The winner takes it all The loser standing small
Ничто так не привносит чувство безопасности, покоя и уюта как домашняя обстановка, мягкая постель и тёплое одеяло. Может, мои слова прозвучат банально, но я на самом деле верила, что дом — это моя крепость, защита и опора, и никто не посмеет посягнуть на то неоправданно возвышенное чувство безопасности, которое окружало меня в стенах домашней спальни. Ночь после усердной работы над компьютерной программой, на удивление, оказалась спокойной и блаженной, как будто я перенеслась в домик бабушки и переночевала в своей крохотной спальне с обоями в цветочек. Я мирно лежу на тёплой простыни, которая становится ещё горячее от тепла моего тела, потягиваю руки и шевелю пальцами ног, предвкушая собравшейся во рту слюной завтрак, приготовленный бабушкой. Обязательно тёплый хлеб с хрустящей корочкой, подтаявшее кудрявое сливочное масло, жирные колбаски, какой-нибудь травяной чай и много-много печенья всех видов и форм. Запах свежей выпечки внезапно рассеивается, и вместо него пространство заполняет приглушённый шум, доносящийся откуда-то издалека. Но чем дольше я лежу в постели и смотрю в потолок, тем отчетливее становятся посторонние шумы, стуки и чей-то голос, такой далёкий и неразборчивый. Уверившись, что я полностью проснулась, а не нахожусь в ловушке очередного бредового кошмара, я лениво смотрю на настенные часы, показывающие половину девятого. Где-то в закромах подсознания маячит цифра девять, но я не могу точно определить, где я ее слышала или видела, и что она должна обозначать. Я всё ещё не встаю с кровати, мои глаза внимательно следят за лучами солнца, пробирающимися сквозь плотную занавеску на окне, на танцующие пылинки, замирающие на паркетных полах, на пузатый глобус с отметками, какие страны я хочу посетить. Осмотр спальни прерывают громкие, глухие удары. Наконец я сажусь в постели, растираю глаза и настораживаюсь, прислушиваясь к каждому звуку. Воры-грабители? Или бизнес конкуренты моих родителей? А может, надоедливые маркетологи, предлагающие ненужное барахло для кухни? Целых семь минут я сижу на краю кровати, в любой момент готовая спрятаться в ванной или выпрыгнуть из окна. Наверное, я спятила, превратилась в параноика. Вот уже на грани нервного срыва, я встаю с кровати и осторожно выхожу из спальни, на всякий случай оглядывая пустую кухню-столовую и коридор. Путь чист от незваных грабителей или воров, но не от гремящих, могучих звуков, через которые едва пробивается голос: «Эмелин, открой дверь!» Я откидываюсь назад и глухо ударяюсь спиной о дверной косяк. Цифра девять, до этого еле вычерченная и кривая, теперь же приобрела и форму, и смысл, и голос… Доктора Стайлса. Мгновенно я вспомнила, что он собирался пойти в бассейн и, более того, прихватить и меня. Вчера я ясно дала ему понять, что не соглашусь на этот бред, но, видимо, Доктор находится на другой планете, ибо мои слова остались не услышаны и проигнорированы. Теперь я точно знала, кто разбудил меня утром, кто отчаянно проверял мою дверь на прочность и кто грозился разбудить всех соседей. Без капли страха и сомнения я подошла к двери, убедилась в глазок, что за порогом стоит Доктор, и сделала шаг назад, выкрикивая хриплым, ломанным ото сна голосом: — Уходите! На секунду удары стихли, а голос замолк. Доктор понял, что я нахожусь в точности по ту сторону дверного полотна и ни при каких обстоятельствах не собираюсь пускать его внутрь. Воцарившаяся тишина длилась недолго, рокочущие удары и громкий голос возобновились, как новая песня популярного исполнителя, то и дело звучащая по радио. К сожалению, я не могла выключить своё радио. Черт! — Эмелин, открой дверь! Немедленно! Антивандальная стальная дверь вселяла уверенность, что я нахожусь в безопасности. Но ручка двери, совершающая движения вверх вниз, кричала об обратном. — Открой чёртову дверь! Ты хочешь, чтобы соседи вызвали полицейских? Я раздражённо закатила глаза и уставилась на дверь. Бедняжка терпела один удар за другим. Кажется, у меня просто не было выбора, как повернуть замок, выглянуть из двери и прогнать Доктора. Я больше чем уверена он не успокоится, пока я не окажусь в бассейне. Нет, глупости! Он не может меня заставить. Не силой же меня туда тащить! Набрав полную грудь воздуха, я смело открыла дверь, оставляя маленькую щелку, только чтобы хотя бы одним глазом взглянуть на Доктора и приструнить его. Как только появился этот небольшой зазор, Стайлс просунул свои пальцы и, я и глазом моргнуть не успела, распахнул дверь до предела, впуская себя внутрь. Инстинктивно я сделала шаг назад, вздрогнула, когда дверь за Доктором захлопнулась, и мы остались одни. Его зелёные, ледяные глаза прожигали меня насквозь, разделяли на две половины, скручивали и выкручивали до хруста костей. Я пыталась сохранить мужество и решительность, но под его доминирующим взглядом мой подбородок низко опускался, а глаза становились всё грустнее и грустнее. Жалким, слабеющим голосом я начала оправдательную речь в свою защиту: — Я вам вчера уже всё сказала. Зачем вы пришли? Только сейчас я заметила предмет в руках Стайлса, который он уверенно прижимал к животу, будто он принадлежал ему. Даже распахнутая на больше чем три пуговицы рубашка, камуфляжные шорты и белые кеды с цветными шнурками не привлекали столько внимания, как мой, блять, журнал в руках этого придурка. Доктор заметил мой неприязненный, волевой взгляд и сразу же объяснился: — Ты вчера его выронила, — он протянул его ко мне, улыбаясь уголками губ. Невинный научный журнал показался мне настолько отвратительным и мерзким, что я наверняка глупо скривилась и спрятала руки за спину. На обложке не было защитной плёнки, значит, Доктор распаковал его за меня, а я месяцами грезила об этом, представляла, как сдираю обертку и вдыхаю запах типографской краски. Он сделал это за меня, лишил меня удовольствия. — Оставьте его себе, — прошипела я, больно отводя взгляд от журнала. Мужчина насупился и с прищуром вперился в меня взглядом. — Почему? Я его уже прочитал. Четыреста страниц за ночь? Он врет. — Отличная вещь, кстати. В Германии таких нет. Будто я сама этого не знала! Я чуть ли не захныкала от беспомощности и ощущения, что всё в этой жизни решают за меня, каждый мой шаг находится под пристальным контролем Доктора. А мы, на минуточку, находимся не в школе и тем более его лаборантской! Стайлс положил журнал на столик в прихожей, попутно осматривая мой внешний вид. Он что, надеялся, я выйду к нему в купальнике с полотенцем под мышкой. Забыв про то, что я нахожусь перед человеком, который всецело отвечает за мое здоровье, как оказалось, я уставилась на него, требуя объяснений, с какой целью он приперся с утра пораньше. Несомненно я и сама знала, но может, журнал и был той целью? — Ты почему ещё не собрана? — вышла ошибка. Он не забыл о своём обещании, которое намеревался выполнить. — Я никуда не пойду с вами, — я уверенно подняла подбородок и заглянула в его глаза. Главное — быстро проговорить, пока огонь ярости в зелёных кристаллах малахита полностью меня не испепелит. — Вы в праве давать мне указания в школе, но не в стенах моего дома, — голос взлетел на несколько децибел. — Это ненормально! — закончила я, выкрикивая последние слова. Доктор ответил мгновенно, выдерживая заданную мною громкость «милой» соседской беседы. — Что ненормально? — он рявкал, складка между его бровей сделалась глубокой и воинственной. — Следить за своим здоровьем? — Нет, ненормально идти не пойми куда с человеком, которого я едва знаю, и который поднимал на меня руку. Вы мне никто, также как и я вам. Зачем вы это делаете?! Казалось, что у Доктора были очевидные проблемы со слухом: он не понимал, когда я разговаривала с ним спокойно и доходчиво, он не слышал, когда я кричала на него во всю глотку, или он не хотел слышать. Каждое моё слово для него не имеет цену. Каждый мой довод теряет значимость ещё до стадии рассмотрения. Доктор был чертовски прав, вся та ненависть, что я вкладывала в свои слова, отскакивала от него, как от стены, поражая лишь меня. Ведь это я начинаю злиться ещё сильнее, я борюсь с невидимым противником, который тем не менее успевает наносить мне удары, я в итоге оплакиваю неудачу и признаю своё поражение. Моя же ненависть пожирает только меня, делает больно только мне. С видом ты-закончила-я-могу-продолжать Стайлс поставил жирную точку в нашем противостоянии: — В чём твоя проблема? — шипел он, стиснув зубы. — Я же не приглашаю тебя в чертов ресторан! Собирайся, мы опаздываем! К сожалению, в моей ночнушке нет карманов, чтобы достать запасную упаковку с патронами или несколько отравленных дротиков, хоть что-то, что могло вернуть мне лицо, имя и достоинство. Я растеряла всё это даже в собственном доме, где за меня принимают решения, где на меня повышают голос и где мои двери постоянно открываются, будто по магическому заклинанию, перед Доктором Стайлсом. Всемирно известным укротителем женщин. Я стояла на месте, не двигаясь и не дыша. Бездействие в данный момент было моим единственным способом оказать сопротивление. Глаза, горящие от подступающих слез, саднили, стенки горла заросли плесневым мхом. Доктор резко сделал шаг ко мне. Сейчас он меня ударит. Сейчас он меня ударит. Я зажмурила глаза и опустила плечи, ожидая его следующих действий. Порывисто мужчина завладел моей рукой и стиснул запястье. Когда я осмелилась открыть глаза, я гулко выдохнула от удивления. Электронный браслет находился в руке Доктора. — Если тебя это волнует, — произнёс он мягко и тихо. — Не проблема. Никто не узнает, куда ты ходила. Мужчина положил браслет на тумбочку к журналу. Я была настолько поражена увиденным, что не могла сдвинуться с места и произнести хоть что-то. Глаза пытались высмотреть то, чем он смог открыть браслет, но это что-то быстро мелькнуло и скрылось в кармане Доктора. Чувство свободы, как хмель, ударило в голову. Первые пузырьки газа полопались и осели, и я смогла не совсем трезво, но оценить ситуацию. Я свободна. Доктор предлагает мне выйти на улицу. Плевать куда. Я могу сбежать, ведь на мне нет браслета, считывающего мою геолокацию. Бассейн? Почему нет? Это лишь предлог покинуть квартиру. — С собой возьми купальник и тапочки, всё остальное будет там. — Хорошо, — моя кривая улыбка расползлась до ушей. — Но у меня есть условие, — Доктору мои слова не пришлись по вкусу, он скривился. — Вы ответите на все мои вопросы про школу. Победная улыбка зажглась на моем лице, цепи страха и запуганности отпали и больше они не сковывали мои движения, когда я позволила себе сделать шаг навстречу Доктора. Пусть сейчас я выгляжу глупо и слишком самоуверенно, но желание узнать тайны школы, выступающие как ультиматум моего согласия, придавали сил и подпитывали уверенностью. — Мы опаздываем. Позже. Доктор развернулся и закрыл дверь. Теперь он у меня на крючке, или улов окажется слишком тяжелым и все попытки вытащить ответы окажутся выматывающей пыткой? Посмотрим. Я побежала собираться. Доктор Стайлс ждал меня на улице, на его плече раскачивалась чёрная спортивная сумка. Не похоже, чтобы он взял только плавки и тапочки. Сквозь солнечные очки он кинул на меня быстрый, осматривающий взгляд и указал на дорогу, которую мы пересекли в неположенном месте. Высокое стеклянное здание отеля купалось в лучах солнца, переливаясь всеми цветами радуги, как кристалл алмаза. Глаза слепило от поджидающей меня роскоши и люксового сервиса со всевозможными услугами от нескольких баров до фитнес центров и огромных залов для конференций. Все мысли о побеге отпали в сторону, когда Доктор позволил себе взять меня за руку и провести через стеклянные двери отеля. Голова неконтролируемо поднялась к источнику света в просторном холле — искрящейся люстре в стиле модерн. При входе нас встретил портье, одетый в плотный синий костюм, он поздоровался с Доктором и пожелал нам хорошо провести время. Стайлс не отпускал мою руку. Если бы не он, я бы точно запуталась в толчее туристов, снующих от стойки регистрации к своему багажу, и роскошных предметах мебели, которую хотелось не только осматривать, но и трогать. Прожив напротив отеля всю жизнь, я и не подразумевала, что за стеклянным фасадом скрывалась многомиллионная жемчужина. Мои глаза разбегались от восторга и стольких искушений, находящихся в полном распоряжении гостей отеля. Голодный желудок и высохший от жажды рот магнитом тянулись к барной стойке, расположенной прямо здесь в холле. Голова кружилась от разных запахов: цветочных, винных, пряных. Я хотела остановиться в самом центре потоков людской энергии и почувствовать себя живым, свободным человеком. Я хотела оттолкнуть Доктора и бежать куда глаза глядят. В таком отеле я могу запросто потеряться и просуществовать несколько дней. Но его крепкая рука напоминала, что история Золушки это всего лишь сказка на одну ночь. Мне только оставалось гадать, сколько стоит ночь в этом отеле, не говоря уже о недельном проживании и пользовании всеми услугами. Я заикнулась спросить, где и как оплатить один сеанс в бассейн, но Доктор отмахнулся, мол, это его проблема, мне не о чем беспокоиться. Я нисколько не обиделась. За свои инициативы пусть сам и платит. Мы поднялись на пятый этаж, где располагался бассейн, фитнес центр, сауна и раздевалки. Стайлс сказал, что я могу не беспокоиться о полотенце и других атрибутах для плавания — здесь есть всё. Мы разделились перед раздевалками: Доктор зашёл в мужскую, не забыв кинуть мне предостерегающий от глупостей взгляд, я вошла в женскую. Переоделась в раздельный купальник ярко лимонного цвета, больше подходящий для отдыха на пляже, а не плавания в бассейне. Приняла контрастный душ и взяла чистое полотенце, благоухающее ароматическими маслами, будто в его волокнах притаились лепестки прованской лаванды. Сделав шаг в неизвестность, я попала в… рай на земле. О, наверняка сюда попадают только грешники, потому что это место слишком хорошо, чтобы быть правдой. Окна от потолка и до пола, предлагающие панорамный вид на центр города. Вытянутый бассейн с лазурной водой, напротив которого ровным рядом стояли мягкие лежаки для отдыха и осмысления своей греховности. Блаженные мученики вряд ли имели возможность лицезреть это место. Слишком запретное. Слишком фантомное. Слишком иллюзорное. Я подошла к одному из лежаков и положила на него полотенце. Кто знает, будет ли у меня возможность неторопливо изучить Берлин под тихий плеск голубой воды. От дерзких мыслей меня отвлёк Доктор, подкравшийся ко мне из-за спины. Я быстро обернулась и тут же пожалела о своём решении. Точно грешники, мученикам не позволено иметь такие тела. — Нравится? — спросил он, улыбаясь. Я не стала задерживать долгий взгляд на милых ямочках на его щеках и влажных кудрях, обрисовывающих лоб, виски и спадающих на глаза. Мой взгляд, имея свои планы на этот день, скользнул вниз, делая это легко и плавно, ведь всё тело Доктора было увлажнено каплями воды после душа. Неторопливым маршрутом мои удивлённые глаза блуждали по его татуировкам. На груди, животе, бёдрах, руки я уже видела. Ах, да, конечно, он — любитель иглоукалывания, но не до такой же степени. Несомненно еще в саду он доказал, что бережно относится и к флоре, и к фауне. Но… Ласточки, бабочка, листья лавра. Не маленькие татуировки в каком-нибудь скрытом месте, а крупные, для общего… искушения. Как один из миллиона туристов, посещающих Берлин, я облизывала его взглядом, не важно, будь то здание Рейхстага, Берлинский кафедральный собор или Пергамский музей, делала по несколько обходов, досконально изучая и запоминая каждое архитектурное отличие, и наконец щедро фотографировала с каждого ракурса по тысячи раз. Только Доктор Стайлс не был достопримечательностью Берлина, а я не была туристом с фотоаппаратом на шее. Сколько времени прошло, прежде чем я смогла оторвать взгляд от его торса и, заливаясь краской, найти что-то интересное в плавающих макушках, рассредоточившихся по периметру бассейна, Бог его знает. — Да, нравится. Я не могла смотреть ему в глаза, не сомневаюсь, он видел мои туристические похождения по его географической карте из татуировок. Мужчина произнёс одобрительное «Окей» и судя по всему, или моя самооценка слишком высока, осматривал меня с ответным визитом. — Идём плавать? — наконец озвучил он. — Нет, я осмотрюсь минуты две и тогда… — Ладно. Опущенными в пол глазами я видела его обнаженные ступни, шедшие к бассейну. Если бы он был Богом, а я его подданной, я бы незамедлительно расцеловала место, где секунды назад находились его ступни, оставившие мокрый след. Я дура. Не ощущая присутствия Доктора каждой частицей тела, я подняла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как мужчина идеально по касательной грациозно вошёл в лазурную воду. Мое дыхание остановилось и сердце подскочило к горлу. Это будет тяжелее, чем я когда-либо могла представить. Отрываясь от Доктора, уверенными гребками разрезающего воду, я сосредоточилась на других посетителях бассейна, пока пыталась восстановиться после пережитого эмоционального потрясения. Среди присутствующих большинство железобетонно принадлежало мужчинам, женщины, очевидно, оккупировали беговые дорожки и сауну. Я нашла только трёх представительниц прекрасного пола, да и те отдыхали на лежаках, углубившись в журналы. Пока я мелкими шажками измеряла длину бассейна, со всех сторон слышалась иностранная речь. Тут были и немцы, болтливые русские, похотливые французы и вечно улыбающиеся американцы, белокожие англичане, поляки и румыны. Они все находили забавным изучать меня взглядом. Успокоением для меня было наблюдать за плавающими постояльцами отеля или Доктором, который не проживал здесь, но тем не менее именно ему принадлежала пальма первенства и звание «Самое лучшее тело». Даже те немногочисленные дамочки зашевелились на своих мягких лежаках и отбросили в сторону глянцевые журналы. Я всё ещё ходила вдоль бассейна. Я не боялась воды или плавания, мне всего навсего было некомфортно оказаться в одном пространстве — воде — вместе с Доктором, которого несколько минут назад я увидела с совершенно другой стороны. Кто мог подозревать, что под тонкими футболками и цветными рубашками скрывалось это. Как и любая нормальная девушка, я чувствовала себя неловко, с одной стороны, ну а с другой, мне хотелось стать тем глупым туристом, обступившим полотно Мона Лизы. Немногим удаётся увидеть хотя бы кусочек картины, не говоря уже о таинственной улыбке Джоконды. А ведь и Доктор так редко улыбается… — That's view! Tiiiight! Резко обернувшись, я увидела молодого англичанина, изучающего мою задницу. По глупым комментариям я сразу же поняла, что они относятся ко мне, ибо уже некоторое время этот извращенец высматривал меня с противоположного бортика. Теперь же он стоял позади меня, склонив голову, на его лице выступила похотливая улыбочка, а руки, практически чёрные от татуировок, были скрещены на мокрой груди. Я также скрестила руки, в банальном жесте защиты, и презрительно изучила англичанина, который уже рассматривал мои губы. Бесстыдно скользил взглядом, при этом облизывая свою нижнюю губу. — Привет. Я тебя здесь раньше не видел. Ты недавно заселилась? — его голос принадлежал тем мужчинам, которые собирались клеить девушек в баре, или клубе, где угодно. Я сжала губы и ничего не ответила. Краем глаза нашла тёмную шевелюру Доктора, который наслаждался прохладной водой бассейна и не видел нас. — Ты из какого номера? — продолжил брюнет. — Я из триста пятого, это на третьем этаже. Утром мне пополнили бар. Я бы мог… — Простите, я не разговариваю с незнакомцами, — фыркнула я и встала к англичанину боком, всё ещё держа руки скрещёнными на груди. — А почему мы такие важные? Неразговорчивые? В отеле есть бильярд, я бы мог научить тебя, — парень перешёл на шёпот и приблизился ко мне, его улыбающееся лицо находилось в считанных сантиметрах от моего. Я сделала единственный шаг назад, потому что дальше изгладилась поверхность воды. — Вы мешаете мне, — дрожь сковала мой голос, я немного занервничала. — Я пришла сюда плавать, а не… — Плавать? — проговорил он, будто сплевывая. — Ты десять минут ходишь около бассейна, показывая всем свою сексапильную задницу. И ты убеждаешь меня, что пришла сюда плавать? Тепло-карие глаза вперились в меня, пробуждая во мне тревогу и беспокойство. Кажется, вечность англичанин с важным видом осматривал мой купальник, обнаженный живот, ноги, перед таким напором я была бессильна, меня сковала паника и тревога. Я даже не могла подать Доктору знак, что я попала в маленькую неприятность, мои руки обреченно опустились вдоль тела, по спине блуждал щекочущий холод. Я громко сглотнула, готовясь произнести хоть что-то, но… — Или вы в Германии таким образом ищите себе clientele? — я едва не подавилась собственной слюной. — Что? — я выкрикнула. — Говоришь, плавать сюда пришла? — его тон мне не понравился, парень зачесал мокрые волосы и уставился на гладь воды. — Может, тебе помочь? Ты боишься воды? Его чёрные руки начали тянуться ко мне, широкая улыбка уродовала и искажала аристократичные черты лица. Он собирался столкнуть меня в бассейн. Когда его пальцы вгрызлись в мое запястье, из моей груди вырвался отчаянный вопль: — Убери руки! Я дёрнулась влево, избегая скользкого бортика, и ударилась о что-то или кого-то. — Что здесь происходит? — грубый, рявкающий голос прозвучал за моей спиной. Я поспешила отпрянуть от мокрого тела, зная наверняка, кто пришёл мне на помощь, но Доктор ухватился за мое предплечье и притянул к себе. Англичанин не стушевался, он бросил брезгливый взгляд на меня, будто разочаровался в сервисе по оказанию интим-услуг и собирался поставить единицу и написать разгромный отзыв. — Чувак, повнимательнее со своей девушкой, — моя челюсть в неверии и шоке опустилась вниз, хватка Доктора на моей руке стала сильнее и даже болезненнее. — Она пыталась меня соблазнить. Англичанин обошёл нас с Доктором и отправился по своим делам, наверняка на поиски такой же легкой добычи, как и я. Дерьмо! Дабы избежать неудобного разговора с Доктором, который любит устраивать промывку мозгов своими вопросами, я пошла по следам англичанина, полностью игнорируя Доктора Стайлса, который по сути спас меня от приставучего жителя туманного Альбиона, явно переживающего всплеск тестостерона. По тяжёлому дыханию за спиной, я понимала Доктор следует за мной. Такой же как они все! Вид сзади и все дела. Все мужики одинаковые. — Я думала, вы привели меня в приличное место! — сетовала я, зная, что он меня слышит. — А оказалось, это притон извращенцев, которым только и нужно что поглазеть на чужие задницы. — Если бы твой купальник был менее провокационным, — послышалась ремарка Доктора, которой я не предала значение. Размашистыми шагами я шла к направлению выхода. Доктор торопливо плёлся за мной. — Такие же извращенцы, как и вы! — громко озвучила я. — Я? — мне показалось, что он остановился, явно не ожидая от меня такой смелости в заявлениях. — А то нет! Я находила забавным то, как легко смогла плюнуть пусть и не в лицо Доктора то, что давно собиралась сказать, ещё со времен многострадального медицинского осмотра. Эти слова я говорила и Сьюзан, и Гитлеру, и Биллу, но никогда не ему лично. Пришло время снять маски и обнажить свою настоящую сущность. Моя радость и ликование длились недолго. Празднества по случаю моей первой победы продолжались до тех пор, пока Доктор стремительным марш-броском не оторвал меня от земли, обхватывая за талию, и не вознамерился осуществить то, что так жаждал сделать англичанин. Но была существенная разница между двумя ситуациями: от англичанина меня спас Доктор, а от самого Доктора меня никто не спасёт. Я жалостно всхлипнула, впиваясь ногтями в его руки на моем животе. Мужчина не издал ни одного звука, он быстро подошёл к бортику, наклонился к моему уху и таким мерзким, обжигающим кожу голосом проговорил: — Пора освежиться, Эмпти, — о Боже, это убогое, омерзительное прозвище прилипло ко мне, как и Доктор на эти два дня выходных. Я плюхнулась в бассейн, больно ударившись задницей (чем же ещё!), и не успела задержать дыхание. Слава Богу, я всё-таки умела плавать и смогла быстро вынырнуть на поверхность, отталкиваясь ногами от самого дна. А это два метра, на секундочку! Когда я протерла глаза от хлорированной воды, Доктор был уже в бассейне, рядом со мной. — А теперь плавай! Я слежу. Ударив ладонью по воде, я поплыла в противоположную от Доктора сторону, шепча про себя многоуровневые проклятья на всех языках, что я знаю. Я думала, вчерашним днем правил Дьявол, я была уверена, ничего хуже чем иглоукалывание придумать невозможно, но сперва встреча с англичанином, потом удар в спину от Доктора доказали, что Дьявол в написании трагических сценариев может посоперничать с самим Шекспиром. Кто знает, в какую декорацию я попаду на следующий день. Сплёвывая, сплёвывая и ещё раз сплёвывая, я попыталась забыть про нахождение Доктора в нескольких метрах от меня и насладиться освежающей водой в бассейне одного из лучших отелей города. Сделать это мне помогли мысли о родителях, а вернее нашем лучшем отпуске в Венгрии, где нам посчастливилось посетить купальни Сечени. Я не была знатоком стилей плавания, да и никогда не отличалась скоростью и ловкостью при прохождении дистанций. Единственное, что мне удавалось хорошо, — это плавание на спине. Так что оставшиеся сорок минут я без отдыха плавала на спине, то и дело сталкиваясь с каким-нибудь неторопливым пловцом в дурацкой шапочке. Плавая на спине, я отметила один плюс — я ни разу не увидела Доктора, ведь мои глаза постоянно смотрели в потолок. Сегодня шейно-воротниковая зона скажет мне спасибо. После всех водных процедур я спустилась в лобби отеля на первом этаже. Доктор уже сидел за одним из немногих свободных столиков в мини-баре, рядом с ним на столе стояла чашка, судя по всему, кофе, а в ногах устроилась спортивная сумка. Приближаясь ближе, я не могла не отметить учащающееся сердцебиение при виде его влажных кудрей, спадающих на лоб беспорядочными волнами. Отгоняя эти неправильные мысли, я заняла место напротив мужчины, предвкушая начало разговора о таинствах школы. Как никак он мне обещал. Слава Богу, мой визави избежал расспросов про неприятный инцидент у бассейна и моё откровенное мнение, к какому классу мужчин я его причисляю. — Кофе будешь? — вежливо спросил Доктор. — Нет, спасибо, не очень жалую этот напиток, — ответила я также вежливо, стойко выдерживая зрительный контакт. На языке сидел один вопрос, поверил ли Доктор словам англичанина, но я предпочла ещё больше не смущать ни себя, ни Доктора, которого тот кретин нарек моим «парнем». Боже упаси. — Я должен был догадаться, — с улыбкой произнёс Доктор, откидываясь на мягком кресле. Моя спина от напряжения не гнулась ни в одном направлении. Дело даже не в том, что я не любила кофе, а в том, каких бешеных денег стоила одна чашка в баре отеля. Неужели Доктор настолько хорошо получает в школе, что может себе позволить такой отдых со всеми вытекающими услугами и запросами. Возможно, Стайлс занимается медицинской практикой где-то в городе или, не дай Бог, преподаёт. Не верится, что школа эксплуатирует его двадцать четыре на семь, хотя все будние дни он находится именно там. Значит, руководство ценит единственного Доктора, щедро отстегивая ему гонорар. Но это лишь мои рассуждения. — Так в чём же все-таки секрет? Мне кажется, не постояльцам отеля нельзя просто так прийти и заказать кофе. — Им нельзя, а мне можно, — как и всегда самоуверенно ответил Доктор. — У меня здесь друг работает. Ну, тогда это многое объясняет. Я не стала дальше развивать тему визитов Доктора в отель, мои мысли были заняты множественными вопросами, которые мне не терпелось задать. Рассеяно я посмотрела по сторонам и увидела знакомого мне англичанина, теперь вырядившегося в типичный костюм туриста: клетчатая рубашка под заправку в шорты цвета хаки, высокие массивные ботинки и рюкзак. Брюнет не замечал меня, он был занят своим фотоаппаратом и другими девушками, которые в мини юбках вышагивали по лобби. Чертов ловелас, подумала я и поймала на себе инквизиторский взгляд Доктора. Мужчина также глазел на англичанина. — Что он хотел тебе сделать? — спросил он прямо. — Не хуже того, что уже сделали вы, — ответила я, не сводя с Доктора глаз. Внутри меня зарождалось двойственное чувство. С одной стороны, Доктору было не всё равно, как на меня посмотрит другой мужчина, будь то англичанин или француз. Но я понимала, что эти мысли были далеки от правды. Если посмотреть на это с другой стороны, Доктор Стайлс намеренно привёл меня в место, где я, раз, предстала перед всеми в купальнике, и два — по законам джунглей на меня пялились все мужчины. Мне не повезло, так как охотников было больше, чем добычи. Я уяснила себе, что Доктора в принципе ничего не волнует относительно моей персоны, кроме здоровья, конечно, поэтому раз и навсегда закрыла тему происшествия в бассейне. Он не спасал меня от похотливого англичанина, он отобрал меня у него как игрушку, чтобы претворить в жизнь тот же план — окунуть меня в бассейн. Оставаясь верной своей установке, что с Доктором меня объединяют только отношения, очерченные вопросами школы, я развернулась к мужчине всем корпусом. — Вы обещали мне ответы, — прямо сказала я. Доктор повернул голову вправо, влево, со всех сторон нас окружали постояльцы отеля, занятые утренней рутиной: кому кофе попить, кому газетку прочитать или заказать экскурсию. Шум в лобби меня нисколько не смущал, наоборот, создавал мнимое ощущение, что жизнь кипит и бурлит, но только не моя, а вот этих испанцев, поляков и т.д. и т.п. — Мы не можем говорить о школе здесь, — тихо проговорил Доктор, наклоняясь ко мне. Я также подалась вперёд, сокращая расстояние между мною и сидящим напротив мужчиной. Наверняка со стороны мы выглядим либо как парочка влюблённых, шепчущих друг другу непристойности, либо как два шпиона, обменивающиеся секретной информацией. Но он был Доктором, а она никем. — Тогда пойдёмте! Я уже находилась на низком старте, но Доктор меня осадил: — Я ещё не допил кофе. Делая вид, что меня нет, он долго, чертовски долго смаковал напиток. Через целых десять минут Стайлс неожиданно для меня вскочил с места и закинул на плечо спортивную сумку. Отпуская его на несколько шагов, я тоже поднялась и последовала к выходу. Снова перебежала дорогу в неположенном месте. На этот раз Доктор уже стоял на противоположной стороне и наблюдал, как мне громко засигналил Mercedes, когда я чуть не оказалась под его колёсами. Не скрывая улыбки, он открыл мне дверь в здание, и мы опять оказались на том же месте — в моей квартире. Уже на автомате я пускаю врага на свою территорию. Границы вражды и дружбы размылись лазурной водой. Доктор, чувствуя себя как дома, закрыл за собой дверь и остановился перед зеркалом, обеими руками укладывая уже высохшие волосы, которые теперь торчали во все стороны. Перед мысленным взором возникла его фигура, совершающая прыжок в бассейн. Каждая напряжённая мышца тела, чувствующие раскрепощение татуировки, короткие чёрные плавки-шорты на накаченных ногах. Его резкие гребки в бассейне, брызги во все стороны, овации, аплодисменты… — Оу, что? — я вздрогнула, когда картинка с Богом, до которого мне никогда не дотянуться, исчезла, а на её месте возник Доктор, возвращающий на мое запястье электронный браслет. — Теперь всё, — он сделал шаг назад, одобрительно покачивая головой. — В школе не узнают, что я, то есть вы сняли браслет? — Нет, встроенный чип считывает местонахождение, но не фиксирует, кто и когда снимает или надевает браслет. Так это явная недоработка. — Но не думай, что так легко можно открепить браслет. Я сделал это с помощью ключа, считывающего отпечатки пальцев. Такая возможность есть только у сотрудников школы, — разъяснил Доктор Стайлс. — Теперь можно задать вопросы? — нетерпеливым голосом проговорила я. — Ты уже задала один. — Что? Но… — мужчина сверил время на наручных часах и после пожал плечами, словно говоря «А ты что думала?». Он меня обманул. А я правда поверила, что он согласился поделиться со мной какой-то информацией. Не перестаю ругать себя за глупость, но тем не менее постоянно наступаю на одни и те же грабли. Идиотка! — У меня сегодня встреча. Мне нужно подготовиться, — спокойно произнёс Стайлс, наверняка пытаясь сгладить недоразумение. Я — недоразумение. У него же сегодня свидание, а я… Опять в проигравших. Впервые я боролась с токсичным чувством, которое было неправильным, но таким сильным и довлеющим. Я не хотела, чтобы Доктор уходил даже после того, как он обхитрил меня, затащил в бассейн по непонятным причинам и смылся к своей девушке. Что ж, пошумите, ребята. Прошептала я, утыкаясь лбом в дверь, когда Доктор покинул мою квартиру. В глазах влажно. Горло парализовало.***
За целый день я практически ничего не ела: сухие крекеры, малиновый джем и горячий чай. Настроение у меня было паршивое, но к этому я постепенно привыкала, делать толком ничего не хотелось. Кулинарный журнал и целый холодильник продуктов требовали внимания, которое я не могла им дать. У меня остались силы только на поглощение сухого пайка и воды. После занятия в бассейне мышцы начинали постепенно болеть и ныть, мне требовалась разминка или лёгкая прогулка, чтобы растрясти конечности. После обеда, надеясь, что Доктор точно ушёл на свою встречу с девушкой, я вышла на улицу. Ещё вчера в голове мелькнула идея купить новый телефон, старый я благополучно уничтожила в порыве злости. Однако мои мысли развивались не в одном направлении, а учитывали и цели на будущее. В общем, я приобрела два смартфона. Первый — современный и дорогой для пользования на выходных, пронести такой в школу я бы не осмелилась. К сожалению, в мой небольшой бюстгальтер поместится только флэшка. Второй — проверенная временем модель без сенсорного дисплея, но зато с огромными цифрами на крупных кнопках. Этот телефон я собиралась принести в школу, чтобы его потом изъяли и установили прослушивающее устройство. Я сомневалась, что это возможно. Но, мои ли это проблемы? Всё оставшееся время до шести часов вечера я провела в неспешной прогулке по Берлину. У меня не было цели запутать следы для того, кто следил за мной по электронному браслету, если такой человек вовсе имелся, просто за последний день я очень часто ассоциировала себя с туристом, что не смогла удержаться от посещения всеми излюбленного места. На такси я отправилась в самый центральный район Берлина, где простиралось огромное зелёное одеяло — Тиргартен. Там можно провести хоть целый день, петляя в смыкающихся над головой разнообразных деревьях, многие названия которых я даже не знала. Неторопливым шагом я заглянула в Английский сад, где располагалась парковая зона с привычными для такого места толпами отдыхающих. По дороге до Нового озера мне пришлось купить мороженое, было невыносимо жарко, и уже у искусственного водоема я зашла в кафе, где выпила два бокала лимонада. К концу пешей прогулки ноги отваливались и просились домой, поэтому Берлинский зоопарк я отложила до следующих выходных. Вернувшись домой, я ощутила спазмы в области живота, что могло говорить только об одном — у меня разыгрался аппетит. Пока я ждала доставку пиццы, села на кухню, дабы заморить червячка и настроить новый смартфон. Часы в столовой показывали полседьмого. Ровно в это время раздался дверной звонок. В предвкушении жирной сырной пиццы и острого картофеля фри, я без задних мыслей отворила дверь. Мои очи расширились, а дыхательные пути сузились — на пороге стоял Доктор. — Я ждала пиццу, а не вас! — громко изъяснила я своему визитёру, который с бесстрастной маской на лице стоял за порогом. — Потерпишь меня три с половиной минуты? — усталым тоном произнёс Доктор, напоминая мне, что несколько часов назад он хорошо повеселился и пошумел. В сжатой ладони мужчины я увидела упаковку с иглами. Хотя бы одно обещание он точно сдержал. Меня ждёт второй сеанс иглоукалывания. Неловкость, робость, застенчивость снова лишили меня дара речи и способности двигаться. Я уже сбилась со счета, сколько раз за выходные Доктор закрывал мою дверь. Может, мне стоит дать ему второй ключ? — Даже не будешь сопротивляться? — ухмыльнувшись, спросил он уже в дверях в мою спальню. — А смысл? Вы уже в моей квартире. И то верно, Доктор кивнул и прошёл в спальню, я шла следом, теряясь в смутных ощущения. Вместе с набором игл Доктор принёс и кое-что ещё. Запах. То ли сахарная пудра, то ли карамель, или всё вместе. Со всех сторон меня обступал приятный, сладкий, такой тёплый запах, наверняка, принадлежащий его девушке. У неё отличный вкус в парфюмерии. Я всего лишь его пациент, повторяла я, раздеваясь и ложась на кровать, в этот раз аккуратно убранную и застеленную бабушкиным покрывалом. По стандартной схеме я спрятала лицо в подушку, а Доктор занимался иглами, которые он раскладывал на прикроватной тумбочке. Как и в прошлый раз чувствительную кожу «ужалили» серебряные перстни. Как и в прошлый раз Доктор чувствовал себя хозяином в моей спальне, по шелестящему звуку тюлевых занавесок я догадалась, он сел на подоконник. После шести вечера шум трафика усиливался, берлинцы возвращались домой или отправлялись в турне по знаменитым барам. А я лежала на игло-терапии под пристальным наблюдением Доктора. — У тебя есть три минуты, чтобы придумать такой вопрос, на который я точно смогу ответить. Очевидно, это была попытка Доктора реабилитироваться за неожиданный побег от моих вопросов утром или всего лишь предлог, чтобы заполнить тишину. Прошлый опыт общения с ним подсказывал, он не будет отвечать на вопросы по поводу системы обучения или что-то из рода «Как давно вы существуете и как вам это удаётся?», также мало вероятно он расскажет мне биографию всех учениц прошлых лет, так что у меня не осталось выбора, кроме как продолжить тему с электронными браслетами. Медленно я повернула голову вправо, как я и ожидала, Доктор вполне комфортно устроился на подоконнике. Его зелёные глаза, цвет которых я так отчаянно искала в палитре зелёных насаждений на территории Тиргартена, были обращены на меня. Он — единственный в своём роде, убедилась я окончательно. Пять тысяч видов деревьев, привезённых со всех уголков Европы, не сравнятся по насыщенности и цвету с его глазами. — Кто следит за электронными браслетами? — спросила я, смотря не на Доктора, а сквозь него — на здание отеля. У него есть девушка, помни об этом! Доктор был удовлетворён моим вопросом и охотно ответил: — Каждую ученицу контролирует её наставник, — о, значит, это я от Билла сегодня пряталась в огромном зелёном пятне, как всегда изображают парки на туристических картах. — Им что, делать нечего? Они целые два для без отдыха следят за нашими передвижениями? — жизнь нескольких десятков парней показалась мне в разы хуже нашей. Нас хотя бы домой отпускают. — Догадываюсь, о чём ты сейчас подумала, — после непродолжительной паузы продолжил Доктор. — Ты будешь удивлена, но наставники также на выходные отправляются домой. Конечно, у кого есть такая возможность. Многие ребята не из Берлина, и даже не из Германии. Они не могут на выходные слетать в Бразилию или Штаты, поэтому у них не остаётся другого выбора, как остаться в школе. Например, Билл родом из Швеции, в Германии он не обосновался и сейчас следит за тобой из школы, если не упражняется на ринге, конечно, — заключил Доктор. Каково это месяцами, годами жить в одном месте, не имея возможности поехать на Родину. Есть ли у Билла семья? Ждёт ли его кто-то в Швеции? Как часто ему разрешено возвращаться на Родину, брать отпуск? У каждой профессии есть обратная сторона — одиночество, тоска по дому, отсюда и постоянное раздражение, срывы и вечная тоска в глазах, которую не скроет даже злость и агрессия. Наша программа длится три месяца, а наставники наверняка взяты в кабалу на несколько тяжёлых лет вдали от семьи и родных мест. Только я собиралась задать вопрос про семейное положение Билла, как в коридоре раздался звонок. Теперь уж точно пицца. С опозданием на тридцать минут между прочим. — Это пицца! — пояснила я. Доктор и сам догадался, он уже был на ногах и шел в коридор. — Я открою. Очень быстро Доктор Стайлс вернулся и сразу же принялся удалять иголки с моей спины и плеч. Тема с наставником отложена на неопределённый срок, но в повестке дня есть ещё один вопрос — более важный. Закончив процедуру, Доктор поспешил сложить иголки и даже поторопился вернуться к себе. Может, таинственная девушка ждет его на ужин? Мой вопрос мгновенно остановил его на полпути и заставил порывисто развернуться ко мне, сидящей на кровати. — Доктор, зачем вы всё это делаете? Приходите ко мне, затеяли иглоукалывание, поход в бассейн? — на секунду его лицо показалось мне безличным, как пыльное зеркало на чердаке, в которое никто не смотрелся десятилетиями. Мужчина сделал два шага ко мне и заговорил басистым, рокочущим голосом. — Вспомни всё то, что я делал за эти два дня, а потом ответь на вопрос: «Как бы ты поступила, будь ты на моем месте?» Он развернулся и без лишних слов и объяснительных взглядов пошёл прочь. Я вскочила с кровати, догоняя его. — Никогда не поверю, что после того как вы узнали про мое слабое сердце, вы тут же решили поправить мое здоровье! Если вы мой сосед, это ещё не обязывает вас помогать мне! — кричала я, как всегда, в его спину. Доктор резко развернулся и нашёл мои глаза. Он был злым, но не таким, как тогда, когда Сьюзан вывела его из себя. Я не сделала ничего такого, чтобы, во-первых, получать от него медицинские советы и рекомендации и, более того, бесплатные процедуры и, во-вторых, оставаться в неведении относительно мотивов, побуждающих его по несколько раз за день переступать порог моего дома. — Тебе, наверное, удобно видеть в людях только плохие стороны. Удар будет не таким болезненным, когда этот плохой человек предаст тебя или окажется еще хуже, чем ты предполагала. Соглашусь, куда меньшим будет разочарование, ведь внутри себя ты была готова к подобной подлости. Другое дело, когда человек, по твоему мнению злой и коварный, открывается с совершенно новой стороны, светлой и добродетельной. К такому развитию событий нельзя подготовиться, вот и приходится искать тысячи причин, чтобы объяснить его поведение. А причины эти были заложены великим древнегреческим мудрецом несколько веков назад до нашей эры. Доктор стоял уже у двери, когда я нашла силы подойти к нему и заглянуть в глаза. Мне стало стыдно за своё поведение за эти выходные, за умаление профессиональной компетенции Доктора, за наречение его извращенцем. Я хотела пораньше лечь, чтобы подготовиться к раннему подъему в школу, но видимо, не судьба. Анализ всего того, что случилось за выходные и до того, в школе, отнимет несколько часов. Надеюсь, к утру у меня сложится четкое представление: является ли человек, который поднял руку на женщину и не оказал помощь нуждающемуся, благородным и добродетельным. — Завтра в семь я еду в школу. Я бы мог… — даже сейчас он не отворачивается от меня, а душевно предлагает вместе поехать в школу. Я не смогу не видеть в каждом его предложении скрытый умысел, пока не распутаю этот огромный клубок под названием «Доктор Стайлс». — Нет. Спасибо, — наконец я произнесла это слово. — В полвосьмого за мной приедет автобус, уведомление уже пришло на электронный браслет. — Окей. Перед тем как уйти, он сделал тоже, что и англичанин в «Hotel Eurostars Berlin».He flashed me a bright smile