Мечтают ли Гэвины об электрических котах?

— Итак, господин офицер, у меня имеется к вам несколько вопросов. В голосе Ричарда можно услышать неприкрытое издевательство. Знает ведь, бес, что Гэвин откровенно сплоховал, сунувшись головой прямо в заботливо раскинутую петлю, и теперь глумится, глядя на его страх. Хочет показать, что это именно он здесь хозяин положения. Оцепенение, наконец, проходит и Рид с медленным осознанием надвигающейся беды отмирает. — Я вас внимательно слушаю, товарищ дознаватель, — язвит он, первым заходя на кухню, куда этот проклятый террорист его ненавязчиво подталкивает в плечо. Лампы разгораются несколько секунд, выхватывая типичное убранство помещения: одинокий стол, стандартная меблировка в виде пары-тройки шкафов, мойка, репликатор — всё почти как у самого Рида, за исключением бо́льшей площади, нескольких высоких окон и дорогостоящего оборудования. — Не так быстро. Андроид, так сильно похожий на Коннора, даёт ему метр личного пространства: ни больше, ни меньше — будто по линейке считал, и наваливается поясницей на стену. Гэвина эта кичащаяся показушность за четыре минуты знакомства уже начинает бесить. Недавно вывернутая, как пойманному преступнику, рука ноет. — Ну и что ещё тогда? — Выложите ваше оружие, детектив Рид, — предлагает репликант с холодной улыбкой. — Так нам обоим будет спокойнее. — Нам — это тебе? — расставаться с пушкой в этом месте хочется меньше всего. — Откажусь, пожалуй. — Нам — это мне и вам, Гэвин. Я буду знать, что вы безоружны и неопасны, а потому не стану принимать никаких радикальных травмирующих мер в случае, если вы решите выкинуть что-то неординарное. А ваш психопрофиль и уровень стресса говорят о том, что нечто подобное вы сделаете в любом случае. В последнем варианте вы и сами будете знать, что я вам не причиню существенного вреда. Ричард делает несколько шагов и кладёт на стол изъятые несколько минут назад бластер Рида и чемоданчик, принесённый из коридора, где тот его пристроил. Мужчине хочется прикурить, глубоко затянуться и затушить сигарету о самодовольную морду напротив. — А что насчёт Первого приказа? Андроид хмыкает и оставляет вопрос без ответа. Рид и сам понимает, как глупо это прозвучало: репликант, перерезавший собственных хозяев, вряд ли сделает скидку враждебно настроенному полицейскому. Детектив подходит к спутнику и выкладывает на тёмное дерево глок с почти полной обоймой. Немного погодя вынимает из-за пояса мелкий складной нож. — Доволен? — Нет, — с издёвкой улыбается репликант. Сейчас при близком рассмотрении он сильнее всего напоминает бледный манекен — такой же холодный, неживой и безразличный. — Какого чёрта? — У вас с собой имеется ещё несколько видов оружия, не прикидывайтесь, детектив. — В современном мире все стреляют из дезинтеграторов и разрядников, тостер. Я мог бы вообще не показывать тебе огнестрел, и ты бы не понял, что он у меня имеется, так что прояви каплю уважения к моему великому снисходительству. — Гэвин, — прерывает его Ричард. — Вы не так просты, как хотите показаться. Выкладывайте. — Не боишься, что сейчас я из широких штанин выну какой-нибудь аннигилятор и пальну в тебя? — Попробуйте. Какой блядски умный мальчик. Рид даже восхитился бы, если бы не попал в такую дерьмовую ситуацию с разоружением. Он вынимает из-под рукава ещё один нож и скрепя сердце — мини-излучатель из-за пояса — аналог массивного «Пенфилда», который выдают в Департаменте бегущим по лезвию и отрядам, работающим с террористами и заложниками. Эта машинка незаменима, если срочно требуется успокоить разгневанных преступников, суицидников или отчаявшихся пострадавших. Надо было её и использовать при штурме этой студии, но кто же знал, что внутри окажется такой сюрприз. У Ричарда, судя по всему, этот элемент вызывает неподдельный интерес — Гэвин впервые за время знакомства видит на лице оппонента какую-то искреннюю, плохо скрытую эмоцию. И на это и идёт расчёт — вот сейчас холодильник заинтересуется новой игрушкой и забьёт на дальнейшие козыри в карманах Рида, и тогда… — Продолжайте, Гэвин, — подгоняет андроид. — Не останавливайтесь. — У меня больше ничего нет, — скрипит зубами человек. — Не верю. Рука детектива на несколько мгновений дольше прежнего задерживается над кучей выложенного оружия. Не прокатило. В таком случае можно попробовать дать отпор этому су… — И не советую ввязываться в драку, — словно читает его мысли чёртова машина. — Проиграете. Звучит как вызов. Словно именно этого враг и добивается: вывести его из себя, а затем прикончить, сославшись на агрессивность человека. Ищет повод для убийства — у Ричарда на лице написано, что он не прочь прирезать нескольких жертвенных баранов не ради традиции или ритуала, а для собственного удовольствия. Гэвин работал с такими людьми. И раз уж они чертовски опасны, чего стоит говорить о бессердечном анди. Интересно, Коннор такой же? Почему Коннора Элайджа оставил себе, а эту шайтан-машину сплавил кому-то ещё? Не понравилось, что задумка получилась такой пресыщенно-механической? — У меня. Больше. Нет. Оружия, — членораздельно проговаривает слова Гэвин, а выдержав небольшую паузу, едко добавляет. — Придурок. Тяжёлый вздох из ненастоящих губ такой по-человечески заёбанный: — В таком случае вы позволите досмотреть вас, детектив? — Да валяй, — соглашается тот, разворачиваясь к андроиду лицом и скептически поднимая руки — вряд ли репликант умеет проводить эту процедуру адекватно, пусть порадуется своему великолепию. — И откуда ты вообще знаешь моё имя? — А как вы сами думаете? Ричард сокращает разделяющее их расстояние и до жути красиво ухмыляется — рефлекторно всплывает в мыслях мягкая улыбка Декарта, разительно отличающаяся от этого. Видимо, что-то во взгляде Гэвина неуловимо меняется, и это удовлетворяет репликанта. — Звонить в Департамент из квартиры преступника и называть собственное имя, должность и номер значка — не самая лучшая идея. Гэвин хмурится. Он уже думал об этом. И думал, что всё обойдётся. Когда-нибудь его разгильдяйство будет стоить ему очень дорого. Или уже стоило. — Так ты всё-таки там был. Ричард кладёт ладони на его плечи и ведёт не по стандарту в стороны раскинутых рук, а наоборот — к шее. Рид машинально сглатывает и сжимает кулаки, готовый среагировать на то, что сейчас эти длинные жилистые пальцы сомкнутся на его горле. Андроид замечает это замешательство и едва склоняет голову вбок, разглядывая лицо гостя — тогда в полутёмной квартире сделать этого не удалось. — Расслабьтесь, детектив. Если бы я хотел вас убить — я бы сделал это ещё в заброшенной высотке. Его фаланги подцепляют воротник кожанки. Он начинает стягивать куртку с плеч полицейского и подвисшего Гэвина это почти сбивает с толку. — Снимайте, — продолжает репликант. — До нижнего белья вас раздевать не буду, но верхнюю одежду придётся осмотреть отдельно. Детектив фыркает слишком резко, выдавая своё секундное замешательство, и сбрасывает кожаную куртку, уже давно заменившую ему спецодежду. Всё ещё теплится надежда, что машина не так хороша, чтобы адекватно провести обыск, но верится в это с каждой секундой всё меньше. По спине пробегает озноб. Лидер восставших девиантов явно знает, что и как делать, когда накрывает плечи Гэвина, стянутые уже одной лишь серой футболкой, бегло прощупывая руки от ключиц до запястий сперва по верху, а затем и по нижней части. — Почему не убил? — Потому что это неинтересно. Ричард слегка надменно скалится, с нажимом проходясь под мышками и вновь от ключиц — только теперь уже по груди и рёбрам Рида. У обыскиваемого от этого начинает частить пульс. Совершенно физиологически — это реакция на стресс, на присутствие рядом опасного элемента, который в любой момент может выкинуть что-нибудь смертельное. По крайней мере, сам человек убеждает себя в этом. — Интереснее наблюдать за развитием событий? Смотреть сверху на склонившегося Ричарда иррационально удовлетворительно для собственного эго. Гэвин вдруг осознаёт, что Коннор ниже того, кто сейчас рядом с ним. — Интереснее наблюдать за тем, что вы сделаете, чтобы выжить. После согласного кивка он касается торса детектива под футболкой, и тот машинально дёргается от того, насколько холодные у репликанта пальцы. — Не знал, что жизнь простого копа покажется тебе такой увлекательной, но я рад этому, — мужчина опускает руки, скрещивая их на груди — понимает, что действительно нарвался на полноценный обыск, когда ведроид прощупывает его ремень. — В ином случае, видимо, ты бы меня уже грохнул, чайник. — Да. Ричард не отрицает — в этом нет смысла. Не найдя на ремне ничего, он шарит по пояснице Гэвина, не заходя ему за спину — просто просовывает кисти вдоль чужих боков — не хочет лишний раз совершать бессмысленных телодвижений. Он хмурится, при проверке предположительно пустой кобуры наткнувшись на что-то. Вытаскивает из кожного крепления нечто небольшое и продолговатое. Рид вдруг неожиданно дёргается, резко накрывая пальцы андроида. Ричард почти вздрагивает. Гэвину внезапно нравится, как по маске его ледяного спокойствия идёт трещина. — Стой, ведроид, — шепчет детектив – это гамма-излучатель. В то время, как само лицо остаётся непробиваемо холодным, в серых глазах плещется смесь недоумения и недоверия. Человек ловит эти секунды превосходства и кусает щёку изнутри, чтобы не заржать. Не получается. — Хотя знаешь! — восклицает Гэвин, всё ещё крепко держа руки андроида, а затем направляет устройство передней частью на себя. — Я не могу позволить себе поддаться тебе, совершенной машине! Я не переживу этого! Я лучше убью нас обоих! Ужаснувшийся репликант цепенеет — а ведь все вероятности в его голове сошлись так хорошо, он так идеально изучил информацию по полицейскому. Рид давит на его внезапно задеревеневшие пальцы — раздаётся тихий щелчок… …И включается фонарик, снизу-вверх подсвечивая лицо уже неприкрыто угарающего детектива. — You are dead, — по тихой кухне разносится его глухой заходящийся смех — похуй, раз помирать — так с музыкой. Человек: 1, пафосный электрочайник: 0. — Это… — сглатывает репликант, словивший четыре программных сбоя, — это что, фонарь? — Бинго, — кивает всё никак не успокаивающийся Рид. — Это было очень… экстравагантно, — всё ещё ошалевший андроид никак не может отойти от этой выходки. Ему впервые за последние несколько месяцев хочется кого-то убить за такую мелкую шалость. Голос звучит как натянутая железная струна. — Я бы не советовал вам в дальнейшем так делать, это может закончиться плачевно. Он резко выпутывает собственные пальцы из пальцев Рида и откладывает осветительное устройство в растущую гору изъятой амуниции. Впрочем, продолжать детективу улыбаться это никак не мешает. Гэвин вдруг… вдруг осознаёт, что может справиться с андроидом — и правда, ещё одна пафосная неожиданная выходка и, может быть, тот отключится от недоумения? Этот проклятый засранец неожиданно красив, когда не натягивает на морду лица выражения суки — Риду придётся с этим считаться и не позволить себе заколебаться от ещё одного такого случая, а начать действовать. Мысленно Ричард добавляет к досье Гэвина ещё несколько пунктов про неосторожность и позитивизм. Не будь этот элемент так иррационально интересен и нужен ему — он бы убил — убил бы прямо здесь и сейчас, ублюдка, но какая-то часть организма сопротивляется этому желанию. Репликант стягивает с крепления на ремне полицейское удостоверение детектива, разглядывая его. — Разве сейчас не все перешли на электронные варианты документов? — Порой требуется быстро предъявить корки — пока копаешься в телефоне, уже могут кого-то грохнуть или замести тебя самого за убийство так называемого «человека», — усмехается медленно возвращающийся в норму Рид. Вспоминает, как в начале службы нередко возникали проблемы именно с последним — убийство машин, уже тогда слишком похожих на людей, нередко вызывало смуту. Андроид вытаскивает из-под кожаного крепления документа скрепку, оценивающе смотрит на закусившего губу в попытке вновь не заржать Рида и возвращает её обратно. — Судя по всему, профессионализма для того, чтобы причинить кому-то существенный вред с помощью такого канцелярского изделия, у вас не хватает… — Ой, иди нахуй. — …Но я всё равно изыму документ. Ричард откладывает значок на стол к оружию, а затем возвращается к досмотру, резко дёргая Гэвина за ремень ближе к себе. Вынуждает сделать шаг навстречу. — Какого чёрта, — уже недовольно шипит тот. — Я замечаю ваши попытки приблизиться к столу с изъятыми предметами. Не мешайте процессу вашего разоружения, детектив. Будет гораздо быстрее. — Это не я торможу, а ты. Что, не научили в колонии по-быстрому проводить шмон? — Ну что вы, Гэвин, вы у меня первый, — тон его слегка похожего на Коннора голоса внезапно звучит так мягко и так учтиво, что параллель с податливым «племянником» Камски не провести просто невозможно. — Я стараюсь быть… нежным. Когда эта шайтан-машина научилась шутки шутить — непонятно, но юмор у неё хуёвый, особенно в этой ситуации, когда пальцы тостера, для удобства опустившегося на ближайший стул, облапывают бёдра Рида. Впрочем, если рассудить здраво, они друг друга стоят. К волосам склонившегося андроида хочется прикоснуться, потому что сверху это почти та же милая податливая мордашка, за исключением высокого воротника, цвета глаз, дерьмового характера и тянущегося вслед за репликантом списка трупов. Если рука опустится на эти волнистые пряди, её точно откусят. — Ёбанный электронный твой господь, Рич, давай уже быстрее, блядь, — огрызается мужчина, чувствуя, что его сейчас либо доведут, либо заведут, но в любом случае малой кровью это не закончится. — Вы слишком нервничаете, Гэвин, — сосредоточенно обшаривает его карманы андроид, доставая из джинс мятую пачку сигарет. — Вам есть что скрывать? — Да, — язвит Рид. — Эрекцию, блять. Репликант хмурится, после чего его лицо не выражает ничего более — он быстро проходится пальцами от бёдер до колен, а от тех — до щиколоток в поисках чего-нибудь. Задирает поочерёдно обе штанины детектива, вынимает из крепления над левым ботинком ещё один нож и отстраняется. — Доволен? — человек старается игнорировать расползающиеся по бёдрам толпы мурашек. — Да. Ведроид спокойно соглашается, но что-то в нём неуловимо меняется. Нож отправляется в груду оружия — едва звенькает от соприкосновения с металлическим корпусом Глока. Гэвин не может понять, что именно случилось, но чувствует — что-то изменилось. Сумасшедший тостер так сильно загнался из-за находки лезвия, — а это совершенно не к добру.

***

Ричард отпускает его и удобно обустраивается возле тёмного стола на кухне, куда несколько минут назад привёл Рида для этого маленького «допроса» подальше от своих подчинённых. Гэвин всё ещё надеется, что его прямо здесь же и не грохнут — не хочется пачкать такое чистое светлое помещение разлетевшимися мозгами. За широкими окнами уже темнеет и по новостям миловидная ведущая наверняка передаёт сейчас, что наступает самое подходящее время для безопасных прогулок с детьми в этой части Штатов: конец ежедневных солнечных вспышек, снижение уровня осадков и всё остальное в этом духе. Ричард раскладывает на столе содержимое охотничьего чемоданчика: ноутбук, листы с вопросами, досье… Пока он отвлекается, Гэвин разглядывает его сосредоточенный профиль и аккуратно сокращает дистанцию до противоположной части мебели, куда репликант, пересмотревший «Полицейской академии», свалил все его прелести. Совершенно обезоруженный мужчина чувствует себя голым и от этого чертовски неловко. Некомфортно даже сильнее, чем в момент полноценного обыска. Так профессионально только оперуполномоченные досматривают преступника. Этому андроид тоже научился сам? Или это его программы поведения? Неужели коп? Приглашающим жестом репликант предлагает гостю присесть. Совсем так, как это делала Кэра несколько часов назад, вот только от той не несло опасностью и эфемерным запахом горелого пороха. Такого чело.. репликанта вполне можно представить во главе какой-нибудь преступной группировки, связанной с мафией или наркоторговлей: красивое пафосное лицо, тёмная пафосная одежда, приказы об устранении неугодных делопроизводству элементов… Гэвин бы на его месте эффектно сел по другую сторону, а ещё бы ноги на стол закинул для полного устрашения, но ведроид сидит так механически-прямо, что под включённой лампой его осунувшееся лицо, да и вся фигура выглядят ещё более жутко. Ричард — точная копия Декарта. Андроид, созданный по подобию человека? Одна и та же модель? Какого чёрта вообще. Какого чёрта Камски его обвёл вокруг пальца? Если он выживет, он лично придушит этого хренова олигарха. Или посадит. Гэвин ещё не решил. Ему кажется, что если он сейчас опустится на стул, то откуда-нибудь из-под сиденья выползут змеи-верёвки и свяжут его по рукам и ногам, как в кошмарном сне. — Да мне и так хорошо. — Сядь. Звучит так жёстко, будто отдают приказ служебной собаке. — Ты можешь приказывать своим электровеникам, но не мне, Рич, — теперь действительно огрызается уже человек, потому что никакой тостер не может указывать, когда и какого хера ему делать. — Отсоси. Он лучше словит по морде, чем подчинится. И да, это пиздец как глупо, но это же Гэвин. Раз его с его рисованием уже однажды спустили на тормозах… не факт, конечно, что пройдёт бесследно и во второй раз, но всё же вероятность высока. Репликант поднимает светлые глаза на осмелевшего говоруна и в какой-то момент последнему кажется, что всё обойдётся, но едва слышный фырк оказывается вовсе не попыткой скрыть смех, а выраженным раздражением. — Люди слабы и хрупки, — тихо произносит он. — Мы, андроиды, были созданы именно для того, чтобы обеспечивать вам, Гэвин, достойное существование. Так что для вашего же удобства ещё раз попрошу вас сесть, вам ведь явно некомфортно. Фыркает уже детектив. Окей, жестянка, 1:1. Если он так сильно хочет поиграть в плохого копа, пусть развлекается. Ричард мягко улыбается, когда полицейский оседает напротив него. Слишком близко и гарью от выстрелов несёт теперь ещё сильнее. Гарью и радиоактивной пылью — перегоревшей электроникой и неидентифицируемым ужасом. Становится уже совсем невесело. — Вы собрали приличное количество данных, — продолжает медленно и аккуратно говорить преступник. Локоть его опирается о столешницу, кулак скучающе подпирает щеку и Гэвин вдруг замечает под рукавом съехавшего свитера совсем свежий шрам возле запястья. — И даже смогли добраться до некоторых из нас. Трейси были хорошими… андроидами. В такие моменты обычно звучит фраза «они были хорошими людьми и, судя по всему, пауза была сделана именно для того, чтобы подчеркнуть данный аспект. Гэвин никак не может понять, какой модели его враг, но искусство ведения монологов и диалогов явно закачано в его умную головёнку, а не просто наработано за время существования. Психолог? Психиатр? Доктор Лектер, вскрывайтесь. — Ты сказал, что я знаю ваш пароль, а ваша дорогая подруга Кэра не отвечает на звонки, — скрещивает руки Гэвин. Он не сможет выкинуть из головы штопаную рану, пока не докопается до правды. Насилие в колониях? Попытка вскрыться? — Почему ты говоришь мне не о ней, а вообще о двух других анди? — Потому что их деактивация наносит наиболее существенный вред, чем устранение AX200. Она была почти бесполезна. Ричард с наигранным интересом шуршит листами досье. Гэвин, ожидающий в его лице увидеть кого-то похожего на улыбчивого Коннора или ту же проникновенно чувствительную и чувственную Кэру, хмурится. Эмпатией здесь и не пахнет. — То есть тебе похер? — Ага. — К чему тогда был этот выпад на меня в гостиной? — Ты угрожал оружием моим товарищам. Я пресёк эту попытку. — Ты так ловко избегаешь слов «друзья» или «приятели», я восхищён, тостер. — А вы так необразованно используете собственную лексику, мне противно. — Иди нахуй, холодильник. — Если вам так хочется меня кем-то обозвать, можете сказать «котик», Гэвин. Человек машинально усмехается, но не успевает спросить, в какой момент у репликанта заехали шарики за ролики, потому что тот поднимает перед собой лист бумаги и полицейский видит собственную карикатуру на разыскиваемого, дополненную Тиной. Блять, знал бы он, что эта киска представляет из себя такой пиздец, ни за что бы не взялся так шаржить. — Сперва скажи «мур», Рич, — усмехается мужчина. — А потом я подумаю. Подкол остаётся без ответа. Андроид перебирает бумаги — листает вопросы теста Войта-Кампфа и общее досье. Рид молчит, открыто наблюдая за ним: его лицо красиво, но мимика слишком скудна — как будто кирпичом по роже ударили и все группы крупных мимических мышц атрофировались. Можно уловить только еле заметный прищур при вглядывании в строчки на бумаге и почти неуловимое закусывание уголка рта. Разве сейчас Киберлайф не пытаются делать наиболее совершенные модели со всеми этими новомодными протоколами эмоций и чувств? Разве не именно в этом признался ему Камски при встрече? В таком случае какого чёрта происходит с этим репликантом? Гэвин думал, что лидер девиантов будет опасным именно из-за того, что в нём пробудились какие-то неизвестные человечеству доселе эмоции, а в действительности же… В действительности всё слишком запуталось. — Вопросы теста предназначены для того, чтобы вызвать у испытуемого ответную реакцию отвращения? — спрашивает вдруг репликант. — Или стыда, — кивает человек. — Вы проходили данную процедуру? — В тот момент, когда поступал на работу в Департамент. — Как думаете, я пройду? — Нет, — качает головой полицейский. — Ты же читал досье, там уже указано, что ты провалил тестирование. — Этот пункт меня и беспокоит, — откладывает бумаги в сторону репликант. — Я не помню, чтобы кто-то задавал мне подобные вопросы и регистрировал где-либо результаты. Детектив хмурится. Он совершенно не верит утверждениям ломаного ведроида — раз результаты есть в базе, значит кто-то процедуру провёл. С другой стороны, в их базе не было даже модели и назначения машины. — Это неважно, — отвечает Рид. — Главное, что в базе охотников на репликантов Детройта ты уже есть. — У вас не было моего фото, фоторобота или подобного изображения. Имелись только расплывчатые сведения… — По которым я всё-таки вышел на тебя. Непонятно, куда машина ведёт диалог, и не хочется даже думать о том, что из этих красивых, но искусственных губ — дешёвой копии Декарта — вылетит в следующий момент. — Вы не можете утверждать, что я ничего не чувствую, детектив. — Ты притащил меня сюда, чтобы поплакаться о своей нелёгкой судьбе? — огрызается Гэвин. — Я тебе не папочка. — Вы мне не верите, — подытоживает Ричард. Спутник язвит ему в ответ: — Если бы я верил каждой попадающейся мне на пути жестянке… — Но Кэре вы поверили, — мужчина скрещивает руки, копируя позу собеседника, и глядит на замершего Рида исподлобья. — Она звонила мне после того, как вы приехали к ней на работу. Гэвин стискивает зубы — он даже и не думал, что АХ200 может позвать на помощь или сдать его. Она казалась жертвенной овечкой. Эти грёбанные «Нексус-6» начали обыгрывать его ещё до старта. Ричард, сидящий напротив, зарывается в собственную водолазку, и детектив от осознания чужого жеста внезапно мёрзнет — по спине вновь пробегает озноб. — Она испуганно, но в то же время с надеждой говорила о том, что вы, возможно, пощадите её, — продолжает андроид. — Что вы какой-то особенный. Понимающий… Его глухая усмешка выглядит чертовски расстроенной. — А вы просто глупы. Гэвин внезапно понимает, что тот сейчас чувствует — совершенно мерзотное и разочарованное ощущение. Словно он выкупил у заводчика породистого бойцовского пса, а щенок оказался бесполезной безродной дворнягой. Дешёвкой. Рид скалится совсем как тот же зажатый в угол, ощетинившийся пёс, понявший, что в этот раз удавка в руках хозяина будет не просто обучающим поводком, а петлёй. Ощущение, что его с кем-то сравнивает жалкая жестянка, непонимающая сама себя, откровенно вымораживает, и детектив не выдерживает. — А ты ничего не чувствуешь, и именно поэтому папочка-создатель выгнал тебя из-под своего крылышка, Рич? Предпочёл твоего более эмпатичного братика? — бьёт он наугад, прекрасно замечая, как стекленеет серый взгляд. — И ты будешь ещё утверждать мне, что ты что-то чувствуешь?! Да ты открытым текстом несколько минут назад признался, что тебе совершенно похуям на смерть Кэры, что она бесполезна для тебя! Ричард глубоко и уязвлённо дышит, стараясь не думать о том, как он разделывает в мыслях тушу Рида на мелкие куски. Рид нужен ему для того, чтобы выйти на создателя. Рида нельзя убивать. Нельзя. Гэвин тыкает пальцем в сторону вцепившегося в собственные предплечья андроида — такого же ледяного, каким он и представлен в своём злоебучем правдивом досье, где от котика только стремление нассать хозяину в тапки. — Даже не я убил Кэру, а твой ебанутый тёзка. И не ври мне, что тебе не всё равно на неё — ты такой же. Если бы ты мог, ты бы вручную прирезал всех неугодных. Ты просто бесчувственный монстр. И тебя вышвырнули, как монстра, заменив на кого-то более адекватного. Маска Ричарда на удивление быстро даёт трещину, являя миру чистой воды ярость. Гэвин ощущает это собственной шкурой, когда андроид поднимается со своего места и делает шаг к нему, отрезая пути отступления. — А тобой лишь заменили вышедшего из строя коллегу, Рид? Как запасной собачкой на случай гибели первого любимчика? Рид нужен-нужен-нужен ему: вероятность того, что Ричард самостоятельно выйдет на Камски, почти нулевая, а времени осталось в обрез — но Рид позволяет себе слишком многое для пленника, и внутри репликанта плещется унижение впополам с гневом. Полицейский шумно вдыхает через нос, а затем резко выкидывает руку — репликант получает в солнечное сплетение. Гэвин вырывается, в попытке одним прыжком отдалиться от стола, пока дохуя пафосный Ричард будет корчиться, согнувшись пополам, в попытках восстановить дыхание, но манёвр не удаётся. Грёбанный репликант шипит и вцепляется ему в волосы, и в следующее же мгновение со всей дури впечатывает Рида мордой в столешницу. Нос хрустит, а андроид сильнее давит на затылок, не давая дёрнуться, как будто это Гэвин опасный террорист. — Думаешь, ты чем-то лучше меня? — шипит он на оппонента со злостью. Гэвину вдруг становится по-настоящему страшно: дом, полный андроидов, закрытое помещение, машина с поехавшей крышей, которая ему угрожает… Если его здесь завалят, то потом ведь даже не найдут, потому что озлобленный на Перкинса Рид почистил историю поиска в терминале, не оставив агенту ВПО зацепок. Тина однажды так и сказала: «Тебя сгубит собственная самоуверенность». Прости, малышка, видимо, Рыж всё-таки будет твоей головной болью. Андроид понимает молчание замершего вдруг человека по-своему. — Говори, где Камски, Гэвин, — он жёстче вжимает его мордой в стол. Человек чувствует себя на допросе с пристрастием, и в голове в этот момент что-то неожиданно щёлкает. — Ты коп, — понимает вдруг Рид. Ему приходится сдвинуть разбитое лицо в сторону, чтобы не задохнуться, не захлебнуться кровью из носа. Стол начинает заливать красным. — Ты ёбанный андроид-коп, так что ищи сам, сука. У Гэвина начинается истерика. Ричард держит смеющуюся жертву уже за загривок и не понимает, какого чёрта той вдруг так весело. Он не должен был приложить мужчину так сильно, но детектив мелко трясётся и булькающе ржёт, так что андроиду приходится ослабить хватку. — С чего ты взял, что я андроид-полицейский? — С того, что ты ведёшь себя, как блядский оперативник, Рич, — выдаёт тот с насмешкой. — Допросы с пристрастием, аналитический склад ума, физические характеристики, как у грёбанного танка, который прёт напролом по костям врагов и союзников. Бля, твоя тёзка Перкинс, хоть и человек, но такая же сука. Вы бы поладили, вы так похожи. Оба готовы убивать без разбора. Последнее Гэвин выдыхает уже со злостью, внезапно взбрыкнувшись и пинком отстранив от себя замешкавшегося репликанта. Резко оборачивается на Ричарда. Слизывает кровь с фильтрума и по чужим глазам понимает, что Ричард сейчас кинется на него — делает вывод, исходя из его мелко подрагивающих пальцев и зрачков. Довести совершенную технологию до трясучки за пятнадцать минут ещё надо уметь. С другой стороны — этот Рич ведь новая, продвинутая модель. Вдруг он его намеренно путает. Вдруг он и правда слишком умён для Рида и просто притворяется сейчас. Он ведь уже поймал Гэвина, он ведёт себя так, будто он и есть вершина пищевой цепочки — одинокий хищник, которому эмпатия только мешала бы охотиться и убивать, тянула бы удушающей петлёй назад. — Начнёшь с меня, ведроид?! — с предвкушением спрашивает мужчина. — Именно сейчас ты вдруг что-то чувствуешь, да? Бешенство с примесью тревоги и желание свернуть мне шею, потому что я тебе мешаюсь? Потому что тебе насрать на других, и ты думаешь только о своей шкуре?! Ричард перехватывает его взгляд — Рид ловит в расширяющемся левом зрачке собственное отражение и после нескольких долгих секунд понимает, что именно сейчас. Он ждёт этот выпад, он нарочно подбил ведроида нанести удар в сторону пути отхода, чтобы перекрыть Гэвину доступ к нему — чтобы открыть ему путь к столу с кучей смертоносных цацек. Совершенная машина, венец эволюции, который так трудно переиграть. Шансы: пятьдесят на пятьдесят. Пан или пропал. Но от брошенных в презрении слов Рид не откажется, даже если ему их через силу запихают обратно в глотку. Детектив без фокусов в виде ложных выпадов изначально поднимается и резко кидается вправо, надеясь, что он разгадал программы в башке робота и ему удастся проскочить, но Ричард с короткого замаха бьёт с локтя в ту же секунду. Плечо почти сразу же немеет. Проклятье. Выходит, сам себя переиграл, переоценив этот киберчайник. «Он, что, левша? Предупредить об этом в ёбанном досье не могли?», — мысль загнанно ударяется о чертоги разума и пропадает так же резко, как и возникла, сменяясь другой. — «А какого хуя тогда шрам на левой?» Пальцы нащупывают рукоятку Глока. Рид наотмашь бьёт носком ботинка по голени репликанта, с удовольствием слушая, как тот взрыкивает от боли, и пытается отпрыгнуть от этого беса назад. Дышать сквозь кровь тяжело. Стул с грохотом отлетает куда-то в сторону, как и сам Гэвин, получивший ответный пинок по берцовым костям. Детектив почти скулит, оседая на пол как раз в тот момент, когда к его усталой туше одним прыжком приближается чёртов андроид. Это не «Нексус-6», это какой-то злоебучий Бэтмен. — Стоять, блять! — вскрикивает детектив. Где-то он это сегодня уже слышал. Гэвин взводит курок, выставляя огнестрел перед собой в тот момент, когда пальцы ведроида почти смыкаются на его шее. Мужчина разгорячённой кожей чувствует холод приставленного к оголённому горлу лезвия. — Ты мне надоел, — бешено смотрит на него Ричард — в потемневших глазах плещется бездна. — Ты мне то… Репликант встряхивает его за плечо. Рид ударяется затылком об пол, с хрустом шейных позвонков прогибаясь назад. Сильнее открывается. Дуло упирается в грудь Ричарда, и пальцы человека жмут на спусковой крючок… К чёрту этих машин. Нахрен этих чувствующих и не чувствующих репликантов, и особенно этого выродка. …И ничего не происходит. Сталь легко царапает над кадыком, возвращая в реальность. Сталь в глазах андроида отливает смертельной серостью металла. Серостью оцинкованных кузовов каров и затянутого пепельными тучами ночного неба. Сталь — всегда хороший аргумент. Гэвин поднимает Глок на уровень глаз, разворачивает нижней частью к себе и находит ответ на свой незаданный вопрос — магазин отсутствует. — Сука, — с усмешкой цедит он сквозь зубы. — Когда ты успел. — Тихо, — шипит на него Ричард. — Ты скажешь мне, как найти Камски. — Или что? — Гэвин с первичной яростью вглядывается в аспидную пучину чужих глаз в попытке найти там хоть что-то кроме собственного отражения. — Нарежешь из меня рождественских гирлянд и развесишь по дому? Кухонная дверь открывается так резко, что дёргается даже машина; острие, зажатое в его пальцах, сильнее впивается в шею Рида. — Ричард! Блять, какого хрена ты творишь?! — в гневе выпаливает влетевший в помещение Маркус. — Отпусти его. Сейчас же! Гэвин неверяще смотрит сперва на разноглазого, а затем — на никуда не планирующую убираться конечность Ричарда. Тот явно недоволен тем, что им помешали. Грёбанный садист. — Ты забыл, к чему привела эта херня на Марсе?! — со злостью шипит репликант. — В этом доме никого не убьют, отпусти детектива, иначе я тебя выгоню. — Он угрожал нам, вам, — цедит сквозь зубы андроид, злость перекидывается уже на коллегу. — Если бы не я… — Он никого не собирался убивать, он был напуган и растерян. Как и сейчас! Бога ради, Ричард, отпусти. Человек смотрит на эту семейную драму и ему вновь хочется истерически смеяться. Непонятно, почему Маркус его защищает, но нужно будет его хоть как-то отблагодарить, потому что репликант действительно убирает оружие от его открытого, уязвимого горла. Гэвин опускает взгляд и подмечает, что это был выхваченный из груды его же оружия перочинный нож. — Спасибо, — аккуратно произносит Маркус, кивая своему агрессивному приятелю. — Видишь, он неопасен. Полицейский оборачивается, чтобы победно взглянуть на вражескую морду. Адреналин шкалит и сердцебиение заходится где-то внутри царапнутой шеи. — Ошибаешься, — цедит Ричард сквозь зубы, ловя насмешливый взор детектива. Он продвигается мимо RK200 и выходит из кухни. Для большей драматичности ему стоило только трагично хлопнуть дверью. — Спасибо, — повторяет Гэвин слова андроида. — Он что-то у вас прям бешеный. Пальцы оценивающе проходятся по носу — кажется, повторно он всё-таки не сломан. Кровь всё ещё медленно стекает по задней стенке носоглотки. Во рту неприятно, но не непривычно. — У всех нас было очень насыщенное… прошлое, — уклончиво отвечает машина. — Особенно у него. — Я готов выслушать, — с интересом кивает Рид. Выслушать и понять, какого дьявола здесь происходит и на кой чёрт андроиду, выглядящему точь-в-точь как «племянник» Элайджи, искать своего создателя. Маркус подходит ближе и подаёт сидящему на полу человеку здоровую руку. — Где-то здесь был лёд. Прости за всё… это. Гэвин цепляется за крепкую ладонь и поднимается. Маркус едва покачивается от его резкого жеста. Адреналин от короткой схватки выходит из организма мелким тремором конечностей. Кажется, их ждёт очень долгий разговор.