Изувеченный

— Да? — слышится сонный голос Арона. — Ты так поздно… — зевок, — что-то случилось? — Я тут подумал, у тебя завтра выходной, — начинает Лир, покусывая нижнюю губу от легкого волнения. — Не хочешь прогуляться со мной? Я знаю одно… — Конечно, хочу! — альфа резко приободряется. — Да дослушай ты! За городом есть заброшенный парк, сейчас, после снегопада, там особенно красиво. Мы могли бы сделать несколько фото… — Значит, ты приглашаешь меня на свидание? Должно было быть наоборот, но все равно, — Арон, кажется, доволен. На заднем плане слышен скрип кровати и шуршание одеяла. — Я не помню, куда я его положил… — Кого? — Фотоаппарат, — его слова сопровождаются стуком. Судя по всему, статуэток на полке. — О, нашел, — довольное. — Жду тебя завтра. Рей все равно уходит к репетитору, а потом на день рождения друга с ночевкой, так что после парка можем посмотреть фильм с вкусностями. «Посмотреть фильм», — усмехается Лир, ассоциируя «фильм» с тем, что обычно этим прикрывают люди. Он прокашливается. — Да, неплохая идея. — Только не про привидения, как в прошлый раз, мне кажется, я до сих пор вижу силуэты по углам… — Арон, судя по скрипу, снова опускается на кровать. Его слова вызывают тихий смех. — То есть нет, я ничего не боюсь, тебе показалось, — и вдруг слышится стук, а после приглушенное «ой» и шуршание одеяла. Альфа по обычаю оперативно прячется. — Там кто-то есть… — Рей? — Лир уже в открытую смеется. — Да никто тебя не съест. Наверное, ты пошатнул фигурку, когда искал фотоаппарат, вот она и упала. — Наверное… — тихо выдавливает Арон. Они разговаривают еще немного. Лир окончательно успокаивает его, после чего прощается и отключает телефон. Он ложится и продолжает смотреть в потолок. В груди теплеет. Он так и засыпает с улыбкой и телефоном, зажатым в руке. — …А? Что? — Лир вскакивает, слабо соображая, откуда исходят звуки сигнализации и почему они такие громкие. И только несколько мгновений спустя он понимает, что это новая мелодия его будильника. Уже семь утра, а значит, он проспал три таких же «сирены». — Работа! — восклицает Лир, кое-как собираясь, в спешке бегая по комнате, как ужаленный роем диких пчел. Он выбегает из квартиры, попутно застегивает пальто и пытается замотать шарф. Несмотря на то, что у Арона сегодня выходной, приготовление завтрака никто не отменял.

***

За стеклом мелькают заснеженные улицы, которые вскоре сменяются загородными пейзажами. Лир с трепетом рассматривает окружающие виды. Вдалеке виднеется горный хребет — он почти что сливается цветом с горизонтом. Вокруг дороги леса: заснеженные ели и сосны. Чуть дальше — парк. Когда-то это место было окультуренным. Тут проводили свадебные фотосессии, любили устраивать пикники, прогулки. Но с появлением современных мест для отдыха, различных торговых центров и игральных залов, парк забросили. Вымощенные некогда дорожки заросли, фонтаны и альтанки находятся в полуразрушенном виде. А теперь все это покрыто толстой кожурой снега. Сегодня отличная погода — мороз небольшой, небо чистое: светит зимнее солнце. От его лучей снежный покров отблескивает цветами радуги. Там синим, там зеленым, фиолетовым, желтым — загляденье. Впечатление, что по снегу рассыпали блестки: на самом же деле это игра света. Удивительно. Лир жалеет, что камера не улавливает этот блеск так, как он видит его своими глазами. Арон останавливает машину, выбираясь из нее. Лир выходит следом, вешая себе на шею фотоаппарат альфы, любезно одолженный попользоваться на время. Он уже раньше фотографировал на него виды из балкона квартиры на пробу, исследовал все доступные режимы и функции дорогого фотоаппарата. В будущем Лир собирается купить такой же. Куда ни посмотри — красота. Деревья обросли инеем, здешнее озеро отражает солнце и слепит глаза, снег мягок и скрипит под ногами. Мороз почти неощутим. Лир снимает перчатки и фотографирует на пробу пейзаж с заросшим у краев камышом водоемом. Дальше — куст, забавно застекленный инеем. И осенние грибы на старом дереве, покрытые шапочками снега. Птиц на ветках — неуловимых в кадре красноперых снегирей. Он так увлекается, что приходит в себя с порядком посиневшими от мороза пальцами. — Я думал, ты со мной гулять вышел, а не с фотоаппаратом, — возмущается на заднем плане Арон. — Подожди, еще пара снимков, и я его верну, — Лир наклоняется над веточкой с красными ягодами, как вдруг чувствует удар по спине чем-то мягким и рассыпавшимся. — Эй! Он поворачивается, но невовремя: второй комок снега попадает ему по шапке. — Подожди у меня, война так война! — решительно настроенный, он вешает фотоаппарат на шею, а сам спешно надевает перчатки на окостеневшие ладони. Арон только посмеивается и лепит очередной снежок. Лир не отстает от него и запускает первым слепленным комком снега — прямо в лицо. И пока «противник» сбит с толку в прямом смысле, он кидает еще несколько. — Ну все, тебе конец, — шутя угрожает Арон, стряхивая с пальто снег. Лир бросается в сторону аллеи с полуразрушенным фонтаном, понимая, что силы-то неравны. Он ощущает себя малым ребенком, но не упрекает в столь «детском» поведении. Ему сейчас так весело и хорошо, как не было уже очень и очень давно. Лир добегает до фонтана, поражаясь собственной ловкости и уклонениям от атак снежками в спину. Он замечает, что с полуразрушенного строения свисают метровые сосульки: большие такие глыбы чистого льда. Лир выламывает одну, воображая себе, что это меч — как в детстве. — И что вы скажете теперь, сир Арон Родерберг? — он быстро вживается в роль рыцаря и направляет сосульку вперед. Правда, держит обеими руками: тяжелая. — О, благочестивый, молю о пощаде, — Арон смешливо поднимает руки, боком продвигаясь к давно нерабочему фонтану. — А как же кодекс чести? Неправильным будет сражаться с безоружным, о сир Лир Родерберг. — Сир Грегори, — поправляет он, замечая, что альфа тоже выбирает себе сосульку: правда, потоньше, потому что Лир забрал самую большую себе. — Если победа за мной — вы станете Родербергом, сир, — усмехается Арон с азартом в глазах. Лир не дожидается нападения и взмахивает «мечом» первым. Арон выставляет защиту, из-за чего от обеих сосулек откалываются кончики и разлетаются осколками льда по снегу. — Защищайтесь! — теперь альфа нападает. Они бьются сосульками, как ненормальные: лед летит по сторонам. Но «меч» альфы укорачивается намного быстрее и вскоре от него остается сантиметров десять. Но Арон не сдается, пытаясь добраться до целых сосулек. Однако Лир блокирует ему проход, из-за чего альфа поскальзывается и падает спиной в снег. — Вы проиграли, сир, — он наставляет на Арона остаток сосульки, тяжело дыша. Лицо горит, сердце стучит учащенно. Такие вот забавы явно не для его возраста. Но он делает горделивый вид и добавляет: — Ваше последнее желание? — Поцелуй прекрасного омеги, — Арон слишком довольно улыбается, как для проигравшего. Лир смеется, теряя бдительность на мгновение, и этого достаточно, чтобы вместе с сосулькой потерять и равновесие. Теперь они поменялись местами: «меч» в руке у Арона. Альфа наклоняется над ним, не позволяя подняться. Близко. Лир не теряется и собирает рукой снег, отправляя большую горсть прямо в лицо Арону, который явно вознамерился исполнить то, что сказал ранее. — Грегори так просто не сдаются! — восклицает он и убегает вглубь парка, в ту сторону, где шумит быстрая горная речка. Лир все больше вязнет в снегу, проваливаясь чуть ли не по колено, но идет вперед. Где-то там должен быть резкий склон и река внизу. Вид завораживающий: было бы неплохо сделать парочку фото. Арон почти его догнал. Плохо дело — в отличие от молодого и сильного альфы, он ощущает себя выдохшимся и слабым. Но Лир продолжает идти вперед, в какой-то момент осознавая, что теряет равновесие и летит вперед. — Осторожно! — крик Арона позади отдается эхом по долине. Лир хватается за первый встречный куст. Смотрит вниз — а там метров тридцать крутого склона и река. Он так и лежит головой вниз на снегу, держась за кустарник. Пробует повернуть голову на говорящего что-то альфу, но отвлекается на мельтешение перед глазами. С замиранием сердца он наблюдает, как соскользнувший с шеи фотоаппарат устремляется вниз. — Нет! — выкрикивает он, протягивая руку, но оказывается поздно. Благо, фотоаппарат цепляется за ветки какого-то растения и застревает там. Но до него метра два-три точно, да и опасно слезать по практически вертикальному склону: есть риск упасть на камни внизу. Глубина реки не такая уж и большая, а вот огромные валуны представляют собой опасность. Вот тебе и «сделал фото»… — Лир, держись покрепче, я сейчас спущусь к тебе! — слышится обеспокоенный голос Арона позади. — Куда ты? Оставайся на месте! Но Лир смотрит только на него. На фотоаппарат. Это по его вине дорогой предмет теперь висит над пропастью. Если он не вернет его владельцу, то точно себе этого не простит. Плюс на нем находятся прекрасные фотографии. Утратит фотоаппарат — потеряет и фото. Он уверенно сползает вниз, стараясь зацепиться руками за коряги и неровности. — Не дури! Да брось ты его, купим новый! — кричит Арон. — Я все равно ревновал тебя к нему, потому что он тебе нравится больше, чем я… Но Лир уже скользит по снегу вниз, стараясь хоть как-то остановить это. И с треском врезается лицом во все тот же кустарник, на ветках которого держится фотоаппарат. Лир едва успевает его поймать. Прижимает к себе. Сердце стучит быстро-быстро — он реагирует на все остро. Опираясь на стволы кустарника, Лир переворачивается. Но дотянуться до следующих корней, чтобы ухватиться — сложно. Слишком далеко. Да еще и Арон в панике размахивает руками и пытается слезть к нему. Лир уже представляет, как альфа падает вниз, утаскивает его с собой и они дружно летят в реку. Нелепая была бы гибель. Он кое-как вскарабкивается вверх, делая в толстом снежном покрове «ступеньки». Добирается о следующего куста, а там Арон скидывает ему один край шарфа, за второй же держится сам. Лир вешает фотоаппарат на шею и на всякий случай прячет за пальто. Хватается за шарф и держится со всех сил. Ткань оказывается довольно крепкой, так что вскоре Арон вытягивает Лира таким образом наверх. — Ты гребаный авантюрист, у меня чуть сердце не остановилось, — сварливым тоном причитает альфа, хватая его за плечи и стряхивая с него снег. — Фотографии, — Лир округляет глаза и так и стоит на коленях, все больше проваливаясь в снег, ровно как и Арон. — Я такого жирного снегиря в кадр больше не поймаю. Да и игра света на фоне… когда еще будет такой солнечный зимний день? — Ты неисправим, — вздыхает альфа и начинает тихо смеяться. Лир замечает, что Арон где-то потерял шапку. Да еще и волосы расплелись и теперь падают на плечи длинными прядями — они у альфы доходят до середины спины. На солнце их цвет отблескивает рыжиной. Да и глаза светлые — Лир неосознанно засматривается. Он тоже заражается смехом, падая на снег спиной. Небо над головой чистое — вверху летают птицы. Плеск горной речки напоминает про несуразность ситуации, в которой он оказался минутами ранее. Ради фото со снегирем рискнул целостностью суставов. Лиру не верится, что он — несмелый — смог это сделать. У него ведь был выбор. Арон просил его не слезать за фотоаппаратом, вернуться наверх, но он все равно спустился. Лир отчего-то гордится собой. Небо ему заслоняет Арон, снова нависший сверху. — Знаешь, а мне понравилось, — сознается Лир, смотря неотрывно в орехового оттенка глаза. — Не думал, что ты в самом деле решишь достать фотоаппарат, — говорит ему Арон и прикасается к его лицу под предлогом «убрать растаявшие капли снега». И делает это так нежно, что Лир затаивает дыхание. — Кажется, солнце близится к горизонту. Зимние дни короткие, — он отворачивается и привстает. Похоже, что истратил всю решимость на спасение фото. — Давай вернемся в парк. Может, мне удастся поймать в кадр дятла, — Лир поднимается и достает из-под пальто фотоаппарат. Включает, проверяет на повреждения. Цел. Он поворачивается и делает несколько фото Арона, смотрящего вдаль. На память. Мало ли, как сложится их будущее — вдруг, пути разойдутся. Лиру хочется запомнить его таким, как на фото. Запечатлеть не только Арона, но и воспоминания, связанные с этим днем. Днем, когда Лир впервые почувствовал себя по-настоящему ожившим. …Назад они возвращаются за непринужденным разговором. На душе спокойно. Правда, пока они добираются до машины, то порядком замерзают: вспотевшие после боя сосульками и ситуации с обрывом. Мороз крепчает. Обратно в город Лир едет с отчетливым ощущением обновления. Он не помнит, когда в последний раз так веселился и переживал настолько большой спектр эмоций. Лир посматривает на Арона, поддерживает с ним разговор ни о чем и от этого расслабляется. На улице быстро вечереет. — В центре поставили главную елку, — вспоминает Лир, рассматривая украшенные к Новому году магазины. До праздника осталось недели полторы, но город уже тонет в новогодней атмосфере. — Это же сегодня открытие, да? — Сегодня, — кивает Арон. — Хочешь сходить? — Мне бы переодеться для начала, — посмеивается он. — А то я прям чувствую, как снег, закатившийся мне за шиворот, растаял. — Тогда я припаркуюсь у твоего подъезда. Альфа довозит его до нужного дома и ждет в машине. Лир же в быстром темпе поднимается в квартиру, где и переодевается в сухую одежду. Немного подкрашивает лицо, укладывает взлохмаченные шапкой волосы. — Куда ты, милок? А ужинать? Я супчика ароматного наварил, пирожки с капусткой, с мяском, — за спиной возникает Барри. — И пирог вон скоро испечется. Яблочный. Или ты к любимому? Лир кивает, продолжая прихорашиваться у зеркала. — Ишь, как марафетишься, — дедуля посмеивается. — Ох, помню, и я таким был по молодости… Не подумай, милок, я не жалею, я свое молодое время «ой», с каким весельем провел. Смотри и ты проживи его так, чтобы потом не сожалеть об упущенном. — Вы правы, — Лир улыбается, прыская на себя усилителем природного запаха. Он хватает пальто и спешно его надевает. — Спасибо вам, дедушка, я вернусь и обязательно попробую ваши пирожки. Уверен, что они очень вкусные, — он по-быстрому обнимает Барри и выбегает из квартиры, запоздало замечая, что выбежал в тапочках. Приходится возвращаться и переобуваться. Он спускается к Арону и едет вместе с ним в центр на открытие новогодней елки и ярмарки. Огни вечернего города слепят. То тут, то там в окнах мерцают гирлянды, скоро и Лир отправится по магазинам за украшениями для комнатки. Он пока не знает, где будет праздновать. Скорее всего, один — Барри заберут его дети, они на каждый праздник забирают его к себе или же сами к нему приезжают. В душе Лиру хочется такого же отношения со стороны Сэдрика. Он вздыхает. Пока что между ними натянутая атмосфера. Арон открывает ему дверь, зазывая выходить из авто. Лир вкладывает ладонь в протянутую руку и так и не выдергивает. — Пройдемся или посетим кафе? Я бы не отказался от горячего капучино. — Давай сразу к елке, — он кивает в сторону центральной площади. Туда устремляются толпы людей. Шумные компании, влюбленные пары, семьи с детьми. Все идут на одно из важных событий в этом месяце: день, когда самая большая в их городе ель впервые засверкает тысячами огней. Лир идет рядом с Ароном, рассматривая то, как украшены улицы. Над головой висят ряды гирлянд, на витринах магазинов тоже соответствующие украшения и небольшие елочки. Вокруг шумно, смех, голоса, играет музыка, откуда-то пахнет вкусной выпечкой. Лиру нравится вся эта атмосфера. Но еще больше ему нравится, что он идет за руку с Ароном. Наверняка со стороны они выглядят, как пара. Это греет изнутри. Он уже не запрещает себе мечтать. И что, если не сложится? Да, снова будет больно. И похоже, больнее даже, чем с Рихардом. Но Барри был прав — пока он не слишком стар, то должен воспользоваться моментом и жить ярко. Иначе Лир действительно будет жалеть, как жалеет сейчас о потраченных попусту семнадцати годах в браке с бывшим мужем. — Мы опаздываем, — говорит ему на ухо Арон. Его голос еле различим во всеобщей мешанине звуков. Впереди виднеется сцена, а в стороне от нее ель. Под чьи-то возгласы и аплодисменты огни на елке зажигаются снизу вверх. Оглушающие «взрывы» — вверху, в темном небе, распускаются салюты. Лир любуется ими, прижимаясь ближе к Арону. На душе трепетно и так радостно, что это не выразить словами. Однако в стороне слышится знакомый голос. В человеке неподалеку Лир узнает отца Рихарда, а рядом с ним и самого Рихарда личной персоной. Они о чем-то спорят, наплевав, что вокруг люди. — …Ты взрослый альфа, решай свои проблемы сам! Не я виноват в том, что ты спустил свое состояние на какую-то шлюху, — старший Тарно, кажется, зол. Впрочем, он всегда отличался хладнокровностью по отношению к сыну. — Хватит висеть у нас на шее! Ищи съемную квартиру, раз такой умник. Сумел опозорить нашу семью и развестись с хорошим омегой, так сумей теперь реабилитироваться. — Ты обязан мне помогать, я твой единственный сын! — выкрикивает Рихард. От его голоса Лира передергивает и он неосознанно вжимается в плечо Арона. — Пойдем? — говорит ему на ухо альфа. Лир отрицательно качает головой, продолжая наблюдать за «представлением». Некоторые люди тоже останавливаются. Одни смеются, другие осуждают. — Это тот самый адвокат Рихард Тарно, которого уличили во взятках и подкупах судьи? — слышится чей-то голос со стороны. — Да, по ходу, он. Ты слышал, что от него даже сын и супруг сбежали? Видать, с лжецом никто жить не захочет, — хихикает какой-то омега. Тем временем старший Тарно отталкивает от себя Рихарда и устремляется прочь в толпу. Лир холодеет, когда взгляд бывшего мужа падает на него. — Ты?.. — Рихард подходит ближе, он зол. — Ха-а, какая жалость. Вижу, нашел, перед кем раздвигать ноги за прописку? Только твой этот быстро поймет, что ты пустышка. Такой, как ты, точно не достоин счастья.