Кошмар его грёз

Снежинки красиво кружили в морозном воздухе и падали на землю, образуя белоснежный, блестящий в свете фонарей и луны, слой на абсолютно всем. В том числе и чёрных волосах Достоевского, а также на его полуголом теле. Самое интересное, что Достоевскому, кажется, абсолютно все равно сколько снега на него упало и сколько вообще градусов мороза стоит на улице. С таким же успехом снег мог падать на мраморную статую. Без результата. Даже кожа не покраснела, хотя любой другой на месте демона заполучил бы обморожение. Лишь щеки немного покрылись румянцем, что смотрелось миленько. Коля, смотря на такую морозоустойчивость демона, замерзал ещё сильнее, потому что ну блин... Холодный снег да на голую кожу. Бррррррр! А демону нормально. – Тебе не холодно? – смотря на полуголого демона, спрашивает Гоголь, не вытерпев и начав стряхивать с того тот слой снега, который на него нападал за все то время, что они шли. Достоевский покосился на парня мол,, а по мне видно, что мне холодно что ли?,, сам встряхнулся, избавляясь от остатков снега потом издал смешок и ответил на вопрос. – Нет, мне обычно. В некоторых уголках Ада холоднее будет. Демоны не такие мерзли как люди. – Да куда уж холоднее? – буркнул, немного обидевшийся за,, мерзлю,, Николай. – Поверь мне, есть куда. Там вы точно не выдержите, сразу же превратитесь в ледышку. Мгновенно. – Понял понял. А разве в Аду холодно? – В некоторых местах такая холодина, что кровь стынет и в лёд превращается даже у демонов. Обычно туда отправляют смертные души в качестве наказания за предательство... – ответил Фёдор. – По сравнению с теми температурами тут так... Немного прохладно, не более. Гоголь промолчал, задумчиво уставившись себе под ноги, он честно пытался представить себе ещё больший холод, чем сейчас, получалось не очень. Демон же спокойно продолжил идти, наблюдая за вечерним небом откуда сыпался снег. На ресницах демона появился иней, что окрасило их в белый цвет. Гоголь непроизвольно засмотрелся на эту красоту на лице Достоевского, совсем не смотрел себе под ноги, споткнулся и крайне предсказуемо свалился в снег. Шинель, все это время сидевшая на плече парня в виде птички, успела вспорхнуть, в итоге парень упал один. – Ай! Блин! – недовольно раздалось из сугроба. – Тц... Аккуратнее. Достоевский подал руку и вытянул Николая из сугроба. – Спасибо.– искренне благодарит Гоголь, отряхиваясь от снега. – Умф, ну вот, теперь весь в снегу. А я и так мерз. Теперь ещё холоднее стало. – Мдааааа.. – не особо слушая Николая произносит Фёдор, оглядывая парня с лёгким скептисом. – Мы такими темпами просто вечность будем идти. – Можем пробежаться... – наобум предлагает Николай. – У меня есть идея по лучше... – ухмыльнулся Достоевский, показав свои клыки. Гоголя аж дурное предчувствие насчёт этой идеи кольнуло, недаром же демон внезапно так оживился, заухмылялся аж( стоило проверить остроту этих клыков. Больно кусают, наверное) поэтому он решил уточнить. Так. На всякий случай. – Что за идея? – Да так... Ничего криминального, не бойся. – матерелизовав свои крылья и подхватывая офигевшего, от такого резкого и внезапного поворота событий, парня на руки, произносит демон. – Будет весело, обещаю тебе. Вперёд! И сорвался с места, взмыв в холодный воздух. Достоевский обожал полёты, к тому же, он в той ловушке три чёртовых дня проторчал, крылья все это время были в сложенном виде, затекли безумно, хоть разомнет немного. Кстати говоря, Гоголь оказался очень даже лёгким, словно перышко, таскать такого на руках сплошное удовольствие. – ВАААААААААЙ!!!! – визг Николая был слышен кажется во всем городе. – КУДА?! ВЕРНУЛ ХОЗЯИНА, ПАСКУДА ДЕМОНИЧЕСКАЯ?!!! – вскипела Шинель, оставшись не при делах и рванув следом.

***

Достоевский громко ворвался в жильё Гоголя вместе с морозным воздухом и снежинками через окно кухни, перед этим облетев почти весь город и сделав пару сальто, как же на них визжал Гоголь, и первым делом поставил парня на ноги. Николай немного задеревенело прошёл пару шагов вперёд и бухнулся на колени. Молча. Его всего трясло. Он просто в глубоком шоке. Кто бы знал, но Николай до жути боялся высоты а тут такое.... К тому же, в холод летать такое себе удовольствие, сильно заморозились щёчки и носик, а так же на ресницах и бровях появился иней, губы побелели. Сам же парень просто лишился на время дара речи, он судорожно снимал с себя верхнюю одежду потом обнял себя руками, крепко зажмурившись. Демону же нормально, он морозостойкий, парень закрыл за собой окно щелчком пальцев, убедившись, что Шинель тут и отошёл к шкафчикам, начал рыться в них. Фамильяр влетел на кухню стал кошкой и подбежал к Николаю, утешающе мурлыча и потираясь о блондина тёплым и пушистым тельцем. Он знал как его успокоить. – Пить будешь? Быстро успокоишся и согреешся заодно. – произносит Фёдор, выуживая два бокала и вино. Гоголь, который все ещё не мог говорить, просто кивает головой, пересаживаясь с пола за стол. Дрожь заметно поубавилась да и фамильяр способствовать тому, чтобы парень немного успокоился, а тепло кухни помогло согреться. Из - за этого тепла снежинки на теле и чёрных перьях демона растаяли, по телу теперь текли капельки воды, оставляя мокрые дорожки на бледной коже, а крылья блестели. Завораживающее зрелище. У самого Гоголя все тоже оттаяло, кроме рук, они все ещё были красные от морозного воздуха, но иней с ресниц и бровей уже исчез. Однако, красивый румянец на щечках остался. Как и у демона. Фёдор налил вино в бокалы потом подошёл к Гоголю и протянул тому его бокал. – Вот, держи... Николай невнятно угукнул в ответ, вцепившись в бокал, задеревеневшими, красными пальцами. Фёдор осмотрел все это безобразие, отметил как сильно замёрз блондин и тихо вздыхает, отобрал вино у Николая обратно. Все таки это его вина. – Так дело не пойдёт... Ты слишком сильно замёрз. – на возмущённое мычание со стороны, собравшегося уже пить Николая, произносит Достоевский. – Посиди спокойно минутку и дай тебя согреть. Демон аккуратно берет ручки парня в свои, начиная целовать его холодные пальцы, согревая теплом своих поцелуев. Николай непроизвольно покраснел и зажмурился. Сначала, он ничего не чувствовал, так сильно замёрз, но потом пальцы отогрелись и поцелуи стали наконец ощутимы. Довольно нежные и приятные до мурашек вдоль позвоночника. Гоголь сидел тихо тихо, немного покусывая свои губки. Руки у Коли достаточно чувствительное место. – Отогрелись? – спрашивает Фёдор после пяти минут таких спокойных, размеренных и нежных поцелуев. – Вижу, что отогрелись. Вот и замечательно. Достоевский спокойно отпустил парня и взялся за свое вино с невозмутимым выражением лица, словно ничего и не было. Он умел сохранять свое хладнокровие в любом случае. Николай сидел в немом ступоре пару минут потом, молча, взял бокал вина выпил его залпом и налил себе ещё. Демон усмехнулся, понимая, что сегодня он этого блондина довёл, чисто случайно. Достоевский честно не хотел, так само получилось. – Хорошо хорошо, я больше так не буду. .. – произносит, когда Коля дул уже четвёртый бокал по счету, скоро должен был пятый пойти. – Хватит напиваться. Вон, даже твой фамильяр исчез. Спрятался от тебя, такого алкаша. – Мне мало... – мило наморщил носик уже пьяный Николай. – Не порть себя алкоголем. Тебе не идёт. – У меня есть причина и довольно везкая. – Николай икнул и тыкнул в демона пальцем. – Это ты. – Мне извиниться что ли перед тобой? –Хехе.. Достаточно того, чтобы ты дал мне спокойно выпить. Достоевский недовольно поморщился, глядя на эту картину отставил свой бокал на стол со стуком(один единственный за все время и то только половину выпил) подошёл к блондину, отобрал его бокал, заглядывая в его светлые глазки. – Всё, хватит, я сказал. – Верниииииии.... – тянет Гоголь, потянувшись за своим полудопитым бокалом с алкоголем. – Нет. Николай поднялся со своего стула. Теперь он был ростом с демона и даже немного выше. Завязалась неравная борьба за бокал и как итог Николай неловко оступился и свалился на Достоевского, утянув того с собой на пол, бокал выпал из руки Фёдора и, упав на пол, разбился, со звоном на тысячу осколков, разлив все вино по полу, рядом с этой лужей и осколками рухнул Достоевский, а на него Николай. – Доигрались... – произносит брюнет, ощущая как колотится сердце Гоголя. Вообще, чувствовать на себе его тёплое тело оказалось на самом деле очень приятно. – Какой ты все таки ребёнок. А ещё взрослый охотник на демонов. – Я не ребенок! – обиженно профырчали в шею Достоевского в ответ. Николай лежал на Достоевского уткнувшись носом в его шею и даже не пытался как - то приподняться. Ему нравилось просто лежать на нем. Фёдор тёплый, мягенький. К тому же, блондин не трезв, не особенно себя контролирует. – Правда? А ведёшь себя как последний ребёнок. – Я не ребенок!!! – уже сердито и нахохлись, как недовольные воробушки, вызвав смешок у брюнета. – Допустим, и где же доказательства того, что ты взрослый человек, а не ребёнок? Я их что - то не вижу. Без доказательств не поверю тебе, даже не проси. То - ли потому что алкоголь действовал, стирая все дозволенные рамки, то-ли потому что демон был очень красив, а его губы отдельный вид искусства, к тому же его запах просто вносил голову, здравого смысла и так мало оставалось, а тут ещё и такой запах. Потому Николай вместо ответа просто наклоняется и целует Достоевского в засос. Горячо и очень страстно, немного пробравшись тёплыми ладонями тому в штаны. Фёдор аж офигел от такой неожиданности. – Так поступил бы ребёнок? – спрашивает довольный блондин после поцелуя. – Мммм.... Фёдор немного облизнул губы, ощущая сладкий привкус на них. Мандарины. Почему - то, но вкус был мандариновый. Ещё и вино чувствовалось. – Нуууууу? – Нет. Ребёнок так бы не поступил.... – усмехнулся Достоевский. – А вот сексуально озабоченный подросток в период полового созревания думаю да. Вынул руки из моих штанов. – Не-а, мне интересно откуда у демонов растёт хвост! – воскликнул парень, сияя глазами. Кого-то очень не вовремя потянуло на расширение кругозора. Демон обречённо вздыхает и вынул руки парня из своих штанов, потому что он долапается же. Хвостик демонов достаточно чувствительная часть их тела и абы кому их лапать ни один уважающий себя демон не даст. – Я обещаю, что расскажу тебе об этом потом. Покажу и расскажу, а сейчас тебе лучше лечь спать. Ты выпил. И, кажется, для тебя это достаточно много. – Всего четыре бокала. Это не так - то уж и много. Некоторые бутылками пьют. – Для тебя это явно много. Устойчивости к алкоголю никакой совсем. – Если бы не было вовсе никакой, то я бы вырубился после первого же бокала. – резонно возразил блондин.– И ты так и не показал мне откуда растёт твой хвост! – Завтра покажу. Ложись спать. – Нет! – Мне тебя насильно укладывать что - ли? – Просто покажи хвостик и я пойду спать сам. Честно честно честно честно. Ну покажииииии! – Это твоё желание? – Дааааааааааааа! – был немедленно ответ. Кажется кое - кто не понял, что только что просто так прое... Кхм. Минус желание, короче говоря. Эх Коля Коля. – Тогда слезь с меня, чтобы я поднялся и показал тебе все. И у тебя осталось два желания в таком случае. – Угусь... Гоголь послушно поднялся с Фёдора и сел на полу, скрестив ножки, внимательно смотря на Достоевского немного наклонив голову на бок. От такого любопытного и пытливого взгляда кто угодно бы смутился. Фёдор вздыхает, поднимается следом, потом повернулся к парню спиной, чуть чуть, самую малость, приспустив штаны, чтобы было видно откуда растёт его хвостик, который нервно вилял из стороны в сторону. – Ого! Я думал хвосты у демонов растут прям из задницы! Фёдор аж воздухом подавился от такого заявления. Нет, анатомия демонов и людей конечно же различается, за счёт того, что у демонов есть крылья и хвост, потому строение позвоночника немного другое, но не настолько же другое. – Нет, они растут повыше, примерно, предпоследний позвонок. – Да, я вижуууууу.... – тянет Гоголь, немного шкодливо улыбаясь и тёплыми ладошками поймал мягкую кисточку хвостика Фёдора. – Мягенькааяяя! – Ухмф! – по телу демона аж мурашки пробежались от такого резкого действия со стороны Николая. – Отпусти мой хвост. – Минуточка. Достоевский обречённо вздыхает. Боже. Все смертные когда напьются забывают, что такое манеры, правила поведения и прочее прочее? Самые страшные создания на земле это не демоны, это пьяные смертные. И демона переплюнуть в некоторых случаях им как два пальца об асфальт. Отобрать алкоголь у них надо, мир целее будет. – Всё. Отпускай. – Ладно ладно. Коля отпускает хвостик Достоевского потом зевнул, прикрыв рот ладонью. Его резко в сон потянуло. Такое у него случается после того как он выпьет. Сначала резкий прилив энергии после хотим спать. Фёдор подтянул штаны, потянулся, берет парня на руки, как принцессу и несёт того в кровать. – Хеееееееей!!! Я сам могу идти! – болтает ножками Гоголь. – Пусти! – Кто тебя знает. Вдруг ты не дойдёшь. – Я сам себя знаю. Достоевский промолчал на это уверенное заявление со стороны парня просто отнёс блондина в кровать, уложил его, сам навис сверху, заглядывая в красивые глазки парня, распускает тому волосы из его косички. Теперь Николай смахивает на милую пусть и пьяненькую девушку. – Спи... – шепнул в самые губки Николая Достоевский. Затем последовал очень нежный поцелуй, который реально выносил голову, а тело заставлял гореть не только от количества выпитого. Николай тихо мычал сквозь поцелуй, немного царапая спину демона ноготками, что будоражит и обхватив торс демона ногами. Ему очень нравилось как целуется Достоевский, просто отпускать того от себя не хотелось. Достоевский в свою очередь запустил пальцы в длинные, шелковистые волосы парня потом плавно прошёлся по талии на бедра. Прекратить пришлось когда закончился воздух. – Теперь согрелся? – Д.. Да. Согрелся было очень очень тепло... – Замечательно. Я рад, что ты теперь не мерзнешь. Что ж теперь спать. Сладких снов. Демон касается лба парня пальцем, мгновенно усыпляя его. Гоголь расслабляется отпуская брюнета. Сам же Фёдор выбрался из кровати, окинул задумчивым взглядом полутемную комнату. Его взгляд зацепился за лист бумаги на столе и ручку. Достоевский подумал, усмехнулся каким - то своим мыслям, подошёл к столу и, прям стоя, начал что - то писать. И ничего удивительного в том, что когда первые лучи солнца проникли в комнату Николая, то Фёдора там давным давно не было.