Кошмар его грёз

Ласковое утреннее солнышко светило прямо в лицо, заставляя Фёдора немного щуриться. Демон с удовольствием материализовал свои большие иссиня чёрные крылья, разминая их, делая ими махательные движения. Все-таки под маскировкой они очень сильно затекали и могли даже болеть от этого. Это было все равно, если долго сидеть на одной ноге, она бы со временем занемела и начала болеть. Так же и с крыльями демонов и ангелов. Без долгого использования они затекали. Так что разминать их, иногда хотя бы, очень важно. А то летать потом нельзя будет. На затекших то крыльях хрен полетаешь. Фёдор и полетать успел с утра пораньше. Высоко-высоко в небе. Это такой кайф, когда мощная струя воздуха ударяет в махровые крылья. Демоны в полётах настоящие профи. Однако сейчас брюнет сидел на крыше спокойно и смотрел на уже вставшее солнышко. Достоевскому было интересно, сколько он ещё сможет просидеть на крыше под солнцем в тишине и спокойствии, погруженный в свои мысли о своих делах до того, как проснётся Гоголь от очередного кошмара и придётся идти в дом его успокаивать. Вообще, демона беспокоило, что кошмары парня не проходили, а наоборот, кажется, только усиливались. Конечно, человек сам по себе существо психически довольно хрупкое и нестабильное, по сравнению с теми же ангелами и демонами, но все-таки, если стрессовая ситуация позади, то он более менее приходит в себя, успокаивается, стресс спадает на нет и человек уже вполне стабилен и функционален. Но не Гоголь. Нет. Он продолжал просыпаться от кошмаров и рыдать, говоря какое он чудовище, что убил своего лучшего друга. Конечно, Николай человек, но он не производил впечатления того, который так легко впечатляется всякими ужасами. В конце концов он охотник, а значит психика у него должна быть покрепче, чем у остальных людей. Демонология подразумевает собой более сильную волю и крепкую устойчивую психику, потому что иметь дело с демонами и быть слабым психологически это верное самоубийство. Демоны хитрые и сильные существа. Особенно низшие. Вот им по хитрости вообще нет равных. Они легко могут вызвать такие галлюцинации у людей, что те сами себя убьют на забаву этим тёмным существам, а потом они заберут эти бедные души. "Неужто это все так сильно задело его психологически? Черт, только этого не хватало. Стать няней для смертного. У меня и без этого дел достаточно." Тут демон непроизвольно вспомнил Нелл и вздохнул. Не особо верится, что она мертва. Как не странно, но, вразрез со сложившимся мнением, демоны могут испытывать горечь или быть расстроенными, когда теряют близких, родных, любимых. Да, их любовь и привязанность не такие как у людей или же ангелов. Она лишена особой чувственности, нежности, но демоны собственники и однолюбы. Это точно. За свою половинку они готовы реально порвать. Если та умерла, то будут долго скорбить и никогда не влюбляться в кого-то снова. Этим они, кстати говоря, схожи с ангелами. Достоевский уже собирался уходить к Николаю, потому что по его меркам он уже должен был проснуться, когда вспышка света сзади него заставила демона удивлённо вздрогнуть и задержаться на крыше. На демона подул лёгкий тёплый ветерок. Чистый.... Светлый... Свет. Стоп. В смысле? Ангел? Да ещё и Серафим. Впрочем, Достоевский знал, кого увидит перед собой, так что удивление быстро пропало, только один ангел мог всегда знать, где он. Ведь они напарники. Да, каждый демон должен иметь напарника — ангела, начиная с его совершеннолетия и принцы, и Повелители не исключения из этого правила. У Фёдора напарник — Серафим, ибо он сам высший демон. Они вместе проходят специальную Академию и дальше по обстоятельствам могут разойтись и не взаимодействовать, а могут дружить. А могут вообще влюбиться друг в друга и быть партнёрами, но о любви это не про Фёдора, а вот со своим ангелом он не в плохих отношениях. — Сакуноске, я положительно удивлён тем, что ты соизволил сюда прийти. У Серафимов не очень хорошее самочувствие обычно в мире людей из-за того, что он довольно грешен. — Ад похуже будет. — спокойно отозвался Сакуноске, смотря на демона своими лазурными глазами. В них сиял, кажется, свет всех небес. В аметистовых же глазах Фёдора играли все огни Ада. Шикарный резонанс. — Мне нужно кое-что передать тебе для Осаму. — Кое-что? Извини, я не смогу это ему передать. Случились некоторые события, из-за которых я не смогу вернуться в Ад сейчас. Да и Осаму  очень занят, ему не до каких-либо дел. — Занят? Чем он занят? — приподнял брови Одасаку. — Ухаживанием за Чуей Накахарой. Он упорно пытается его добиться уже которое столетие, — усмехнулся Фёдор, причём так, что сразу ясно, он это не одобряет. Лучше бы Осаму делом занимался, а не беганьем за Чуей. — И не выходит? — Не выходит. — Я так и думал. — Просто Чуя очень привередливый. А Осаму по его меркам недостаточно хорош для него. — Продвижения есть хоть какие-нибудь? — Ну, по крайней мере он перестал обзывать его ,,жалким мусором,, теперь он называет его просто ,,мусор,, — усмехнулся Фёдор. — По моему, это очень даже неплохое продвижение в их отношениях, М? Ода просто покачал головой, немного сжав в своих руках нужные бумаги. Ангел не очень одобрял такие вот довольно токсичные и нездоровые отношения, но что поделать. Всё-таки Дазай демон и Чуя демон. А у демонов в любви, как на войне. Всё сложно запутанно и совсем не гладко. — Это все, ради чего ты сюда прилетел или что-то ещё? — спрашивает Достоевский, поднимаясь с крыши, на которой он так спокойно сидел и думал о своём. Да, ему определённо нравится это место. Тут тихо, спокойно и никто не мешает думать. — Я соболезную твоей утрате... — со вздохом произносит Ода, немного поклонившись Фёдору. — Тяжело терять учителя. Достоевский лишь неопределённо дёрнул плечом. Вот кому, а Оде он точно не хочет показывать свое расстройство. И абсолютно не удивительно, что Серафим в курсе. Они напарники, а значит секретов друг от друга у них нет. — Всё нормально. — Точно? — Да. Моя утрата это моя утрата, Сакуноске, и не тебе точно волноваться из-за нее. — Хорошо, как скажешь, — не стал настаивать Ода. — Я пойду тогда. Приду в более удачное время. Однако у Достоевского на этого ангела были явно свои какие-то планы, судя по тому, как он его рассматривал, немного прищурив свои аметистовые глаза. Да, этот демон явно что-то задумал. И собирается втянуть в это все Оду. — Подожди, — окликнул демон, уже соберающегося уйти, Оду. — А? — Ты ведь светлый, верно? — Я уже которое тысячилетие являюсь Серафимом, но спасибо тебе, что заметил, — отозвался Ода. Фёдор усмехнулся уголком губ. Подкол от ангела он заценил. Ода редко когда позволял себе пошутить вот так вот, но шутил всегда так, что Феде вполне себе нравилось. — Внезапно, но да, заметил. Значит ты сможешь мне помочь в одном деле. — Каком? — удивлённо приподнял брови Сакуноске. Удивление вполне понятно. Фёдор редко просил его о помощи в каких-то своих делах, предпочитая справляться самостоятельно. — Помочь тебе? — Да. Одного человека мучают кошмары из-за произошедшего. Ты, как ангел, больше моего знаешь, что стоит делать в таких случаях. — Сменить обстановку. Дать мозгу и телу отдых от произошедшего. Думаю, лучше всего будет съездить на природу, отдохнуть какое-то время там. – немного подумав, отвечает Ода. — Прекрасно. Значит, я сделал правильный выбор. — Какой? — Хотел свозить его в свой замок, который у меня тут находится. Неплохое место для отдыха. Кстати, Ода, — хлопнул парня по плечу, от чего тот аж вздрогнул, — не хочешь с нами? Отдохнешь заодно тоже. Небось тебя в твоём Раю совсем задергали. — В последний раз, когда ты был ко мне так добр, я потом три месяца из целительского не вылезал. Помнишь, что тогда произошло? — Ну, это была небольшая случайность. — Да уж. Случайность. — скрестил руки на груди Ода. — Ты прекрасно знал, что в этом озере водится древняя банши, но ты все равно меня уговорил на него с тобой слетать. Меня она не убила только потому что я во время заметил рябь на воде в середине озера. — Я тебя проверял. Достойный ли ты меня напарник или нет. Оказалось, что вполне себе ничего. Ода просто вздыхает. Этот Серафим не очень умел отказывать, когда его просили о помощи. Особенно, если это был его напарник. — Ладно. Как скажешь. Я согласен. Но сначала познакомь меня с.... — Да-да... Конечно же. Давай, меняй свою простыню на нормальную одежду. — Это туника... — Мне без особой разницы, простыня простыней. — Бог создал нас совершенными. Нет причин скрывать наше совершенство. — Бог создал нас обнаженными, —усмехнулся Фёдор. — Давай, давай. Ода закатил глаза и сменил свою белую тунику на белую рубашку и белые штаны с золотой цепочкой вместо ремня. Нимб исчез, став полоской серебряного металла, обхватывающей голову. Фёдор осмотрел на ангела, немного поморщил нос, показав, что его образ ему что-то не очень и сменил цвет рубашки парня на чёрный в серую полоску. — Так ты более человечный, а не ходячий кусок света. Пойдём. — Мог бы хотябы на серебряную поменять. Почему именно чёрный? — вздыхает Ода, осматривая себя. — Потому что тебе идёт чёрный цвет, как не странно. Может, ты бракованный ангел какой-то? При создании допустили серьёзную ошибку? — Не очень смешно, Федя.

***

Николай проснулся с привычным резким ударом сердца, замирающего от липкого страха. Резко сел, дрожа и обхватив себя руками, крепко зажмурившись и уткнувшись лбом в свои колени. Как же ему плохо. Острое чувство вины сжигало насквозь, разъедая и без того искалеченную душу парня после того, как он побывал в Аду. Мысли о том, что он мог самолично убить своего лучшего друга, снеся ему голову, сводила с ума, опуская в самые пучины ледяного отчаяния. Николая нужно было постоянно отвлекать от своих мрачных мыслей, иначе парень почти физически чувствовал, как он сходит с ума. Постепенно-постепенно, миллиметр за миллиметром, но крыша сказала ему ,,пока,, и собралась в свое неофициальное путешествие. Шинель была тут, рядышком. Она мурчала и терлась о ноги своего хозяина, согревая того своим теплом. Ей было больно от того, что Коле больно. Фамильяры прекрасно чувствуют состояния своего человека. Или демона. Правда демоны это отдельный случай. Николая от мрачных раздумий и нового подкатывающего приступа рыданий отвлек стук в дверь. — Войдите, — на автомате отозвался Николай, не поднимая головы. В комнату зашёл Фёдор и он был не один. Шинель удивлённо приподнял брови, смотря на стоящего рядом с демоном парня. — Однако.... — Ода Сакуноске. — представился Ода, немного поклонившись. Николай поднял заплаканное личико и его глаза с лёгким, почти детским любопытством посмотрел на ангела. Фёдор с лёгкой усмешкой наблюдал за этим. Ода нравился всем. Этот парень обладал прекрасным обаянием и мог очаровать просто любого. Ну или успокоить. Поэтому Николай рядом с Одой очень быстро успокоился. Оде даже ничего особенного говорить не пришлось. Было достаточно одного его присутствия. Ангелы очень тёплые и рядом с ними мирно и спокойно. Гоголь перестал дрожать и плакать. Даже улыбаться начал. Фёдор облегчённо выдыхает. Он рад, что Гоголю стало полегче. Ода же был рад, что был полезен Фёдору. — Коль, ты же не против, если Ода поедет с нами? — спрашивает через ещё пять минут беспечной болтовни демон. — Что? Нет, конечно же нет... Я буду только за. — Что ж, это прекрасно. Как видишь, Ода, у тебя нет выбора. — Я и не отказывался от этой поездки, Федя. Кто-то же должен следить, чтобы ты снова куда-нибудь не влез. И нормально ел и спал. — Ода... Но Гоголь уже заинтересовался этим интересным фактом о Федоре. Демону оставалось просто терпеливо выдохнуть. Сейчас начнётся. — Не спит и не ест? — Просто Фёдор так занят своими делами, что иногда забывает об обычных потребностях организма. Поэтому он такой тощий. Как скелет в кабинете анатомии. Гоголь рассмеялся а Фёдор просто вздыхает. Дай Отец, Правитель Ада, ему сил и терпения с этими двумя.