Не отрекаются любя.

Утром, врач осмотрел Тарасова и сказал, что с плечом всё в порядке, и он может уже ехать домой. -Борь, запомни, от службы ты отстранён на неделю, - строго добавил он, - и если ты думаешь, что сможешь, обмануть меня, то ошибаешься ! Я сообщил о твоем отстранении Багире и Пригову. От этих слов, Бизон загрустил, но подумав, понял, что не всё плохо. Он решил поговорить с Батей, что бы тот отпустил Леську на несколько дней. После пережитого, им необходимо побыть вместе. От размышлений его оторвал заглянувший в палату Астанин. -Товарищ капитан третьего ранга, разрешите войти? – спросил он. -Астанин, рехнулся? - удивленно спросил Бизон,- конечно заходи. Астанин зашел и, протянув руку Борису, сказал, - спасибо, командир. -Лёш, ты о чём? – не совсем понимая, что происходит, спросил он. -Борь, понимаешь, если бы твои ребята не пришли на помощь, мы там остались все. Я знаю, что им было очень трудно принять решение, идти к нам на помощь, а не к тебе. Они выполняли приказ, а этому научил их ты, - взволнованно, сказал Астанин. -Леш, это наша работа, - стараясь скрыть волнение, сказал Бизон. Он очень гордился своими юннатами. Даже в тяжёлый для них момент, они не нарушили приказ командира. В палату заглянула Рита. -Рит, заходи. -Привет, мальчики, - заходя, сказала Рита. -Борь, как ты себя чувствуешь сегодня? Собрался уже? -Всё хорошо, через день на службу, - ответил ей Бизон. - Даже не думай! Мне врач сказал, что ты на неделю отстранён! – гневно, сверкая глазами, сказала Багира. -Ладно, ладно, всё то ты знаешь, - проворчал Бизон. Он быстро собрался, попрощался с Ритой и Астаниным, и пошёл в КТЦ, что бы поговорить с Батей. Булатов был в своём кабинете. -Бать, здорово, - сказал Бизон, заходя в кабинет. -Бизон? Ты что здесь делаешь? -Меня отпустили. Бать, я к тебе с просьбой, - волнуясь, сказал Борис. -Ну, давай, излагай. -Бать, меня отстранили на неделю, - начал Бизон, но Булатов его перебил. -Хочешь, что бы я отменил отстранение? Даже не мечтай! – сказал Батя. -Нет, Бать, не хочу. Я о другом хотел попросить. Отпусти на неделю Уму. Сказать, что Булатов удивился, значить, не сказать, ничего. Он знал Бизона очень много лет, но это было впервые, когда он отказался вернуться на службу, а предпочёл больничный, но когда он попросил отпустить Олесю, всё встало на свои места. -Вот ты о чем, - смеясь, сказал Булатов, - ладно, отпущу, ей тоже надо прийти в себя. Тебе Ритка рассказала, что тут было? Тарасов кивнул. -Борь, я хочу тебя предупредить, если после вашего отпуска, она положит на стол рапорт об уходе в декрет, я тебя отправлю служить в Тундру. Надеюсь, ты меня услышал? -Есть. И спасибо, тебе, - обняв ,командира и друга, искренне поблагодарил Бизон. -Всё я поехал, - добавил он, и покинул кабинет Булатова. Бизон бегом добежал до машины, и вырулил с парковки. Он рвался домой, туда, где была его семья и его любимая девочка. Борис, открыл дверь своим ключом. В квартире было тихо, только на кухне, слышался не громкий разговор, отца и Иришки. Он прошёл на кухню. -Всем привет, - сказал он. -Борька, сынок, - сказал Андрей Юрьевич и обнял сына. Борис чувствовал, как из-за волнения часто, часто бьётся его сердце. Они не говорили другу ничего. Отец первым высвободился из медвежьих объятий сына. -Ну, что в это раз обошлось? – спросил он. -Да, пап, ты извини меня, что заставил волноваться, - сказал Борис. -Сын, это твоя работа. Она опасная, но без неё ты не сможешь. Я только прошу тебя об одном, береги себя. А прощение, ты попроси у Олеси. -Попрошу и не только прощение. Пап, Ир, я хотел бы увести Умку на несколько дней, и сделать ей предложение. Что Вы на это скажете мне? Ирка обняла и поцеловала брата, а отец сказал, - сын, ты правильно все решил. -А где она? – спросил Борис, понимая, что не видит Олеси на кухне. -Она спит. Боря, не слышно, зашёл в комнату. Олеся спала. Её лицо было спокойным, а на губах была улыбка. Он подошёл к кровати, и сел на пол около неё. «Его Олеся, его лейтенант, его любимая девочка. Сколько же она пережила за эти несколько суток. Её вера, в то, что он жив, не дала сдаться другим. Может благодаря её вере, Батя полетел на поиски. Своей верой, ты спасла меня», - думал Борис, смотря на спящую девушку, а по его щекам текли слёзы, но их никто не видел. Это были слёзы нежности.