***
Фёдора трясло, как в лихорадке, от, едва сдерживаемой, ярости. Зрачки из глаз почти исчезли, а сами радужки пылают лиловым адским пламенем. Демон старался лишний раз не напрягать руки, иначе точно проклянет первого попавшегося ему под руку. Ну или разнесёт к чертям эту уютную кухню, на которой он и находился. — Федя, так злится опасно для тебя, меня и декора комнаты, пожалуйста, успокойся... — устало произносит Ода, увернувшись от стула в свою голову. Собственно говоря, стул летел по чётко заданной траектории и вовсе не в ангела, но тот очень,, удачно,, встал на пути данной мебели и чуть не получил синяк на лоб. — Что случилось за те часы, что я проводил в комнате Коли, стараясь восстановить его организм после того, что он пережил в зеркале? И вообще, ты в последнее время стал слишком эмоционально ко всему относится... Как - то... Раньше ты спокойно реагировал даже на угрозы твоей жизни. — Я слишком долго пробыл в мире смертных... Тут совсем другая энергетика и атмосфера... Невольно начинаешь человеческие эмоции и слабости принимать.... А ещё это омерзительное... Тьфу блять... Чувствую себя беременным... — бурчит Фёдор, нервно барабан пальцами по столешнице. — Хочу сладкого. - Пф... В шкафу на верхней полке есть мармелад... И шоколад вроде тоже, только горький. Так ты из - за этого буянил? — Нет.. Причина моей злобы немного в другом. Мне пришло письмо от Осаму. Меня тошнит от его содержания. — произносит Фёдор, залазя в шкаф и беря шоколад. Недолго думая развернул и начал есть откусывая прямо от целой плитки. Ода, поняв, что продолжения не будет и все придётся узнавать самому, подошёл к столу и взял письмо в чёрном конверте, достал оттуда чёрный лист. Писать на чёрной бумаге красными чернилами обычная демоническая практика ( которую Фёдор, к слову, считал безвкусной тратой бумаги. Ибо демоны людям все равно не пишут письма и т.д, а стращать своих же таким способом тупо, глупо и нелепо. ). Сакуноске пробежал письмо глазами и впал в ступор от увиденного. Потом прочёл ещё раз, чтобы наверняка убедиться в том, что он прочёл. Осознав, что глаза его не обманывают, он уставился на Фёдора полностью шокированный. У него в первое время даже слов не было для разговора и выяснения а какого хрена, ааа... — Твой отец.... Он серьёзно это писал или под какими - то наркотическими веществами, позволь спросить? — спрашивает наконец Сакуноске, помахав листом бумаги, где красным по черному было написано извещение о помоловке Фёдора и демона Асмодея из первого круга Ада. — Твой отец просто одержим идеей найти тебе пару. И в этом маразме он заходит слишком далеко. Он даже не спрашивает твоего согласия как в прошлый раз, не пытается договориться. Он просто ставит перед фактом. Какого черта? — Я не знаю. Возможно и под ними.... Черт возьми, когда он от меня отвянет? Я уже готов тебя к себе в мужья взять, лишь бы он отстал. —.... Не надо... — Ода смущённо кашлянул в кулак. — Анго не одобрит. — А, ну да... Я и забыл, что у тебя уже есть возлюбленный. В очках. Ода ещё раз смущённо кашлянул и, не зная куда себя девать, уставился в окно. Ну да, у него есть пара. А что? В одиночестве сидеть ему что - ли? Ему как бы тоже ласки и любви хочется. Вон демоны спокойно спят с кем хотят, когда хотят и в каких позах хотят.... И нормально. Ода же Анго добивался две тысячи лет. И добился. И все у них хорошо теперь. Правда Сакагучи в последнее время слишком нагружать на работе, так что время провести вместе просто сил нет. Вернулись с работы и сразу спать. Все. Фёдор же, доедая шоколад, мрачно отметил про себя, что все больше и больше хочет удушить своего отца, который впадает в явный маразм. Ему что, так сильно внуков приспичило от единственного сына? Шикарно, а вот сам Достоевский детей не хочет иметь. Он хочет иметь полную власть над Адом и чтобы ему подчинялись миллиарды демонов. Любовь не в его демонической компетенции. Не в его и все тут! Власти хотим, силы хотим. Любви нет! На хрен она нам сдалась?! Любовь - непозволительная роскошь для такого демона как Достоевский. — Что делать как думаешь? — спрашивает наконец Ода. — Мне в Ад соваться ещё рано... Наверное. Ладно. Потом подумаем. Хотя, у меня есть идея, но не знаю сработает ли.... — Феееедяяяяя... — тянет Сакуноске. —В принципе должна... Что? Что тебе не нравится? Одасаку тихо фыркнул, стараясь скрыть как его забавит данная ситуация. Ну да. Обычно уверенный в себе и своих планах демон, а тут сомневаться в правильности своего решения начал. Действительно, что не так? Всё - таки это измерение очень любопытно влияет на демонов. Ангел вообще находил забавным то, что Достоевский начал более ярко выражать свои эмоции и злился сам на себя по этой причине. Так интересно наблюдать за этим всем. Не ясно, куда бы ещё завел парней их диалог, если бы не страдальческий скулеж из комнаты, где был Николай. — Ооо, спящая красавица проснулась. — усмехнулся Фёдор, услышав это все. — Ладно, Ода. Иди - ка к этому горе - охотнику, помогай приходить в себя, а мне надо кое - куда сейчас отойти... — Ты надолго? — Пять минуточек. — Ну идёт. Аккуратней только, ладно? — Да что со мной может случится....***
Первое, что увидел Николай, когда открыл глаза и кое - как сфокусировал зрение это идеально белый потолок, без единой трещинки. Немного пошевелился и офигел от того букета болезненный ощущений, что подарило ему его тело. Болело буквально все. Добивала слабость во всем теле. Вообще, парень ощущал себя самым настоящим живым трупом. Николай, тихо скуля от боли и кряхтя как старичок, медленно сел на кровати, ощущая себя, разбитой вазой, по которой ещё, к тому же, потоптался слон. Он был в довольно смутном состояние, не до конца пришедший в себя. — Ну куда ты, куда? — раздался рядом родной голос его фамильяра. — Лежал бы. Не в лучшем же состоянии... — Шинель... — произносит тихо Гоголь почти умоляющим тоном. Он так соскучился. Так давно не видел свою Шинель, не слышал её голоса и не ощущал тепло ее тела. Фамильяр все понял без слов и пушистым котом приластился к своему хозяину, забравшись к нему на колени, давая себя обнять и уткнуться носом между своих ушек. Гоголь довольно зажмурился. Стало так тепло и хорошо. Сидел бы так вечность и не отпускал бы Шинель от себя. Такая мягкая, теплая, надежная, уютно мурчит. Сейчас их связь как фамильяра и его хозяина ощущалась как никогда. — Как твоё самочувствие? — спрашивает наконец Шинель, послушно насидевшись на коленях парня целых десять минут и убедившись, что тот более менее успокоился. — Как у переваренной картошки. — выдохнул в макушку фамильяра Николай. — Состояние очень муторное. И все болит... — Не удивительно. Тебе сильно досталось... О чем ты вообще думал? — Я... — Гоголь запнулся на некоторое время, думая говорить или нет, потом вздохнул. — Я видел Сигму... — Коля... — начала была Шинель, но её перебили. — Да. Я до сих пор не могу себя простить за это... Извини. Мне не хотелось, чтобы он закончил свою жизнь вот так... — Но сожалениями его обратно не воротишь, ты же знаешь об этом. — покачала головкой Шинель. — К тому же, я думаю, что сам Сигма не хотел бы, чтобы ты винил себя и это мешало бы тебе жить. Но все равно, видения Сигмы не должны заставлять тебя рисковать своей задницей. — Ну само собой.... Кстати... Сколько дней я был в отключке? Гоголю захотелось перевести тему, ибо говорить о Сигме и растравливать себе душу ему не хотелось. Ему сейчас и так нехорошо физически. Страдать ещё и морально такое себе в данной ситуации. — Три дня. — Ого. Много. — Ты ранее и дольше в отключке валялся, так что это ещё нормально. — Да. Действительно. Николай слабо улыбается и поднимает моську, осматриваясь. Судя по лучам солнца освещающих довольно уютную большую комнату и наполняющих её теплотой, сейчас время было ближе к вечернему. В коридоре послышались шаги и в комнату зашёл немного растрепанный Ода с подносом, на котором была еда, приготовленная специально для парня: макарошки с сыром. — Привет. Пришёл в себя? Как ты себя чувствуешь? — с теплотой в голосе спрашивает ангел, ласково прищурив свои лазурные глаза с золотинкой возле зрачка. — Да, есть такое дело. - улыбается в ответ Гоголь, поглаживая Шинель пальцем между ушек. С Одой ему было легко общаться. Ангел был тёплый и простой для общения. — Чувствую себя не очень, но дай мне время и со мной все будет хорошо. — Мне нравится твой оптимизм... Твоё изначальное состояние ужасало, однако я смог исправить твоё положение. Естественно, не без помощи твоего фамильяра. — Заботится об этом оболтусе мой долг. - отозвалась Шинель, вильнув пушистым хвостом. — Без меня он бы совсем пропал. — Да да, куда ж я без тебя, дорогая. — Ну вот... Теперь он подлизывается. Накосячил и теперь подлизывается, посмотрите на него. — Нуууу Шиииинелииичкаааа... — Особенно, на его невинные глаза. Коля, ты в курсе, что на меня это давным давно не действует. Ладно, морковка с тобой.... Ешь лучше. — Морковка то всегда со мной. Шинель просто закатила глаза с видом терпеливого родителя, готового вот вот потерять своё ангельское терпение и дала лапкой подзатыльник парню. Ода сначала не понял, что это за морковка такая потом немного покраснел, когда дошло. А блондин довольный ел макарошки под ворчания своего фамильяра вполне довольный, активный и радостный. Кажется, о боли во всем теле он забыл, оно и неудивительно, потому что еда была вкусной и любимый фамильяр наконец рядышком. " Какой милый фамильяр. Впрочем другого я и не ожидал". Голос демона прозвучал так внезапно в голове Гоголя, что тот подавился макарошками, холодея от осознания того, что МОЖЕТ СЛЫШАТЬ этот чёртов голос. — Коля, все хорошо? — заволновалась Шинель, заметив как побелел Николай. —Что - то болит? Где больно? Коля, не молчи, пожалуйста.. — Всё.... Хорошо.. — выдохнул парень, стараясь не обращать внимания на бубнеж Алама у себя в голове. " Ну да... Все нормально у него... Кому ты пиздишь... Будь у меня такой фамильяр, я бы и не врал бы никогда." — Проснулся наконец... Николай вздрогнул от этого голоса, прозвучавшего уже наяву, а не в его голове, поднимая голову и встречаясь с аметистовыми глазами знакомого демона. Почему-то парень почувствовал себя немного неловко, потому оставил поднос и получше укутался в одеяло вместе со своей Шинелью. От этих глаз вдоль позвоночника пробежались мурашки. — Ты что уже наелся? — фыркает фамильяр. Её немного зажали. Но было тепленько, мягенько так что ладно. — Да, наелся. — отвечает Николай, наблюдая как Достоевский, проскользнув в комнату, подошёл к кровати и присел рядом с ним на мягкий матрас. — Как ты себя чувствуешь? — с участием спрашивает Фёдор, положив узкую бледную ладонь на лоб блондина, проверяя есть ли температура. — Хорошо. Я поел и мне уже лучше. — отозвался Гоголь, прикрыв один глаз. Ему приятно было ощущать руку Фёдора у себя на лбу. — Что ж... Я рад. Прохладная рука скользнула со лба на щеку потом Фёдор и вовсе взъерошил волосы Гоголя, сделав его похожим на взъерошенного воробушка. Ода по тихому вышел из комнаты, чтобы не мешать и ушёл прогуляться по дому. — Эээээй! Ну что ты делаешь?!! Все, теперь расчесывай мне их! — восклицает Гоголь. Он не любил, когда ему путали его длинные золотые волосы. Расчесывать их трудно и долго. — Пхххх испугал. Ну хорошо, как скажешь... Давай сюда свои волосы. — Ммммм.... Николай немного прищурился потом плюхнулся на спину, его волосы жидким золотом разметались по простыне. — Расчесывай таааак. Фёдор удивлённо приподнял одну бровь потом хмыкнул, наколдовал расческу и занялся мягкими локонами длинных волос Гоголя. Касаться их пальцами было сплошное удовольствие. Достоевский даже на время забыл о чем он хотел поговорить с парнем. Демон расчесывал волосы парня, наблюдая за искорками солнечного света, вспыхивающих при каждом движении расчески по ним. Завораживающее зрелище. Вспомнил только через десять минут о чем поговорить хотел. — Слушай, у меня тут возникла одна не очень приятная ситуация... И я был бы рад, если бы ты принял участие в её разрешении. — Мммм? Что случилось? Как мне помочь? —.. Стань моим мужем. Да вот так вот. Кратко чётко лаконично. Гоголь от такого предложения на свою голову подавился воздухом, закашлялся. — Чего чегооооо? — округлил глаза парень, уставившись на Фёдора, так словно тот душевнозаболел. — Всмысле... Аэээ... Что? — Если вкратце, то мой отец хочет от меня свадьбу и т. д. Но его кандидаты меня не устраивают и я решил, что если сам найду себе избранника, то от меня отстанут. — Ты хочешь, чтобы я прикинулся твоим мужем, чтобы от тебя отстал твой отец и не приставал со свадьбой... Я правильно понял? — спрашивает, немного пришедший в себя, Николай. — Именно так. Мне надоело, что он ищет мне пару, когда я в ней не заинтересован. У меня немного другие планы на свою жизнь. Я буду очень рад, если ты мне поможешь. — Нууууууу... Гоголь посмотрел на демона потом в потолок потом снова на демона, что - то обдумывая, вздыхает. С одной стороны он ощущал, что это ему будет дорогого стоить. Однако, с другой - хотел, искренне хотел, помочь Фёдору ибо на сильное пихание в замужество такое себе. — Ладно. Я согласен.