Кошмар его грёз

– Знаешь, чем мне не нравится это задание? – спрашивает, сидящая в виде синички на плече Николая, Шинель. – Чем же? – беспечно улыбаясь, спрашивает Николай. Оба стояли перед довольно мрачным зданием городского морга. Был поздний вечер, тёмный кирпич подсвечивал лишь свет уличных фонарей и луна, что придавали моргу какую - то особую жутковатость. У этого здания довольно интересная история его основания, уходящая далеко далеко аж в прошлый век. Что там только не находилось. И больница, и крематорий( чисто только крематорий. Тела сюда привозили и сжигали), и лечебница для душевнобольных. Под конец это здание стало моргом - последним пристанищем для тел умерших людей и тут как и следовало ожидать начала творится какая-то бесовщина, которая пугала до икоты всех, даже самых бывалых, сотрудников морга. Вот и попросили Колю разобраться с этим делом. А то, то трубу прорвёт, то трупы внезапно встанут все разом, доводя до инфаркта сотрудников и практикантов, то ещё что - нибудь в таком духе демоническом. С того момента как ушёл Достоевский прошло несколько месяцев и на дворе стояла зима, мороз, метель. Если долго стоишь на месте, то тебя заметает и ты можешь замёрзнуть насмерть. Гоголь любил зиму, потому что именно зимой празднуется Рождество - его самый любимый праздник. Собственно, до самого Рождества оставалась неделя другая. Николай уже представлял как хорошо отдохнёт в Рождественские каникулы, хотя его могут дёрнуть, но, обычно, он именно что отдыхал. Хотя сейчас, мороз кусает за щеки и нос, заметает, стоящего перед моргом, Николая вместе с его фамильяром снегом. – Тем, что нам надо идти в морг. – вполне ожидаемо ответила Шинель. – Это жуткое место. – Ну, нам по работе положено ходить иногда в такие места, Шинель, ты же прекрасно это знаешь и без меня. Так что, не ворчи. К тому же, мы порой и в места по хуже совались. Неужто, ты забыла? – улыбается Николай. – Мне кажется, что это все равно какой - то перебор. Ещё и на ночь глядя нас вызвали сюда. Неужели не могли до утра подождать? – Пх, как будто мы в первый раз ходим куда - то в опасное место, рискуя лишиться и души, и тела, и сердца. Не маленький ребёнок - справлюсь. – решительно отвечает Николай, подходя к входной двери. – Ладно, будет по твоему, но если что, я тебя предупреждала. – Конечно конечно. Если что, то всегда я буду виноват. – улыбается Гоголь. – Входи уже. Я промерзла до костей. – Говорил же тебе, что надо становится кем - то более пушистым. Больше меха, больше тепла, а чем больше тепла, тем тебе теплее будет. – Коля...– раздражённо шикнул в ответ фамильяр. Он мог становится только теми животными, которые более менее подходили под характер его хозяина. – Молчу молчу... – во избежании ссоры, тут же сказал парень, входя внутрь. – Ого... Это здание внутри больше, чем мне казалось с улицы. Просто потрясающе. Правда, мрачновато все равно на мой взгляд. Изнутри мрачное здание смотрелось куда веселее и больше, однако во всем этом была своя особая жуть. Хотя бы, потому что углы не освещались светом ламп и там собралась вся темнота. Сами стены под и потолок были из чёрного мрамора. Николай с лёгким любопытством осматривался, стряхивая с себя снег. Он конечно не в первый раз видел подобную красоту, но каждый раз восхищался и удивлялся как ребёнок, словно в первые. – Перспектива... И не стоит удивляться мрачности. Это все таки морг как никак. Тут особой красочности не дождёшься...–фыркает Шинель. – Так, где там, говоришь, нечисть должна была засесть? Быстрее закончим, быстрее вернёмся домой к теплому камину и какао. В такую холодрыгу у меня нет абсолютно никакого желания работать. –Хахаха.. Понял понял тебя. Подсобка... Мне сказали, что оно в подсобке.– ответил Гоголь, улыбаясь и направляясь вперёд, уже выученным движением готовя кинжал. – Мне самому не очень хотелось идти в такую холодень... Я рук не чувствую почти и пальцев на ногах, представляешь, Шинель. – Вот я и говорю, нужно быстрее все сделать и уйти домой со спокойной совестью и отдыхать. И греться. – Да да.. Обязательно. Нужное помещение соседствовало на нижних этажах с подвалом. Мрачно, жутко и не очень уютно. К тому же, там не было отопления и было довольно холодно. Однако, Николаю не привыкать к подобным вещам как охотнику, он и в подвалы лазил, если надо, так что спокойно шёл вперёд. Из - за двери подсобки слышался голос, который невнятно матерился на латыни. Конструкции были очень сложными. И голос, кстати говоря, Николаю очень очень знаком оказался что того удивило. Прислушался повнимательнее, чтобы убедиться. Нет, не показалось. " Да быть такого не может" Блондин удивлённо моргнул, открыл дверь и просто замер как вкопанный от увиденной в подсобке картины. Даже кинжал свой со звоном уронил на пол. – Ну что там? – спрашивает нетерпеливая Шинель. – Что ты застыл, словно..... О Боже, снова ты... – Я тоже рад вас видеть, хотя нет... Не рад. Совсем. Только вас мне для полного счастья не хватало. – мрачно произносит Достоевский, сидя, скрестив ноги в пентаграмме - печати на полу. Демон в одних чёрных штанах, полуголый. Было прекрасно видно его худощавое, не лишенное изящества, тело с бледной бледной кожей. – Ваши некроманты с алкогольной зависимостью просто страх и ужас для всего Ада. Спокойно принять ванну нельзя уже. Я только только собрался в неё залезть как тут, вот вам, пожалуйста... Таким дебилами вообще нельзя давать доступ к магическим книгам и что там у вас ещё имеется. Демон очень недоволен это видно по его лиловой ауре и суженным зрачкам, а ещё по хорошо различимому рычанию в голосе при разговоре. Даже, обычно сдержанного и спокойного, Достоевского это все вывело из обыденного душевного равновесия. Он злился. Только вот, Николая что - то он не пугал. Наоборот. Видя как бесится демон, который не в силах выбраться из печати, Николаю стало очень смешно, несмотря на то, что его и в таком состоянии вполне покалечить могут. – Т Тоесть ты хочешь сказать.... Гоголь не договорил. Парень не выдержал всей комичности этой ситуации и громко расхохотался, сползая по косяку двери на пол в приступе несдерживаемого хохота. Шинель спрыгнула на пол, став кошкой. Ей тоже было смешно, но она благоразумно предпочла не показывать своих эмоций, видя, что демон злится. Самого сильного демона после Правителя Ада загнали в ловушку смертные некроманты, причём, он не может из неё выбраться самостоятельно. – Да хватит ржать - то уже! – П.. П прости просто... Ахахахаххаа! Николай все никак не мог угомониться. – Я СКАЗАЛ ХВАТИТ!!! По стене сбоку аж трещина пошла так демон взъярился. Ему то было не смешно. Его отец прибьет, если он не сделает то, что ему нужно сделать. Правда, горло теперь болит. Николаю зато этот рык отбил всякое желание смеяться. Он нервно сглотнул, посмотрев на бедную стену потом вздохнул, собрался наконец, поднялся на ноги и подошёл поближе, внимательно осмотрев ловушку со всех сторон и обойдя её по кругу, что - то подмечая про себя немного щурясь. Фёдор, молча, за ним наблюдал. – Так... У меня есть одна идея... – говорит наконец блондин, при щёлкнув пальцами. – Какая же? – хмуро спрашивает Достоевский, нервно виляя хвостом. Ему хотелось обратно в Ад и как можно скорее, потому что у него дела. – Выкладывай уже. – Ты мне доверяешь? – Не то чтобы доверяю, но... Что ты задумал? Скажи для начала. – Одну вещь, которая по определению вполне сможет сработать, правда, тебе придётся мне довериться. Николай наклоняет голову на бок и немного шкодливо улыбается, смотря на демона. Достоевскому даже непроизвольно показалось, что они поменялись местами, потому что в глазах парня зажёгся странный огонёк. Его можно было назвать даже демоническим в полутьме подсобки. – А у меня есть выбор? – Нееееееееееет – довольно протянул блондин. – Ррр.. Ладно. Хрен с тобой, золотая рыбка. Доверяю. – шикнул в ответ Достоевский. Николай кивает сам себе потом проходит мимо демона к дальней стене, где находился хозяйственный инвентарь в том числе и швабры. Парень берет одну и возвращается к демону, который настороженно наблюдает за парнем. – Швабра? Ты серьёзно, бля? – Серьёзнее некуда. – отвечает Николай, положив швабру на пол так, чтобы она словно мостик проходила через все иероглифы на печати на полу и нарушала её границы. – Вперёд. Достоевский уставился на швабру, явно не понимая, что именно от него требуется. Потом осознал и аж скривился пренебрежительно. – Ты убить меня решил, да? Я ведь угадал? Точно убить меня решил. – Я и говорю, что ты должен мне довериться. Чисто с теоретической точки зрения должно получиться. Швабра нарушила грани печати, а значит и целость магии. Значит, по ней, как по мосту, можно пройти. – Только с теории значит, да? – Ну, извини. У меня не такой уровень, чтобы магический все это с тебя снять...– потёр шею блондин, смотря в сторону. – Нет, ну конечно я тоже могу сейчас напиться и... – Не надо! Мне хватило уже пьяных смертных на тысячу лет вперёд! Достоевский ещё немного помедлил потом поднялся с пола отряхнулся и по швабре пошёл наружу из печати. Парень был напряжен, потому что мало ли как мог закончиться этот рейд, все таки печать то мощная и в дурном случае при попытке выбраться Достоевского просто сожжет до тла, один пепел останется от ранее красивого и сильного демона, однако, что удивительно, но все сработало как надо, демон смог свободно выбраться из осточертевшей ему ловушки. Достоевский дошёл до конца швабры и сошёл с неё на пол, раскрыв крылья полностью, чтобы размять ибо затекли. Большие, прекрасные, иссиня чёрные крылья, некоторые перышки на концах крыльев были серебристыми, под цвет стали, ими легко перерезать глотку, потому что они, в отличии от других, мягких перьев, твёрдые. – Не думал, что когда - либо это скажу смертному, но спасибо... Так и быть, с меня три желания. Но только три, на большее даже не рассчитывай. И да, делай более менее исполнимые. А то начнётся. Такое некоторые загадывают, перья аж дыбом встают от подобных желаний. – Три желания? – округлил глаза Гоголь. Что что, но он такого точно от этого демона не ожидал. – Целых три желания?! – Три желания?! – так же офигела, все это время тихо сидевшая и молчащая, в сторонке Шинель. – Да да... Три желания. В благодарность. Аж самому тошно, какой я добрый сегодня. – фыркает с этого удивления Достоевский. – Пользуйтесь, пока есть возможность, не каждый день демон соглашается стать джинном для простого смертного. Николай переглянулся со своим фамильяром. – Хорошо. Как скажешь. Пойдём со мной. – протянул руку парню Николай с радостной детской улыбкой. – Это желание или просьба? – решил уточнить на всякий случай Достоевский. – Просьба. Желание другое будет попозже, когда домой тебя к себе приведу, тогда загадывать и буду. Достоевский скептически посмотрел на сияющего Николая с довольным выражением лица мол,, ты издеваешься надо мной, да? Наверняка ты издеваешься, знаю я вас, смертный,, но возражать не стал. Молча взял тёплую ладошку парня в свою, холодную, как лёд и послушно пошёл за парнем следом. От отца ему точно влетит, однако, возможно, это все того и стоит.