она бегло просматривает каждую главу, и у неё нет проблем со своей частью работы. Она уже просмотрела около сорока страниц, когда на книгу вдруг падает тень. Филлис поднимает взгляд и видит Томаса. Он стоит, прислонившись к каминной полке, и смотрит на них с нечитаемым выражением лица. — Чем, чёрт возьми, вы двое здесь занимаетесь? Мозли рядом с ней ëрзает и напрягается, словно готовясь драться или бежать. Филлис, по многолетнему опыту знающая, что любой из этих ответов сделает только хуже, делает закладку в книге и смотрит на Томаса с самым пустым, с самым безучастным выражением лица, на которое только способна. — Мы читаем, мистер Бэрроу. — Это я и так прекрасно вижу, — говорит Томас. — Но что такого увлекательного в этой конкретной книге, что вы должны читать её одновременно? — Он наклоняет голову, читая название. — История семьи Кроули? Дайте-ка взглянуть. — Лучше не надо, — говорит Филлис, когда он тянется к книге. — Это книга его светлости из библиотеки наверху, и мне пришлось получить специальное разрешение, чтобы взять её. И нам обоим не сносить головы, если мистер Карсон увидит, что она испорчена, а вы ведь этого не хотите? Лицо у Томаса — словно он лимон проглотил, но он скрещивает руки и напускает на себя безразличный вид. — Ну и пусть. Всё равно, похоже, это скука смертная. Оставлю вас наедине. — Он неторопливо прохаживается в сторону кухни, закуривая сигарету вопреки правилу миссис Патмор держать эту отвратительную привычку подальше от места, где она готовит еду, и Мозли выдыхает. — Не знаю, как вы его выносите. Он ко всем так ужасно относится. — У мистера Бэрроу есть светлые стороны, просто они хорошо скрыты, — говорит Филлис. — Но пока забудьте про него. Сосредоточьтесь на чтении. — Она снова открывает свою часть книги и моргает, когда буквы расплываются и ползут по странице, как армия крошечных чёрных муравьев. Из-за многих часов рукоделия у Филлис всегда болят глаза в конце дня, и вглядывание в мелкий шрифт при слабом освещении не приносит им пользы. Она позволяет себе на мгновение представить, что лежит с прохладным компрессом на лице, а затем снова обращается к книге, где идет длинный экскурс в геральдику. «Возможно, мистер Мозли хотел бы поменяться и почитать об этом», — думает она, пропуская абзацы про лазурь, серебро и геральдические лилии, пока не попадет на более интересную страницу. — О, — внезапно произносит она. — Думаю, я кое-что нашла. Мозли начинает читать новый раздел и тут же отрывается от него. — Нашли? Что нашли? — Тут говорится о втором графе и его семье, — продолжает Филлис, читая книгу. — У него было три дочери, Лили, Беатрис и Харриет, и два сына, Эдвин и Реджинальд. Эдвин родился в 1795 году, а Реджинальд — в 1799 году. Так что Эдвин был старшим сыном, но Реджинальд унаследовал поместье и стал третьим графом. — Я слышал о нем, — говорит Мозли. — Он прапрадед нашего лорда Грэнтэма. Говорят, он чуть не обанкротился, так что не очень-то он хорошо управлял поместьем, когда получил его. Там говорится, почему наследником стал он, а не Эдвин? Филлис просматривает страницу, переворачивает её и читает следующую. — Нет, и про то, что стало с Эдвином тоже ни слова. О нём пишут, как о ребёнке и юноше, и это всё. Конечно, тут много про Реджинальда и несколько строк о девочках и за кого они вышли замуж, но Эдвин просто исчезает, как будто его никогда не было. Она поднимает голову и встречается взглядом с Мозли, глаза которого здесь в тени почти такие же тёмные, как и её собственные. — Как вы думаете, Эдвин может быть… им? — Есть только один способ выяснить, — говорит Мозли. — И помните, я иду с вами. Филлис оглядывает комнату и обнаруживает, что сейчас она пуста; даже Дейзи наконец собралась и отнесла свою кучу книг и бумаг в комнаты прислуги. Но Филлис всё равно понижает голос, зная, что в любой момент может снова появиться Томас. — Я так благодарна за это предложение, мистер Мозли. Для меня так много значит, что вы стремитесь помочь, но я не уверена, что хочу, чтобы вы приходили. Не потому, что мне не хочется, чтобы вы были там, а потому, что мне будет неловко. Я не знаю, как это выглядит со стороны, когда призрак… когда он… — Она замолкает, не уверенная, что существует социально приемлемое описание того, что делает призрак. — Но я знаю, как это чувствуется и не хочу, чтобы вы это видели, и не думаю, что вы захотите это увидеть. Её сцепленные руки лежат поверх книги у неё на коленях, и во внезапном приступе смелости Мозли кладёт свои руки поверх её. Его пальцы длинные, теплые и удивительно гладкие, благодаря белым перчаткам, которые он носит каждый день. Он сжимает её руки крепко, но не причиняя боли. — Если вы действительно не хотите, чтобы я приходил, мисс Бакстер, то я не стану. Я бы никогда не стал расстраивать вас. Только вы должны знать, что призрак не может сделать ничего такого, и никто не может сделать ничего такого, что изменит мои чувства к вам. — Ох. — Голос Филлис глухой, она сглатывает и пытается снова. — И что… что именно это за чувства? — Ну, я… В этот момент на кухне раздается резкий хлопок двери, и Мозли отдергивает руки, берёт книгу, открывает её наугад и поднимает вверх, будто показывая Филлис что-то интересное. Так они и сидят, когда Томас возвращается в комнату с потоком уличного холода, с красными щеками и снегом, тающим на ботинках. — До сих пор? — Он поднимает бровь. — Я как раз собиралась наверх, — говорит Филлис. — Мы закончим завтра вечером, да, мистер Мозли? Мозли выглядит так, будто хотел бы скинуть Томаса с крыши, но кивает. — Да, конечно. Я пройду с вами до лестницы. Филлис складывает книгу, добросовестно разглаживая страницы и проверяя, что углы обложки не согнуты, и они с Мозли покидают комнату, спиной чувствуя взгляд Томаса. Их незавершенный разговор висит в воздухе между ними, но ей неловко возобновить его, и Мозли, кажется, тоже, поэтому они поднимаются по первому пролёту лестницы в тишине, не считая звука шагов по изношенным деревянным ступеням. На следующем пролёте они останавливаются, Филлис поднимает взгляд и наконец замечает отчаянное беспокойство на его лице и её немного удивляет, что Мозли переживает за неё. — Вы уверены, что хотите этого? Действительно, на самом деле уверены? — Я бы не предлагал, если бы не хотел, — говорит Мозли. — Хорошо. — Филлис почти шепчет, боясь, что наверху лестницы может кто-то быть и случайно подслушать. — Вы можете прийти, только вы должны быть очень осторожны, чтобы вас не увидели ни миссис Хьюз, ни призрак. Я открою дверь между женской и мужской половинами, прежде чем поднимусь на чердак, а затем, когда вы пройдете, заприте её, чтобы никто на нашей стороне не заметил. Мозли кивает. — Я проскользну за вами и найду место, где он меня не увидит. Там столько хлама, что за ним можно спрятать армию. — Хорошо. И помните, что бы ни случилось, не показывайтесь, пока призрак не исчезнет. Мне может быть больно, но это не убьет меня. Я знаю. — Она смотрит на часы. — Сейчас уже двенадцатый час. Я пойду наверх в два; к этому времени все должны заснуть, и у нас ещё будет несколько часов, прежде чем люди начнут просыпаться с утра. — Я приду. — Мозли смотрит на носки своих ботинок, они потëрлись и нуждаются в полировке после рабочего дня. — Я не думал, что мне будет страшно, но я немного боюсь. Мне стыдно говорить это, когда вы такая храбрая. — Не нужно стыдиться. — Филлис кладёт руку ему на плечо. — Мне чуточку легче, потому что я уже видела призрака, а вы нет. И он пугает, но я не думаю, что он это специально. Он разучился быть человеком, вот и всё. Он сбит с толку, печален и ничего не понимает, кроме того, что ему что-то нужно. — Что ж, мы собираемся дать ему что он хочет. — Надеюсь, что так, — говорит Филлис, и на этой ноте они временно расходятся.