холодные течения

Шерил сидела на переднем сидении, побледневшими пальцами стискивая ремень безопасности, и проклинала свою чрезмерную болтливость. — Куда мы едем? Туман размазывал контуры мира, и Шерил казалось, что они незаметно пересекли границу невозврата, после которой только мрак и холод. Джагхед молчал, мрачно хмурясь и впиваясь руками в руль, а Шерил чувствовала, как последний пары алкоголя стремительно улетучились. — Неужели ты никогда не хотела с этим покончить? С вашими отношениями? — Ты обещал не поднимать эту тему, — напомнила Шерил. Они в очередной раз напивались в номере Джагхеда — прошёл почти месяц с той ночи, которая должна была стать самой унизительной, но вдруг обернулась спасением для её, казалось, погибшей души. — И что ты называешь отношениями? Между нами с Ником нет ничего, кроме обязательств, прописанных в брачном договоре. Ощущая, как внутри всё переворачивается, когда Джагхед слишком круто входит в поворот, Шерил вспоминала, какой свободной себя чувствовала в том номере отеля и как сильно обманулась возникшей между ними доверительностью. Джагхед старался не налегать на крепкое, но Шерил была избалована парализующим боль дурманом крепких напитков, поэтому у него всегда был виски, чистый, который она не собиралась разбавлять даже льдом. В такие моменты, сидя в его кресле, методично истощая его запасы алкоголя, наблюдая, как он сидит на полу, то хмурится, то усмехается, Шерил совсем ненадолго воображала себя женой мафиози, опасного для других, но любящего для неё. Нелепая фантазия не выходила из головы, но Шерил её контролировала, позволяя себе забыться не больше, чем на две минуты. Она так сосредоточилась на том, чтобы Джагхед даже не заподозрил о чувствах к нему, бродящих в её груди, что забыла отсеивать и прочие мысли, которые должны были остаться сокровенными и никому не доступными, как самый постыдный и тяжёлый секрет. — Джагхед, ты меня пугаешь, — уже твёрже проговорила Шерил, собирая в кулак всю свою силу, которая так невовремя истончилась. — Куда ты меня везёшь? — Пугаю? — вдруг отозвался Джагхед с незнакомой для девушки угрожающей интонацией. — Чего ты боишься? Что мы разобьёмся? Ты разве не этого хотела? Шерил шумно выдохнула, представляя разбитую вхлам машину и их тела, неестественно согнутые, истекающие кровью. К горлу подкатила тошнота, и девушка постаралась успокоиться глубокими вдохами и выдохами. — Прошу, останови машину, и мы поговорим… — Не о чем разговаривать, Шерил, я не собираюсь это обсуждать! До самой парковки она и не понимала, что происходит, одурманенная виски и непонятным угрюмым спокойствием Джагхеда. Он вытащил её из номера, вызвал лифт, и уже в машине Шерил поняла, что всё серьёзно, что только что она оказалась в потенциальном орудии её убийства. И вот уже фраза «я всё чаще думаю о самоубийстве» показалась не такой разумной. Шерил нисколько не врала, она за прошедший месяц отучилась врать, это её и подвело. Джагхед читал её, но ему требовался построчный перевод, ведь в этот раз он непременно хотел понять весь смысл, без остатка. Но, видимо, он пропустил предупреждения, напечатанные на форзаце — не влезай, здесь больно. Они въехали на какой-то мост с деревянным покрытием таким же старым, как этот город. Шерил не знала, что здесь есть такие места, но они давно покинули цивилизацию — здесь был мрак, хаос и привкус ледяной воды, бушующей у них под ногами. — Выходи, — резко бросил Джагхед, первым вылезая из машины. Шерил ничего не оставалось, как последовать за ним, хотя в сырости и прохладе её наряд был лёгким, недостаточным, чтобы прикрыть от холодного взгляда Джагхеда. По мнению Шерил, мост был слишком хлипким даже для того, чтобы по нему ходили, не то что парковали иномарки. Аварийное состояние и общая атмосфера навевали не самые радужные мысли, и градус опасности повысил яростный голос Джагхеда: — Прыгай. Шерил показалось, что ей ударили под дых, выбив из лёгких весь воздух. Ледяной воздух пронизывал до костей, а фигура Джагхеда вызывала инстинктивный страх, как перед опасным хищником. — Что? — шёпотом переспросила Шерил, неуверенная, что её мог услышать кто-то, кроме ветра. — Прыгай, — повторил он. — Это такая шутка? — переспросила она, пытаясь всем видом показать, что ей не смешно, что она зла на такую сумасбродную выходку, но на деле выглядя как побитая шавка, выброшенная на обочину. — Джонс, ты не в себе. — Ты же этого хотела, да? Покончить с собой. Так прыгай! Слабо? Шерил не прощала вызовы, брошенные в воздух, нависшие над ней немым укором, насмехающимся и ядовитым. Адреналин в крови зашкаливал — даже не приближаясь к самому краю, Шерил чувствовала дуновение водного потока на груди, как он проникает внутрь, заливается через горло, разрывая изнутри силой и безумием. Она и не подозревала, что неудачная попытка на озере Свитуотер так свежа в её памяти, но прямо сейчас ощущала, как парализующие своим холодом воды омывали её бездушное тело. Трясущимися руками, не отводя злого, даже отчаянного взгляда от Джагхеда, Шерил сняла туфли, оставшись перед ним босиком, ощущая себя почти нагой. Джонс был непроницаем, казалось, он отключился от реальности до выполнения команды. Шерил же без лишних слов сделала несколько шагов к пропасти, вдруг очутившись так близко к концу, как никогда прежде. Слёзы нещадным огнём жгли глаза, воздух неровными толчками пробивался в тело, стараясь преодолеть спазмы, сжимавшие грудь девушки. Она задыхалась, хотя всё ещё была на самом краю. Шерил хотелось что-то сказать, что-то колкое и яркое, достойное конца Шерил Блоссом, но все мысли выветрились, остался страх, была боль, было отчаяние, сотрясавшее тело. Шерил казалось, что она уже летит, и в одно паническое мгновение страх обратился жаждой свободы — той самой, о которой она даже не помышляла. Раскинув руки, словно птица — крылья, Шерил сделала крошечный шаг вперёд — и увидела поток, способный раздробить её тело, как фарфоровую статуэтку, такую же холодную и пустую, как и она сама. Рыдания так и не вырвались наружу, застыли где-то на уровне диафрагмы, и Шерил готовилась бессловесно кануть в пропасть — без надежды, что кто-то когда-то будет о ней сожалеть. Когда сильные руки сжали её, частично парализуя и удерживая на самом краю, крик всё-таки сорвался с губ Шерил. Она вцепилась ногтями в плечи Джагхеда, словно стремясь снять с него кожу, причинить хотя бы каплю той боли, что она пережила. Шерил ощущала спиной его вздымающуюся грудь, колышущую её, словно на бушующих волнах, утопала в стальной хватке и балансировала между жизнью и смертью, слыша, как холодные течения манят её домой. — Отпусти! Отпусти меня! — выкрикнула она изо всех оставшихся сил, подаваясь вперёд, но Джагхед резко снова прижал её к себе, причиняя физическую боль и стискивая ещё сильнее, словно стремясь выдавить из неё малейшую мысль о прыжке. — Нет! Нет, — почти прорычал он Шерил на ухо, находясь так близко, что девушка чувствовала его целиком, каждый его вздох, каждое биение его сердца. — Хочешь прыгнуть? Хочешь? — Да! — Тогда забирай меня с собой! И он сделал быстрый шаг вперёд. Шерил взвизгнула от неожиданности — на мгновение её ноги потеряли опору, зависнув над пропастью, но тут же кончиками пальцев нащупали узкую кромку, которая отделяла их от падения. Страх пронзил тело острой стрелой, насквозь, от затылка до пяток, заставляя скулить от предчувствия конца. — Ты псих! — Шерил тяжело дышала — острая боль пульсировала в гортани, в груди, спускалась ниже, парализуя волю, отдавая на растерзание эмоциям. Она практически повисла на руках Джагхеда, стараясь не смотреть вниз. — Что ты творишь?! — Ты мне скажи, чего ты хочешь? — прогремел его голос, теперь заглушавший весь мир с его предсмертной канонадой. — Шерил, чего ты хочешь?! — Хватит! Хватит! Перестань! Я не хочу прыгать! Джагхед качнулся, и Шерил подавилась воздухом, глядя, как гибель стремительно сокращает дистанцию, но это был всего лишь морок. Мгновение — и Джагхед оттащил её от края, не отпуская, стискивая в сильных объятиях, только благодаря которым Шерил ещё держалась на ногах. Её словно контузило — она ничего не видела, ничего не слышала, только ощущала Джагхеда, его горячее прикосновение, которое для её ледяной оболочки было мучительнее прикосновения холода. — Отпусти… Отпусти! — Опомнившись, Шерил вырвалась из объятий и тут же покачнулась, понимая, что собственное тело в данный момент не было способно выдержать ещё одну эмоциональную встряску. Джагхед не позволил ей упасть, следом опускаясь на колени, но девушка не прекратила сопротивляться. — Псих! Идиот! Ненавижу тебя! Слышишь? Ненавижу! Шерил колотила его по рукам, по груди, уже практически лёжа на его коленях, но не могла остановиться. Захлёбываясь слезами, она вдруг обмякла и только тогда услышала хриплый голос Джагхеда: — Я тоже тебя ненавижу, дура. Шерил непонимающе на него уставилась, поняв, что одной рукой он прижимал её к себе, а другой утирал слёзы, убирал налипшие на лицо волосы. Она тяжело дышала и всё ещё была готова снова нанести серию ударов, но стоило только на мгновение ослабить напряжение, как усталость тут же навалилась на неё. Шерил закрыла глаза, а потом как слепой котёнок потянулась выше, обхватывая руками шею Джагхеда, утыкаясь лицом ему в шею, проникаясь его теплом, которое сейчас казалось самым близким и родным из всех, что она когда-либо ощущала. — Ты конченый псих, — прошептала она, поднимая голову и заглядывая ему прямо в глаза. — Да, мне говорили, — еле слышно отозвался Джагхед, совершенно спокойно выдерживая этот пронизывающий взгляд. — Но, знаешь, подобное притягивается к подобному. С каждой секундой Шерил становилось всё холоднее, а его тело будто бы генерировало свою энергию, безумно притягательную, живую, сильную и согревающую не только тело, но и душу. И Шерил не могла этому противостоять — она решила, что сейчас время как раз для тех двух минут фантазии, которой не суждено сбыться. Поцелуй получился порывистым и более развязным, чем Шерил в тот момент предполагала. Она давно никого так не целовала — агрессивно, жадно, без оглядки на статус и выстроенный фасад сдержанной женщины. Сейчас она позволила себе утолить жажду прикосновений, воспламеняющих тело и разум с одного щелчка, первой же искрой взвинчивая пламя столбом. И две минуты истекли бы слишком быстро, если бы Джагхед с первых секунд не ввязался на равных в этот бой за свободу быть тем, кем хочется. Шерил чувствовала только Джагхеда, она не думала и не мечтала, только жаждала — его, его целиком, того, кто вытащил её на берег, выхватив из собственного потока безумия и отчаяния.