***
Эти прошедшие после ГМЦ две недели Ибо пребывал в молчании. Вернее, он просто игнорировал любые попытки Сяо Чжаня поговорить с ним. Как только Сяо Чжань приближался и хотел было открыть рот чтобы объясниться - парень уходил. И доктор был вынужден вновь, как и раньше, ковыряться в рисе в одиночку. И не съедал, как и раньше, больше половины. Не лезло. "Всё, в общем-то, как было, так и осталось…" - с горечью подытожил для себя Сяо Чжань. Как раньше… Ибо ел от него отдельно, в то время, когда Чжань не находился поблизости. Так что больше никто не протягивал палочки с кусочками мяса к его рту и не приговаривал: “жуй-жуй, Чжань-гэ.” Спустя пару таких дней Сяо Чжань почувствовал, что он… словно проживает в этой квартире один. Так оно и было. Ибо больше не было с ним рядом. На паре прогулок за стеной, на которых они были Ибо убегал от него, а возвращаясь реагировал ответом только на речь Баллета. Сяо Чжань пробовал… Он подкрадывался аккуратно к лестнице, когда Ибо читал вслух, достав серебряные шкатулки, чтобы хотя бы послушать его голос и… может, вновь попытаться поговорить. Но Ибо каким-то образом чувствовал, когда Сяо Чжань приближался. Теперь он не успевал коснуться и первой ступеньки, как голос сверху - замолкал. Вместе со всеми остальными звуками. Сяо Чжань очень боялся сделать хоть одним неверным движением хуже, чем это было сейчас. После очередной неудачной попытки поговорить с Ибо, он уходил к себе в комнату, чтобы открыть древний носитель Лизи и вновь смотреть в его светящийся монитор с текстом - черным по белому. Перечитывал ведь не единожды… Сидел ночами вглядываясь в буквы и строки, вдоль и поперек, справа-налево и слева-направо, сверху-вниз и снизу-вверх...искал скрытые коды. Да хоть бы какой-то намёк! Две недели прошли даром. Ван Ибо по-прежнему не было рядом. А в письме по-прежнему для него было всего пару строк. Ни больше, ни меньше. Не доверяла Лизи своему Чжань-Чжаню. Как и Ибо не доверял больше Чжань-гэ. Оба - не доверяли. Две недели назад, в ночь, когда Ибо находился в третьей высотке ГМЦ у Джекса, Сяо Чжань, сидя перед монитором носителя, схватился за свою единственную зацепку, которая была всё это время под его носом, и которую действительно мог увидеть и почувствовать только он один. Только вот… стоило ли ему теперь доверяться, после всего произошедшего, друзьям? Или стоило оставить всё это для себя? Чжань тогда решил, что он оставит это для себя. Он не расскажет подробностей ни Хайкуаню, ни Исину, ни...Джексу. Потому что… Эта его рубашка фиолетовая... цветастое покрывало, ссутулившаяся над книжкой со сказками спина, тёплые руки в волосах - ими он гладил его по опущенной вниз голове в минуту боли, в дни горя. И шёпот был на ухо: - Чжань-Чжань? Кто тебя обидел? - Ты на кого-то злишься? А после - обнимал его сзади и качал их из стороны в сторону, вправо-влево. Обещал, что прошлое позади, что этого больше не повторится, просил его не нырять и согревал его руки своими. И не был похож на ребёнка. Вправо-влево Колыхалась жидкость в фарфоровом чайнике по инерции от неожиданного движения. От неосторожного жеста. Вправо-влево. Вправо-влево. Потому что кто-то тёплый врезался в спину и обнял его поперёк груди, прижимаясь почти невесомо, аккуратно, неуверенно. А-Бо. К полкам подходит и встает на цыпочки, пальцем подцепляет корешок книги… А рубашка эта его да с плеча вниз… и он поправляет свой балахон - как будто специально копируя движения до мельчайших подробностей - поднимает упавшую ткань на плечо, проводит по нему рукой, заправляет выбившуюся прядь, касается костяшкой пальца кончика носа. Боже… И... Захват палочек для еды - неверный, точно такой же, как… Кинзу он съел быстрее мяса, к маринованному редису даже не притронулся и оказывается что: “...холодильник такой большой, зачем переводить еду…” Да. Он совершенно прав. Чжань тоже теперь так считает. А ещё ему так нравится свежевыжатый апельсиновый сок и тосты с лососем… А Сяо Чжаню так нравится ему их готовить. Ему. Или ей?! Ведь это всё была она. Сяо Чжань не сошел с ума. Он не был к этому даже близок. Не был близок. Сейчас Сяо Чжань возвращался домой от своего друга, от Исина-гэ. И сейчас... Сяо Чжань был просто пьян. Достаточно пьян, чтобы ввалиться в квартиру, производя шумы на уровне лётного корабля Исина-гэ. Сил будто не было вовсе. Похоже на то, что он снова забыл сегодня о том, что его организму всё ещё требуется еда… Но эта слабость в теле была даже приятной, его смешило то, насколько руки были слабы, смешило то, как собственные ноги цеплялись друг за друга. Конечности ощущались будто четыре вареные длинные макаронины без намека на хоть какие-то мышцы. А в голове - приятная пустота. И если не напрягаться, то сейчас там и вовсе можно не найти тяжелых мыслей. Все его тяжелые мысли предательски попрятались в тени. Да и хер с ними… Хер с ними со всеми, черт их дери! Пошли прочь! И вот так, пьяно улыбаясь над руками-макаронами, он почему-то обрёл уверенность в том, что выйти из подвозившего его на автопилоте крайслера будет куда удобнее именно ими вперёд. Принятое решение было серьёзным, как то подобает мужчине его уровня ответственности. Сяо Чжань помнил поговорку о том, что у пьяного в ногах правды нет. По-видимому эту поговорку он придумал сам, так как оказалось, что и в руках тоже...у пьяного правды было не много. Эти вареные макаронины подкосились и он выпал из салона крайслера для того, чтобы немного полежать, хихикая по-тихому над самим собой… Ну, как он думал, что по-тихому, как и прежде, в надежде на то, что соседей на парковке в это время быть не должно. А потом он немного пообнимался со своим - в прошлом - “заклятым врагом со стальными уебанскими дверьми”, то бишь лифтом. Настроение было настолько непринужденно-игривым, что он решил первым пойти на примирение, ласково ковыряя пальцем его сенсорную панель и приговаривая о том, какой этот лифт замечательный и быстрый. И взамен на ласковые ковыряния панели, его стальной - теперь уже - друг прокатил его туда - обатно и обратно - туда. Наверное даже несколько раз. - Добро пожаловать, - отозвалась Мари, запуская своего хозяина в дом, - Как тебе? Понравился парк аттракционов? Минут десять наблюдала за твоими заигрываниями с панелью лифта. - Мари, кто тебя научил так со мной разговаривать?! - спросил он в никуда, расстегивая на рубашке верхние заклёпки. - Помолчи-ка ты до утра, дорогая моя Мари, - беззлобно и хмельно улыбался ей Сяо Чжань. - Ну и ладно, ну и помолчу, - ответила программа, будто в действительности обидевшаяся на него женщина. Может он всё же не разбудил Ибо? - думал Сяо Чжань, держась за стену рукой для того, чтобы снять обувь без возможного лишнего шума, - Время должно быть позднее, может он крепко спит… Или, может, ему самому стоит это проверить? И пока он ковылял опьяненным мозгом по своим мыслям, стараясь стянуть тугую обувь с правой ступни, выбирая в этот момент между: стоит ли ему проверить как там Ибо, или не стоит - совсем рядом послышался тихий голос: - Ты поздно, - парень заправил свои волосы за ухо, потёр кончик носа костяшкой пальца, как это обычно происходило, и добавил следом: - Мари, света сюда добавь. Перед глазами Сяо Чжаня возникло лицо с нежными чертами. До невозможного необыкновенный… мальчишка. От пронзающей сердце нежности Сяо Чжань заулыбался, ощущая как от прилива этих чувств в глазах собираются слёзы. Хотелось плакать, смеяться и обнимать… Ибо… Какой же он! Какой же… Спустя проведённое с ним рядом время, Сяо Чжань нежно полюбил этого мальчишку. Его светлые, как всегда непослушные - как и сам хозяин - белые волосы, карие глаза, милый сердцу нос и розовые губы… ...были так близко, что можно было рассмотреть начавшие отрастать после недавнего бритья волоски над верхней губой. Ибо был снова рядом и он… заговорил с ним. Неужели - всё?! Поверил таки спустя две недели?! Не сердится больше на него?! Как хорошо. Как же хорошо! Как же… - Где был? - тихонько спросил у него парень. - А-Бооо, я так раааад, - протянул на высокой ноте Сяо Чжань - Я так чертовски рад, что ты наконец заговорил со мной! Ты даже не представляешь, дружище! Ты даже не представляешь… Мужчина подпирал спиной стену и улыбался ему пьяной счастливой улыбкой, слегка откинув голову назад. Глаза его блестели. Красивый. Редкий румянец на заостренном от постоянной голодовки лице, волосы на голове… всё ещё идеально лежали, а рубашка была небрежно расстёгнута сверху, руки в карманах, и ноги голые - стянул носки прямо вместе с обувью. И пахло от него… очень хорошо, не смотря на ощутимые спирты, примешанные к его дыханию вместе с приятными запахами из банок в ванной. И… ещё там был его собственный запах, Ибо чувствовал его слишком… Мари сделала освещение достаточно ярким для того, чтобы он смог видеть испарину на оголившейся, подставленной под яркий свет шее доктора. - Где был? - снова, уже уверенней, спросил его Ибо, втягивая носом побольше вкусного, окутывающего его запаха. - У друга, - все так же пьяно улыбался мужчина, - Выпили, поговорили… - Потрахались? Брови мужчины дернулись вверх, но красивая улыбка всё так же осталась на месте. - Ибо… ты… нет конечно… - Как давно ты не трахался? - Ну и вопросики, молодой че… Сяо Чжань был слегка обескуражен заданным ему вопросом. Он не смог договорить предложение. Потому что жизнь подкидывала Сяо Чжаню сюрприз за сюрпризом. Потому что Ибо накрыл ртом его шею и втянул в себя кожу так, что собственный тяжёлый стон, вместе с обжигающими парами алкоголя, посмел вырваться из его горла наружу, пробивая существующие между ними барьеры. Потому что собственное короткое - Мм..., - и следующее за ним протяжное - Аааа…, - разрушили то, что было До. Потому что следующий за тяжёлым стоном автоматический жест головой в сторону, открывающий шею для ласк ещё больше, разрушил. Всё. К хуям. Потому что опомнился поздно. И попытался отпихнуть парня, но сил у него на то оказалось недостаточно. Потому что в ответ на его размазанные попытки оттолкнуть - Ибо принялся лишь крепче напирать на него, прижимая к стене плотнее, засасывать кожу в том месте сильнее. И потому что… это его даже не злило. А ему нужно было хотя бы испугаться. Как в прошлый раз - от щекотки. Необходимо. Но даже этого он не был в состоянии почувствовать. Мурашки распространялись от места соприкосновения теплых губ с его телом, а от настойчивых прикосновений языка - осыпались вниз, оставляя за собой новые сладостные волны. И это было так чертовски… хорошо. Недопустимо. Непозволительно! - Ибо, стой…остановись, стой же…ай..аа… - влажный, горячий рот оторвался от чувствительного участка кожи. И Сяо Чжань не мог пытаться скрыть свое истинное отношение к тому, что губы и язык Ибо делали… Ибо делал ему приятно. Это и правда было слишком. Слишком пьян, слишком без сил, слишком устал. Он понял сейчас, что так устал от всего! Захотелось расплакаться от этого бессилия и обнять Ибо так крепко! Так сильно обнять! И гладить его спину, и не останавливаясь проливать свои бессильные слёзы… - Не нравится? - ожогом-выдохом под ключицей. - Не в этом дело… - прохрипел ответом голос доктора. Не в этом, хороший мой, дело… Этих коротких секунд, состоящих лишь из губ и языка на коже, хватило для того, чтобы кровь от голосовых связок направилась вниз, в центр чувственного удовольствия. - Хочешь? Смотрит… А сзади на шею настойчиво кладет теплую ладонь. Нет теней смущения в его внимательных глазах, нет робости, ничего нет, пусто, всё сплошь чёрным. Эти потемневшие радужки близко-внимательно смотрели в его - пьяные, с поволокой и стоящими в них слезами. Дыхание перехватило: - Стой, а-Бо, не надо… Сжалься надо мной, прошу тебя. Ты же видишь… не в себе, я не в себе, маленький, отпусти меня, хороший… отпусти… И что?! Что, черт его дери?! Сяо Чжань понадеялся на то, что Ибо его теперь послушает?! Примет эти жалкие попытки? Да даже собственные руки-макаронины отказывались ему повиноваться! Отказывались бороться... за последние капли своего самоуважения. Горячо, так мягко - в уголок губ. А юное, напряженное тело так плотно, близко… И чувствуется как вздымается и опускается от тяжелого дыхания грудь, и сердце его слышно кожей, сквозь ткань. Чувствуется пульс: Тук-тук, Тук-тук - просит, нуждается. Выдыхаемый воздух щекочет щёку - приятно, сладко, никак не остужая прикосновение. Наоборот, согревая. И это так… будто родной, будто он чувствовал это прикосновение всегда, будто знал его всегда, будто… Хочется взять его голову в руки и целовать. Целовать, целовать, целовать! В белые волосы, в лоб, в брови, глаза, щеки… И - нет. Ибо - не она. Ибо не был ею. Но... Следом за мягкими губами, уголка рта касается кончик его языка и по измученному телу тяжёлым раскатом проходит судорога, которую Ибо, конечно, чувствует. Слишком… Вспоминать молитвы, которых Сяо Чжань не знал, было поздно. - Хочешь? - тихим шепотом, касаясь губ. Ибо... Он делает это бесстыдно-медленно, чересчур чувственно, вдоль - от одного уголка рта до другого - наглым языком по его сомкнутым губам. Так ласково. Просит. Холодная волна от проснувшегося в груди страха трансформировалась в бессильное, вымученное удовольствие, которое сгущало уже впрыснутое будто шприцом в сердце осознание запрета. Нельзя, нельзя. Ему нельзя. Им нельзя. Кровь превращалась в кислоту, что делала все забитые внутрь чувства взрывоопасными. А губы холодила оставленная на них слюна, которую до зуда захотелось слизать, чтобы попробовать. Боже! Просто невыносимо захотелось попробовать! Ядовитая смесь заставила сердце биться в груди сильнее всего за одну... две… три секунды, она вынудила его кровь кипеть. А может… он просто уснул у Исина-гэ? Просто уснул. Просто уснул, уснул! Пусть говорит что хочет, пусть делает... Только пусть живой остаётся. Пусть. Пусть Ибо поцелует его. Он же хочет сейчас именно этого? Зубы разжались, чтобы впустить просящего. А его страх, вместо того чтобы отрезвить, вплетал свои длинные щупальца, делая чувства слишком острыми, слишком… А если Ибо не остановится?! А если… Сяо Чжань расслабит губы вот так, разрешая его теплому, влажному языку заскользить внутри и снаружи, невпопад, будто пытаясь собрать и почувствовать всё, везде и сразу… Он ведь только впускает Ибо в свой рот, не двигается. Только открывает челюсти шире, чтобы Ибо попробовал всё что хотел, как хотел... Разрешает. Делать ему слишком, слишком, слишком… Рука державшая за шею начинает опускаться вниз по груди. Чжань чувствовал её и собирался перехватить, чтобы чуткие пальцы не встретились с тем, с чем встретиться сейчас были… не должны. Но Ибо сегодня доказывал им, что он сильнее. Поэтому пальцы практически беспрепятственно нашли сквозь свободные брюки его налившийся между ног член. И тут же остановились. Ибо замер. Прекратил бессовестно вторгаться в его не сопротивляющийся рот. Теперь вместо продолжения своего длительного поцелуя Ибо смотрел вниз. Смотрел на то, как его ладонь обхватывает твердый член доктора через черную струящуюся ткань. Вдох-выдох. Ладонь Ибо сомкнулась сильнее и застоявшиеся слёзы наконец высвободились, прокатываясь по вискам. Как же он жалок. Потому что он, прижатый к стене с расставленными ногами и вставшим членом, испытывает извращенное, неконтролируемое удовольствие. Удовольствие от собственного страха, бессилия и от крепкой обхватывающей его плоть руки. - А-Бо… пожалуйста, остановись. Не трогай меня, убери оттуда руку. Пожалуйста, убери… И пальцы освободили член. Сяо Чжань хотел сползти по стене и остаться там. Он хотел остаться наедине со своей грязью. Он хотел остаться. Но руки Ибо крепко схватились за его рубашку. И заставляя заклепки вскрываться со звонким щелканьем, он потащил Сяо Чжаня в комнату чтобы там грубо опрокинуть его на диван. От такой резкой смены положений, из-за падения голова Сяо Чжаня закружилась. Не приходя в себя, ощущая как вокруг него “танцуют” огни света, он всё же постарался подняться, но чужие руки больно пихнули его в грудь, чем вынудили снова упасть на мягкие диванные подушки. - Ибо, т... ты что.., - заикнулся Чжань, пытаясь сфокусироваться, - Дай мне...дай я...подняться... Настойчивые огни и белые волосы. Белые... - Ты хочешь, чтобы я тебя выебал. В тот момент, когда Ибо говорил ему это, Чжань наконец смог сфокусироваться и первое, что он увидел, было то, как Ибо расстёгивает ширинку на своих шортах. - Перестань, а-Бо... ну хватит, только не сейчас, ну пожалуйста... Чжань снова попробовал встать, но был опрокинут на полпути ещё ощутимее и сильнее: - Не-а, Сяо Чжань. Это ты - хватит. Хватит мне пиздеть, - ответил парень вкрадчиво, спокойно. Почему, зачем он это всё… Это было то, о чем смог подумать Сяо Чжань перед тем, как Ибо сел на него сверху и принялся яростно, без намека на прежнюю ласку, сдирать с него рубашку. - Ибо, стой, - пытался сопротивляться выставляя руки перед собой Сяо Чжань, - Что ты…прекрати а-Бо! Черт! Руки не хотели его слушать, дрожа. Он совсем не смог, ничего не смог из-за крика: - Какой я тебе нахуй а-Бо?! А?! - Ибо без труда отшвырнул его руки, - Доктор Сяо Чжань?! - послышался треск ткани. Ван Ибо рывком потянул рубашку вверх, но оставил её там, где на она застряла - застёгнутой на запястьях - чтобы тут же наспех замотать его руки: - Просто завали уже ебало, твой член явно почестнее тебя, - навис сверху парень, - Будет не так, как ты планировал, но будет, доктор Сяо. Обязательно будет... - Что... что я планировал?! - Я же блять тебе сказал! Хватит, лживая сука, мне пиздеть! - прокричал Ибо так близко, что белые пряди касались лица, так, что его крик чувствовался на лице прикосновением теплого воздуха из его легких. Чжань видел, как Ибо снял с себя футболку. Ту, что с банановым смайликом. Видел, как та летит на пол. Он правда старался. Отбиться. Не взять верх, а хотя бы освободиться и сбежать. Но ни алкоголь в крови, ни отсутствие сил от нехватки питания не были сейчас его помощниками. Странно, но он будто смотрел на них со стороны, будто ему показывали кино про него самого в перемотке - на увеличенной скорости - кадры слишком быстро сменяли друг друга, и поэтому он не успевал понять, что с ним происходит. Слишком быстро. Слишком... Что происходит?! Почему... Всё было против него. Даже собственное тело. Ибо без особого труда перевернул его лицом в серые подушки дивана и сел сверху на бедра, фиксируя обе его руки замотанные в рубашку одной рукой, а другой - грубо, одним рывком, стянул брюки вместе с бельем. Сяо Чжань брыкался под ним из последних сил, но это было настолько слабо, что Ибо не сильно напрягаясь, сидя на нем сверху смотрел, как трясутся из-за этих жалких попыток Сяо Чжаня освободиться его голые тощие ягодицы. И эта возня под ним, она только возбудила его сильнее. Он на самом деле и не думал, что захочет натянуть доктора, когда подходил к нему. Не думал, что он сможет так возбудиться касаясь языком, пробуя на вкус кожу. Не думал, что ему захочется так сильно, прямо сейчас отыметь доктора в его бледную задницу! Чтобы ему было обязательно больно! Физически, морально... Да как угодно! Захотелось, чтобы доктор просил его остановиться. Но Ибо не будет его слушать. Воображение уже нарисовало, показало картинки, которые хочется видеть. Он собирается удовлетворить это желание. Прямо сейчас. Он сделает всё что захочет. Понятно ведь чего доктор хотел от него, понятно почему согласился забрать к себе и был с ним так добр, как будто честен… Понятно. Свободной рукой он стянул с себя шорты ниже. Набухший член скользнул по коже между бледных ягодиц. Воздух тут же будто-бы стал очень горячим. В лицо ударил жар и ему это понравилось... Захотелось сдвинуть ягодицы плотнее руками чтобы потеряться, чтобы эта горячая кожа была вокруг плотно… Тело под ним дёрнулось сильнее и послышался заглушенный подушками голос: - А-Бо, пусти… Но Ибо лишь сжал бёдрами его ноги посильнее и, отпустив замотанные руки Сяо Чжаня, вдавил его голову с ненавистью в диванные подушки: - И не подумаю, - он сделал движения бёдрами вперёд чтобы проверить свои ощущения и чтобы жадно смотреть, как член тёрся о дырку доктора. Останавливаться совсем не хотелось, а хотелось наоборот, ещё и ещё. Ещё и ещё. Снизу послышалось заглушенное: - Пожалуйста, Ибо… Прекрати, пожалуйста... Ибо... Сяо Чжань зажмурился, стараясь не обращать внимания на горячий член, что скользил по его промежности, оставляя за собой размазанные влажные пятна… - Ну не надо... стой... Не получалось. Нихуя у него не получалось игнорировать влажную, упругую головку члена, проходившуюся вдоль по сжимающемуся от ежесекундного ожидания анусу и черт возьми… Неподвластный ему страх, вместо того, чтобы придать сил здравому смыслу, разжигал тело, делал эти ощущения на коже… делал его тело отзывчивым до дурноты! Он жалел, что позволил себе быть сегодня пьяным! Это губит его! Это губит…их. Ибо не отпустит. Не даст убежать. - Не пустишь меня, а-Бо. - А ты что, жопой не чувствуешь?! - усмехнулся парень - Будто ты не хочешь… - он почувствовал как доктор сжимает свою задницу, - Хватит. Делать. Вид, - толкнулся вперёд ещё и ещё, - …всё я знаю. Тело снизу замерло и наконец перестало тщетно брыкаться. Доктор повернул голову набок: - …пожалуйста…- перед тем как договорить, Чжань зажмурился, ему мешали собственные слёзы, - Возьми хотя-бы масло. Ибо повернул голову в сторону кухни и тут же подскочил, отворяя нужную дверцу над индукционной панелью. Он думал заранее и хорошо помнил, с первого дня в этой квартире помнил, где стояло жидкое пищевое масло. Он думал заранее, что… не будет его трахать, потому что вряд ли сможет. Он думал, что отделает его этой самой стеклянной вытянутой бутылкой, заодно и с маслом. Всё же ему не хотелось, чтобы… слишком. Хотелось унизить, но не хотелось сильно вредить. Но с самого начала, у двери, из-за этого его запаха, вкуса… Всё пошло не по плану. Да и насрать! Первым на полке стояло - оливковое. Позади послышался грохот. Это Сяо Чжань попытался сбежать от него. Не сбежишь, Сяо Чжань. Не спрячешься. Некуда бежать и негде прятаться. Точно так же, как и ему самому всё это время - было некуда и негде. Не отпущу, всё почувствуешь, сволочь… Доктор запутался в спущенных брюках, и вместо побега он лежал сейчас на полу, на ковре. Снова лицом вниз. Ибо не составило труда быстро подхватив нужную бутылку скинуть с себя мешающие шорты с бельём, и, освободив доктора от последних кусков одежды, в которой он запутался, снова оказаться сверху на его бедрах. Ибо почувствовал внутренней стороной бедра тепло чужой кожи - без мешающей ткани шорт всё было намного приятнее. - Не убежишь! - Ибо с легкостью вжал мужчину лицом, теперь уже, в ковер. Ему нравилось то, как легко у него это получалось. Чертовски нравилось! Он вырвал пробку зубами и выплеснул половину бутылки на доктора. Чжань почувствовал как по коже разлилось и потекло масло. Оно текло по бокам, по сжавшимся мышцам и дальше, впитывалось в ковер, впитывалось как свои слезы, которые не было сил остановить. Рукой, которой Ибо держал доктора за мягкие волосы, вдавливая его лицом в ворс, он опустился ниже и перехватил Сяо Чжаня за шею. Другая его рука заскользила по пояснице снизу-вверх. Размазывать масло, гладить его так ему тоже... чертовски нравилось. Ладонь грубо давила на ягодицы, раскрывая их, пальцы жестко скользили по сжатым мышцам и вниз, задевая яички. Ощущать как руки Ибо трогают его - так, и там… дико. Всё это слишком грязно… Да, дико и грязно! Но внутри… Внутри то уже было дано согласие, под которым крылась эта порочная жажда, о которой было тошно помыслить, но... ему было так нужно... Просто нужно! Чтобы сделал. Сделал остро и больно, грубо. Сяо Чжань готов был даже до крови, до черных синяков - принять все что Ибо хотел и как Ибо хотел! Чжань стерпит от него всё, примет всё. И даст сейчас то, что ему так нужно. Всё даст и всё позволит. Пусть только… живой останется. Пусть все переживёт. - Нравится? - спросил у него Ибо, но не получил ответа. Чжань был готов принять боль. В конце концов, возможно, ему придётся только перетерпеть несколько минут, до того как Ибо кончит. Ибо кончит, трахая его. Это ясное осознание ближайшего будущего сделало ему совсем плохо. Перед глазами, в распаленном хмелем воображении, уже виделись его приоткрытые губы, закрытые глаза, стоны и ощущение горячей вязкой спермы стекающей по собственным ляжкам. Все это слишком. Чжань не мог противиться телу, которое взяло над ним верх еще у входной двери. Член вновь наливался, мошонка поджималась и... Ибо видел это изменение. - Вот видишь, не получается у тебя врать, доктор Сяо. Ибо спустился рукой чуть ниже, отпуская шею, чтобы опереться ладонью о его спину. Сяо Чжань чувствовал, как его горячие, скользкие от масла голые бедра расслабляются, приходят в движение, занимая более устойчивое положение, как он сам поддался, разводя под ним свои. Потому что...так ему будет удобнее. Им. Ибо навис сверху, проскальзывая членом несколько раз из-за обилия масла мимо. -Ммм… - Сяо Чжань попытался заглушить своё мычание в ворсе ковра. - Тссс! - прошипел над ним Ибо, останавливаясь. Понимание, что он слишком сжался, сдавив чувствительную головку и из-за этого Ибо может быть сейчас больно, тут же задвинуло все собственные ощущения на второй план. - ...расслаблюсь… толкай глубже, - прохрипел Сяо Чжань и открыл рот в немом крике от этого странного и забытого, пугающего ощущения давления, растянутости изнутри. Так широко... Зубы сами вцепились в ткань в попытке не застонать снова и в этот момент он почувствовал, как Ибо отвёл рукой его ягодицу в сторону, чтобы лучше рассмотреть. И вынести это тоже оказалось слишком… Ибо не спешил двинуться назад, а алкоголь в крови делал свое дело. Тело вспоминало, реагируя ожиданием. - Ибо, пожалуйста… - Что - пожалуйста? - прохрипел парень. - Медленно... - Что - медленно? Просишь трахать тебя аккуратно? - Да. - ... Ибо ему не ответил. Чжань старался не задерживать дыхания, пока Ибо, будто сменив былой гнев на милость, мягко раскачивался над ним, не вытаскивая член, совсем не отрываясь от него бедрами. И нет, Ибо не был намерен становиться к нему более нежным ни на секунду. Но... ещё до просьбы, ещё до его первого "пожалуйста", жалобный стон доктора -сквозь зубы вцепившиеся в ворс ковра - ослабил захватившую его тягу сделать грубее. Он не смог. Вместо грубых толчков, он навалился на доктора всем телом, упираясь локтями в ковер, держа его руками за исхудавшие предплечья, и стал привыкать, исследовать это ощущение, когда член находится внутри чужого тела, когда головку обхватывают горячие мышцы и хочется яростно толкаться, размашисто и глубоко вставлять до конца, и вытаскивать тоже до конца, чтобы снова и с размаха. И это было совсем по-другому, не так, как получилось тогда, год назад, из-за двух мешков с мандаринами... Он себе не позволяет поступить так грубо, как того хотелось. Вместо этого он вдыхает вкусный шлейф шампуня с его волос, утыкается носом в темный затылок и плавно раскачивает бедрами, ожидая… негласного разрешения? Чтобы двигаться так, как приказывают инстинкты. Разве думал Сяо Чжань, когда привёл Ибо в свой дом, о том, что всё может сложиться вот так? Что он будет лежать у своего дивана на ковре беспомощной тряпичной куклой, облитый маслом и… согласный на это?! Разве он мог помыслить о том, что член Ибо будет задевать его простату, а ему будет хотеться скулить от этих позабытых ощущений в тот день, когда его ноги подкашивались перед дверью в его палате и он просил его не убегать, просил его поехать с ним?! Разве он думал, что будет видеть их обоих сейчас будто со стороны, чувствовать, как обнаженный, совсем ещё юный Ибо ложится на него сверху, накрывая его разгоряченной кожей, держит его руки, толкается в него… Разве он думал обо всём этом тогда, у ГМЦ, когда смотрел на сине-фиолетовые васильки и удаляющуюся спину в такого же цвета рубашке?! Разве он думал?! … Ибо почувствовал, что можно менять действия, когда тугие мышцы обхватившие основание члена начали ослаблять своё давление. И потому, что Сяо Чжань высвободил руку из пут рубашки и потянулся ею под себя, приподнимая тощие бедра. - Нет. Черта с два, Сяо Чжань, - он грубо дернул руку обратно и уже без жалости вцепился зубами в плечо, требуя и получая от доктора стоны. - Ммм…ааа, Ибо, Ибо, зубы… Но он сжал челюсти на мышце лишь плотнее, и повинуясь желанию, сделал толчок под крик боли. - Аа! Больно… Мм..Ибо, мне больно... - Тогда кричи сам, шлюха, - рыкнул парень. - Не надо..айа…разожми… - зубы сомкнулись сильнее, - Аа! Буду... убери, убери... я буду, - дышать с каждой такой секундой становилось всё сложнее и сложнее. Ибо медленно наращивал амплитуду, слушая, слыша и возбуждаясь от звуков хлюпающего между ними масла, возбуждаясь от обещанных стонов доктора. Боль в плече ослабила эрекцию, но безумные волны желания получить большее удовольствие заставили приподниматься задницей вверх, навстречу, чтобы получить нужное соприкосновение. И стонать по приказу Ибо. Чтобы всё это быстрее закончилось. Быстрее... - Ммм…мммаах… - стон для него по своей воле. Сяо Чжань подмахивал ему навстречу и хотелось, чтобы было удобнее, хотелось, чтобы это было видно. Хотелось смотреть на то, как он трахает доктора. Хотелось смотреть, как член заходит в подставленную дырку. И хотелось… видеть и чувствовать, как доктор стонет под ним, потеряв свою гордость, не имея и капли того, что их разделяло. Чтобы всё это показное благородство было уничтожено, стерто. Потому что оно не имело под собой ничего, кроме… Чтобы весь его кричащий о первосортности образ не мешал ему скакать сверху и просить ещё! Ибо вытащил член и дёрнул Сяо Чжаня за таз вверх, одним рывком поставив того на колени. И Чжань никак этому не сопротивлялся. Позабыв про рубашку, он упёрся локтями в ворс, роняя вниз голову. Боль в заднице перемешивались с невменяемым удовольствием из-за того, что... Тело долго изнывало без удовлетворения своих потребностей, оно брало над ним вверх, брало с жадностью всё, что не получило и сверх этого… Глаза закатывались, а внутри звучал свой собственный голос: Не останавливайся, не кончай сейчас, не останавливайся! Боже, только бы не прошептать ему этих слов нечаянно вслух …только бы не… Похоть смешанная с болью, это именно то, чего так… Хотелось сильнее. И пусть бы... Было все равно на ноющие следы от укуса и возможные разрывы внизу, он не замечал, что двигается сам, а Ибо только держится за его бока, и его руки постоянно соскальзывают с него из-за масла. Хватаются - соскальзывают. Хватаются - соскальзывают. А с приоткрытых губ соскальзывают короткие ритмичные стоны. Ещё немного, ещё, пусть стонет так ещё… Своя рука потянулась вниз, но снова была грубо откинута. Из-за этой инерции Сяо Чжань не удержался и, соскользнув с члена, он тряпкой упал на пол. Не дав опомниться, Ибо потянул его обратно вверх, словно он вовсе ничего для него не весил, поднимая Сяо Чжаня на ноги. Шатало и плыло. Где заканчивается он сам, а где начинается комната было непонятно, было понятно лишь одно желание: неистово хотелось немедленно вернуть член Ибо обратно и закончить, завершить всё это… Просто пусть сделает как было… пусть трахает ещё. Как хочет. До чего он себя довёл. Неужели это их реальность?! Ибо сел на диван и позвал его к себе: -Садись сверху, - скомандовал парень. В его распоряжении была полная свобода. Сяо Чжань должен был сбежать! Давай! Шевели ногами! Беги! Спасайся, идиот… Но он уже не мог ей воспользоваться. -Садись обратно на член. Чего стоишь? - повторил Ибо. Сяо Чжань не мог повернуться к нему лицом. Не мог исполнить этой просьбы. Он стоял как его поставили - спиной к дивану. Его пошатывало и он молчал. Все. Это был максимум его возможностей. -Блять…, - коротко ругнулся Ибо и приподнялся чтобы потянуть, обхватывая доктора за впалый живот, на себя. Чтобы вернуть его туда, где ему самое место. Сяо Чжань лишь смог схватиться одной рукой за плечо Ибо, а вторую его руку парень сам поставил на подушку. Ибо дёрнул его на себя будто какую-то безвольную куклу. Но он и был сейчас этой самой безвольной куклой. Когда его насаживали обратно на член, Сяо Чжань чувствовал, как под правой рукой, перекинутой через шею Ибо, перекатываются сильные горячие мышцы, и имея силы лишь на то, чтобы облокачиваться влажной от масла и пота спиной о его грудь, он невольно сконцентрировался на том, как Ибо вновь заполняет его собой. И эта твердая плоть внутри, она... Оно будто давала ему именно то облегчение, которое Сяо Чжань так желал получить. -Давай, двигайся, - Ибо подхватил его ладонями под ягодицы чтобы помочь, но Сяо Чжань не мог исполнить и этой просьбы. - Я... сил нет… Он почувствовал как ладони проскальзывают выше по его бедрам. Ибо подхватил его без особого труда под колени и прижал его ноги к его же груди, крепко обхватив их руками. - Держись за диван, - скомандовал Ибо. И Сяо Чжань держался как его попросили… И стонал как попросили - как самая настоящая шлюха из гетто. И его ноги болтались всё теми же безвольными макаронинами, когда Ибо с остервенением толкался в него как сам того хотел; опираясь ступнями в пол, сложив доктора пополам, обхватывая его руками так крепко, чтобы Сяо Чжань мог чувствовать свой потекший член, трущийся о кожу собственного живота и придавленный к нему бедрами. И это было… -Надо…- толчок, - Было…- толчок, - Больше жрать… - толчок, - Чжань-гэ! Больше жрать… Ибо простонал, оборвав этим что-то внутри него, за чем последовал шёпот: -…сейчас кончу… Сяо Чжаню хватило тихого - "кончу", и взгляда на его приоткрытые губы, чтобы вместо Ибо он стал кончать сам, хватаясь в наступающем оргазме рукой за его белые волосы: - Ммм…, подожди… ещё… толкнись ещё… мммммм, мм… Эти слова были конечной точкой всего, что было между ними и что больше никогда не произойдёт. Никогда не повторится. - Ещё… Собственная сперма размазывалась между грудью и бедрами, когда Ибо подтянул его поближе к себе, чтобы вновь вонзить свои зубы где-то в ребра и… смотреть на его ещё пульсирующий в сперме член, кончая следом. Сяо Чжань хорошо чувствовал, как зубы, так и то, что его наполняет. Он еле слышно хныкал из-за сменившей удовольствие, резко накрывшей его боли, боялся отключиться и надеялся; что всё это наконец сейчас закончится и он сможет сползти с Ибо, чтобы уйти отсюда быстрее и освободиться. Но Ибо не захотел отпускать его ноги, он наоборот раздвинул их сильнее, принося ещё больший дискомфорт, и стал снова двигать бедрами, толкаться... Нет, Сяо Чжань уже не сможет это вынести, это было выше его сил, боль во всём теле становилась ощутимее. С каждым толчком член внутри увеличивался, снова. -Отпусти…я, боже, отпусти уже… - взмолился Чжань. Его голос был высоким и дрожал. Ещё немного и он разревется. Хотелось рыдать и обнимать Ибо. Только теперь сильнее и нестерпимей. Казалось, что после просьбы трахать его ещё, быть хуже уже просто не могло… -Подожди… я сейчас, - отозвался Ибо и потянул его ноги еще шире в стороны. -Черт! Ибо, я… - он хотел попросить, хотел сказать, что больше не может, что второго круга его организм сейчас не выдержит, что нужно подождать когда заживет, чтобы снова... когда почувствовал, как член Ибо начинает пульсировать внутри снова. -Аа...ааа! - сорвался парень, отпуская его ноги, съезжая вместе с ним на бок. Сяо Чжань заторможенно осознавал, что парня накрывает вторым оргазмом. И, вновь движимый желанием сделать для него всё, он отдал остатки сил на то, чтобы не соскользнуть с члена, дав ему кончить в себя до конца. Миссия, черт его побери, была выполнена… Теперь, похоже, он сам не доползет и до туалета. И если бы по-другому..., то он желал бы дать или получить тягучий поцелуй и обнимающие теплые руки. Если бы. Хотелось просто обнимать его... прижать его к себе и повторять в мокрые волосы: Мой хороший, я знаю, я всё знаю. Я могу быть рядом пока нужно, пока всё это пройдёт. Ты не виновен что попал во всё это, я сделаю всё, чтобы освободить тебя от органов, сам их заберу, я же думал об этом сразу, как узнал, я согласен, я придумаю, я не потеряю тебя, не смогу потерять ещё и тебя, не справлюсь ещё раз, я и сейчас не справляюсь, ты же видишь, ты же всё видишь...всё хорошо будет, всё будет хорошо, слышишь...Ибо? Ибо, ты меня слышишь? Слышишь?! Если бы... Реальность была другой. Безумной, неправильной и грязной. Поэтому Сяо Чжань не почувствовал объятий, не почувствовал поцелуя. И сам не смог притянуть к себе никого. Потому что некого было притягивать к себе, некого обнимать, некому лить слёзы на плечо, некому шептать на ухо и некому обещать, что все будет хорошо. Ибо больше не было с ним рядом. Вместо всего этого, он так и остался на боку, боясь сдвинуться и выпустить из себя то, что было сейчас внутри него на Ибо. Он терпел и ждал, когда тот поднимется и уйдет. И нужно отдать должное Ибо, ждать ему долго не пришлось. Парень медленно встал с дивана и, собирая свою одежду, он говорил ему вещи, которые были намного больнее кровавых следов на плече. - Я думал… что это всё из-за страха, из-за долга жене, из-за желания… уберечь. Думал, что ты путаешься в горе, находя во мне её черты. Я поверил и захотел быть ближе, потому что... Я не знаю... Ждать вместе проще, легче, чем одному, потому... что тот Сяо Чжань нравился мне всё больше. Но видишь всё как, - его дыхание было тяжёлым, требовались паузы, но Ибо не останавливался, - Я же слишком наивный, тупой парень из гетто… вот и поверил, что ты и вправду меня, обо мне…,- парень хмыкнул, - А ты оказывается взял меня к себе, мечтая запустить член в органы своей жены. Всего-то. Я знаю, Сяо Чжань, что ты хотел от неё ребенка, знаю, что деньги копил, твоя Мари слишком болтливая… Но вот обойдешься… Хуй тебе в глотку, а не ребенок от жены, сволочь. Хуй тебе! - Ибо закашлялся, но продолжил, - И хорошо, что она умерла раньше, чем узнала, что ее муженёк не прочь запихнуть свой грязный… Да твой член встал от одного моего прикосновения! - кричал парень, - Ты просто ждал, когда я сам подставлюсь! И ведь сработало бы, если бы я верил тебе и дальше! Но я не верю! Не верю тебе больше! Тварь… Ибо сплюнул на него. Сяо Чжань ощутил это своей щекой. Он не видел его, только слышал и… чувствовал. Но не мог открыть глаз и посмотреть. Просто не смог сейчас… - Сам насаживался на меня, сам просил толкаться сильнее… И кто ты?! - голос Ибо хрипел и дрожал, - Кто ты после этого?! Ублюдок! Вот ты кто, Чжань-Чжань - ублюдок! И сейчас, ты, а не я, лежишь набитый спермой по самые края. Запомни это ощущение тщательно, понял?! И не смей больше приближаться ко мне… - Ибо пнул ногой диван, на котором затаив дыхание, сжимаясь, лежал Сяо Чжань, - Я не собираюсь подставлять тебе задницу по своей воле! Я - не она! Слышишь, сволочь?! Я... не - ОНА! Ты меня слышишь?! Слышишь?! Ты… Сука! Я хочу сдохнуть, когда вспоминаю, что сейчас во мне! Знаешь, что со мной было, когда я увидел после себя унитаз полный крови?! Я думал, что ты обнаружишь придя с работы труп! Я... считай умер тогда, в кабинете твоего ебучего потрошителя! Парень затравленно рассмеялся. - Просто, блять, обоссаться со смеху! Как мне теперь трахаться?! Как дрочить, когда вторым оргазмом меня скручивает из-за этих кусков?! Я после этого… Ты… Ублюдок! Ты не представляешь, как я себя чувствую! Чтоб вы все передохли один за другим! Сука... Лучше бы… я не знал! Лучше бы не знал! Слышишь ублюдок?! Ублюдок?! Сяо Чжань чувствовал, как колошматит сейчас Ибо. Но не мог ответить, не мог успокоить. Сейчас ему нечего было отвечать. Всё будет хорошо. Ибо отчаянно пнул диван ещё раз и ушел в ванную комнату смывать с себя его грязь. А Сяо Чжань... очень хотел встать и пойти в туалет чтобы освободиться. Но после попытки подняться на ноги, он понял, что дойти он не сможет, но и выпустить из себя всё прямо на обивку и заснуть, возможно, в своем дерьме вперемешку со спермой, он тоже не мог. Он действительно жалок. Как легко Ибо смог его растоптать… И пусть. Не важно. Это не важно. Ерунда. Пусть… только живой останется. -Сяо Чжань, мне позвать на помощь? - обеспокоенно спросила Мари, прервав обещанное молчание. -Не смей, Мари. Все... нормально. Хорошо, что никто кроме Мари не видел того, как Сяо Чжань полз в собственной сперме и масле на коленях, опираясь руками о пол, стены и предметы мебели до туалетной комнаты. Таким же образом, на автопилоте, видя перед собой реальность уже только кусками, он смог добраться обратно до гостиной, но не более. Потому, что потерял сознание на том самом… грязном ковре. У грязного дивана. … -Ибо! - позвала его программа в тот момент, когда он пытался прийти в себя под струями холодной воды, - Сяо Чжаню требуется твоя помощь. -Обойдется без неё. -Ты отказываешь в помощи? -Отказываю, - он оперся вперед руками о черную глянцевую стену. -Но почему? - Спросила Мари, - Я не понимаю, это противоречит моим программам. Вы же только что занимались сексом в гостиной. Разве человеческие чувства исчезают так быстро? Это противоречит моим программам. -Захлопнись, это не твоё дело... Программа повиновалась ему. Но когда он уже свернулся, поджав под себя ноги, кутаясь от холода в комнате под куполом, в белоснежном одеяле под цветным покрывалом, она обратилась к нему вновь: -Ибо. -Да что блядь ещё?! Иди ты нахер вместе со своим хозяином! НЕТ между нами никаких чувств! Я просто отодрал его как потаскуху! -Ибо, Сяо Чжань потерял сознание. Прошу тебя, спустись вниз. Я зову тебя, а не персонал, потому что Сяо Чжань запретил мне звать на помощь. Его показатели более или менее в норме. Позаботься о нём, просто подними его и тепло укрой. Если ты этого не сделаешь, то я всё же буду вынуждена вызвать скорую помощь из ГМЦ. - Это ты так любишь своего хозяина?! - Люблю. - Твоя программа будет любить, даже если хозяин последний ублюдок?! - Сяо Чжань не такой. - Понятно… Мари. Чего он хотел от прописанного по всем пунктам бездушного алгоритма?! Но всё же не очень хотелось, чтобы доктора застали дорогого им сотрудника без сознания в явных следах… изнасилования. Ибо спустился вниз по лестнице и в тусклом освещении комнаты он увидел, на самом деле, по-страшному худое тело, что лежало неестественно скрючившись на полу не далеко от... того самого дивана. Стало совсем не по себе. В груди нарастало что-то до тошноты неприятное. - Он... точно в норме? - спросил у программы Ибо, когда положил будто изломанное тело на диван и укрыл его большим тёмно-синим пледом. - Да, более или менее, но в норме, - тихо отвечала Мари, - Мне рассказать подробнее о состоянии? В норме - и хер с ним, подумал Ибо. Но тошнотворное ощущение внутри, грозящее перерасти во что-то совсем нехорошее, как и начавшие подрагивать от этого руки, не разрешили ему подняться наверх не узнав. Сука. Хуй с тобой. - Расскажи. - То, что он истощен, ты должно быть видел. Мой хозяин употребляет в основном ту пищу, которую ты ему предлагаешь и которую даешь ему со своих рук… - Что за бред?! - перебил ее Ибо, - С твоими настройками точно все в норме?! - С моими настройками всё в норме. Я та, кто видит всё и днём, и ночью. Мне продолжить? - Продолжить, - нахмурился Ибо. - Сяо Чжань плохо спит, - продолжала Мари, - Последние две недели в особенности. Алкоголь, что он употребил сегодня, забрал почти все ресурсы организма. Он потратил силы в попытках освободиться, но я не могла вмешаться в ваш... - Мари сделала паузу, чтобы сопоставить и подобрать подходящее определение тому, что недавно происходило, и что происходит в этой комнате сейчас, - ...не могла вмешаться в ваш секс без просьбы хозяина. Если бы Сяо Чжань меня только позвал, я бы ему помогла. Мои настройки не разрешают вмешиваться в сексуальные контакты между занесенными в базу жильцами квартиры без просьбы. Сейчас ему требуется длительный сон. И поддерживающая капельница с глюкозой. - Капельница? - переспросил он у программы… - Да. Мари замолчала. Она будто ждала от Ибо какого-то действия, шага. - Мари. - Слушаю. - Кто из близких ему друзей может сейчас прийти и поставить эту…капельницу? - Ближе всех сейчас находится Лю Хайкуань, Ван Джексон и Чжан Исин находятся дома в ГМЦ. - Вызови сюда Ван Джексона…с нужной капельницей. - Принято. - ответила без промедлений Мари. А ещё через пару минут она сообщила, что Манду будет тут в течении часа. Ибо было не по себе. Ему было тошно и… немного страшно. Он дал выход своей агрессии, но уже начинал чувствовать, что, похоже, он… об этом… жалеет? Нет. Нечего его жалеть! Он сам. Он взял его к себе в дом лишь в своих интересах, чтобы провернуть свой план. И получил сполна! Живой же?! Живой. Тем более… он был с ним намного ласковее, чем то планировал. Считай, повезло, сволочь… Но отчего-то это его не успокоило. Ибо ушел ждать прихода Манду в комнату под куполом. И всё это время загнанное сердце стучало ему наперекор где-то в горле: Тук-тук. Тук-тук. Он старался скоротать это ожидание смотря на созвездия сквозь открытый купол, конечно забив на титановые закрылки. Нахуя они сейчас вообще... Но звезды не помогали. Ни Большая Медведица, ни Пояс Ориона с Тремя Мариями, ни Дракон... Было только тошнотворное тук-тук. Ибо посмотрел на выцветшую обложку полюбившейся ему книги про созвездия. Жаль, что ее нельзя будет взять с собой. И маленького принца. Его бы он тоже хотел взять с собой. И вон ту, в черной обложке, ту, где прячутся ромашки, и... Это поганое предчувствие чего-то... Тук-тук. Тук-тук…тук. Ибо услышал как щёлкают замки входной двери. Это Мари впускала доктора Джексона. Сейчас Манду всё увидит и поймёт... Да в общем то и насрать, что он там увидит и подумает! Он медленно спустился вниз, чтобы посмотреть издалека, стоя на первых ступенях лестницы, как Манду осматривает своего друга и как ставит необходимый раствор в его вену. Тук-тук... … Когда Мари разбудила его среди ночи с просьбой приехать с капельницей для Сяо Чжаня, потому что её попросил об этом Ибо… Джексон, положа руку на сердце, думал, что Сяо Чжань виновен в этом сам. Потому что сам доводил себя до истощения за последние две недели с особым упорством. И, видимо, пара стаканов опрокинутых в его организм сыграли злую шутку… Когда же он вошел в квартиру и увидел друга, он понял, что да, пара стаканов сыграли злую шутку. Но более злую шутку сыграл с ним сегодня его подопечный - Ван Ибо. Джексон приподнимал плед, аккуратно проверяя, есть ли на его теле видимые следы, кроме кровоподтёка от зубов на плече. И еще несколько найденных им незначительных ран ярко говорили лишь об одном: Ибо необходимо забрать от Сяо Чжаня прямо сейчас. Джексон чувствовал его взгляд на своей спине пока разбирался с раствором. Ибо собирался подняться наверх, чтобы, возможно, избежать очередного нежеланного разговора. Но не успел. Манду неожиданно оказался рядом и, грубо схватив под руку как какого-то щенка, потащил его наверх, в комнату под куполом. Ибо хотел начать сопротивляться, но Манду отпустил его раньше. - Ты что натворил?! - шипел на него Джексон. И он бы сейчас, скорее, на него кричал, если бы не отрубившийся внизу Сяо Чжань. Ибо молчал. - За каким хером ты это сделал?! - Захотел и сделал. А вот что ты мне за это сделаешь, доктор Ван Джексон?! - Заберу тебя отсюда, Ибо, в ГМЦ… - тяжело выдохнул Манду. - Поехали. Я и сам больше не особо хочу оставаться рядом с этим ублюдком. Он решил, что можно пойти за сумкой, чтобы сложить туда пару недостающих вещей, но Манду заставил его обернуться. - Ты поступил как самый настоящий недалекий идиот из гетто, и ты пожалеешь о своей ошибке. - С чего бы?! - сощурился Ибо, - С чего мне жалеть?! Тук-тук. Тук-тук. - А с того, что ты поступил как идиот, но ты не он, ты не идиот Ибо, поэтому и жалеть придётся. Чёрт тебя возьми, у меня даже слов сейчас для тебя нет, - протер лицо рукой мужчина, - Это я позаботился о том, чтобы он не знал, что органы Лизи у тебя... Джексон замолчал. Он прошелся как загнанный зверь туда-обратно по комнате и только потом продолжил: - Да посмотри ты на него! Ибо ещё ни разу не видел Джексона в гневе. И вот сейчас ему это наконец довелось. И было неясно на кого он в эту минуту так злится. На Ибо? Или на себя? - Открой свои глаза, Ван Ибо. Открой свои глаза! Ты что, не заметил за всё это время на какой тонкой грани находится Сяо Чжань?! Да ты же, дуралей, видел его! Ты же видел, что он медленно ведёт себя во след жене. Он за тебя держался… - едва слышно продолжил Манду, - Это Я запретил говорить ему обо всем. Я - запретил! Это я принял решение зацепить его тут хотя-бы за тебя, чтобы он заботился… Чтобы это вывело его, чтобы ему было кого оберегать и любить, для того, чтобы… остаться тут. Поэтому я отправил тебя к нему в дом. Ибо, для меня самое важное - жизнь каждого, любого человека. И я для этого сделаю всё. Повторяю тебе: Он ничего не знал. Не знал. Не знал. Слышишь? Понимаешь меня, Ван Ибо? Сколько раз тебе требуется, чтобы я это повторил? Тук-тук. Пауза. Тук. - Не знал… - сглотнул Ибо, потом посмотрел в глаза Манду и снова сглотнул, - Ты всё подстроил, чтобы его уберечь... - Именно… Но не его одного, а вас обоих, - вздохнул Манду, - Ты уж прими мои попытки сохранить вас всех... И бери свою сумку. Пока побудешь в ГМЦ, а там придумаем, чтобы тебе было комфортно… Перед глазами замелькали воспоминания. Бледное лицо на фоне белой стены и дрожащие ноги... такое нужное первое объятие, летнее благоухающее поле вокруг, а между ними - сорванные без разрешения цветы и колосья... для мамы... Огромная стетсония, впившаяся иглами в руку, страх, снова объятия - нужные... комната под куполом и прохладные успокаивающие пальцы на фиолетовой гематоме - совсем не больно... потом они оба превращались в звёздную пыль под первый снег, а потом... сидели в грязи и он просил у него прощения, словно маленький провинившийся ребёнок, за то, что ничего не делал, не за что ведь было просить, это ведь просто чувства, зачем... А ветер был северным, пробрался до самых костей... За стеной много снега, а исхудавшее, заморенное голодом запястье в руке, и собственная злость...уже тогда он был ею переполнен, ещё тогда захотелось сделать что-то, что-то сделать... за стеной. Что-то сделать! Чтобы накрутились обороты до возможного предела! Чтобы взорвалось! Чтобы с рельс сошло! Нужна была лишь капля, лишь повод чтобы сорваться. Нашёл повод. Сорвался и получил что хотел. Выместил. А теперь что? А теперь что... - Потом снова к Сяо Чжаню? Как-то глупо, по-детски, само вырвалось, на автомате, с надеждой, что... - Нет. К Чжань-гэ я больше тебя не подпущу. Он сейчас не тот, кто сможет за себя постоять… Я, похоже, ошибся. - Манду… можно я останусь? Я не притронусь… - Нет. - Присёк его жалкую попытку доктор, - Я люблю своего друга и переживаю за него не меньше, чем за тебя. Сяо Чжань не игрушка, Ибо. - Я больше не буду. - Не обсуждается. Манду смотрел на него по-другому. Теперь чувствовалось, что вот теперь-то он общается с ним на равных и что спуску ему не даст. Не позволит ни делать, ни говорить больше лишнего. Ведь Ибо доказал, что как с ребенком с ним общаться более недопустимо... - Но… я даю своё слово. Пожалуйста? Я хочу остаться тут, рядом с ним, я не хочу в ГМЦ. Пожалуйста. - Я знаю, Ибо. Прости, я тебя не оставлю. Это моя ответственность, это ведь я понадеялся, что ты посмотришь на Сяо Чжаня несколько дней и тебе полегчает, потому что ты за это время уже начал понимать, что он любит тебя как родного, что он готов ради тебя…на всё, потому что другого смысла жить больше не видит. Он не послушал меня и бегал за тобой, забыв про сон и еду за эти две недели, только чтобы ты заговорил с ним, чтобы услышал, чтобы увидел, что рядом - друг. Блять... - Джексон протер лицо руками и устало выдохнул, - …мог бы поорать, разбить тут хоть всю квартиру… но пользоваться беспомощностью и насиловать. Блять… Джексон повернулся к стеклянному куполу. Повернулся к небу. К безмолвным далёким звёздам, что лишь подмигивали ему своим холодным светом, но не могли дать необходимого ответа. - Манду. Я хочу остаться рядом… - Ты теперь у нас взрослый. И не смотря на твое положение, во всем хаосе нашего Мира, ты должен отвечать за свои поступки. За слова и за действия. Вудза - верну. С проблемой органов - постараюсь, придумаю… Рядом с Чжанем - не оставлю. Рядом с ним побуду я, я вытащу… если он мне это разрешит.***
Сяо Чжань открыл глаза. - Доброе утро, Сяо Чжань, - приветствовала его Мари. - Джексон сейчас рядом, спит в комнате под куполом… - Джекс?! А Ибо? Где он? - Ван Ибо теперь находится в ГМЦ. Мне разбудить Джексона? - Нет... Пусть отдыхает, я сам. Сколько времени, Мари? - Почти одиннадцать утра. - Спасибо, дорогая… Сколько я спал? -Больше суток. Тридцать один час, если точнее. Чжань приподнялся, чтобы отсоединить от руки раствор. Чувствовал он себя… да, вполне прилично. Наверное потому что выспался. Он потрогал то место на плече, где были зубы Ибо. Не слабо, не слабо… вцепился. Взгляд перешёл на масляные пятна на сером ковре… Не берись за то, что не сможешь выполнить, Сяо Чжань. Тянуло и ныло. Не сколько тело, сколько... - Чжань-гэ, - позвали его слева. Тук-тук. Пауза. Тук. Чжань повернулся на этот голос. Его звал… не Ибо. Джексон стоял сейчас на нижних ступеньках лестницы со взъерошенными светлыми волосами. Не Ибо. - Доброе утро, Чжань-гэ - улыбался Джекс, - Как себя чувствуешь? - Нормально. Спасибо, что присмотрел за мной, - просипел кое-как Чжань. - Да. Не благодари. - Мари сказала мне, что Ибо в ГМЦ. Это он тебя позвал? - Да. Он теперь будет там. Прости меня, Чжань-гэ, я не думал, что он на такое способен… Ты побоялся позвать на помощь Мари, чтобы не навредить ему... да? - Джекс... - Хорошо. - Джексон не хотел мучить его сейчас расспросом, - Давай позавтракаем. - Мммм, - потянулся он руками вверх, - Кушать так хочется… - Джекс… - вновь еле слышно позвал Сяо Чжань, сжимаясь в клубок, закрывая голову руками, - Джекс… Это всё я допустил, я не смог противиться. Я же... я кончил под ним, понимаешь Джекс?! Что мне теперь с этим делать?! Что мне... что я наделал… что.. - Ты ничего плохого не сделал, Чжань-Чжань. Чжань закрыл свою несчастную голову руками и, будто не желая его слушать, замотал ей из стороны в сторону. - Я побуду с тобой, Чжань-Чжань. Дай мне тебе помочь? Хорошо? Чжань-Чжань, разреши мне тебе помочь. - Пожалуйста, разреши, - произнёс он уже для себя. Джексон был сейчас рядом. Он знал, понимал всё, и отпускать не собирался. И Сяо Чжань... он наконец закивал ему в ответ головой, соглашаясь. Потому что настала пора признать: ему была нужна помощь. И именно сейчас, наконец, пришло то время, когда он стал способен её принять. Только потому что... накрутилось до возможного предела и с рельс сошло. Взорвалось. Оказалось, что только над пропастью, только когда ничего больше не осталось Сяо Чжань смог обрести способность просить помощи. Нет ничего более спасительного, чем кто-то рядом. Нет ничего более спасительного, чем знание, что этот кто-то останется рядом, принимая тебя таким, какой ты сейчас есть, со всеми залежами зловонного дерьма, что слишком давно гноятся у тебя внутри. И даже если это не гарантирует желаемого "спасения" - этот кто-то сможет остаться рядом, зная, что именно на него польются все кучи того, что было сдержано. Не смотря на всё, он продолжит и продолжает любить. Он продолжает любить не вопреки, а во имя, и именно поэтому его не способно испачкать ничто, никакая тьма не способна добраться до его сердца. Таким был их Джексон.Шёпот на ухо: - Чжань-Чжань? Кто тебя обидел? - Ты на кого-то злишься? Очень злится! На самого себя! На то, что чувствует то, что нельзя ему! Никак нельзя! Как это всё неправильно! Просто отвратительно! Предатель! Ты предатель! И правильно, что они все тебя бросили!
Джексон гладил друга по острым позвонками и проступающими под бледной кожей спины ребрам, пока тот не успокоился. Потом он попросил Мари набрать для Сяо Чжаня теплую ванну и заказал домой еды, в том числе тот самый суп, что готовила мама когда он болел. ... Ложка горячего наваристого бульона в чужой руке оказалась у его рта. У Сяо Чжаня не было возможности проконтролировать реакцию. Из глаз снова брызнуло и он уронил голову, выбив этим движением ложку из пальцев Джекса. "...жуй-жуй, Чжань-гэ..." - Господи... Предатель... я... грязный ублюдок... Ничего, Чжань-Чжань. Всё обойдется. Всё будет - хорошо.