Автобус в Рождество

      — Я… не… я не… — Тэхён задыхается от накатившей паники; всё тело превращается в цементную глыбу, и он при всём диком желании не может даже сдвинуться с места.       Юнги смотрит. Медленно скользит взглядом по лицу, тормозит на губах и движется ниже. Ким физически этот взгляд ощущает. Он горячим по коже оставляет след, тягуче, до мурашек.       — Чёрт бы тебя побрал, пиздюк, — шипит Мин и тут же укладывает ладонь на затылок футболиста, притянув того к себе. Мальчишка впечатывается губами в миновские, а Юнги мысленно умирает, даже самому себе признаться боится, что жаждал этого с тех пор, как Тэ на спор его целовал. Сейчас не на спор. Сейчас напротив два широко распахнутых глаза, в которых паника вперемешку с желанием. Юнги осторожно посасывает нижнюю губу парня, языком ведёт и слегка отстраняется.       — Ты мне или ответь, или нахуй пошли, а то я себя дебилом ощуща…       Договорить он не успевает, у Кима в голове, наконец, все шестерёнки на место встают. Те самые, которые в мозгах скрипели, пытались там здравый смысл откапать, но найти то, чего никогда и не водилось — задача не из легких. Тэхён смотрит на Мина, который всё ещё близко слишком, который всё ещё красивый слишком, и всё-таки позволяет себе на мгновение отдаться этому странному порыву. Он не слушает, что там ворчит старший, просто наклоняется и впивается губами в чужие. Юнги от неожиданности выдыхает резко, и по комнате разносится тихий стон. Ким скулит от этого звука и сильнее принимается терзать чужие губы, покусывает, лижет, изучает чужой рот своим языком. Юнги не отстаёт: он не планирует просто так сдавать позиции. Тянет Тэхёна на себя полностью, даже сквозь поцелуй чувствуя, как краснеют в смущении щёчки мелкого, когда он садится верхом, обжимая своими бёдрами стройные бёдра мужчины. Тэ зарывается пальцами в волосы, оттягивает их и прикасается лбом к прохладному лбу своего соседа по номеру. Ему срочно нужно дыхание восстановить. Юнги хмыкает, тянется ближе и вырисовывает губами дорожку поцелуев на щеке.       — Тэхен-а… меня ж посадят, боже.       — Я совершеннолетний! — обижено дуется младший.       — А я совершенностарый, — вздыхает Мин.       — Значит, мне нравятся вредные стариканы! — парирует Тэ и вновь пробует на вкус чужие губы.       Юнги обнимает бережно, ладонями по спине гладит, пробираясь под футболку, влажную после душа. Ким выгибается и скулит, когда случайно прижимается пахом к чужому и чувствует его возбуждение. Мин смотрит на покрасневшие щёчки и удивлённый взгляд напротив.       — А ты думал после всего этого у меня не встанет? — Ги хмыкает, кивая в сторону ширинки. — Что делать будем?       — Я… Юнги… я…       — Да Господи…       Юнги закатывает глаза и подминает парня под себя. Ведёт носом по линии подбородка, ниже спускается, попутно задирая футболку Тэ. Медовая кожа манит нереально, и Мин не отказывает себе в желании попробовать её на вкус. Широко лижет по ключице, вниз, цепляет зубами горошину соска, выбивая из парня полузадушенный стон. Тэхён губы грызёт и жмурится, подставляясь под новые поцелуи-укусы. Юнги уже добирается до кромки шорт и зубами тянет их вниз; Ким скулит. Ненавидит себя за эти странные звуки, и всё равно скулит. Да и как тут не сходить с ума, когда старший с нажимом проезжается по возбуждённому члену. Тэхён не видит, но отчего-то уверен, что старший во все дёсна улыбается его реакции.       — Ты так вкусно пахнешь, Тэхён~а.       — Юнги, чёрт…       — Я дьявол, малыш.       Мин осторожно прикусывает головку члена через боксеры и слышит всхлип сверху. Тянет ненужную деталь вниз и думает, что Ким идеален везде. Буквально. Ему невыносимо хочется обхватить губами головку члена, но:       — Юнги?       — А?       — Я не… я… Юнги… хён… — Тэ, кажется, снова забыл как разговаривать, только дышит часто и с мыслями собраться пытается.       — Ты не хочешь? — Мин пытается скрыть разочарование в голосе. — Извини, я, наверное, переборщил. Прости, Тэ, нам действительно лучше останови…       — НЕТ! — едва не визжит младший и тянет мужчину к себе, вверх.       Осторожно обхватывает ладонями чужое лицо, будто боится, что тот сейчас действительно встанет и уйдёт.       — Я хочу, слышишь? Я очень хочу… я вообще не помню, чтоб до этого хотел вот так, до мурашек. Но… Юнги… я…       — Твою мать, Тэ?! — Мина как холодной водой обливают, он взглядом впивается в покрасневшие от смущения щёчки, закушенную губу и, кажется, даже на расстоянии слышит бешено бьющееся сердце. — Ты?       — Девственник, хён, — Ким чуть не плачет, боясь, что старший даже связываться не захочет с таким. — Мне немного… эм… страшно.       — Малыш, — Юнги бы со здравым смыслом подружиться, сказать младшему «извини» и спать уйти в другую комнату, но Тэ глазами своими всю адекватность в щепки разрушает, — ты можешь мне довериться? Я не сделаю больно, слышишь?       — Но я ч-читал, что сначала это больно, хён… — Тэхён с самим собой борется, с одной стороны — липкий страх неизвестности, с другой — ещё больший страх того, что Юнги уйдёт.       — Детка, я не собираюсь трахать тебя, — усмехается Мин и прыскает от смеха, увидев обиженно надутые губки, — не сейчас, маленький, но знаешь. Доставить удовольствие можно не только обычным способом.       — Что ты имеешь ввиду?       — Заткнись и получай удовольствие.       Юнги снова спускается ниже, до конца избавляет парня от одежды и сжимает член у основания. У Тэхена звёздочки перед глазами, и дыхание срывается. «Вдох, выдох», —мысленно подсказывает себе младший, но всё летит к грёбаным чертям, когда головку широко лижут горячим языком. Тэ едва не подпрыгивает на кровати, вызывая усмешку старшего. Мин скользит языком, помогает себе руками и медленно опускается ртом на член. Он давно не делал минет, но сейчас хочется. Хочется выжать из этого мальчишки громкие стоны, хочется, чтоб он метался по кровати и умолял. Юнги расслабляет горло, подавляя рвотный рефлекс, и насаживается до конца, утыкаясь носом в приятно пахнущую кожу. Скользит губами по члену, с пошлым звуком выпуская изо рта, и вбирает снова. Языком очерчивает выступающие венки, лижет, посасывает головку. А Тэхён с ума сходит, мечется по постели, дышит рвано. Тэхён где-то между жизнью и смертью, по крайней мере ему так очень кажется.       — Юнги~я… пожалуйста… я сейчас       Старший кончиком языка лижет уретру, заставляя Тэ широко распахнуть глаза, и рукой быстро двигает по члену. Всё ярче круги перед глазами, всполохами радужными под веками отпечатываются. Ким подкидывает бёдрами, Мин сосёт быстрее, сжимает губами по головке и втягивает щёки, создавая вакуум. Младший закусывает ребро ладони, чтобы не кричать, чувствуя, как всё внизу сжимается и тут же взрывается таким наслаждением, что хочется остаться в моменте этом подольше.       — О Боже, хён, прости… — Тэ приподнимает голову, чтобы посмотреть на Юнги, и со стоном падает обратно, накрывая лицо подушкой. Потому что поцелуи с Юнги, которого он знает несколько часов, он выдержал, потому что минет от Юнги крышесносный и первый в своей жизни, он пережил. А вот Юнги, по щекам и губам которого стекают капли его — техёновской — спермы, он не переживет. Ни за что на свете. Никогда.       Подушка отлетает в сторону. Мин сидит верхом и медленно слизывает белёсую жидкость. Пальцами собирая с щеки, и отправляет в рот. Тэхён умирает и воскресает от смущения несколько раз за это мгновение.       — Вкусный, детка.       — Замолчи, — Ким закрывает лицо руками, но тут же скашивает взгляд на пах Юнги. — А?       — Ложись спать, малыш, — Мин укрывает младшего одеялом и, оставив поцелуй на виске, встает с кровати.       — А ты? Хён…       — Тебе сегодня и так эмоций хватит, — улыбается Юнги и скрывается в ванной.

***

      — Ебать, ты благородная задница, Мин, — шёпотом шипит парень, стоя под горячими струями душа. Ему бы сейчас холодный включить, чтобы голову остудить, да и головку заодно. Ибо член скоро дымить начнёт, кажется.       Юнги сжимает его, гладит, а в мыслях мальчишка футболист, который на кровати лежит и выгибается, себя для него подставляя. Мин чуть слюнями не давится от вставшей перед глазами картины, чтоб её: грёбанное воображение работает идеально. Парень дрочит быстрее, уперевшись лопатками в кафельную стену, и ощутимо бьётся затылком, не отпускает. Образ Тэхёна прочно в мозг въелся и, кажется, убираться не планирует. Юнги представляет, как медленно растягивает своего малыша, как тот извивается, стоит ему попасть по простате, и умоляет его, Юнги, выебать наконец. Оргазм накрывает практически сразу.       — Да нахуй я ему нужен? — грузится старший. — Отсосал, спасибо и до свидания. Ты когда стал таким мечтателем, Мин?       Юнги ещё какое-то время стоит под душем, позволяя воде смыть с себя все улики этого вечера, и всё-таки выходит. Боится сейчас увидеть пустую постель, но Тэхён всё так же спит, свернувшись комочком и обняв подушку. Мин улыбается, искренне так, ярко. Не сбежал, не оставил… Укладывается рядом и, наплевав на все остатки здравого смысла, зарывается носом в чужие волосы.       — Обними меня, Юнги-хён, — сквозь сон шепчет футболист.       И Юнги обнимает. Потому что кто он такой, чтобы сопротивляться просьбам Тэхёна. А обо всём остальном они подумают завтра. Обязательно подумают.