Музыка небесных сфер

Дорога пошла в уклон, нырнув под своды небольшой рощицы, окутывающей холм у основания. Копыта коней месили грязь, разведённую недавними дождями, и Артур поднял руку, приказывая своему отряду остановиться. Натянул поводья, поворачивая коня поперёк дороги, и обернулся. — Ждите здесь. Дальше я поеду один. Он знал, что многие про себя вздохнули с облегчением, радуясь возможности не приближаться к загадочной пещере. Половина его отряда состояла из христиан, и некоторые особенно набожные, украдкой даже сотворили охранный знак этой веры, оберегая себя от возможного зла. Звякнула сбруя, конь развернулся, скрывая от оставшихся невольную улыбку своего хозяина. В последние годы Мерлин предпочитал не показываться людям, и среди местных разошлись слухи о таинственных песнях, иногда звучащих над Брин Мирддин. Люди вернули этот холм богу, поверив в смерть его прославленного обитателя, и теперь лишь рассказывали байки да носили подношения к источнику. «Всё возвращается на круги своя», — сказал бы Мерлин, и был бы прав. Память о богах живёт дольше, чем память о людях. Но недаром у великого чародея и его небесного покровителя было одно имя на двоих. Источник встретил его радостным журчанием, и Артур, как и всегда, зачерпнул воды простенькой глиняной кружкой. После путешествия, прошедшего по сырой погоде неожиданно утомительно, свежесть воды оказалась пьянее любого вина. Он привязал коня у небольшой рябины на границе поляны и, раздвигая ветви уже успевших сбросить листву кустов, пробрался в пещеру. Внутри было тихо и прохладно. Как и всегда, чисто выметенный пол, аккуратно сложенный очаг. Только ощущение опустошённости оказалось для Артура новым. По спине пробежал холод, а ладони неожиданно вспотели. — Мерлин! — позвал он, и имя эхом отразилось от высоких сводов. Артур прошёл вглубь пещеры, осматриваясь. Небольшой, добротно сколоченный стол в углу, обычно заваленный склянками, ступками и другими приспособлениями для изготовления снадобий опустел. На выступе рядом колыхалась от лёгкого ветерка забытая тряпица. Простое деревянное ведро для воды и метла примостились в углу, скрытые каменным выступом. Несколько глиняных плошек, заменяющих чародею тарелки, были аккуратно сложены возле очага. Большой сундук, в котором Мерлин по обыкновению держал свои книги, исчез, как исчезли и пучки трав, старый дорожный плащ из грубой шерсти и резной посох, на который в последние годы привык опираться чародей. Дальняя пещера также встретила его пустотой. Артур заглянул в небольшое углубление, расположенное на пути тока воздуха из отверстия в вершине холма. Здесь Мерлин хранил арфу, пряча её от сырости и позволяя ветру перебирать чувствительные струны. Дальше – только легендарный хрустальный грот, чертог видений и пророчеств. «Святая святых», улыбался когда-то Мерлин, показывая Артуру, тогда ещё мальчишке, свою пещеру. В грот он так и не заглянул, и чародей не настаивал. Сейчас же… нет. Артур одёрнул себя. Арфы на месте не оказалось. Мерлина больше не было здесь, и понимание этого накатывало медленно, принося с собой недоумение и… страх. Артур не привык бояться. Он не боялся, когда лез в пещеру за мечом Максена. Не боялся, идя в свою первую битву. Не боялся, когда Мерлин рассказал ему о последствиях ночи, проведённой с Моргаузой. Лишь в тот год, когда чародей исчез, отравленный подлитым в вино ядом, Артур находил утешение в битвах, гоня от себя неприятное чувство потери и потерянности. Он не мог поверить, что рядом больше не будет чародея, друга, советника. Того, кто всегда стоял за спиной и держал руку на его плече. Словно его, Артура, сила имела Мерлина своим истоком. Он подозревал, что отчасти так оно и было. И вот теперь Мерлин исчез снова. Артур знал, что в последнее время чародею всё сложнее было покидать пещеру. Годы забирали своё, но он отказывался от слуг и лишь улыбался всякий раз, когда Артур, беспокоясь, просил его переехать в Камелот. Он вернулся в основную пещеру и приложил ладонь к оставшимся в очаге углям. Те не сохранили для него ни капли былого тепла. — Жди меня! Жди! Я приеду опять. — А что же мне еще остается, как не ждать тебя? Я буду здесь, когда ты приедешь в следующий раз. «Где ты теперь, мой Мерлин?»