We'll take our scars and make them stars
Денки не знал, что делать. Прошло уже две недели, а лучше Эду так и не стало. Денки видел это, старался как мог — то пытался его отвлечь, то искал слова поддержки, то просто находился рядом, но все же… казалось, что все не то. А когда они снова ночевали вместе, подолгу не мог уснуть, пытаясь унять чувство вины за свое ощущение счастья, что они остались в одном мире. Денки чувствовал себя ужасно из-за этого. И он просто устал. Его сил не хватало, чтобы помочь Эду, и это вгоняло в еще большую тоску. Поэтому Денки даже обрадовался, когда друзья тоже заметили, что Эд не в порядке — и предложил им поговорить с ним. Все прошло даже лучше, чем можно было ожидать. Денки теперь не был единственным — кроме Айзавы и отца — кто знал тайну Эда, а значит, и понимал его ситуацию. А значит, не такой уж Денки теперь особенный и нужный. А тот поцелуй… Денки старался о нем не вспоминать. Раз уж Эд сказал, что сейчас не время, так оно и есть, и ни к чему придавать этому слишком большое значение. Хотя выбросить его из головы было сложно. Смешно, но так вышло, что раньше Денки ни с кем не целовался, хотя частенько пытался флиртовать с девчонками. Как-то с ними не клеилось. В какой-то момент он привык и продолжал скорее просто по привычке. Но здесь все было иначе, и он просто не понимал, как это воспринимать. И старался не думать об этом вовсе. Даже если это что-то значило, Эду явно не до того, и поэтому Денки тоже должен был отставить в сторону собственные переживания. Они с Эдом продолжали общаться точно так же, как и раньше, и Денки ни за что не собирался это испортить. Потому что надеялся, что все еще нужен ему, как и раньше. Пусть даже не один теперь хранил его тайну.* * *
— Концерт с танцами?! — воскликнул Денки. Они с Эдом и остальными, кто проходил практику, только что вернулись с дополнительных занятий — и, оказывается, за это время класс уже успел определиться насчет программы культурного фестиваля! Айзава объявил о нем сегодня, но на классном часу выбрать ничего так и не получилось. Было слишком много разных вариантов, и каждый хотел что-то свое. Сам Денки хотел предложить что-нибудь, что могло бы приободрить Эда — может быть, что-то готическое — и в итоге не придумал ничего лучше турнира на мечах. Но концерт — это было кое-что намного круче! — Только у нас до сих пор нет второго гитариста… — расстроенно пробормотала Джиро. — Я могу! — широко улыбнулся Денки. — Умею кое-что, а чего не умею, тому научусь! — И барабанщика… Она вздохнула, обвела взглядом одноклассников, которые еще оставались на первом этаже, и уставилась в пол. — Эй, может, меня научишь? — вдруг вызвался Эд. — Было бы здорово! — А?.. Ну, я еще сама не так хорошо играю, и месяца не хватит, чтобы обучить новичка… — Давай, Джиро! — Денки подошел к ней. — Ты справишься! Ты же так любишь музыку! — Ну… мне ведь еще нужно будет самой тренироваться, я же на басу и вокале… — Эй, ты! — донесся со стороны диванов угрожающий голос Бакуго. — Что ты там собрался играть с твоей унылой рожей?! Денки удивленно уставился на него, пока Бакуго подходил ближе. Неужели даже он заметил, что с Эдом что-то не так?.. — Все эти студенты наши враги! Вы потакаете им, а ты еще и опозорить нас собрался дерьмовой музыкой?! — Сказал же, что научусь! — разозлился Эд. — Слышь, сам-то хоть играть умеешь?! После спуска барабанной установки на первый этаж и одного идеального соло на ней весь класс, раскрыв рот, уставился на Бакуго. — Бакуго, будь нашим барабанщиком! — воскликнула Джиро. — Ты нам нужен! — Эй, я же вызвался! — Заткнитесь! Я не собираюсь пресмыкаться перед теми, кто нас ненавидит! С какой это стати мы должны думать об их чувствах?! Бакуго разъяренно уставился на Эда. — А ты, Элрик, вообще одним своим видом испортишь все представление! Это битва, ясно тебе?! С таким лицом, как у тебя, не дерутся! — Бакуго схватил его за пиджак. — Я сделаю из тебя бойца! Мы уничтожим их всех нашей музыкой! — Бакуго!!! — хором закричали все. Денки потрясенно глядел на него и Эда и не мог поверить своим глазам. Это что, была такая своеобразная поддержка даже от Бакуго?! Удивительно!* * *
С того вечера дни полетели стремительно. Все свободное время уходило на тренировки — как у Эда, так и у Денки, из-за чего они стали ощутимо реже видеться вне уроков. Групповые репетиции начались ближе к фестивалю. До этого же нужно было освоить инструменты, и все то время, что Джиро занималась сама, Денки проводил с Токоями. Эд же… что ж, вопли и шум от его занятий было слышно на всех четырех этажах общежития. Помимо этого, Эд еще участвовал в подтанцовке и спецэффектах — Бакуго заявил, что полноценную партию тот не потянет, и первую часть выступления барабанщик у них был только один. Поэтому Эд всегда был нарасхват. Упорные тренировки помогали Денки отвлечься от собственных чувств, и он не обращал внимания ни на ноющую спину, ни на резь в пальцах. Нельзя было ударить в грязь лицом! К тому же, до конца фестиваля шанса поговорить все равно не будет. Эд возвращался в свою комнату вымотанный, и даже когда они ночевали вместе, едва ли обменивались парой слов, кроме как насчет будущего выступления и успехов с музыкальными инструментами. Денки уже жалел, что в свое время забросил занятия. Нет, конечно, он не разучился. Просто его умения ограничивались лишь несколькими песнями, да еще самыми простыми аккордами, а здесь же все оказалось гораздо сложнее. Но Джиро была отличным учителем, и к ночи перед фестивалем Денки и Токоями свои партии знали на отлично. Даже почти успевали за бешеным ритмом Бакуго. Невероятно, но и совместная работа Эда с Бакуго дала свои плоды: они неплохо сыгрались, а Денки вообще был уверен, что у Эда обнаружился талант. В общем, единственное, что волновало Денки перед культурным фестивалем — это собственные переживания, которые до сих пор никуда не делись. Хотя утром, за час до выступления, его все-таки настиг мандраж, сменивший вчерашнее радостное волнение, и Денки не находил себе места. Его руки подрагивали, и мысленно он снова и снова перебирал аккорды песни, чтобы хоть как-то успокоиться. Да еще Мидория куда-то запропастился! Вчера оказалось, что веревка, на которой они должны были подвесить Аояму, живой диско-шар, совсем протерлась, Яомомо тогда уже спала, и Мидория с утра пораньше помчался за новой. — Да где же он?.. — пробормотал Денки. — Неужели так долго добираться? — Яомомо, а разве ты не могла сделать новую с утра? — обратился к ней Эд. — Если бы мне кто-то об этом сказал до того, как Мидория ушел… — Не думала, что это займет так много времени, — Ашидо взволнованно покосилась в сторону города. — Решила, что лучше так, чем чересчур часто использовать твою причуду, а в итоге… — Ладно уж, — вздохнул Яомомо. — Нам остается только ждать. Каминари, дыши глубже. Найди внутренний покой. — Главное на сцене — это не волноваться, — кивнула Джиро. — Будь уверен, и все пройдет хорошо. — У меня был отличный учитель! — Денки улыбнулся ей и ощутил, как волнение начинает отпускать. Покосился на Эда и тут же отвел взгляд, когда в голове всплыл тот злополучный поцелуй. Вот сейчас точно не время об этом размышлять! К тому же, прежде чем вообще этим заняться, Денки должен был поделиться тем, что мучило его все эти полтора месяца. А если совсем честно, то намного, намного дольше.* * *
Айзава Шота не мог пропустить едва не сорвавшееся из-за Мидории выступление своего класса. Мидория… проблемный ребенок. Даже за полчаса до начала выступления угодил в историю. Как обычно. Стоило только понадеяться, что он все-таки обретет голову на плечах. Но теперь он стоял на сцене вместе с остальными учениками, и стоящий у края толпы Шота наблюдал за ним, танцующим, умытым и ничуть не напоминающим того, кто только что сражался со злодеем. Класс Шоты и вправду постарался на славу. Взрывом Бакуго открывалось выступление. Теперь же всюду сверкали лазеры Аоямы, мелькали ленты Серо, и бегущий по балкам Киришима рассыпал ледяную крошку — наверняка работа Тодороки. Яойорозу выстреливала конфетти из рук, вокруг Каминари сверкали разряды, а Эдвард преобразовывал сцену, и ученики постоянно находились в движении вверх и вниз. И никто не оставался равнодушным к голосу Джиро и их музыке. Хорошо, что они умели использовать свои причуды не только для того, чтобы сражаться, но и для того, чтобы делать других людей счастливее. Такое умение тоже важно для героев. В этот момент класс 1-А вовсе не был похож на класс, переживший несколько атак злодеев и едва не потерявший нескольких учеников. Они наконец могли побыть детьми, которыми и являлись. Даже Эдвард, всегда казавшийся слишком взрослым для своего возраста, теперь выглядел как один из них — обыкновенный подросток. Он создал себе вторую барабанную установку и присоединился к Бакуго с выражением искренней радости на лице. Видно, то чувство утраты, которое Шота видел в нем с самой смерти Зависти, наконец отступило, и в его погасших глазах вновь зажегся свет. Шота вспоминал свое первоначальное недоверие к нему. С самого начала было странно, что у такого юнца нет руки и ноги, хотя это легко было объяснить атакой злодея или несчастным случаем. Потом все стало намного сложнее. Безумная история о Зависти, Вратах и другом мире. Еще более безумное продолжение, когда Зависть все-таки объявился. Топ Джинс рассказал, что мельком заметил странный рисунок на земле, и Эдвард позже объяснил, что так и открывались Врата. И даже тогда у Шоты еще оставались сомнения. К тому же, он видел, что несмотря на слова про становление героем, Эдвард не похож на того, кто думал об этом всерьез. Он стал усерднее, чем на самой первой тренировке, но все еще работал недостаточно. И не был худшим по успеваемости лишь из-за боевого опыта и ума. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что Эдвард хочет вернуться домой и надеется через Юэй и местных героев разыскать кого-то с подходящей для этого причудой. Несмотря на это, Шота видел, как за ним тянется Каминари. Эдвард мог со временем стать для класса таким же стимулом расти, как Бакуго и Мидория — тем, кто одним своим присутствием заставляет трудиться больше. Поэтому теперь, когда Эдвард пожертвовал всем и действительно остался в их мире навсегда, Шота желал ему отыскать, ради чего он продолжает бороться и жить. И когда Шота видел его в окружении класса 1-А, то думал, что Эдвард уже на пути к этому. Прозвучал последний аккорд песни. Эдвард улыбался.* * *
Культурный фестиваль пролетел как одна минута — полный радости и впечатлений. После уборки Денки носился от одного класса к другому в компании Эда и Ашидо, и они успели побывать в доме призраков, на конкурсе красоты, на соревнованиях, в ларьках с едой и сладким — в общем, везде, куда только падали их взгляды. А еще его переполняло счастье после выступления! Было совсем не страшно, и когда поднимался занавес, Денки думал только о том, в каком восторге от их выступления окажется толпа, когда они закончат. И не ошибся! Эйфория поутихла только к вечеру, когда фестиваль уже кончался, и на смену веселью и беззаботности вновь пришли сомнение и страх — Денки в какой-то момент незаметно отделился от друзей и позорно сбежал в сторону общежития, а оттуда — в лес, окружавший Юэй. Нужно было подумать. Подумать… и решиться наконец, потому что иначе Денки будет считать себя самым распоследним трусом, который даже не может поговорить с лучшим другом, пусть и о самом страшном. Лучшим другом… Каждый раз, когда Денки про себя называл Эда так, на ум приходил их поцелуй в лабиринте, и отчего-то сердце начинало биться быстрее, и эти мысли никак не желали исчезать. Он остановился на открытой поляне, на возвышенности неподалеку от Юэй. Здесь Урарака часто наблюдала за звездами, которые очень любила, и она же и показала Денки это место — раньше она забиралась на крышу общежития, пока однажды ее там не застукали. С тех пор доступ на крышу был закрыт. Хотя забраться с помощью причуды все еще было можно, если бы это были Мидория, Бакуго или Эд… Вздохнув, Денки улегся на землю, и уставился в небо. Решиться… только как расскажешь, что обрадовался чему-то настолько ужасному для Эда? Денки не находил ответа. Поэтому просто продолжал разглядывать исчезающие облака, пока из груди выветривались остатки радости от культурного фестиваля. В какой-то момент солнце окончательно скрылось за горизонтом, и на небе проявились первые звезды. Кожа покрылась мурашками от холода. Денки сел, обхватил ноги руками и поежился, пытаясь немного согреться — по-хорошему, пора бы вернуться, и наверняка давно отбой, но ведь в голове до сих пор хаос, и как это сделать?.. — Денки! — донесся из-за деревьев слишком знакомый голос. — Эй, Денки! Первым порывом было снова спрятаться, но Денки пересилил себя. В конце концов, сколько можно уже откладывать?! Сейчас или никогда. На поляну вышел Эд, и Денки, смущенно взглянув на него, уткнулся лицом в колени. — Ты чего пропал? У тебя что-то произошло? Эд опустился напротив и обеспокоенно посмотрел на него. — Да нет, просто… а как ты меня нашел? — Урарака подсказала. — Понятно… Отвернув голову, Денки уставился на серебристую в лунном свете траву и вздохнул. Сегодня исполнялся ровно год с того момента, как Эд угодил в их мир. Забавное совпадение — выпало ровно на дату культурного фестиваля. Или, может быть, это все-таки знак? Эд коснулся его локтя, и Денки вздрогнул. Чертов трус. Каким был, таким и остался. — Я… — глухо начал он и взглянул Эду в глаза. Теплые и золотые, такие похожие на глаза самого Денки, и от их теплоты говорить будто стало проще. Будто этот взгляд обещал, что все будет хорошо. — Я всегда обещал тебе, что помогу тебе вернуться домой, говорил, что… хочу этого так же сильно, как и ты… — в горле встал ком. — Но на самом деле… правда в том, что… сильнее всего я хотел, чтобы ты… чтобы ты остался со мной здесь… и, наверное, с самого начала… с самого начала я не был готов тебя отпускать… Всхлипнув, Денки зажмурился, когда увидел, что теперь взгляд Эда сменился на удивленный. Вот сейчас… вот сейчас Эд в нем разочаруется… но раз уж начал, надо идти до конца, да?.. — Я бы помог тебе вернуться! Я бы никогда не стал тебе мешать! Но я просто не знал… что буду делать без тебя, понимаешь? И я всегда боялся тебе об этом сказать, даже себе не признавался, потому что это могло помешать тебе найти путь домой… потому что этого ты хотел больше всего, и твои близкие всегда были самым важным для тебя… Денки так сильно сжал руки, что обхватил ими грудь, а ноги сами собой распрямились. Он согнулся и задрожал. Но остановиться уже не мог, и все, о чем он думал многие месяцы втайне даже от себя, повисало в воздухе между ними. — Просто ты был таким удивительным… с самого начала, когда мы только встретились, я уже знал, что это будет что-то особенное… а ты оказался еще круче, чем я думал… — Денки ощутил, как по щекам текут слезы, и утер их тыльной стороной ладони. — Поэтому, когда ты сказал, что не вернешься домой, помимо всего прочего, я… так обрадовался, и мне так стыдно, и я не знаю, правильно ли это, должен ли я себя так чувствовать!.. Я просто… не знаю… и не мог тебе сказать, потому что тебе проблем и так хватало… Он вдруг почувствовал, как две руки — холодная металлическая и теплая живая — прижимают его к груди, в которой часто-часто билось сердце, и этот звук немного успокоил его. Но Денки продолжать плакать как девчонка и ничего не мог с собой поделать. — Прости меня… прости меня, пожалуйста… за то, что обманывал, за то, что был этому рад… просто ты… я не мог… не мог… — Все хорошо, — прошептал ему на ухо Эд и погладил по голове. — В этом нет ничего плохого. Потому что я тоже… не хотел с тобой разделяться. Ты сказал правду про близких, но… ты тоже стал одним из них за все это время. Денки застыл, пытаясь осознать то, что только что услышал. А живая рука продолжала гладить его по голове и почти нежно перебирать пряди. Значит… для Эда он был наравне с теми, кто оставался в Аместрисе?.. — Мне казалось, я потерял все, когда сделал алхимию причудой. Но когда Айзава напомнил, что кое-что я обрел, ты был первым, о ком я вспомнил. Голос понемногу становился тише, но Денки улавливал каждое слово, и от понимания, что это шепот, почему-то начинали гореть щеки. — Я правда хотел отыскать дорогу домой… но только так, чтобы не потерять и тебя тоже. Чтобы вы с Алом и Уинри познакомились… чтобы ты побывал в Аместрисе… понимаешь? Дыхание вдруг перехватило, и от странного щемящего чувства в сердце Денки, снова всхлипнув, схватился за Эда, прижав его к себе. — Я такой идиот… — выдохнул Денки. — Я тоже. Я должен был с самого начала тебе сказать… я рад, что мы остались вместе. И ты не должен этого стыдиться. — Спасибо… — И прости, что из-за меня тебе пришлось сражаться с Завистью. Ты едва не погиб, когда нанес тот последний удар… а ведь победить его должен был я. — Тебе не за что извиняться, — Денки поднял голову и вновь посмотрел ему в глаза, находившиеся очень близко. — Если бы не ты… если бы не ты, я бы, наверное… я не знаю, кем бы я был. И не хочу знать. Но то, что я смог нанести тот удар — это только благодаря тебе. Так что… считай, что это был твой удар. — Ты… правда так думаешь? — Ты был моим вдохновением с той первой атаки злодеев. Когда я увидел, как ты отличаешься от нас… насколько ты похож на настоящего героя… С тех пор я всегда старался быть похожим на тебя. Эд замер, глядя на него невообразимо теплым и благодарным взглядом. — Наверное… — наконец нарушил тишину Эд. — Наверное, мне бы хотелось быть таким героем, который вдохновляет всех других быть лучше. Как Всемогущий… не знать ошибок и поражений, чтобы и для самого себя всегда быть таким, каким мне хотелось бы… Ал бы тоже этого хотел. Денки улыбнулся. — Я знаю, что ты сможешь. И для меня ты уже им стал. Он вдруг ощутил, что безумно хочет его поцеловать — прямо сейчас, пока они так близко, в объятиях друг друга, пока ладонь Эда продолжает перебирать его волосы, пока это мгновение еще не закончилось. Но… неимоверным усилием сдержал этот порыв. Они еще не разобрались с прошлым разом, и усложнять их отношения, даже не зная, зачем, даже не поняв самого себя, Денки не мог. Он попытался мягко отстраниться, но Эд удержал его. — Погоди… То ли от этих слов, то ли от тона у Денки по спине пробежали мурашки. — У нас тогда так и не получилось поговорить насчет… ну… ты понимаешь… Насчет того поцелуя. — Хотя я до сих пор не знаю, что сказать… Эд покраснел и замолчал, и Денки вспыхнул следом. Сердце пропустило удар от одной простой мысли, которую раньше, кажется, Денки всеми силами отгонял. Он влюбился. И, наверное, задолго до лабиринта. На ум почему-то приходил их разговор... тот, после лагеря, когда они держались за руки, и это касание было светом, разогнавшим тьму отчаяния. О чем Эд хотел сказать, но не мог? Наверное, объяснить, что не надо такого… а вдруг нет?.. Раз Эд заговорил об этом, Денки хотел быть честным. — Я… — пробормотал Денки. — Ты украл мой первый поцелуй! Ну, вернее, это я сделал… но с тобой… Ты... ты инопланетный вор! Зажмурившись, Денки ощутил, что готов провалиться под землю от стыда. Что за чушь он несет?! И почувствовал, как шершавые губы Эда легко коснулись его собственных. В этот момент Денки ошалел настолько, что случайно выпустил весь свой электрический разряд.* * *
Первое, что он услышал после того, как пришел в себя — это смех Эда. И первое, что почувствовал — его ладонь. — Блин, чувак… Надо что-то придумать с этим. Уже второй раз! — Ты в порядке?! Денки взволнованно уставился на него и только теперь заметил остатки земляного купола рядом. — Успел отреагировать, — Эд улыбнулся. Внимание Денки вдруг привлек росчерк на небе. — Эй, смотри, падающая звезда! — Желание? «Больше не убивать Эда электричеством во время поцелуев». Потому что, наверное, они еще будут. Эд и Денки глядели на звезды вместе и молчали, и эта тишина без недомолвок была лучше всякого разговора. А звезды этой ночью сверкали потрясающе ярко.