Музыка небесных сфер

* * * Лук был тугим и гибким, словно тело молодой красавицы. Артур натянул тетиву, прицелился и, остановив дыхание, выпустил стрелу. Послышался свист, и она воткнулась на два пальца правее своей предшественницы. Артур повернулся к мишени поменьше, когда за спиной послышался звук шагов. — Я думал, ты задержишься у Вивианы на весь день. Артур кинул взгляд на подошедшего к нему Бедуира. — Не пришлось, — коротко ответил он, опуская лук. Старые друзья обнялись, и на лице Артура впервые за это утро появился проблеск улыбки. Однако Бедуир нахмурился, критически осматривая своего короля. — Можешь ничего говорить, если не хочешь, — медленно произнёс он. — Но хотя бы покажись двору. О твоём возвращении известно ещё с первых петухов, а сейчас уже полдень. Артур устало вздохнул, признавая правоту друга. После разговора с Вивианой кровь в жилах кипела от избытка чувств — беспокойства, горечи, тоски и, чего уж таить, возмущения и обиды. Показываться на глаза своим соратникам в таком виде в мирное время, да ещё и после возвращения с осмотра северных укреплений, не хотелось. И вот он здесь, на закрытом дворе замка, пускает одну стрелу за другой. Взрослый мужчина, воин, король, прошедший не одной сражение и, как говорят в народе, обладающий немалой мудростью, вёл себя как капризный ребёнок. Мерлин бы посмеялся. Он всегда считал, что от Утера Артуру досталось лишь благородное происхождение. Они медленно двинулись в сторону замка. Бедуир рассказывал о делах, накопившихся за время отсутствия короля, об успехах Мордреда и его братьев и, наконец, о королеве. Артур старался не затрагивать эту тему без необходимости, но и Бедуир был осторожен. Его выразительный взгляд говорил, что на этот раз без разговора не обойтись. Артур только кивнул, давая понять другу, что понял его. Впереди был долгий день и не менее долгий вечер. * * * Гвиневера, как и всегда, была очаровательна. Её вышитое золотом зелёное платье выгодно подчёркивало молочную кожу и нежные черты лица. Пышные, слегка вьющиеся русые волосы украшала корона, но самым прекрасным в Гвиневере были глаза. Яркие, цвета весеннего неба, они с искренней радостью смотрели на Артура, и тот впервые заметил – она действительно соскучилась по нему. Трапезу устроили в малой столовой, где собрались только родственники, находящиеся сейчас в замке, и приближённые короля. В общей сложности собралось человек двадцать. «Маленький пир», - подумал про себя Артур, приветствуя присутствующих. Обыкновенно он предпочитал есть в более скромной компании, собирая большие столы лишь по случаю, и в этом была своя прелесть. Гавейн некоторое время назад отбыл на Острова, Гахерис был в бегах после убийства Моргаузы, и из «оркнейского выводка» присутствовал лишь второй близнец, Агравейн, и самый младший, Гарет. Мордред даже не изображал из себя голодного, просто сидел, размышляя о чём-то своём и потягивая лёгкое вино. Артур не раз поражался, насколько его незаконнорождённый сын похож на него самого, но сейчас, в этой задумчивости на лице, в этой позе, и даже в этих скупых, выверенных, но естественных движениях он походил совсем на другого его родственника. Мордред даже не знал, как выглядит великий чародей, однако, внешним сходством судьба умудрилась пошутить над ними обоими. Есть не хотелось, но отсидеть до конца трапезы было необходимо, чтобы показать – вот он, живой, и даже улыбается, а значит, в королевстве царит мир и спокойствие. Гвиневера расспрашивала его о поездке, о Дунпельдире, о здоровье тамошнего наместника, об Уэльсе. Впрочем, делала она это не слишком навязчиво, и Артур, невероятно благодарный ей, отвечал так, чтобы было слышно всем. Он в который раз убеждался, что Гвиневера оказалась для королевства и для него лучшим выбором. Её красота воспевалась бардами по всей Британии и была, в некотором роде, символом Камелота. Народ любил свою королеву так же сильно, как и короля. Во всяком случае, до недавнего времени всё было именно так. Артур посмотрел на Бедуира. Тот внимательно выслушивал позицию сэра Борса в отношении участившихся столкновений франков с бургундами вблизи границ южной провинции королевства. Тревожные новости приходили с тех берегов уже некоторое время, но пока не несли в себе прямой угрозы. Однако многие из военачальников Артура с нетерпением ждали этих новостей. Не все способны жить в мирное время, и тяжелее других его переживают воины. Бедуир заметил взгляд Артура и слегка улыбнулся ему, видимо тоже вспоминая эту простую мудрость. * * * Весь остальной день Артур провёл, разбирая накопившиеся дела. Стопки пергаментов и табличек, заботливо подготовленных для него предупредительным секретарём, требовали внимания и концентрации не менее, чем стрельба из лука. Оставленный в Камелоте регент, всё тот же Бедуир, вёл дела аккуратно, с присущей ему вдумчивостью, и, вливаясь после каждого своего возвращения в рутину, Артур был благодарен ему за это. К вечеру, когда слуги развели огонь в камине и зажгли свечи, глаза короля слезились от строчек, но внутренний пожар утих, превратившись в угли глухого сожаления и вины. Артур уже был готов сделать перерыв, когда в комнату вошёл Бедуир. Они отослали секретаря и устроились у камина с кувшином вина. — Ты пропустил ужин, — сообщил Бедуир, наполняя чашу лёгким напитком с одуряющим запахом далёкого теперь Яблоневого Сада. — По осени все словно с цепи сорвались. Я рад, что ты у меня есть, и я могу оставить Камелот в надёжных руках. Бедуир кивнул, принимая благодарность. — А я рад, что ты вернулся. Говорить о делах не хотелось. Ночной переход, встреча с Вивианой и бесконечные петиции не оставили Артуру сил, и теперь, сидя в компании старого друга, он просто отдыхал, наслаждаясь вином и тишиной. — Я подумал сегодня, что стоит в следующий раз оставить для тебя заместителя, — сообщил Артур, вертя в пальцах кубок. — Хочешь проверить его? — поинтересовался Бедуир, кидая на друга заинтересованный взгляд. — Я в нём уверен, но мне хотелось бы знать и твоё мнение. Думаешь, Мордред не справится? — Отчего же? — Бедуир пожал плечами. — У него есть все задатки. К тому же, он твой сын, этого не отнять. — Не отнять, — протянул Артур, вспоминая сегодняшний маленький пир. — Знаешь, я только теперь заметил, насколько он мой сын. Бедуир усмехнулся. — Мы все это заметили ещё когда он только появился в Камелоте. — Нет, не внешнее сходство, хоть оно и становится с каждым годом всё поразительнее. Мерлин говорил, что я больше похож на Амброзия, чем на Утера. Я никогда не видел старшего короля, но много времени провёл с его сыном. Друг отхлебнул добрый глоток вина и удивлённо воззрился на Артура. — Чёрт побери, может, ты и прав. Кому, как не тебе, было это заметить. — Надеюсь, что я прав, — кивнул Артур. — Ну, что тут ещё без меня случилось? Бедуир неожиданно погрустнел, не смотря на выпитое вино. Некоторое время он молчал, вероятно, решая, начинать ли неприятный разговор сейчас или отложить его на более подходящее время. Но был вечер, и было яблочное вино, и тепло живого огня наполняло комнату блаженным спокойствием. — Твои отъезды с каждым разом становятся всё тяжелее для неё, — начал Бедуир и снова притих, ожидая реакции на свои слова. Артур посмотрел на друга, предлагая продолжать. Он никогда не отказывался и не откажется от той ответственности, которую взял на себя, храня эту тайну. Тайну, разделённую на троих. — Все эти слухи рано или поздно перерастут во что-то большее, чем разговоры в тавернах, — пояснил Бедуир. — Твоё отсутствие только подогревает их. И в первую очередь они бьют по королеве. Артур налил себе ещё вина и задумчиво пополоскал его в кубке. Впервые за долгие годы они ступили на шаткую почву. Бедуир, могучий воин, самый верный соратник короля и его доверенное лицо в душе всё так же стремился к возвышенным идеалам. Одним богам было известно, чего ему стоило идти за своим сердцем, стремящимся к Гвиневере, вопреки законам чести. Когда-то давно Артур предпочёл дружбу честолюбию и не стал вставать на пути у их любви. Он до сих пор считал это решение верным. — Мирное время не предполагает других развлечений, кроме обсуждения постельных дел, — наконец, сказал он, делая глоток. — Если мирное время затянется, а всё к тому идёт, скандала не избежать. Сам понимаешь, как это портит репутацию, твою в том числе. — Пока это только слухи, опасаться нечего. Но ты прав, они могут подогреть недовольных. Я подумаю, что можно сделать. Бедуир кивнул, но лицо его оставалось хмурым. — Мы оба благодарны тебе за то, что ты делаешь для нас. И оба понимаем, насколько ты рискуешь, отдавая нам так много. Артур положил руку на плечо друга. — Не надо, — остановил он Бедуира. — Ты знаешь, мне не повезло в любви, и я не могу отнимать её у тех, кому досталось от неё больше. Он знал, что в другой вечер этого разговора не было бы, но каждый рано или поздно ощущает нужду озвучить то, что у него внутри. Бедуир благодарно сжал его руку, а потом неожиданно сказал: — Говорят, ты заезжал в Брин Мирддин. Артур слегка прикрыл глаза, невольно отгораживаясь от этих слов. Бедуир, как и Вивиана, знал его слишком хорошо, чтобы от него можно было что-то скрыть. Но если наследница Мерлина обладала волшебством, порой позволяющим ей заглядывать в души, то его старый друг такой способностью не владел. Тогда как…? — Не волнуйся, таких слухов о тебе не водилось, — Бедуир чуть улыбнулся. — А если и были какие пересуды, то они умерли вместе с великим магом ещё тогда, когда мы замуровали пещеру. В другое время он бы посмеялся над собой и над нелепостью ситуации, выпил бы за упокоение души великого чародея и забыл бы о проницательности своего друга. В другое время, когда точно знал бы, что пещера не пустует, и «дух Брин Мирддин» всё так же готовит свои целебные снадобья, а по ночам над холмами льются волшебные звуки арфы. — Я уже сказал, что ты можешь ничего не говорить, — неожиданно мягко произнёс Бедуир. На душе вдруг стало легче. Нет, ни сожаление, ни вина, ни глухая тоска никуда не исчезли, но Артур вдруг улыбнулся, прикрываясь кубком. — Я веду себя как Гвиневера, да? Друг кивнул, и то ли от смущения, то ли от выпитого вина на скулах его заиграл румянец. Они замолкли, думая каждый о своём. Трещали дрова в камине, лёгкий ветерок шевелил пламя свечей. Бедуир вскрыл следующий кувшин и разлил по кубкам ароматное яблочное вино.