Spring day

Утром Чимин проснулся в объятиях альфы с лёгким похмельем. Чонгук слегка похрапывал ему в затылок. Освободившись от крепкой хватки, он двинулся в ванну, где ещё долго рассматривал маленькие синяки и засосы, оставленные вчера ночью пьяным Чоном. Как только Чонгук проснулся, они вместе уселись завтракать, обсуждая шоу, которое шло по телевизору. Когда они уже доели и Чонгук собирался уходить, в дверь позвонили. Удивлённый тем, что кто-то пришёл, Пак двинулся открывать дверь. На пороге стоял Юнги. Вид у него был слегка потрёпанный. Видимо не только Чон вчера пил. - Юнги? - Привет. - Что ты здесь делаешь? - Пришёл поговорить. - Не уверен, что стоит это делать. Мин заметил набольшие синяки на руках Чимина и парочку засосов на шее и оголённых ключицах. Он изменился в лице, пытаясь сдержать злость и ревность. Внезапно за спиной омег появился Чон и показушно приобнял Чимина сзади, целуя в шею и, не сводя взгляд с Юнги, ехидно улыбнулся. - Я вижу ты не скучаешь, - не сдержался Мин. - А что, ебаться с другими можно только тебе? – внезапно спросил Чон. - Чонгук! – Чимин отшатнулся от него. - Поговорим? – спросил Юнги, глядя на Пака. - Давай, - ответил за того Чонгук и, закрыв перед Чимином дверь, вышел на лестничную площадку к Юнги. Мину это явно не понравилось, но он отошёл с Чонгуком подальше от двери, что бы омега не слышал о чём они говорят. - Зачем ты это делаешь, Чонгук? - Что делаю? Забочусь? - Это не забота! – альфа пытался говорить тихо и не кричать. - Ты накосячил Юнги, а я вовремя подставил плечо. - Ты с ним просто играешь. Ты его не любишь! Ты любишь Тэхёна! - Во-первых, Чимин это знает, во-вторых, это моё дело кого я люблю, а кого нет. И не лезь к нам с Чимином. Он мой теперь. - Он не твой! - Юнги, главное, что и не твой теперь! Ты сам виноват. Трахал какого-то левого омегу, а я теперь трахаю твоего бывшего омежку Чиминку. Мин не сдержался и со всей силы прописал Чонгуку по лицу, тот упал и с ошарашенными глазами глядел на разъярённого альфу у которого забрали его омегу. Глаза бешенные, полны злости и ярости. - Я верну себе Чимина! – заявил Юнги. – И буду с удовольствием наблюдать, как ты уходишь из его жизни, - произнёс он удаляясь. - Чонгук! Что случилось? – подбежал к нему Чимин, заметив на лице того ссадину на скуле. - Забей. - О чём вы говорили? - Конечно же о тебе, - не успел Чимин задать новый вопрос, как Чонгук внезапно сказал: - Пошли на кровать, я тебя сейчас ужасно хочу. Его переполняла злость, из-за того что Юнги его ударил и он решил оторваться на самом ценном, что у того есть, Чимине. - Чонгук, ты чего? – он ввёл Чимина за руку в комнату. - Смотри, что у меня ещё с собой есть, - проигнорировав вопрос Чимина, он достал из рюкзака наручники и ошейник. – Вчера решил не доставать, но нельзя же нам их без дела оставить, верно? – не дождавшись ответа, он вовлёк омегу в жаркий и агрессивный поцелуй. Пак немного удивился такому напору, его губы стали алыми, ведь Чонгук со страстью мял их своими, кусал и тут же зализывал укус. Чимин лежал полностью голый, на животе, его руки были пристёгнуты наручниками к кровати, а на шее красовался алый ошейник. Чонгук вылил половину тюбика смазки на Чимина, он размазал её по ногам, талии, животу и, конечно же, по самому желанному для него сейчас месту. Пак сам не ожидал, как быстро возбудился от этого. Руки Чона нежно гладили его, смазка стекала по телу, слегка щекотя и, капая на кровать, наручники и ошейник заводили его, а из-за ожидания что будет дальше он нервничал и сердце билось чаще. Новые ощущения будто порождали новые эмоции, которые застрянут в памяти надолго. Чонгук наслаждался видами, его дико возбуждал мокрый от смазки Чимин, с наручниками красовавшимися на его тонких и хрупких запястьях и ошейник на элегантной шее. Но вместо нежного и страстного наслаждения, он решил быть с Чимином сейчас как можно грубее. Схватив ошейник, он резко дёрнул его на себя, от чего Чимин закашлялся. Не отпуская ошейник, Чон шлёпал ягодицы до тех пор, пока они не стали алыми. - Открой рот, - приказал Чонгук, пододвинувшись к лицу Пака и встав на колени. Омега покорно открыл рот, и горячая плоть резко проникла внутрь. Чон стал с остервенением долбился в рот Чимина. Головка билась о стенку горла, Пак каждый раз давился, кашлял и терпел рвотные позывы. Рот болел, горло щипало, воздуха не хватало, ему казалось, что ещё немного и он задохнётся, а по щекам потекли первые слёзы. Но альфе было наплевать, он не сбавлял ритм и наслаждался тем, как вибрировали стенки горла от кашля и рвотных позывов, а слюна, которая полностью заполонила рот и стекала по шее омеги, возбуждающе чворкала и доставляла незабываемые ощущения. Минуты, как казалось Паку, длились вечно, но в итоге Чонгуку надоело и он быстро переместился с вытраханного горла Чимина на всё ещё влажную от смазки дырочку Чимина. Не медлив и, не подготовив Чимина, он резко вошёл в него. Тот выгнулся в спине и застонал что есть мочи. Чон долбился в него, по щекам омеги снова потекли слёзы. Наручники сильно натёрли запястья, а Чонгук сильно тянул за ошейник, продолжая душить его. Если бы альфа не заметил, как по запястьям Пака стекает кровь, он бы затрахал его до смерти. - Чимин, что случилось? – он тут же снял с него наручники и обнял. Тот тихо всхлипывал лёжа у него на груди. – Прости, я перестарался, дай посмотрю, - он осмотрел ссадины на руках Чимина из которых продолжала течь кровь, - наручники сильно поцарапали руки, прости. - Не будь больше так жесток, пожалуйста, - сквозь всхлипы выдавил тот. - Обещаю, - он чмокнул его в макушку. Чонгуку было ужасно совестно, за то что от злости на Юнги, он так поступил с Чимином, который не в чём не виноват.