Постапокалипсис 3105

Сеанс был окончен посредством оповещения о входящем вызове на браслете доктора. Человек на том конце был очевидно ему важен - не прошло минуты, как доктор вернулся обратно в кабинет, чтобы сказать ей: - Прошу меня простить, госпожа Шан Мейлин. Я вынужден прервать наш сеанс раньше времени. - Что-то случилось, доктор? - обеспокоенно поинтересовалась у него женщина средних лет. - Срочный вызов, госпожа Шан. Без меня не управиться. Приношу свои извинения за неудобство, - поклонился мужчина, тепло улыбаясь ей. - Без Вас, действительно - нет, - улыбнулась женщина доктору, - Не справиться. Она поторопилась подняться с белоснежного уютного кресла и учтиво поклонилась ему в ответ: - До следующей встречи, доктор Ван. - До следующей встречи, госпожа Шан Мейлин. Доктор ответил ей своим обычным голосом - ласковыми, тёплыми нотами. Доктор Ван Джексон любил людей. Данного факта не мог опровергнуть ни один человек имеющий с ним дело. Стоило доктору случайнейшим образом оказаться рядом и начать говорить…да ведь и без разницы, что именно говорить на самом деле. Главным было то, как он это делал. Это было чем-то неуловимым, но таким желанным, чем-то таким, что мог услышать от него любой. Да-да, любой. И после, будто само собой, всё вставало на положенные места - механизмы возвращались в исконно правильное своё положение. И не важно, понимал ли человек - не понимал, видел - не видел, чувствовал ли… Не обязательно даже, чтобы таким человеком был пациент. Совсем молоденькая девчонка-медсестра в первый день практики в ГМЦ, после одного лишь приветствия доктора и пары его фраз, наполнялась уверенностью в своих действиях, силах, уверенностью… в своей ценности. Или вот тот же доктор Лю Хайкуань. Конечно же, он не так красноречив, так как вовсе не был приучен объясняться в чувствах. Но если спросить и его, то он непременно ответит, что доктор Ван Джексон - один из лучших специалистов ГМЦ. Больших подробностей поведать вам он не сможет и вряд-ли когда-то сумеет выразить свою благодарность другу лично… Хайкуань не мог украшать эту самую благодарность “красным словом”, не мог он и печь пироги, как, например, по старой традиции этим всё ещё бывало благодарили друг друга жители кварталов. Зато он мог хорошо выполнять свою работу. Возможно даже, что поистине блестяще. После запуска в водопровод вакцины 3105 доктор Лю Хайкуань никому не рассказывал, что происходило с ним самим после того как он ранил пациентку. Вследствие его ошибки юный интерн Сяо Чжань был вынужден встать на его место, чтобы продолжить как это извлечение, так и все последующие в тот день извлечения вместо него. Лю Хайкуань взаправду взялся обдумывать то, что ему возможно стоит пересмотреть все свои дела, возможно стоит отойти от “скальпеля”, возможно лучше ему… заняться обучением студентов в аудитории. На его счету не числилось ни единой ошибки за все пятнадцать лет интенсивной практики! Но всё это было раньше… В тот день же реальность поменяла для него свои полюса. Что может случиться… если его рука дрогнет ещё раз? А если не единожды? Это будет нерв? Артерия? Или тело младенца в утробе?! Возможно, ему стоило предотвратить не случившееся. С того дня он засомневался в себе. Никто и не думал, что подобная мысль имеет возможность закрасться в голову такого человека, как Лю Хайкуань. Но мысль была… И Ван Джексон был тем, кто почувствовал её присутствие. Тот самый Ван Джексон - совсем зелёный паренек, поистине чудом попавший в специалисты ГМЦ. Каким-то волшебным образом, положенная аспирантура прошла мимо этого создания, будто невидимая сила вела его по заранее протоптанному пути. Буквально за несколько месяцев нахождения на службе на должности штатного психотерапевта, ему официально было предложено стать личным психотерапевтом будущего Главы Единого Государства. Для специалиста его рода службы такой скачок в карьерной лестнице, как правило, был растянут на десятилетия. От одного - до тройки десятилетий! Вполне здравый вывод - паренек тут с чьей-то руки, это место было для него подготовлено. Лю Хайкуань не исключал этот возможный логичный вывод, но также был солидарен с покровителем. После личного опыта - когда юный доктор Ван Джексон увидел его мысли... И помог. Хайкуань помнит тот поздний вечер в его кабинете. Он зашел по приглашению и вовсе не думал, что спустя пятнадцать минут ему захочется поведать этому улыбчивому пареньку о своих… чувствах. Когда он оказался на территории доктора Ван Джексона, он буквально кожей почувствовал присутствие в воздухе чего-то особенного. Это что-то - оно было тёплым, сравнить это было можно, пожалуй, с какими-то давно забытыми детскими воспоминаниями. Теми, когда он был ещё совсем маленьким и, возможно, даже не умел говорить, но точно знал, что есть что-то, что оберегает его, что нежит и лелеет своё дитя в мягкой колыбели безусловной любви. Именно эти чувства пробудил юный паренек в докторе Лю Хайкуане, паренёк, что, оказывается, любил безусловно, до безумия… всё живое на этой Земле. Разве это возможно?! Вовсе не хваленый профессионализм или гениальность вели его. Любовь - именно она была главной движущей силой. Именно её качало молодое отчаянное сердце по сильным венам его тёплых рук. И на её пути был бессилен любой. Но порой ей требовалось время… И, возможно даже, у этой силы было право исцелять поломанные, искареженные души... Но не расплавленные. Ведь, если душа почила, то и лечить-лелеять нечего, бессмысленно. Только силы ему свои терять… Лю Хайкуань беседовал об этом с Джексоном позже. Но парень не мог принять этих слов. Он ответил тогда Хайкуаню: - Куань-гэ, а кто же, если не я, позаботится и о них?! Никто ведь и не пробовал до меня? А, может… я тут за этим. Может, у меня получится. Джексон улыбался. А Лю Хайкунь смотрел в его глаза наполненные верой и понимал, что более он не коснётся того вопроса. Никогда. Джексон обладал верой и любовью к своему делу. И Хайкуань точно не тот, кто имеет право касаться чистого родника своими туманными сомнениями. Ведь действительно, до него никто и не пробовал. Возможно, он тот, кто пришёл сюда именно за этим. Хайкуань спросил Ван Джексона, как он может отблагодарить его за то, что он вернул его веру? Джексон ответил: - А разве я что-то сделал?! - забавно хихикнул парень, - Куань-гэ, я, по правде, ведь ничего и не… - он посмотрел ему в глаза, - Просто рядом оказался, - Джексон слегка нахмурил брови - Иногда только это, вместе со способностью любить, способно исцелять души. И больше ничего. Бывает, что иногда не нужны дипломы. Бывает, что ничего не нужно, если… любить умеешь. Только вот… в отделении психиатрии это не прокатит. На его лице нарисовалась улыбка от уха до уха. Он улыбался так ярко, искренне, так заразительно, что Хайкуаню ну никак не оставалось возможным не ответить ему тем же. В нём были пробуждены забытые воспоминания родом из детства. Неработающие механизмы, скрипя стылой ржавчиной, возвращались на положенные места, а чувства неожиданно требовали выхода и рвались из груди. Он просто не мог оставить всё как есть! - Джексон, скажи мне, что я могу для тебя сделать? Парень всё ещё улыбался, а Хайкуань… чего ему было тут скрывать?! Он буквально тонул в чувстве благодарности к этому человеку. - Просто, - ответил ему парень, - Делай, что тебе должно, как именно ты это умеешь, а дальше… пусть будет то, что будет. Это и есть лучшая благодарность - делать для других то, что можешь именно ты. Ты гениальный хирург, Лю Хайкуань. Так будь им - это и есть твоя не имеющая срока годности благодарность. - Но я имел в виду то, чем я могу отблагодарить именно тебя? Паренёк отвел взгляд. Печаль на мгновение коснулась его лица, вновь перерождаясь в улыбку, подарившую щемящее чувство в груди. Джексон вздохнул: - Лично для меня… Я попросил бы тебя, во время твоего отпуска, заглянуть в один из филиалов ГМЦ гетто Кварталов. И подсобить там… своим знанием и навыком, - парень подмигнул. … Сегодня. Джексон был занят работой, когда входящий вызов от доктора Лю Хайкуаня окрасил его браслет синим светом. Доктор Ван извинился перед пациенткой и поспешил выйти. За его спиной, облачённой в светящиеся белизной одежды, закрылась такая же белоснежная дверь. Раз, два, пауза… - Да, Куань-гэ. Слушаю тебя. - Джекс… Получилось. Органы начали функционировать. Сяо Чжань везёт Ибо сюда. Будь недалеко. - Я понял. Присмотрю за парнем как договаривались. Работа доктора была немедленно отложена. Джексон проводил свою пациентку и вернулся обратно. Сняв некомфортный для себя халат, он занял привычное место за столом: - Мари, мне нужен доступ к камерам ГМЦ. - Доступ разрешён, - ответила программа. - Отлично. Выведи мне на мониторы свои камеры, и дай знать, когда привезут пациента Ван Ибо. Показывай мне его. Ты поняла, Мари? - Да. Будет сделано, доктор Ван. Прошла пара коротких, наполненных ожиданием часов перед тем, как Ибо вырвался из кабинета Хайкуаня и побежал вдоль по коридору к туалетам. Мари переключала камеру за камерой: Вот он распахивает дверь из кабинета Лю Хайкуаня. Вот он бежит влево, затем другая камера - направо. И ещё одна дверь захлопывается за его спиной. Стоит у зеркал - несколько секунд смотрит в отражение - срывается в кабину туалета. Дверь захлопывается. Как к тебе пробиться? - Помоги мне, - он произнёс это, направляя взгляд на белый, как и все остальные предметы в комнате, потолок. Джексон сделал глубокий вдох. Хлопнул себя по коленям. Направился вслед за мальчиком: - Мари, отключай мониторы. Я иду за Ибо. … В уши бьёт тошнотворно-гулкий звук: Тук-тук, тук-тук, тук… Раскачивает из стороны в сторону будто тряпичную куклу. Ничего не слышно. Есть только: Тук-тук, тук-тук… Если ударить ладонями по ушам в попытке это исправить - становится почти больно, но кроме гулкого стука своего сердца он не слышит ничего. Тук-тук, тук-тук. Отражения не видно. Весь окружающий его мир поплыл, растворяя в пространстве реальность. Еще раз… Изо всех сил он пытался посмотреть на себя в зеркало, то впиваясь руками в белоснежные края умывальников, то глазами - за обрывки отражения ламп, излучающих холодный свет. Отвратительный серый свет. В отражении было всё, кроме него. Стой. Всё нормально. Ты жив. Всё будет… нормально. Всё… будет… Он старался помочь себе, но что-то намного большее, чем он сам, вязкое отрывало его от остатков самообладания. Это конец. Он больше не принадлежал себе. Перед глазами позеленело. Он думал, что отключится, но вместо этого его рвало. Поглотило чем-то грязно-зеленым - мутное болото, черные пятна и искры перед глазами. Единственное, что он всё ещё мог делать - это стараться отдышаться перед выворачивающими тело наизнанку спазмами. На коленях перед унитазом. Вера в то, что он хотя-бы не задохнётся, стала его покидать. Мутно-зелёная жижа разъедала что-то в его груди. Больно. Ещё минута, и от него ничего… Он сдаётся. Ему не справиться. Помогите кто-нибудь! Кто-нибудь. Раз, два, пауза, три… Чья-то протянутая рука пробила сжирающий мутный кокон звонким постукиванием: Тук-тук. Задержка. Пауза. Тук. Звуки хлынули в уши, возвращаясь все разом, одновременно. Жуткая муть рассасывалась, ослабляя свои тиски по велению стоящего за закрытой дверью человека. Ибо услышал среди гудящего шума знакомый голос: - Ибо. Ибо, это я. Открой дверь. Я пришел помочь. Манду... И дверь отворилась, чтобы показать Джексону забившегося в угол мальчишку. Ибо не видел перед собой доктора, только какое-то вытянутое пятно света сквозь неясную плёнку. Но пятно не было отвратительным. Он пришел. Он обещал помочь... - Ибо, я сейчас помогу тебе подняться, - Джексон протянул к нему руки и поставил на ноги одним рывком, - Всё в норме, Ибо. Слышишь меня? - мальчик кивнул, - Давай, дыши со мной, - он слегка придавил его тело к стене, чтобы удержать вертикальное положение - сохранить физическую опору за спиной. Ничего, сейчас он вернёт, приведет Ибо в чувства. Осторожно и аккуратно... - Смотри мне в глаза и повторяй: вдох, задерживаешь дыхание, выдох. Молодец, ещё. Резкий вдох, пауза, медленный выдох. Всё нормально. Ты дышишь, я рядом. Уже лучше получается, давай ещё, со мной. Вдох - выдох… вдох… Раз. Два… Три. - Дыши со мной. Вот так. Да, смотри на меня, - уверенно руководил происходящим доктор. Вдох-выдох... Спустя несколько минут тело под руками доктора расслабилось и он аккуратно отодвинулся от мальчишки: -Вот так а-Бо. Ты крепкий парень, - сказал Джексон, но по-прежнему был готов подхватить его в любое мгновение. - Я сейчас подведу тебя к умывальнику. Сможешь сам? Ибо умывался и пил воду. Его трясло. Джексон наблюдал, как холодный северный ветер готов сорвать маленький неокрепший листок. Вот он. Перед ним. Вновь. Держится вопреки всему, всем… Но всё же силы, какими бы их запасами Ибо не обладал, имеют свойство исчерпываться с каждым последующим ледяным прикосновением. Дрожит. Не хочет сдаваться. Вот и молодец. Не надо. Силы вновь появятся. Доктор Ван поможет. Он же обещал. И он знает как. Он сдержит своё обещание. Парень облокотился плохо поддающимися ему руками о борта умывальника и опустил голову вниз. - Манду… ты же мне обещал… что вытащишь Вудза. А ты… вы… а вы вот что сделали… со мной. Вы все врали, ты врал. Ты тоже врал! - он закашлялся и вскоре стих. Кап, кап, пауза, кап - разбивалась вода с лица Ибо о дно раковины. Пол был белым, раковина перед лицом была белой… Он повернул лицо к доктору. И этот ублюдок тоже был - казался ему - белым. Раз, два, пауза… По помещению прокатилось звонкое эхо от нанесенного неожиданно удара. Ибо хватило сил врезать лишь наотмашь, тыльной стороной кулака. Другой рукой он всё ещё держался за раковину. Манду не проронил ни звука. - Ненавижу тебя… Манду. - Прости… - вышло из него легкой болью, вкусом соли на языке. - Иди ты нахер… - Ибо чувствовал, что дыхание снова сбивается, а перед глазами набегает пелена, - Нахер иди, Манду! Истерика грозила накрыть новой волной. Джексон видел, что Ибо хочет убежать отсюда. Возможно уже раз и навсегда. Но он его не отпустит. Не сейчас. Стоит? Попробовать подойти, чтобы стать физической опорой? Помочь его психике стабилизироваться? Не дать воли рукам? Или… Этот удар не был слабым. - Я знаю, что тебе до костей больно. Ты можешь… - Нет! - сорвался охрипший голос. Он пытался вырваться из захвата: - Отпусти меня! Отпусти… Да ёбаный в рот! - парень каким-то хитрым образом вывернул руки, после чего всё же смог не слабо оттолкнуть Джексона. - Мне не нужны сейчас твои объятия! Долбанный придурок! Сука! Ты ебаная лживая сука! Как же я тебя ненавижу! Джексон поднял руки: - Окей, Ибо… Тогда не трогаю, всё. Вот мои руки. Что я могу сейчас для тебя сделать? Ибо возвращался. И это очень хорошо. Это намного лучше, чем тишина и пустота в глазах. Молодец. - Пойди и заставь вашего ебаного потрошителя вытащить из меня это говно! - Ибо, меня не послушают… - Да хватит мне уже пиздеть, в самом деле! Как же заебало! Заебало! Слышишь?! - Хорошо… - закивал Джексон, - Я тебе кое-что сейчас покажу. Не бойся, я больше не трону, - он, медленно, чтобы не испугать, потянулся к низу своей рубашки и, вытянув ткань из под брюк, расстегнул две её нижние заклёпки. - Какого хера ты раздеваешься?! - он был сбит с толку, - Манду?! - Не пугайся, посмотри вот сюда. - Куда?! - ещё больше недоумевал Ибо. - На мой низ живота. Видишь? - Джексон оттянул светлые брюки чуть ниже, чтобы шрам было отчетливо видно. - Что это?! - Шрам. - Я вижу что это шрам! Нахуя ты мне его показываешь? - Я не распространялся особо о том, что я был первым испытуемым проекта “Жизнь 2”, но у меня ничего не вышло. Ибо нахмурился рассматривая шрам, оценивая эту полоску на натуральность. Он смог уловить одну - главную - суть. - Я… догадывался, что ты не совсем в себе. Но ты оказывается… ещё тот извращенец. Вы все… Джексон наблюдал за гримасой отвращения, ярко проступающей на его лице из-за вида продольной белой полосы. Отвращения от необратимого понимания из-за чего она там, в самом низу... Джексон усмехнулся: - Знаешь… это было не так просто. - Я должен тебе сейчас посочувствовать?! Джексон внимателен. Поэтому он заметил и ухватился за лёгкую, проступившую тень сомнения на лице парня . - Я живу в третьей высотке. Пошли. Дома расскажу, - Джексон нарочито медленно перевёл взгляд, указывая в белый потолок, - Я не готов рассказывать это тут. - Не хочу я никуда с тобой идти… - В отделение Хайкуаня тебе хочется больше? - Сука… - Вариантов сейчас не много. Да, - он проигнорировал обращение в свой адрес, - Пошли. Там всё же получше, чем в палате. … Ибо шёл медленно, он не был уверен в своих ногах. Но всё же, пройдя пару длинных пролётов под голосовую трещотку Манду, он стал нащупывать реальность. Понемногу, недавно грозящая сожрать его паника отступала. Он принял решение стараться не думать прямо сейчас о том, чем набиты его внутренности. Иначе всё вернётся. Вода не смыла горький привкус желчи, да и блевать, по правде говоря, было уже нечем. Когда они вошли в просторную квартиру с непозволительно высокими потолками, он внимательно оглянулся по сторонам. Это помещение напоминало холл гостиницы или что-то вроде ресторана с древних картинок Мари. Такое убранство он видел впервые. И по сравнению со склепом Сяо Чжаня, и даже по сравнению с комнатой под куполом, всё это выглядело… дорого. Ибо не знал, каким ещё словом можно описать эти хоромы. Вообще… было похуй, думать он не собирался. Слова сами слетали с языка: - Нихуёво устроился, Манду… Вижу, что у подстилки будущего Верховного есть свои плюсы. - Не перегибай, Ибо. - А то что ты мне ещё сделаешь? Джексон понимающе улыбнулся и направился, похоже, к кухне, если это можно было называть кухней: Точно как и потолок - непозволительно огромный-длиннющий то ли стол, то ли стойка отражал лакированным покрытием падающий на него теплый, приглушённый свет от низко свисающих продолговатых, и мелких как свечки светильников. Стойка явно была не из стекла. Это был натуральный материал. Похоже на чистое дерево. За этой стойкой было много... блестящего, стеклянного, золотого? Ибо не стал рассматривать. Ему было насрать насколько дорого всё это могло как выглядеть, так и быть. - Присаживайся. Гостем будешь, - махнул он рукой в противоположную сторону, - Я заварю травяной чай. Он поможет успокоиться. Мне тоже сейчас не помешает, - пробубнил Манду чуть тише и нырнул под стойку, тут же загремев оттуда какими-то склянками, - Сам собирал, у вас в кварталах между прочим, - из-за стойки выглянула белая макушка, - Веришь? - Похуй. - Ну, ладно, - вздохнул Манду и, как ни в чём не бывало, снова исчез под стойкой. Через некоторое время он сел напротив и поставил один большой стакан с зеленоватой бодягой перед Ибо, а другой, точно такой же стакан - прижал к своей груди. Несколько минут Манду смотрел в мутно-зелёную жидкость, видимо, собираясь с мыслями. - Красивая расцветка, да? - вдруг похлопал он рядом с собой по чёрному сидению с яркими разноцветными цветами, - Такое сейчас не делают в нашем Мире, - будто бы с горечью отозвался Манду. Манду заставлял испытывать Ибо один внутренний диссонанс за другим: - Ты собираешься говорить что хотел?! Какого хер… - Да. Дай мне минуту, - не дал договорить доктор, и залпом перевернул в себя стакан со своим варевом, да так резко, что, похоже, часть настоя прошла мимо за шиворот, и часть - на тот самый диван с красивой древней расцветкой. Что за… - Как бы тебе… - Манду затёр лицо тыльной стороной ладони. Одна его щека была отчётливо ярче другой. - Как-нибудь. - Да, - кивнул доктор, - Мари! Это было так громко, что Ибо неволей дернулся, испытывая неприятный холодок. Станешь тут, с этими дегенератами, дёрганым невротиком… Шансов на обратное буквально нет. - Могла бы ты свалить подальше из этого дома! Ненадолго, дорогая, - он улыбался ей в пространство. - Могла бы, - отозвалась программа, - Так же, я могла бы устроить тебе контрастный душ. Показатели скачут. Успокойся, мой дорогой, я волнуюсь. - Иди уже. - Меня тут нет. - Милая, да? - обратился к нему Манду, - Сам настраивал её для дома. Так веселее… И для Чжаня её подправил, ты только тссс, - он прижал палец к губам, - Не говори ему. Я это… ну, ему так проще, легче. Он же один остался. А… - он несколько раз открыл и закрыл рот, пытаясь что-то сказать. А Ибо словил себя на том, что он забыл на несколько мгновений, зачем он тут вообще. - …Я люблю Исина-гэ. - Ну… заебись тебе наверно. Дальше?! - Я на всё готов, чтобы быть рядом. - Мне тебя поздравить?! Ибо тоже был готов… послать его нахуй со своим шрамом. Если он продолжит изъясняться как один из его недоразвитых пациентов. - Ибо. У тебя был человек, который был готов ради тебя на всё. Ты должен знать, что это такое. Ибо громко сглотнул. Хочет сказать, что… - Он не виновен. Совсем скоро вернётся, как я обещал. Да, я вижу, что не веришь, но вот увидишь, - Манду улыбался, - Он вернётся в Город, вот увидишь... Как я и обещал. Ибо покосился на свой стакан. Эта трава точно была обычным успокоительным? Он думал об этом всерьёз, а Манду, между тем, вздохнул ещё пару раз и продолжил: - Наш Верховный Управляющий не хотел видеть меня подле своего сына. Честно-то говоря, и сейчас не особо хочет. Я соглашаюсь на некоторые его… просьбы. Можно сказать, что так я и поимел вот это украшение... - он указал пальцем по направлению места со шрамом, - Я должен был доказать, что я серьезен, что я полностью отдаю себе отчет перед возможной ответственностью и рисками, что я готов, что я тот, кто ему нужен… Несколько лет назад. Молодой паренёк находился подле стола Верховного Управляющего прямо в домашней ночной пижаме и вид его был откровенно и не на шутку испуганный. Сегодня ночью кто-то вскрыл его замки без особого труда, надел на него-спящего черный мешок на голову и привез сюда. До боли оригинально. Пока его везли, Ван Джексон думал не только о черном мешке на своей бедовой голове. Он успел попрощаться как со своей задницей, так и с жизнью. С жизнью - несколько раз. Но когда Джексон осознал, где он находится, он почти до слёз был рад увидеть перед собой Верховного Управляющего, а не маньяка, каких он по службе пытался подлечить… Но делать выводы, как он понял на свою беду немногим позже, было все же рановато. Возможно, маньяк бы обошелся с ним гуманнее. Спустя несколько проведённых в этом месте минут его опасения подтвердились и порванная задница уже не казалась Джексону таким уж страшным испытанием. - Доброй ночи, Верховный Управляющий. Можно было просто позвонить. Я бы приехал без отлагательств. Уверяю… - Знаю. Помолчи, - властно перебил его мужчина, - Если ты находишься рядом с будущим Главой, то будь к такому готов. - Прошу прощения, Верховный. Это угроза? - Джексон, как это было присуще его лёгкому нраву, снова улыбался, будто бы вовсе не придав значения тому факту, что его привезли сюда насильно. - Это реальность… идиота кусок, - небрежно кинул в его сторону Управляющий, - Это мог быть и не я. Понимаешь, что я говорю, олух? - мужчина встал и не спеша подошел к панорамным окнам, открывающим для его взора ночной Город, - "Угроза", - покачал он головой из стороны в сторону, не отворачиваясь от разноцветных огней внизу, - Гляньте на этого героя, какой смелый. Молчал бы… мальчишка, - за этим словом последовал его, взаправду усталый, медленный вздох. - Да, Верховный, - склонил голову парень. Он согласился с тем, что легко не будет, задолго до сегодняшнего происшествия. - Хорошо. Наконец начал соображать, - Управляющий шагнул от окна, теперь он смотрел ему глаза, - Ван Джексон, ты был убедителен, выпрашивая у меня разрешение на проект моего сына - “Жизнь2”, если не ошибаюсь… Дааа, - протянул Верховный, - Ты был весьма и весьма, убедителен. Я даже готов был тебе поверить… - Джексон-Джексон, - он вновь тяжело вздохнул, и перевёл взгляд на свою обувь, будто оценивая - достаточно ли отполированы носы его и без того безупречных туфель, - Ответь мне, Джексон, - стальной взор полоснул его по лицу, - Ты готов нести ответственность наравне с моим сыном за этот проект? - Готов, Глава, - он ответил моментально, без промедлений, и обязательно не забыл тут же учтиво поклониться. - Хорошо. Молодец. Вот сейчас и проверим, отвечаешь ли ты за свои слова, действия, и поступки. Верховный будто кивал сам себе, направляясь к столу для того, чтобы сесть обратно в кресло. И уже оттуда он соизволил продолжить свою речь: - Исин держит меня в курсе всех решений по проекту. И я знаю, что первый испытуемый уже готов для операции, и даже пребывает на сегодняшний день в Городе вместе с семьёй. Ладонь Верховного Управляющего отбивала медленный ритм по столу: Тук-тук. Тук-тук. А Джексона наполняло осознание, что это тот самый звук, под который он пойдёт прямо сейчас на "эшафот" - без права на помилование. Назад пути нет. Тук-тук. Тук… -А вот из Города испытуемого найти никак не могут, - слегка сощурился мужчина, прекратив хлопать по столешнице, не отнимая от Джексона колкого взгляда, - И никто из сотрудников ГМЦ не решается пойти на такой отважный шаг. Риски слишком велики. Никто не готов превратиться из энергичного и здорового человека - в больного и немощного на Бог знает какое время. До самой старости, например? - его почти всегда нахмуренные брови дернулись на мгновение вверх, - Это вполне может произойти. И я это понимаю… Да. Управляющий выдерживал длинную паузу, намеренно издеваясь над ним. Пока Верховный молчал, звуки буйного ветра за стеклянными стенами, шум дыхания и даже скрип ботинок охраны за закрытой дверью - все это схлопнулось лишь до собственного сердечного стука: Тук-тук, тук-тук... - Джексон Ван. Сообщаю тебе о том, что я закрою проект, если сегодня, после возвращения Исина из Антарктики, имя испытуемого из Города не будет внесено в проект “Жизнь2”. Я жду отчёт от сына по проекту как всегда, в назначенное время - до девяти вечера пятницы, а если быть точнее - до девяти вечера завтрашнего дня. Джексон смотрел в лицо этому мужчине и не находил там ничего, что могло сигнализировать об очередной издёвке, а значит и несерьезности его слов…. Или хотя бы хоть о чем-то, что смогло бы немного его успокоить. - Ты всё ещё готов нести ответственность за свои слова, действия и поступки? Тук-тук. - Готов, - в горле напрочь пересохло, поэтому его голос едва прохрипел ответом. Тук-тук. - Что ты сказал? Не слышу тебя, юноша? Тук-тук… - Готов, мой Верховный… Испытуемый будет готов... к утру. И все смотрели, как он расшатывает опору под собственными ногами, и лишь хлопали пустыми глазницами. Видели. Знали. И не вмешались. Ни единого слова не вымолвили поперёк своему Главе… - Посмотрим. У тебя ещё есть время, чтобы всё же убраться вон из жизни моего сына. Работать на благо ты сможешь и вне ГМЦ. Я даже готов буду тебе помочь. Я слышал от Исина, что ты испытываешь тягу к жителям из кварталов… Что же, это похвально. Похвально, юноша... - Я услышал Вас, Верховный. Я выбрал путь. Этот путь - быть рядом. Петля на шее. Осталось только ждать времени, когда она перекроет весь кислород и его позвонки переломятся под тяжестью собственного веса. - Напускное красноречие. Я сужу людей по другим критериям. Особенно тех людей, кто метит в Верховное Управление... не потеряв по дороге головы. - закончил отец Исина, и махнул рукой, указывая на то, что Джексон имеет дозволение. Убраться с его глаз долой. … - Верховный был уверен, что я сбегу на утро. Он был неправ. Я выбрал - быть рядом. Я хотел доказать, что не так прост, и надумал даже убить двух зайцев… - Ты рассчитываешь, что я поверю в эту херню… - поджал губы Ибо, - И какие ещё зайцы?!- нахмурился парень, - Зачем тебе убивать зайцев? А… Он понял. Это снова что-то по-городскому. - Рассчитываю, что да, - он нашёл взглядом глаза Ибо, - А зайцы значат то, что я не только принял решение удовлетворить условие Верховного, но и придумал как его удивить. Той же ночью и придумал. Больше не говорить слов поперёк, а совершить - поперёк, - улыбнулся Джексон, - И он бы действительно ничего не смог с этим поделать, ему бы осталось только принять как данность… Но у меня не вышло и теперь это - невозможно. А снова случая пока не представилось... - он опустил взгляд вниз, - Да, Исин, конечно, пытался меня отговорить. Не буду вдаваться в подробности спора. Но я умею быть убедительным, - подмигнул Манду и продолжил: - У меня не вышло ни одного, ни, как следствие, другого… Я не был готов. Моё тело не соглашалось. Оно, похоже, бросило все свои силы, чтобы уничтожить в себе чужие органы. Я употреблял двойные дозы иммуноподавляющих препаратов. Страшнее всего было хоть чем-то заболеть. С такими дозами подавляющих иммунитет веществ я принимал пищу частично через капельницы, а частично через поваров ГМЦ и это было, пожалуй, самым поганым… Цветные пюрешки до сих пор вызывают у меня дрожь… Лицо у Джексона скривилось. Будто говном под носом намазали - подумал Ибо. - Ладно, это не важно. Ближе к делу… - перевел доктор тему, - Мне тогда казалось, что отец Исина убедился в моих намерениях. Казалось, что вот-вот и он примет меня, и моё существование подле его сына. Мне это казалось… - Джексон поднял глаза на Ибо, - Буквально за пару недель перед планируемой подсадкой плода я совершил глупую ошибку. Один мой пациент… в Антарктиде... если кратко, то - поколотил меня. Я был слишком слаб из-за препаратов. Видимо, и мозг тогда тоже... ослабило. Я не смог себя защитить. Исин был неподалеку. Меня успели довезти до ГМЦ на новом корабле. Да, - улыбнулся Манду, - Я вообще везунчик! Лю Хайкуань спас мне жизнь. Ему пришлось реагировать незамедлительно, поэтому остался этот симпатичный шрам. Я не стал его удалять. Это нужно мне как напоминание, когда я начинаю сомневаться хоть на сотую долю секунды… Я смотрю на него. Это подтверждение тому, на что я готов, что я уже сделал. Пути назад - не существует. Для меня его - нет. Мужчина провел руками по волосам вперёд-назад, от чего они встали местами дыбом, придав ему какой-то несчастный и слегка потерянный вид. И нет, Ибо не было его жаль. Ни капли не было. - Конечно после этого происшествия и речи не шло, чтобы использовать меня ещё раз. Исин исключил меня из проекта со страшным скандалом. Сказал, что не допустит повтора ни при каких обстоятельствах. Что бы я ему ни говорил и не… выдумывал, - обреченно вздохнул Джексон, - Я не справился, а для Верховного это просто означало то, что я не сдержал своего слова. А значит по-прежнему не был достоин, по-прежнему не был ни важен, не нужен. И вообще, более не был ценным даже для нашего проекта… Манду ненадолго замолк. - А я бы… Знаешь, Ибо… Я сделал это потому, что не мог отступиться. Я просто не мог покинуть, не имел права, я никогда не смогу этого сделать. Я бы очень хотел, чтобы вместо тебя это был я, но… это невозможно. Я правда хотел бы. Понимаешь меня? Ибо посмотрел на несчастное выражение лица доктора. На опустившиеся уголки его рта, на три белобрысых хохла на макушке. Врёт, не врёт? А есть ли теперь разница. Плевать он на него хотел. -Нет, Манду. Я тебя не понимаю. И надеюсь, что не пойму. У тебя был выбор. Верховный же сказал - убирайся, целее будешь. А мне выбора никто не дал. Если бы это мне предложили свалить, то я бы это сделал. И не пожертвовал бы собой ради… Что-то заставило Ибо резко остановиться. Но, моргнув пару раз, он встрепенулся: - Что бы ты сейчас не заливал про свои желания и долги… Пошло бы оно всё нахер. Понимаешь, нет?! Дай я выпью твою бодягу… и посплю. - У меня ещё есть для тебя тяжёлая информация. Ты же видишь, Ибо, что я сейчас говорю с тобой и рассказываю тебе это.. не как доктор. Человечество было на грани смерти как вида - это ты и без меня знаешь, - Джексон прервал монолог и до противного многозначительно на него посмотрел, - Нужно отдохнуть. Утром придёт Сяо Чжань и мы продолжим. - Не надо Сяо Чжаня. Джексон прищурился, рассматривая его. - Сяо Чжань тоже был не в курсе. Ровно как и ты. Мы ему ничего не сказали из-за того, что… - Иди в жопу. И не надейся, что я вам теперь поверю, - перебил его парень. С долей промедления, но он всё же взял стакан в руку и выпил его в несколько больших глотков до самого дна. - Жаль, что не отрава…- выдохнул Ибо. И затерев рот рукавом больничной кофты, стал устраиваться спать прямо на этом диване с цветами. Парень повернул к нему голову: - Принеси мне подушку что ли. Не-доктор. Что-то подобное Джексон слышал не раз. Эта “шутка”... Она была в манере Лизи. Нахватался небось всякого от Сяо Чжаня… Выпитое до дна успокоительное подействует на Ибо быстро, так как в его стакан он заботливо добавил настой из травы пустырника. И она была намного полезнее, чем сильнодействующий транквилизатор в синих капсулах для Вудза. - Пока ты не уснул, я должен тебе сказать, что никто не будет пихать в тебя человеческие эмбрионы. Даю слово… -Мгм. Неси подушку, словесная давалка, и скройся, пожалуйста, куда-нибудь. Не хочу видеть твою рожу перед сном, - отвернулся Ибо. Облегчение всё же ворвалось в душу ничтожной каплей тепла. Может правда не хотят… никого в него пихать? Но это облегчение не было долгим. Он врёт. Все ему врут. Зато окна тут большие, а… - Несу, - улыбнулся уже ему в спину Джексон, - Я знаю, Ибо, я знаю… Что окна тут большие, а этаж предпоследний. Дай себе время. Хотя бы неделю… Ибо ему не ответил. … Чей-то голос издали... Шепот. Нежное звучание. Сон постепенно рассеивался. Ибо открыл глаза. Прямо перед лицом красовались яркие цветы на черном фоне. А за спиной тихо шелестел тот самый знакомый голос: - Я принес тосты, лосось и апельсиновый сок. Ибо любит это кушать… Это Сяо Чжань пришёл. Ибо хотел было улыбнуться и подскочить, чтобы немедля отхлебнуть свежего сока, что Сяо Чжань выжал для… Но дыхание перехватило. Вчерашние воспоминания вернулись и принялись выжимать сердце изнутри вместе с его руками и его голосом. Он зажмурился как можно сильнее, но по лицу уже текли горячие капли, впитываясь в жизнерадостно-разноцветные лепестки на обивке. Стоило Ибо поверить в сказку, как она тут же разрушилась, взорвалась. И острым рикошетом, осколками иллюзии устремилась прямо в грудь, под рёбра. Сяо Чжань. Сердце сжималось и слёз было не удержать. Он хотел незаметно глотнуть воздуха, но вместо этого вышло громко всхлипнуть, а следом задержать в страхе дыхание, зажмурившись ещё сильнее. Он так не хотел! Чтобы Сяо Чжань это слышал. Чтобы Сяо Чжань смотрел, чтобы Сяо Чжань был рядом. Голоса стихли. - Ибо? - позвал его Манду. Ибо не мог ответить. Он подскочил и поспешил вон из комнаты. Как можно быстрее. Спрятав лицо за волосами, не поворачивая головы в сторону голоса. Спустя минуту, Мари сообщила Джексону, что Ван Ибо плачет в душевой комнате. - Он не поверил мне. Он думает, что ты тоже… - Обратился Джексон к Сяо Чжаню. - Всё знал? - Да. - Я бы тоже не поверил, Джекс. Любой бы не поверил. Спасибо вам… друзья мои, за это. Я вам обязан, - устало вымолвил Сяо Чжань, опираясь спиной о красную стену этой гостиной. Стоять без опоры ему было трудно. - Что мне теперь делать?! Как мне ему теперь доказать, что в дураках оставили не его одного?! Давай, - махнул рукой Чжань, - если они у тебя есть, то пришла пора присесть и поделиться профессиональными секретами, доктор. - Я… не знаю, Сяо Чжань, возможно ли это… Вернуть доверие. Сейчас оно не вернётся, - поджал губы парень, - Просто рядом будь, ладно? Пройдёт время и он сам всё увидит, сам поймёт. Сейчас у нас задача рассказать остальное и оставить его в сохранности, а не… возвращать былое доверие. Пусть говорит, что хочет, пусть делает... Только, пусть живой остаётся. - Ясно. - Я про… - Я понял. Почему, чёрт возьми, все… - мужчина коснулся пальцами бровей, - Просто, блять... все близкие держат меня за немощного идиота?! - Не держат, Сяо лаоши, они просто тебя… - Вы - просто?! - качал головой Чжань. - Я бы с удовольствием сегодня уволился нахуй из этого места. Меня останавливает только тот, кто сейчас плачет в твоей ванной. Не оставлю я его... с вами. - Я это знаю, Сяо Чжань... Вот поэтому всё именно так. В самом-то деле… Ты же и без меня всё понял. Лучше было ему сразу сказать, прямо как очнулся? Он железный? Думаешь, что он бы вынес? А ты? Вынес бы? Хорошенько представь, что после потери Лизи мы бы сообщили тебе, что, пока ты спал, ее органы были вшиты мальчишке. Как бы ты к нему тогда относился в тот момент, зная, что в нём её часть, что в нём её органы?! - Я… - Да… Позволь я отвечу, что думаю на этот счет. Я… Ни на секунду. Не вздумал бы. Отдавать его. Тебе. Ты бы не был адекватен, ты бы мог в горе совершить недопустимое… Любой был бы на твоём месте непредсказуем и мне ли знать о твоих ярких аффективных состояниях. Джексон произносил слова вкрадчиво, медленно, без укора и нажима, но стоя от него поодаль, будто прячась за красной стеной. - Друг мой… Отдай я его тебе на попечение - ты бы не травмировал его? Я знаю, о чём говорю. Мы сделали что могли... И как могли. Мы сохранили Вас обоих. Не ты находишься на месте Ибо… Ты тут чтобы его уберечь. И ты, черт тебя дери, Чжань-гэ, должен был уже понять, что я приложил немалые усилия для того, чтобы сохранить вас... Чжань услышал своё с надрывом произнесённое имя. Он посмотрел на Джексона. Несмотря на полумрак из-за слабого освещения в гостиной, несмотря на то, что Джекс старался укрыться за стеной с того момента, как Чжань перешагнул порог этого дома - он смог рассмотреть лицо друга. Светало. Оранжевая полоса уже была на горизонте, а его глаза блестели слишком очевидно. Что должен был делать Сяо Чжань? Злиться на него? Клясть? Нечем злиться ему и нечем клясть. Эти чувства растворялись в том, что он видел, и в том, что он... знал. - Джекс… Ты бы хотел, чтобы с Ибо этого не случалось. Ты бы хотел, чтобы органы Лизи были сейчас с тобой. Сяо Чжань этого не спрашивал. Он знал, как это было. - Хотел бы, - он вытер лицо о предплечье и вышел из своего укрытия, - Давай вместе со мной... по стакану чая, - направился к стойке Джексон, - А как Ибо вернётся и покушает - я расскажу ему про проект “Жизнь2” до конца, - его руки открывали какую-то банку, - И если он согласится... - крышка банки захлопнулась, - То ты поедешь домой сегодня уже с ним, - горячая вода наполняла прозрачную ёмкость с травой на её дне, - Перестраивать мысли и чувства по отношению к ситуации вместе с ноутбуком Лизи, - ёмкость коснулась дерева и Джексон, помедлив ещё пару секунд, посмотрел ему в глаза, - Перечитай внимательно её завещание. Возможно там есть что-то, что мог понять только ты… Чжань-Чжань. Сяо Чжань вышел от Джексона так и не притронувшись к заваренному для него чаю. Вместо этого он заламывал пальцы на руках, пока шёл по направлению к кабинету Главного хирурга отделения, в котором работал. Сяо Чжань думал о многом сегодняшней ночью. В то время, когда он собирал завтрак для а-Бо, когда он выжимал апельсины, когда он нарезал лосось... Он понял, какой именно вопрос он задаст Хайкуаню первым.