Изувеченный

По указаниям Рея они заезжают в не самый благоприятный район на окраине города. Домики выстроены в ряд и перекошены, редкие прохожие скромно одеты. Много бездомных животных. Вечереет. Лир всматривается в улицы, прислонившись к стеклу. И вскоре жалеет об этом: машину подкидывает на очередной яме и он ударяется лбом. — Все живы? — комментирует Арон, старающийся объезжать неровности. — Я и представить себе не мог, что в нашем городе есть такие дороги… — Я был тут десяток раз, — неохотно сознается Рей, выглядывая с заднего сидения. — Дальше сворачивай направо. Сэд говорил искать его у старого театра. — Тут даже театр есть, — удивляется Лир. Он почесывает место удара на лбу. Больно. — Ну, как сказать, — тянет подросток. — Теперь это больше смахивает на притон. Арон с укоризной посматривает на брата, при этом ловко объезжая очередную яму. Когда они добираются до нужного места, на улице совсем темнеет. Альфа припарковывается и выключает все источники света в салоне. — Ты уверен, что получится? — Лир поворачивается на Рея. — Может, нам лучше выйти и где-то спрятаться? А если он заметит нас в машине? — Стекла затонированы и уже темно, это раз, — успокаивает его Арон. — А два — если отпрыск попробует сбежать, я его быстро скручу. — Все, народ, я пошел, — Рей вылезает из машины, оставляя заднюю дверь приоткрытой. — Дальше дело за мной. Лир опускается ниже и вжимается спиной в кресло, надеясь, что его за ним не видно. Он всматривается в огни из окон какого-то здания впереди, слышит оттуда смех, музыку и чьи-то веселые выкрики. Вскоре один голос становится отчетливее и Лир улавливает слова: — …Эта шлюха подзаборная сказала мне выметаться из его притона. Так что теперь я живу вот тут, — говоривший взмахивает рукой в сторону. Лир едва ли узнает в темном силуэте… сына. — Его звали Марик? — спрашивает Рей. Они останавливаются недалеко от машины. — Не напоминай, — голос у сына кряхтящий, как у старика. Он простыл? У Лира сердце сжимается, но он настроен решительно: хватит жалеть Сэдрика. — Так что, ты привез бабло? Это тачка твоего братца? — Ага, взял погонять. — Так что с баблом? — напоминает сын. — Да не парься, — Рей, кажется, вжился в роль. — Там, на заднем сидении лежит моя сумка, бери, сколько хочешь. На дозу? — Черт, я думал, подохну, так и не закинувшись напоследок, спасибо, бро! — Сэдрик, слышно, радуется. — Мне так хреново… Вскоре дверца приоткрывается, и Лир видит через зеркало, как худощавый подросток ищет на заднем сидении сумку. Движения резкие, дерганые, руки заметно дрожат. Лир задерживает дыхание. Кажется, Сэдрик настолько увлечен поисками денег, что не замечает, что на передних сидениях люди. Он вообще не смотрит в эту сторону. — Что, не можешь найти? Дай-ка я посмотрю, — Рей подвигает его, садясь в машину. — Да где-то там была. Может, упала? — Ее тут нет! — гневно восклицает нервный Сэдрик. Сын осматривается и тут замечает Арона. — Какого хрена? Ты говорил, что будешь один… — Привет, — Лир тоже выглядывает из-за спинки кресла. — Давно не виделись. — Что?.. — Сэдрик на мгновение теряется, и этого достаточно, чтобы захлопнуть дверь. — Эй, ну-ка выпусти меня! — и шарпает за ручку второй двери, но она не поддается: заблокирована. — Не-а, — Рей, кажется, доволен. — Мы тебя поймали. — Да ты… да вы! — сын вмиг становится агрессивным. — Быстро откройте дверь! — Успокойся, маленький ублюдок, — медленно и угрожающе произносит Арон. В салоне авто включается свет. — Ты отсюда не выберешься без моего разрешения. А я тебе не разрешу. Суть улавливаешь? Сиди тихо, если не хочешь, чтобы мы тебя отвезли прямо в полицейский участок. Если ты еще не понял, мы тебя спасаем. — Я на это не подписывался! — кричит Сэдрик. — Папа, скажи ему что-нибудь! — Помолчи, — через сжатые зубы выдавливает Лир. — Арон говорит правду. Ему больно смотреть на сильно исхудавшего, продрогшего сына. У него синяки под глазами, много ссадин и разбита губа. Цвет лица болезненный, глаза пустые, как у мертвеца. Сэдрик сильно трясется — по всей видимости у него действительно ломка. В таком состоянии подросток уже не понимает, что самому ему не выбраться из этой западни. Границы совести давно стерты. Если ему не помочь, сын так и пропадет в трущобах, забитый другими за «дозу» или же умерший за углом от передоза. Похоже, что Сэдрик увлекался этим не один год, а теперь уже слишком поздно, чтобы отказаться самостоятельно и без последствий. Винить себя за невнимательность нет времени. Лир вздыхает. Арон выруливает на основную трассу, очень быстро покидая злополучные места. — Куда вы меня везете? Остановите! Выпустите! — не унимается Сэдрик, агрессивно жестикулируя. Он ведет себя неадекватно и трясется все сильнее, это уже походит на судороги. По вискам катится пот. — В наркологический центр, — отвечает ему Арон. — Последствиями ломки может стать летальный исход. Тут без специалистов никак, уж извини. — Мне не нужны врачи! — Продолжишь орать — я остановлю машину и вырублю тебя. С бессознательным проблем будет поменьше, — угрожает Арон. — Или ты хочешь, чтобы я выбросил тебя на обочину? — Пойми, там тебе помогут, — вмешивается Лир, хотя он понимает, что сын его сейчас не услышит. — Они облегчат твои страдания, а я думаю, что тебе сейчас плохо. Сэдрик временно успокаивается. Но около клиники возобновляет протесты, а между тем ему становится все хуже. Силком его туда не потащишь — да и законами запрещено силой тащить человека в больницу, пусть и несовершеннолетнего. Арон открывает дверь, но не дает Сэдрику выйти. — Доигрался? — альфа блокирует ему выход. — Понимаешь ли, тут уже выбор за тобой. Или вперед, в больничку, или назад, где ты сдохнешь под первым забором, как собака. Денег тебе на дозу никто давать не будет, думаю, достать законным способом ты их не сможешь. И кем ты станешь после? Будешь убивать и грабить ради нескольких часов эйфории? А что потом? Снова валяться в грязи и корчиться от боли, как сейчас? Эта карусель очень быстро довезет тебя до могилы. Хочешь жить — делай выводы, а не спасайся от реальности дозой. Лир тоже выходит из машины, сглатывая подступающий к горлу ком. Ему хочется прямо сейчас броситься сыну на шею и умолять его пойти в наркологический центр добровольно, но он не позволяет себе этой слабости. Он подходит к трясущемуся Сэдрику, все еще сидящему в машине. Подросток грязный, от него воняет, одежда местами порвана. Шапки нет, как, впрочем, и куртки. — Ты же понимаешь, что то, во что превратилась твоя жизнь, больше похоже на бомжевание? — говорит Лир, стараясь сдержать слезы. Он все еще помнит все те обидные фразы, сказанные раньше Сэдриком. Но теперь он понимает, что подросток вел так себя из-за губительной связи с запретными веществами. — Еще не поздно все изменить, Сэд. Я не отказывался от тебя. — Мне плохо, — хрипит сын и резковато пошатывается, поднимая на него лицо: в глазах застыли слезы. — Что именно болит? — не сдерживается Лир. — Мне очень плохо, — Сэдрик хватается за него сильно трясущимися руками. — Кости, кости ломаются, крутит… мне холодно. И жарко, уже жарко. Я… я… — и беспорядочно двигает зрачками и все сильнее сжимает ткань его пальто. Похоже, он перестает понимать, что происходит. — Папа… папочка… я же сдохну, сделай что-нибудь, — сын начинает плакать и задыхаться в рыданиях, голос становится плаксивым, а судороги усиливаются. — Я сейчас сдохну… — Ты не умрешь, — Лир прижимает его голову к себе и смотрит прямо, на ряд фонарей за забором. — Тише, тише, это всего-лишь последствия зависимости… Сейчас пойдем в центр, тебя обследуют, дадут лекарства и это пройдет, — он старается сделать голос убедительным. — Просто позволь им тебя обследовать. Сэдрик наконец соглашается и позволяет отвести себя в центр, где заранее назначена встреча со знакомым Арона, который там работает. Время тянется долго. Лир сидит в коридоре, ожидая результатов обследования и мысленно подсчитывая, сколько денег придется потратить на лекарства. Арон и Рей тоже сидят рядом, тихо о чем-то разговаривая между собой. Лир все это время не отпускает руку Арона и не избегает его поддержки. Кажется, у них и правда получилось. Вскоре врач сообщает им, что состояние Сэдрика тяжелое, и ему потребуется длительное лечение, а первую неделю или две тому придется провести тут, в стенах центра, под присмотром. Если бы они повременили и привезли Сэдрика позже или не привезли вообще — спасать тут было бы уже некого. Лир облегченно выдыхает. Он оплачивает нужные для начала лекарства, отказываясь от того, чтобы их оплатил Арон. Альфа и так слишком много для него сделал. Домой они добираются уже под ночь. И вместо того, чтобы разойтись по комнатам, устраивают небольшой праздничный ужин в честь «удачной операции по спасению». Арон заказывает еду и выпивку из ресторана, Лир быстро оформляет все это на столе. Он все время думает, что теперь у них могут быть проблемы с полицией. Как минимум, допроса Сэдрику не избежать. Но зато теперь у сына есть шансы на избавление от зависимости, конечно, если он сам этого захочет. — Это было круто! — Рей до сих пор восхищен. — Мне понравилось вылавливать преступника. Все, я решил — хочу стать полицейским. — Серьезно? — смеется Арон. — Ну что ж, зато у меня будут связи в полиции. Ты же выручишь меня по-братски, если я «случайно» стукну по роже бывшему муженьку одного прелестного омеги? — Само собой, — кивает Рей. Кажется, после их совместного «дела» подросток оттаял чуть больше и теперь искренне улыбается. — Давайте к столу, — приглашает Лир, расставляя попутно столовые приборы. Все садятся, начиная пробовать заказанные блюда. Еда неплохая на вкус. Подросток же признается, что Лир готовит лучше — и это очень льстит. Особенно если учитывать, что это первый комплимент со стороны привередливого Рея. Он не отказывается от бокала вина. Пьет сладковатый напиток вместе с Ароном, Рею же достается обычный сок — ему еще завтра к репетитору, пусть и суббота. Лир быстро пьянеет, но оставаться тут и не думает. Он хорошо проводит время, слушая их рассказы и рассказывая что-то свое. И в один момент ему даже кажется, что они сейчас похожи на счастливую семью. Лир отмахивается от этой мысли. По окончанию небольшого застолья он собирается на съемную квартиру. Арон не отпускает его одного и по обычаю проводит, хоть идти там до соседнего подъезда. На улице снова идет редкий пушистый снег. Большие хлопья опускаются под ноги. Лир засматривается на снегопад в свете фонарей, и эта атмосфера умиротворяет еще больше. Но сердце в груди от чего-то бьется быстрее — наверно, от алкоголя, или же от того, что за весь вечер Арон так и не отпустил его руку. Перед дверью в нужную квартиру Лир заминается, обыскивая карман на наличие ключей. Ему становится неудобно, лицо горит с холодной улицы. Он открывает дверь и поворачивается. Взгляды пересекаются. Пауза. Ему не по себе от волнения и чувства, что вот-вот что-то произойдет. — Да, это… спокойной ночи, — Лир отходит на шаг. — И-и, отпусти руку, — он кивает вниз. — Что будет, если не отпущу? — Арон подходит ближе. — Спокойной ночи! — повторяет Лир и выдергивает ладонь, быстро закрывая за собой дверь. Он стоит некоторое время в темноте, прислонившись спиной к двери. Переводит дыхание. До чего же несуразная ситуация! Лир кусает губы, обвиняя себя в глупом поведении рядом с Ароном. У него как будто отключился разум и он не знал, как себя вести, а в итоге вообще трусливо убежал, словно это он тут младше на десять лет, а не Арон. «Похоже, что он мне небезразличен», — сознается Лир, уже будучи в своей комнатке. Он осматривает обстановку, останавливая взгляд на кровати. Ложится на нее, смотрит в потолок, освещенный блеклым светом настольной лампы. Оказавшись один на один с тишиной, Лир осознает, насколько ему не хватает голоса и тепла определенного альфы. Его тянет вернуться обратно. Но что он скажет? Что передумал ночевать на съемной квартире? «Хочу побыть с тобой подольше», — вот так стоило бы обосновать. Но Лир слишком несмелый для подобного. Да и он не уверен, что это именно зарождение чего-то большего, а не обычные благодарность и привязанность. Не стоит давать Арону ложную надежду. «Или… в самом-то деле, что мне терять? Может, рискнуть?» — с этими мыслями он поднимается с кровати. Так резко, что в глазах темнеет. Лир хватает с тумбочки телефон и набирает номер Арона. Гудок, второй, третий. Поздно отступать.