Леденящие душу приключения Сабрины. Глава 4

      Лилит не хотела думать, почему делает это. Почему достаточно Зельде лишь позвать ее, и Лилит приходилось сдерживать непреодолимое желание появится перед рыжеволосой ведьмой незамедлительно, в ту же секунду, как та ее позвала. И демон не могла понять, откуда взялась эта потребность в Зельде, отчего она не может просто послать всех Спеллманов лесом и жить спокойно, ни о чем не заботясь.       После проведения ритуала прошел месяц, но Зельда так и не напомнила о себе. Лилит опустила гребень, которым расчесывала черные кудри, и бессмысленно уставилась в глаза собственному отражению. Ей хочется увидеть Зельду Спеллман, и Лилит это бесило нещадно. Особенно с учетом того, что сейчас на ее кровати лежал Люцифер, и явно сменил гнев на милость.       — О чем думаешь? — сказать правду очень хотелось, особенно учитывая тот факт, что мужчина явно не ожидал подобного ответа, но рисковать Лилит не стала.       — Да так, обо всем. Давно проснулся?       — Все это напоминает о времени до появления людей, — женщина улыбнулась, вспоминая то время, и, если бы все осталось по-прежнему, возможно, красота Зельды Спеллман не пленила бы ее. — Иногда я жалею, что все не осталось, как раньше.       — Тогда не было бы Сабрины.       Это вырвалось против воли, и женщина тут же об этом пожалела. Да, если бы все было так, как раньше, Сабрины не существовало бы и, возможно, они с Темным Повелителем были бы счастливы.       — Слишком много сослагательных наклонений.       С этим сложно было не согласиться, но Лилит и не пыталась. Она лишь кивнула, переводя взгляд на мужчину и невольно думая, что же она к нему чувствует. Любила ли она его когда-либо? Скорее всего да, но со временем эта любовь стала банальной привычкой. И чем больше мужчина творил, тем больше она в нем сомневалась.       — Сабрина сказала, ты проводила ритуал родства. Почему ты это делаешь? Что тебя так тянет в Гриндейл? Ты никогда не отличалась особой любовью к людям.       — Я помогаю не смертным, а ведьмам. Тем более твоя дочь заслуживает помощи, где бы она не была.       — Я не об этом, дорогая. Ты предложила помощь Зельде Спеллман. Чем тебя так зацепила эта женщина? Не спорю, она красива, как божество, но так упираться ради нее?       — Зачем я тебе здесь? — страх, что всегда гнездился в сердце Лилит исчез, она просто устала бояться, устала скрываться и убегать. — Ты не умеешь любить, вредить мне теперь тоже не сможешь, так зачем я тебе? Почему просто не позволить мне жить на Земле?       Темный Повелитель поднялся, подошел к Лилит и хмыкнул, не почувствовав страха. Она смотрела на него снизу вверх, при этом он ощущал лишь странное умиротворение, исходящее от женщины. Ему даже не удалось вспомнить, когда в последний раз он чувствовал нечто подобное в своем присутствии.       — Еще и года не прошло с той поры, как я отправил тебя к смертным и семье Спеллман, — он взял ее за подбородок тонкими пальцами. — И вот уже моя демонесса вспомнила, что когда-то была человеком. Но ты права, мне ничего не стоит отпустить тебя, но ты о кое-чем забыла. Ты носишь моего ребенка, нашего сына. Как я могу быть уверенным, что ты не захочешь спрятать его от меня?       — А зачем? Спастись от тебя я смогу, разве что, на небе, но туда мне путь заказан, — Люцифер кивнул, вспоминая, что решение уже принял. — Я просто не хочу, чтобы наш сын рос лишь в Аду. Возможно, когда-нибудь ему предстоит править, и он должен знать как можно больше.       — Хорошо, — Лилит широко распахнула глаза, от удивления, и мужчина усмехнулся. — Ты права, но отпущу я тебя с одним условием: по любому моему зову ты обязана будешь явиться.       — Да, мой Повелитель, — она слегка склонила голову, и Люцифер ощутил, как от нее повеяло свободой. И она будто спала еще прекраснее, чем раньше.

***

      Мари нервничала. Она понимала, что сейчас Зельда только успокоилась, только поверила ей, доверилась. Она стала надеяться, что все будет хорошо, что все наладится. Да и сама брюнетка уже строила планы на отношения с рыжеволосой ведьмой, которые в одно мгновение пошли прахом.       Зельда переехала в дом мужа два дня назад и теперь пыталась наладить общение с детьми. Ведьма до сих пор не понимала, почему любовница по-прежнему не признавала Лилит для помощи, но была не особо против того, чтобы женщины поменьше контактировали. В конце концов, только слепой не заметил бы напряженность между двумя этими женщинами.       Открыла ей Пруденс, привычно улыбнулась, но Мари всерьез подумала о том, как она будет смотреть, когда поймет, что француженка в очередной раз сделала больно ее матери. Оказывается, не для кого не было проблемой воспринимать Зельду, как мать, и Мари прекрасно понимала, почему. Ведьма будто была создана, чтобы быть матерью.       — Привет, дорогая, — Зельда была в спальне, проверяя работы учеников и, судя по количеству красного, нещадно их исправляя. — Ты сегодня рано.       — У меня плохие новости, — ручка замерла над листами, ведьма медленно подняла голову, встречаясь взглядом с любовницей. — Я должна вернуться в мир мертвых. И вряд ли вернусь назад. К тебе.       Лишь усилием воли ведьме удалось сохранить ручку в руке, а не выпустить ее из в миг ослабевших пальцев. Зельде показалось, что мир разорвался, оглушил ее, а затем, как ни в чем не бывало вернулся обратно, но в очередной раз изменился для старшей Спеллман. Она попробовала вновь представить будущее и вот оно разорвалось в клочья. Снова.       — Сядь, — ее голос был хриплым, но в нем была такая сталь, что Мари не посмела воспротивиться. — То есть, я тебя никогда не увижу?       — Скорее всего. Прости меня, Зи. Я правда хотела как лучше, хотела, чтоб мы были счастливы. Я очень хотела сделать тебя счастливой.       — Я была счастлива, — отозвалась Зельда, чувствуя, как глаза жжет от слез. — Когда ты исчезнешь из моей жизни?       — Не говори так, — Мари было больно, действительно очень больно. Она любила Зельду и сейчас с трудом удерживалась от желания забрать ее с собой, наплевав на все. Лишь бы она и дальше была рядом. — Прошу, не смотри на меня так.       — А как, Мари? Ты обещала мне, что твоя истинная сущность не будет проблемой, — крыть было нечем. — Я тебе поверила, Мари.       — Но ты ведь не любила меня, — Зельда дернулась, как от пощечины и в глазах появился тот огонь, которого все так боялись. В таком состоянии Зельда Спеллман была страшнее Сатаны. — Прости, Зи, я не это хотела сказать…       — И тем не менее сказала, — льда в ее тоне хватило бы на возможность заморозить всю Америку. — Уходи, Мари, пока еще что-нибудь не сказала.       Женщина кивнула, чувствуя, как боль в груди становится едва терпимой. И, тем не менее, она попробовала последний раз, последнюю попытку смягчить удар, который нанесла любимому человеку. Мари достала из кармана куб, поставила на стол и отошла.       — Это для того, если захочешь меня позвать, — Зельда кивнула, но они обе знали, что ведьма никогда им не воспользуется. Они больше никогда не увидятся.       Когда за Мари закрылась дверь, слезы хлынули по щекам крупными каплями, но Зельде было все равно. Она взмахнула рукой, закрывая замок двери и зарыдала. Даже не оттого, что любила Мари, ведь она действительно ее не любила, а оттого, что ее планы в очередной раз рухнули не по ее вине. Очень часто, когда мы что-то теряем, проще винить кого угодно, кроме себя. Но это был не вариант Зельды, она действительно была не виновата ни в чем из того, что с ней случилось. И это заставляло ее ощущать себя абсолютно бессильной.       Зельда всегда была сильной ведьмой, но для Лилит, в отличии от Пруденс, защита на двери не была проблемой. Дверь в поместье Блэквудов оказалась открыта, когда демон к ней подошла, и женщина сразу ощутила, что что-то не так. А Пруденс, стоящая у двери матери, лишь усилила подозрения Лилит.       — Пруденс, — молодая ведьма резко обернулась, удивляясь наличию в доме мадам Сатаны, но оценивать это было некогда. — Что у вас опять происходит?       — Я чувствую очень сильную боль, — девушка была в панике, и женщина это прекрасно видела. — Она закрыла дверь, мне не пробиться.       — Кто к ней приходил?       — Мамбо Мари.       — Ангел тебя дери. Ладно, жди здесь, — Лилит прошептала заклинание и оказалась прямо перед рыжеволосой ведьмой.       Зельда дернулась от неожиданности, широко распахнула глаза и несколько секунд потребовалось, чтобы осознать, кто появился перед ней. Тушь размазалась, оставляя на щеках едва заметные дорожки из смеси туши и слез. Демон никогда раньше не видела ведьму в таком состоянии, а потому плохо представляла, как вообще реагировать на эти слезы.       — Что вы здесь делаете? — Зельда сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. И Лилит должна была признать, что ей это почти удалось — ведьма восхитительно умела натягивать маску.       — Я пришла к вам, разрешите остаться? — и потом, спустя много лет, Зельда не могла ответить, что заставило ее тогда, глядя в бледно-голубые глаза, негромко ответить.       — Разрешу.

***

      Лилит сделала все быстро, после того, как Пруденс погрузила родителей в сон. Зельда и Фаустус лежали рядом друг с другом так, что их кончики пальцев слегка касались друг друга. Дети лежали в противоположной стороне комнаты, крепко держа за руку, переплетя пальцы. Они тоже спали, но их усыпляла сама Зельда, не позволив сделать это никому другому.       Блэквуд вернулся на один день специально, придумав сказку для антипапы. Тот вдаваться в подробности не стал, и Фаустус в ту же секунду перенесся в аэропорт. Все-таки не один маг не стал бы рисковать перемещением на такие большие расстояния, как разные страны.       Дома его встретила только Лилит, объяснив все тонкости и удовлетворила его любопытство в некоторых вопросах, которые Блэквуд не преминул задать. Но времени у них не было мало, буквально через несколько минут в доме появились Зельда и Пруденс. Мужчина отметил, что никого из Спеллманов жена с собой не взяла и даже этой ведьмы-вуду рядом нет, но акцентировать на этом внимание было бы скучно.       Лилит предупредила супругов, что как только они заснут — начнутся кошмары, а вот детям будут сниться только счастливые воспоминания. Блэквуды на это лишь кивнули, закатали рукава и протянули ладони вверх, позволив Лилит полоснуть ножом с серебряным клинком по мягкой коже ладоней. Кровь перетекла в чащу, и Зельда вдруг вспомнила, что именно из этой чаши она когда-то пила кровь. Но, судя по всему, Фаустус даже не обратил на это внимание, залечив порез сначала на своей ладони, а потом на ладони жены.       Заснули они очень быстро. Темнота накрыла рыжеволосую ведьму на мгновение, а потом она снова оказалась в свете лампы. Только на этот раз в собственном доме.       Зельда заморгала, стараясь перестать видеть перед глазами черные мушки. Однако, стоило полностью сфокусироваться, как из горла вырвался крик. Ведьма не знала, что тоже самое произошло в реальности — она закричала, выгнувшись на кровати дугой.       Пруденс в ужасе ахнула и бросила испуганный взгляд на Лилит, но та, казалось, даже не обратила на это внимание. И девушка предпочла делать тоже самое: в конце концов, мадам Сатана предупреждала их об этом заранее, и блондинка уверила, что справится. Вот теперь и надо справляться.       Зельда видела лишь кровь. Она была повсюду, и женщина почувствовала, как внутри все холодеет. Она была уверена, что справится с любым кошмаром, но все было слишком реально. Настолько, что разум отключался, оголяя чувства.       Тел нигде не было, но и шаг сделать ведьма не решалась. Все вокруг было темным от крови и, с каждой секундой, ее только становилось больше. Зельда взмахнула рукой, шепча заклинание и выслушивая небольшую дорожку. Как бы не хотелось стоять на одном месте, женщина понимала, что должна идти вперед. Она уже начинала понимать, какой ад ждет ее впереди и все же надежда тлела внутри, не желая угасать. Зельда держала ладони распахнутыми, все тело было напряжено до предела. С каждым шагом она ощущала, что готова к нападению в любой момент.       — Зельда! — она посмотрела влево и увидела мужа, смотрящего на нее с искренним облегчением. — Хорошо, что я тебя нашел. Ты в порядке?       — Возьми меня за руку, — это первый раз за долгое время, когда она попросила о прикосновении мужчины и даже не вздрогнула, когда холодные пальцы коснулись бледной руки. — Пойдем?       — Я с тобой, жена. Как и обещал.       Идти с ним рядом было непривычно. Они шли к выходу и, уже практически дойдя, замерли. Зельда еще крепче сжала руку мужа, глядя на голову Хильды практически у самых ног. Она почувствовала, как в горле застрял крик, а по щекам покатились крупные капли. Ведьма сжала зубы, стараясь восстановить равновесие. Это кошмар. Сон. Ее сестра жива. Им просто нужно это пройти. Ей. Ей нужно через это пройти.       — Пойдем дальше. Мы должны найти всех, — она кивнула, с трудом отворачиваясь и делая судорожный вдох, когда за ними захлопнулась дверь ее дома. — Зельда, это кошмар. Это не по-настоящему. Нереально.       Ведьма кивнула, повернула голову и закричала. Так же, как закричала, лежа на кровати, и Пруденс дернулась. Даже Лилит распахнула глаза, с трудом сдерживая желание прекратить все это. Зельда кричала, уже переплетя пальцы с пальцами мужа, причем кричала так, будто ее убивали.       Фаустус прижал ее к себе, заставляя отвернуться от того ужаса, что находился всего в нескольких шагах. Сразу три тела — Пруденс, Сабрины и Амброуза, висели на виселице, истыканные ножами. Ее дети, ее семья. Она не видела, как муж сжал зубы, глядя на висящее тело дочери, но не отвернулся сам, позволяя жене успокоиться. Зельду била дрожь, и она не знала, что Лилит в это время смотрела на уже младенцев-близнецов и про себя молила:       — Держись. Осталось немного. Только держись, дорогая.       Рыжеволосая ведьма вцепилась в мужа, уговаривая себя успокоиться, но стоило прикрыть глаза или потерять фокус, тут же видела тело Сабрины, ее склоненную набок голову, веревку, сковывающую шею, синее лицо и приоткрытые губы. Видела, как ее девочка зависла над землей, и понимала, что это — финал для ее девочки. Той, которую она воспитывала, купала, которой пела колыбели.       А потом все вдруг исчезло, и она очнулась. На кровати, моментально встречаясь взглядом с взволнованными Пруденс и Лилит. Она глубоко вдохнула, смаргивая слезы, резко притянула к себе дочь, пока в голове билось: «Жива! Жива! Жива!».       — У вас получилось, — донесся до воспаленного сознания голос Лилит, и женщина улыбнулась.       — У нас получилось, Лилит. У нас.