Музыка небесных сфер

Он подошёл к двери, стараясь шуметь как можно тише. Та оказалась не запертой, и Артур, пройдя сквозь небольшую прихожую, оказался в той же зале, в которой больше месяца назад разговаривал с Вивианой. Всё так же пылал камин, бросая на стены отсветы и тени. Окно, не смотря на холодную погоду, оказалось не завешенным, и через него в залу проникал поток свежего воздуха. Перед камином, спиной к Артуру, сидела Вивиана, и её тонкие, сильные пальцы касались струн давно знакомой ему арфы. Музыка не оборвалась, но плавно завершилась. Последние звуки мягко коснулись Артура и растаяли, как тает туман с приходом тёплого солнца. Он резко выдохнул и только сейчас понял, что не дышал с того момента, как пересёк порог дома. — Пришёл всё-таки, — сказала Вивиана, откладывая арфу. Она не поднялась, чтобы поприветствовать его, а указала на место рядом с собой. Артур медленно, словно во сне, подошёл к камину, но усаживаться не спешил. — Эта арфа, — произнёс он неожиданно хриплым голосом. — Раньше она принадлежала Мерлину. — Она и сейчас принадлежит ему, — ответила чародейка. — Садись, нам надо поговорить. Артур вздохнул и опустился на шкуру подле неё. Вивиана, изящно обняв руками колени, смотрела в огонь. Вопреки своей настойчивости она не спешила начать разговор. После холодного леса почувствовать тепло очага было приятно. Артур стянул с себя плащ и протянул замёрзшие руки к огню. Пальцы тут же закололо невидимыми иглами. Некоторое время он просто грелся, наслаждаясь уютом человеческого жилья. В Камелоте никогда не было так спокойно. Он не был домом, скорее, твердыней. Здесь же всегда присутствовало ощущение простого, но удобного жилья. Мерлин строил Яблоневый Сад с любовью, и каждый камень здесь хранил его дух даже спустя столько лет. — Я скучаю по нему, — вдруг произнёс Артур. — Когда я понял, что эта музыка доносится отсюда, то подумал, что он вернулся. Я и забыл, что он учил тебя ещё и этому. — Он учил, — подтвердила Вивиана. — Почему же я раньше не слышал, как ты играешь? Вивиана отвернулась от огня, заглядывая в глаза Артура, и тот почувствовал холод, коснувшийся его спины и плеч. Неожиданно стало не по себе от этого пристального взгляда, словно он столкнулся с бездной и не мог ни отойти от края, ни кинуться в её объятья. — Потому что я оказалась неважным учеником. Арфа никогда не давалась мне так, как ему. Вивиана снова говорила загадками, но на этот раз это не раздражало. Они ступили в область вещей, которые невозможно выразить словами, казавшимися сейчас слишком ограниченными, чтобы вместить в себя необходимый смысл. И слишком прямыми тоже. — Наши с Мерлином души оказались созвучны, и поэтому он смог передать мне своё искусство в той мере, в которой я могла его принять. Но он передал мне больше, чем просто знания. Он передал мне себя. Без искренней и чистой любви это было бы невозможно. Так устроен мир. Артур кивнул, обдумывая её слова, и, наконец, задал вопрос, мучавший его всё это время, прошедшее с их последнего разговора: — В прошлый мой приезд ты сказала, что пришло время нам обоим отпустить его. Скажи, Вивиана, а ты смогла это сделать? Её улыбка снова стала улыбкой Мерлина, но не грустной, не покорной судьбе улыбкой сожаления, а почти лукавой. Словно он в очередной раз задумал что-то до невероятности простое, что впоследствии назовут не иначе, как великим волшебством. Глаза Артура расширились, когда медленно, по капле к нему стало приходить понимание. Вместо ответа Вивиана потянулась к нему, и мягкие, отчего-то пахнущие яблочным вином губы коснулись его губ. Поцелуй оказался лёгким, будто его брали на пробу, страшась то ли горечи, то ли отказа. Артур прикрыл глаза, всем телом ощущая волшебство первого поцелуя, такого желанного, казавшегося почти недостижимым. Вивиана подалась к нему, позволяя притянуть себя ближе, и когда руки Артура легли на её скрытую просторными одеждами талию, чуть выгнулась, демонстрируя гибкость тела. «Как тот лук», - пронеслась в голове Артура самая глупая из всех возможных мыслей. Но не к Вивиане он сейчас был обращён всей невозможной бездной своей любви. — Мерлин, — сорвался с его губ тихий шёпот. Артур почувствовал, как с него стягивают платье. Тихо звякнула сорвавшаяся с головы корона, послышался такой знакомый смешок, и горячие руки прошлись по его напряжённой спине. Артур принялся освобождать Вивиану от одежды, отмечая поцелуями упругие бёдра, подтянутый живот, тонкую девичью талию и, наконец, красивую грудь с тёмными бисеринками сосков. Тонкие пальцы запутались в его волосах, и Вивиана откинула голову назад, отдаваясь во власть страсти партнёра. Он старался быть нежным, понимая всю необычность их положения, но возбуждение не давало ему возможности хоть сколько-нибудь сдерживаться. Артур усадил Вивиану себе на колени, обнимая и целуя везде, докуда мог дотянуться. Он чувствовал её тяжёлое дыхание на своей шее, и едва ли не сходил с ума от тихих стонов, срывающихся с её губ. Резкий вздох, и он почувствовал, как напряглось всё её тело. Волны удовольствия накатывали на него, растворяясь в голосе Вивианы, которая уже не сдерживалась, отдаваясь ему со всей той страстью, которая после стольких лет, наконец, вырвалась на свободу. Артур чувствовал боль от впившихся в его плечи ногтей, и ему казалось, что эта боль – то единственное, что ещё держит его на земле. Перед глазами поплыла комната, окутанная ночной темнотой, и Артур услышал собственный хриплый стон. Волна бездонного счастья накрыла его с головой, поглощая собой его самого, этот дом, возможно, весь мир. Артур не знал. Он просто почувствовал, как вздрогнуло тело Вивианы, как её пальцы ещё сильнее сдавили плечи. По телу разливалась невероятная лёгкость, дыхание становилось спокойнее. В отблесках пламени кожа чародейки казалась бронзовой, и Артур ещё долго водил по ней кончиками пальцев, пытаясь поверить в случившееся.