***
Кэролайн согласилась. Но приехать обещала в начале следующего месяца. Зельда улыбнулась, убирая письмо в ящик стола и с тревогой ожидая, когда порог ее кабинета переступит Карл. Она уже определилась с новым расписанием на следующий месяц и теперь всерьез обдумывала предложение Фаустуса. Ей хотелось пойти. Отчасти потому, что это возможность получить ответы на вопросы, вернуть Летишу и Иуду в тот возраст, в котором они должны быть сейчас, а отчасти потому, что очень хотела узнать правду. Хоть раз узнать правду. Но Зельда понимала, с каким риском сопряжена эта встреча. Она прекрасно отдавала себе отчет в том, насколько ее муж опасен, и тем не менее приняла самое идиотское решение. С Мари они так и не поговорили. Зельде просто не хватило смелости. Вчера вечером она подошла к двери комнаты женщины, даже взялась за ручку двери, а потом поняла, что банально не готова. Но и домой не пошла, ведьма решила оставаться в Академии так долго, как это возможно. Отчасти, из-за Сабрины. Спеллман устала. От постоянной боли, от страха за Сабрину, от ее лжи и отсутсвия понимания, что за все нужно платить. Иногда Зельда даже ловила себя на мысли, что хотела бы для племянницы урока. Но тут же с ужасом отметала их, в очередной раз бросаясь со своей заботой к девушке. Но, чем дольше самая младшая Спеллман была ведьмой, чем больше узнавала о себе, тем становилась более амбициозной. Но напрочь забывала, что не стоит того, пока что не стоит. Да, безусловно ее племянница будет очень сильной ведьмой, возможно, одной из самых сильных, но не сейчас, не тогда, когда ее знаний — кот наплакал. А еще она все чаще стала ловить себя на мысли, что нужно извиниться перед Лилит. Да, она не защитила ей, но и они не поддержали ее, так что квиты. Но, Сабрина говорила, что Лилит беременна, а значит Зельде все же есть, что предложить мадам Сатане. Может, она поможет и с раздвоением Сабрины разобраться. Женщина прикрыла глаза, потерла переносицу. Она снова собиралась ночевать в комнате рядом с кабинетом, когда дверь открылась и вошла Хильда. Хотя, удачнее будет сказать, что влетела. Злая, уставшая, явно недовольная. — Предупреждая твои вопросы: я составила список гостей на свадьбу, их нужно лишь одобрить, нашла тех, кто будет готовить и обслуживать столы, это было нетрудно, — Зельда улыбнулась, но на сестру этот мини монолог никак не повлиял. — Ладно, ты не поводу свадьбы. — Свадьба меня сейчас волнует меньше всего. Ты помнишь нашу договоренность? Это я должна была уехать, а не ты переселиться в Академию. Зельда, я тебя вижу дома от случая к случаю. Что происходит? — Ничего. Просто пока что мне удобно всегда быть на работе. А что? Что-то случилось? — Хильда вздохнула и покачала головой. Моментально появившийся в зеленых глазах страх говорил красноречивей любых слов, что Зельда прямо сейчас готова ринуться всех спасать. — Успокойся, все нормально. Слушай, иногда мне кажется, что Сабрина все-таки твоя дочь. Такая же бездумная героиня, готовая ринуться в бой, не думая о последствиях. Расслабься, Зи. Или тебя тревожит что-то еще, помимо того, что мы обсуждали? Рассказать Хильде обо всем очень хотелось. Но она понимала, что сестра, несмотря на свою готовность сделать все, не позволит сделать тоже самое Зельде. Скорее уж вспомнит о том, что является сильной ведьмой, и приложит старшую Спеллман каким-нибудь заклинанием для надежности, а там Амброуз и Сабрина с радостью посадят ее под замок. И никакие угрозы не помогут. — Нет, — Зельда надеялась, что улыбка вышла искренней. — Все хорошо, правда. — На обед придешь? — Наверное, нет. Есть кое-какие планы на это время. Но постараюсь быть дома к ужину. Обещаю, — Хильда кивнула, поднялась, а затем резко подошла к сестре и крепко ее обняла. Зельда даже опешила вначале, но потом осторожно коснулась мягкой спины, чувствуя привычное тепло. — Точно ничего не случилось? — Нет, — теперь уже улыбнулась блондинка. — Просто захотелось обняться. До вечера. Пока она возвращалась домой, Хильде казалось, что она, как минимум, была бы неплохим шпионом. Конечно, обнять Зельду, как и любого в их семье, она всегда была не прочь, но еще и незаметно шепнуть заклинание для слежки — мастерство. Все-таки хорошо иногда читать отцовские записи из архива. Дома был только Амброуз. Сидел на диване в гостиной, уткнувшись носом в какую-то толстенную книгу, периодически потирая виски. Однако, увидев Хильду, книгу отложил, всем своим видом показывая, что готов слушать. — Я нашла заклинания у отца, старое, предназначенное для слежения за женами, и смогла нацепить его на Зельду, — гордость за себя мешалась с каким-то ужасом от содеянного. Блондинка, в отличии от остального семейства, прекрасно отдавала себе отчет в том, чем для них может кончиться эта слежка, если Зельда обнаружит на себе шлейф заклинания. — Ох, Амброуз, она меня точно убьет, если узнает. — Будем надеяться, что не узнает. Она придет на обед? — Нет, но к ужину обещала. Может, расскажем ей про Сабрину? Ну, то, что мы выяснили. — Что б ее совсем накрыло? — Хильда непонимающе взглянула на племянника, и тот пояснил. — Тетя, ей плохо. И это видно невооруженным взглядом. Сначала Сабрина, которая отказывалась подписать книгу Зверя, потом этот брак с Блэквудом, потом Люцифер, мечтающий сделать Сабрину своей королевой и являющийся ей отцом. Не удивительно, что она сейчас напоминает скорее тень, нежели прежнюю себя. — Амброуз, ты очень плохо знаешь мою сестру. На ее долю выпало совсем не мало, она привыкла разгребать проблемы всей семьи, давно привыкла. Именно благодаря Зельде Эдвард стал Первосвященником, она привела его к власти. К ней бежали за советом мы все, когда что-то шло не так. Собственно, сейчас мало что изменилось. Да, мы пережили за год много, очень много, но Зельда совсем не сломана. Скорее, она растеряна, не знает, куда двигаться дальше, за что хвататься. И не любит, когда не получает ответы на свои вопросы. — Думаешь, она поэтому хочет встретиться с Блэквудом? — Да. Я не верю в то, что она его любит — это абсурд. Чтобы он не сделал, это что-то страшное, и Зельда его не простит. Но она — тоже Блэквуд, как бы не хотела это забыть. И она любит правду. Ладно, хватит о моей сестре в ее отсутствие. Скажи лучше, девочки сейчас где? — Пруденс в Академии, ищет какую-то информацию про нашу надвигающуюся катастрофу, Сабрина делает тоже самое в нашем склепе. Пока безрезультатно. — Может, спросим Мамбо Мари? — Амброуз пожал плечами, но Хильда заметила, что что-то не так. — Эй! Что случилось? Разве она тебе не нравится? — Нравилась, пока не стала встречаться с тетей. — Друг мой, а ты не ревнуешь? — Хильда следила за тем, как меняются со скоростью света эмоции на лице парня. Сначала удивление, потом возмущение, потом непонимание. — Она не плохой человек, и Зельде сейчас нужен кто-то рядом. — А разве нас не достаточно? Слушай, я понимаю, как это звучит, но после Блэквуда… — Так, стой, я поняла. Амброуз, ты не сможешь ее защитить. Да, ты считаешь, что не спас ее от брака с Блэквудом, но это был ее выбор и ничто бы ее не остановило. Зельда была уверена, что поступает правильно. В этом нет твоей вины. Моя сестра — взрослая сильная женщина, и она не привыкла, чтобы ее защищали. — А разве не поэтому она вышла за Блэквуда? Не для того, чтобы рядом с ней был кто-то сильный, способный защитить? — Хильда видела, что племянник зол. Но на себя, и именно это, а не личная обида за себя была его целью, когда они с Пруденс отправились искать колдуна по миру. Он хотел отомстить, но не за свое оскверненное имя, а за тетю. И, несмотря на обстоятельства, Хильда ощутила, как в груди разливается приятное тепло. Ей хотелось бы, чтоб и сестра услышала слова Амброуза. Но их разговор был прерван звоном в ушах. Хильда схватилась за голову, чувствуя, как комната расплывается перед глазами, а вместо нее появляется двор Академии. Сердце пустилось в пляс от ужаса, но Хильда сжала зубы, пытаясь понять, что происходит. Связать заклятие и двор получилось не сразу, сосредоточиться мешал Амброуз, причем так сильно, что пришлось на него шикнуть. Зельда, тем временем, вышла за ворота, и уверенным шагом направилась к станции. Хильда не знала, где живет Блэквуд, не знала, где находится их родовое поместье, слышала только, что их несколько и одно, относительно не далеко от Академии. Там Зельда и прожила тот месяц, что они с Блэквудом были женаты, там оставалась у него еще до свадьбы, когда не возвращалась домой. И блондинка понимала — не надо быть пророком, чтоб осознать, куда отправилась сестра. — Она пошла к нему. Зови девочек, — шепотом проговорила Хильда и словно совсем выпала из мира.***
Фаустус до последнего не верил, что Зельда придет. С их разговора прошло два дня, а жена даже не дала понять, что собирается что-то предпринять. Да, она все еще что-то чувствовала к нему, раз ответила на поцелуй, но это не было любовью. Зельда Спеллман никогда никого не любила. По крайней мере, хотела сама убедить в этом всех вокруг. Дети спали. Он поил их специальным отваром, потому что видел — те совсем не понимают, что происходит. Но спать все время им тоже было нельзя, поэтому Фаустус решил рассказать им о своей семье. Наверстать упущенное. Конечно, он говорил им и раньше, но теперь каждое сказанное слово подвергалось сомнению. А еще он ни разу не рассказал детям о Зельде. И, если Юдифь была совсем никак не связана с его женой, то Иуда был ее сыном. Пусть и только ночным, но сыном. Дети слушали тихо, не задавая вопросов, и Блэквуда это пугало. Он помнил, какой любознательной была Пруденс, когда росла, но ни Иуда, ни Юдифь не были на нее похожи. Скорее, они были полной противоположностью. Дверь Зельда открыла сама. Вошла, сняла перчатки, шарф, пальто. Он смотрел на нее, как на небожителя, до конца не веря, что его жена сейчас здесь, при этом явно не испытывает никакого дискомфорта, находясь в родовом поместье Блэквудов. — Где дети? — она подняла на него спокойный уверенный взгляд, и Фаустус в очередной раз удивился, насколько сильной является его жена. Другая ведьма бы либо тряслась от страха, либо пришла со всей семьей, чтоб только защитили. Все-таки после снятия проклятья он изменился — еще немного, и оды петь начнет. — Спят, им сейчас нужно поменьше бодрствовать. — Я пришла не для светской беседы. — Ради нее я тебя и не звал бы. Давай поговорим в гостиной, я все расскажу и покажу. Она кивнула, проходя в просторную комнату. Села на диван, привычным жестом расправляя складки на юбке, немного нервным жестом коснулась волос. Переживает, и почему-то от этого на душе мужчины стало как-то спокойнее. Его пугали перемены в собственном мировоззрении. Он никогда не скрывал, что считает женщин намного слабее, чем мужчин, так его воспитали и так воспитывал своих студентов он сам, но после того, как Люцифер покинул его тело, что-то изменилось. Будто одно проклятие сменилось другим. Иногда он даже ловил себя на мысли, что превозносит собственную жену, будто она — божество. — Начну сначала с детей. Я хочу вернуть их в тот возраст, в котором они должны находиться. Сейчас им 18 лет, но за то время, что я пробыл в уединении, я нашел достаточное количество различных интересных заклинаний. Однако, ни одно не подходит под конкретно наш случай: есть варианты обратить время для всего мира, ускорить его и еще различные варианты, но нет ничего, что воздействовало бы лишь на конкретного человека. Только на него. — Поэтому тебе нужна я? Для доступа в библиотеку Академии, мои собственные знания и, возможно, книги из склепа Спеллманов? — она говорила это спокойно, как само собой разумеющееся. Словно желание снова ей воспользоваться не казалось мерзким и отвратительным. Будто она к этому привыкла. — Я уже говорил тебе, что хочу твоего прощения. И это правда. — Да? И давно ты стал таким правдорубом? Что-то раньше я за тобой подобного не замечала. — Зельда, я признаю свою вину и не понимаю, чего еще ты хочешь. — Мне плевать на твое признание вины. Даже если бы мне хотелось, Фаустус, я никогда не смогла бы тебя простить. Это все? — Нет. Все, что я сделал — было проклятием Люцифера. Не моей волей. Он проклял меня за день до свадьбы и только после того, как оказался в моем теле все стало на свои места. — И ты считаешь, я в это поверю? — она вскинула голову, глядя прямо ему в глаза, и Блэквуд понял, что на самом деле привело его жену в дом. Гнев. Злость. Обида и желание мести. Зельда не любила его, она его ненавидела. — Я могу доказать, — она усмехнулась, явно не предполагая, какой способ доказывания выберет ее муж. — Могу открыть тебе сознание. Этого Зельда не ожидала. Что колдуны, что ведьмы, открывали сознание крайне редко: во-первых, подобное очень энергозатратно и потом нужно несколько дней, чтоб прийти в себя, а во-вторых, тот, кому ты открываешься, может видеть все твои мысли, чувства и эмоции, которые ты испытывал не только в конкретный момент, который необходимо продемонстрировать, но и в любой временной промежуток. Однако, риск был даже не в этом — тот, кому открываются, легко мог уничтожить, находясь в сознании. Подобные заклинания всегда были сопряжены с очень большим риском для жизни. — А что ты будешь делать, если я соглашусь? — она была напряжена, как пантера, готовая к прыжку любое время. И в тоже время удивлена, причем даже не пыталась это скрыть. У Зельды был едва ли не единственный минус — излишняя эмоциональность, которая позволяла читать ее, как открытую книгу. — Проведем ритуал, — он был спокоен, потому что терять было нечего, итак уже все потерял. Очнувшись на следующий день в собственном поместье, глядя на ничего не понимающих детей, Блэквуд осознал, что потерял все. Пруденс мечтает его убить, а значит, в ее лице он никогда не получит соратника, Зельда ненавидит за то, что он с ней сделал, а ковен мечтает отомстить за смерть своих родных. Власти он уже не получит, этот этап пройден и к нему Блэквуд больше никогда не вернется. Семьи у него нет: старшая дочь ненавидит, жена тоже, а младшие дети напоминают скорее диких зверенышей, чем человеческих детей. — Блэквуд, я могу убить тебя. — Знаю. И ты будешь иметь на это полное право. Я изнасиловал тебя. Он произнес это впервые. Судя по тому, как дернулась Зельда, она тоже ничего никому не говорила. Но Фаустус понимал, чем раньше они облекут произошедшее в слова, озвучат это, тем легче станет жене. — Да. Ты… ты изнасиловал меня. Чуть ли не на глазах своей дочери. И после этого все равно готов открыть для меня сознание? Блэквуд, я никогда не смогу простить тебя, даже если выяснится, что все твои слова — правда. Мы не сможем снова стать той семьей, которой могли бы быть. — Я знаю. Но хочу, чтобы мы хотя бы просто могли вместе воспитывать детей. Зельда, я верю, что ты сможешь. — Почему? Потому что меня всю жизнь учили, что женщина должна подчиняться мужчине? Знаешь, этот год многое поменял, Фаустус, ТЫ многое понял. Но я согласна. Когда ты хочешь провести ритуал? — Хоть сейчас. — И что взамен? Ты никогда не делаешь ничего просто так? — Ты была права в самом начале. Мне нужны знания, книги. Если после всего увиденного поможешь мне их получить, все-таки дети у нас общие, ты ведь леди Блэквуд. Возможно, тебе известно что-то по поводу заклинаний, связанных с временем. — Хорошо. Я согласна на эту сделку.***
Хильда была в бешенстве. Она видела ужас в глазах Сабрины, когда та услышала про изнасилование, видела боль Пруденс и ярость Амброуза. Причем настолько сильную, что тот даже вышел во двор, чтоб выпустить пар. Но Хильда… В ту секунду она готова была уничтожить Фаустуса Блэквуда. Было бы глупо говорить, что она не догадывалась. Конечно, догадывалась, в конце концов любое прикосновение мужчины заставляло Зельду вздрогнуть. Даже когда это был просто Амброуз, привычно берущий ее под локоть. Но Хильда боялась в это верить. Теперь бояться было больше нечего. Ей показалось, что за секунду мир повернулся на 360 градусов и встал обратно, как был, но вот она не смогла. Поверить в то, что ее Зельда, сильная, самодостаточная, гордая, оказалась изнасилована этим мерзким, самодовольным индюком казалось невозможным, но сестра не опровергла. Наоборот. Сабрина сидела настолько тихая, что все про нее забыли. Девочке было плохо. Впервые за 16 лет она задумалась о том, на что шла ее тетя ради того, чтобы защитить ее: мелкую идиотку, готовую постоянно причинять боль другим и находить проблемы своей семье там, где их не было. А ведь всего этого можно было бы избежать, если бы она просто сразу подписала книгу. Всего. Если бы она могла, ударила бы себя по лицу. Наотмашь, чтоб было так больно, как только возможно. Чтоб во рту ощущался металлический привкус крови. Она видела, как однажды Зельда ударила Агату, когда та назвала ее шлюхой. Сейчас Сабрине хотелось, чтоб так же ударила и ее. Потому что заслужила. Пруденс хотела забыть. Очень хотела, но у ведьм ничего забыть нельзя. Первое время, наверное, месяц, после того случая, она каждую ночь видела, как отец хватает Зельду за руку, как скалиться, предвкушая развлечение. Как кидает на пол, рвет на ней платье, а ведьма смотрит ей прямо в глаза и шепчет одними губами: — Отвернись. Словно знала, что потом это будет не давать ей жить. Даже тогда она не пыталась защитить себя — только Пруденс. Но Блэквуд запретил ей выходить из комнаты. Запер их троих в одной камере и все то время, что насиловал Зельду, девушка стояла, крепко зажмурив глаза. Женщина не издала ни звука. Рассказать обо всем Амброузу духу не хватило, хотя, может быть тогда он ее не остановил бы, а позволил убить Блэквуда. Ей хотелось пойти вслед за другом, но Пруденс просто не знала, что сказать. Извиниться? Не за что. Она и правда была ни в чем не виновата, по крайней мере об этом ей твердила Зельда. Но Пруденс знала — если бы она не нашла и не отдала отцу Летишу, ничего бы не произошло. И все, что случилось потом, было ее виной. — Девочки, — Хильда перевела взгляд с Сабрины на Пруденс, отмечая, как тихо сидят студентки. — На ваших лицах написано одно — моя вина. Но это не так. — Так, — хором, но тихо, отозвались ведьмы, и даже переглянулись. Их все время тянуло друг другу и, наверное, только теперь они осознали, что ничто не помешает им быть подругами, а не врагами. — Что случилось? — мамбо Мари замерла на пороге гостиной, и Хильда едва не застонала. Она сама позвала любовницу Зельды на обед и умудрилась об этом забыть. Хотя, сейчас никому из них сейчас обед точно не требовался. — Зельда пошла к отцу, — ответила Пруденс за всех, игнорируя взгляды Спеллманов, направленные на нее. — А мы установили за ней слежку. — Что он хочет от нее? — Мари эта новость, кажется, совсем не удивила. — Хочет открыть сознание, чтоб доказать, что был под проклятьем и информацию о том, как обратить время вспять для близнецов, снова сделать их маленькими. Скажи, а ты не сможешь определить, где сейчас находится Зельда? — Смогу, но зачем? Судя по тому, что ты сказала, опасность грозит скорее ее мужу, чем ей. И Зельде нужны ответы, иначе она не пошла бы. Какой смысл выдергивать ее сейчас? Если она узнает о том, что вы за ней следите, она может очень разозлиться. Понять, но не скоро, а оно вам надо? Оставьте все, как есть, пусть она получит ответы на свои вопросы и успокоиться. — Возможно, ты и права, — протянула Хильда, но Сабрина ее прервала. — Нет, не права! Он должен получит по заслугам за то, что сделал с тетей! — Да, но только в том случае, если он осознавал, что делал, — отозвалась Мари, теперь полностью сосредоточив свое внимание на самой младшей Спеллман. — думаешь, Зельда не хочет мести? Хочет, но она понимает, что наказывать Блэквуда за действия под проклятьем — абсурдно. Он не мог контролировать это. — Тогда моего отца. Это ведь он проклял Блэквуда. — Люцифера? Смешно, — не выдержала Хильда, чуть ли не впервые допуская в свой голос яд, так присущий старшей Спеллман. — И как ты собираешься это сделать? Мы пробовали, Сабрина. Да и, тем более, вряд ли это был прямой приказ твоего отца, скорее всего просто особенность действия проклятья. — Как долго будет длиться ритуал? — перевела тему Сабрина, принимая чужие аргументы. — Подготовка займет где-то полчаса, — Амброуз подошел сзади к Мамбо Мари, кивнул ей и сел обратно прямо на пол. — Тетя должна приковать Блэквуда цепями, для защиты, дать ему специальный отвар, укрепляющий силы и время, на само заклинание. — Нам остается только ждать Зельду, — озвучила мысли всех Пруденс и прикрыла глаза. Хотелось плакать. И кого-нибудь убить.