***
«Каждый день я просыпаюсь, Смотрю на небо, улыбаюсь, Кричу, глубокий сделав вдох: «Спасибо, боже, что не сдох!» Примерно такая у меня первая внятная мысль за сегодняшнее утро. Я лежу, наслаждаясь ощущением выходного дня. Поднять меня сейчас мог только близкий взрыв авиабомбы… или мысль о том, что я единственный в этом доме, кто умеет хорошо готовить. Асока, конечно, тоже может, но в Храме её учили готовить только устрашающего вида похлёбку. Нет, рецепт-то замечательный, если приходится выживать на незнакомой планете, и он даже спасал жизни некоторым джедаям, но для мирной жизни не подходит совершенно. Вставая с кровати, я вспоминаю, что Асока как-то раз говорила, что не против научиться готовить, но пока ей сильно лень. Не мне её судить. Одетый, я выхожу из комнаты. Тапки держу в правой руке, у них пусть и мягкая резиновая подошва, но в носках я передвигаюсь тише. А у спящей в соседней комнате тогруты слух очень острый. Находясь в коридоре, замечаю странное – из щели между полом и дверью в комнату Асоки струится тусклый белый свет. Гм. Подходящей техники у неё нет, а подаренный на предполагаемый День Рождения ночник светит тёплым жёлто-оранжевым светом. Прислоняю ухо к двери. Тихо. То есть, абсолютно. Стучать не хочется – вдруг разбужу? Но и нарушать личное пространство мне не хочется тоже. Неуверенно мнусь перед закрытой дверью, но беспокойство за здоровье тогруты перевешивает. Тихонько открываю дверь. Временами я дико жалею, что не чувствителен к Силе от слова «совсем». Нет, не из-за телекинеза, прочих паранормальных способностей или возможности лично дать Палпатину по лицу, (пусть мне бы и хотелось) а потому что это уже который раз, когда я не понимаю, что творится с Асокой, безопасно ли это, и как ей помочь. Пространство у потолка полностью занято маленькими шарообразными объектами, которые мягко серебрились, испуская тот самый свет. Шарик в центре комнаты находится ближе остальных к потолку, и чем дальше от центра, тем ниже располагаются шарики. Выглядит это как будто их расположили на поверхности купола с небольшим изгибом. Как будто кто-то попытался изобразить звёздное небо. Осторожно, дыша через раз, я подхожу к кровати Асоки. Она на месте, спит. Даже улыбается во сне. Ладно, ничего вредного, просто творится непонятная чертовщина. Что, впрочем, для меня не новость вот уже несколько месяцев. Так же тихо отхожу к выходу в коридор, где меня уже ждёт Дася. Симуляция звёздного неба не то что не удивила её, а даже не привлекла внимания. Собака смотрит на меня несчастным взглядом. Я закрываю дверь и тихо обращаюсь к ней: – Я тебя понял. Пошли. Спускаемся на первый этаж, где я надеваю тапки. Стопы уже начали болеть. То, что для всего рунета – повод для шуток про «откос» от армии, для меня реальная беда. Открываю замок на входной двери и распахиваю её. Собака исчезает в плотной стене тумана, а я ёжусь от налетевшего порыва прохладного ветра. Домашняя одежда на то и домашняя, что не предусматривает такого. Я прикрываю дверь, чтобы не так сквозило. В голове появилась одна интересная идея, касающаяся завтрака. Только мне нужна моя тёплая одежда. Снова открываю дверь, подзываю Дасю. Пресекаю её попытки проникнуть мимо меня сразу в дом, достаю специально заготовленную тряпку, протираю ей лапы. Для более грязных времён года у меня тут есть таз. Отпускаю чистую собаку, складываю тряпку на положенное место. Пока закрываю дверь, думаю. Тёплую одежду принести заранее, или сходить за ней потом, когда Асока встанет? Нежелание шуршать лишний раз возле спящей Асоки, в итоге побеждает, и я иду прямиком на кухню. Проход оказывается заблокирован белой и пушистой тушкой, старательно делающей вид, что она спит. Шагаю через Дасю и иду готовить.***
Со второго этажа доносится шум воды. Асока достаточно быстро проснулась, и я не знаю, мы ли с Дасей её разбудили, или она сама. Хорошо, что у меня уже почти всё готово. Снимаю кастрюлю с огня и гашу его. Ну, и где там эта спящая красавица с Шили? Асока появляется достаточно быстро, и в своём стиле – вприпрыжку и что-то напевая. Я прислушиваюсь. – Lucky, lucky, lucky me I'm a lucky son of a gun!* Прямо-таки гимн всей жизни Асоки. Не знаю, как насчёт сериальной, но для той, что забегает ко мне пожить, это точно. Асока бодренько перепрыгивает через Дасю (она всё ещё усердно изображает сон, даже храпит) и натыкается на мой ироничный взгляд. – Что? – вопрошает тогрута, делая вид, что не понимает, к чему это я. Я демонстративно окидываю Асоку взглядом. Тапочки, её любимые шорты до колена, цветом гармонирующие с узорами на голенях, и синяя футболка с надписью «EVEREST» и гордым профилем известной горы. Последний элемент одежды Асоке явно великоват. О чём я и вопрошаю. – Футболка не слишком большая? – Не-а, – заявляет она внаглую, устраиваясь на своём месте за столом. – Зато удобная… Асока обнимает себя за плечи. – Ты ведь не сердишься? – решает она всё-таки уточнить. – Чёрт с тобой, золотая рыбка, – машу я рукой. – Мне эта футболка всё равно слегка мала. – Да? – Асока отпускает свои плечи, после чего отчётливо начинает сличать мои габариты с размером предмета одежды. – На взгляд это не заметно, – я машу свободной рукой, доставая с полки чашеобразную тарелку. – Даже если она на меня надета. А вот мне не слишком удобно ходить. Так что носи пока… Мысленно я благословляю свою чистоплотность – на хранение футболка была отправлена в постиранном виде, и аккуратно сложена. Тарелка наполняется рисовой кашей и передаётся Асоке. Ложку я передать не успеваю, так как столовый прибор вдруг сам прилетает к тогруте. Я задумчиво хмыкаю, вспоминая недавнюю сцену в её комнате. – Давай, колись, – требует Асока, снимая пробу с каши. Прожевав первую ложку, она добавляет: – Я же чувствую. – Хорошо, – я вскидываю ладони в интергалактическом жесте. – Когда ты спала, под потолком комнаты висела проекция звёздного неба. – Что? – я удачно подобрал время, Асока успела проглотить вторую ложку каши, но ещё не засунула в рот третью. – И ты ничего об этом не знаешь, да? – предполагаю я, основываясь на прошлом опыте. – Ну… да, – отвечает тогрута и задумчиво ковыряет кашу ложкой, после чего решительно её зачерпывает и продолжает есть. – Какая-то система в этом прослеживается… – бормочу я, наблюдая за маревом тумана через окно. – Каждый раз, когда начинается нечто непонятное в твоём исполнении, ты находишься в состоянии… далёком от полного сознания. В первый раз ты была в медитации. – И довольно глубоко, – кивнула Асока. – Я даже не сразу поняла, что происходит что-то странное. Она ещё какое-то время перекладывает рисинки в каше с места на место (с помощью ложки, а не силы мысли) а потом вдруг спрашивает: – А ты завтракал? – Да, – киваю я. – Теперь жду тебя, потому что после еды мы пойдём пить чай на улице. Толстовку не забудь. Она улыбается, кивает, и активнее работает ложкой. Пока Асока ест, я поднимаюсь к себе, открываю комод. Над тем, что надеть, я долго не думаю. Серая толстовка (чуть-чуть мне великовата, но с толстовками так и должно быть) и чёрные тёплые штаны надеваются прямо поверх домашнего комплекта одежды, ибо так теплее. На лестнице раздаются торопливые шаги. Открываю дверь, просто чтобы увидеть Асоку со спины в виде смазанного пятна, исчезающего в глубине её комнаты. Ну что, подождём… Я сел на верхнюю ступеньку лестницы и подпёр подбородок кулаком. Как я достал одежду, которая будет Асоке по размеру? Я мог бы рассказать захватывающую историю про то, как мы ездили куда-то, где по хитрой схеме всё меряли, но… дело в том, что ничего такого не было. Я сперва решил, что придётся как-то изворачиваться, но через секунду вспомнил про такую вещь, как сантиметр. Потом оставалось только загуглить разные размеры, и всё. Взять, правда, пришлось с небольшим запасом, так как кое-что Асоке не подошло. – Уснул? – меня резко обнимают со спины. – Нет, – отзываюсь я. – Тогда пошли! – меня отпускают, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как подпрыгивает на месте этот милый комок энергии. Рядом с Асокой лежат два аккуратно свёрнутых пледа. – Предусмотрительно, – я встаю и беру один из пледов. – Я знаю, – Асока хватает второй. – Нам может быть холодно даже в такой одежде. Сама она оделась в то же, что и я, только вместо толстовки у неё был бордовый свитер. Мы спустились и принялись заваривать чай. Пледы Асока занесла на веранду, пока я следил за чайником и изыскивал коробки с чайными пакетиками. Выходя на веранду с кружками, полными чая, мы на секунду замираем. Из-за тумана кажется, что существует только мой дом, и лес, выступающий сквозь пелену мрачным, тёмным силуэтом. Я отмираю и ставлю кружку на столик. Асока делает то же самое. Расстилая плед на кресле, краем глаза замечаю, что Асока предпочла сесть, закутавшись в свой. Какое-то время, попиваем чай, глядя в стену тумана. Я поворачиваюсь влево, смотрю на Асоку. Она, обхватив свою кружку с Землёй двумя руками, попивала чай, всё так же смотря куда-то перед собой, в туман. Фоном этой картине выступают перила моей веранды и далёкая и тёмная громада тёмного леса, размытая туманом. Тогрута чувствует мой взгляд, оборачивается ко мне и улыбается. Я улыбаюсь в ответ и откидываюсь на спинку стула. Эх, хорошо! – Я уже рассказывала, как сбежала в этот раз? – вдруг спрашивает Асока. – Нет, – отвечаю я и добавляю: – После прошлого раза, когда ты выстрелила в своего учителя, меня уже ничего не удивит. Минуту спустя, я сидел и тихонько трясся от смеха. Кружка была предусмотрительно поставлена на столик. Асока хитро улыбалась, смотря на меня. – Хорошо, что он английского не знает, – просмеявшись, я осторожно отпиваю из своей чашки. – Хотя, после прошлого раза, он бы уже не обиделся. – Ага, – гордо отвечает мне тогрута. – А ты не слишком подозрительно себя ведёшь? – вопрошает моё беспокойство. Асока, в этот момент пившая чай, пренебрежительно машет свободной рукой. Проглотив напиток и поставив кружку на столик, она говорит: – Кому какое дело? Я же всего лишь «юный падаван», меня никто не воспринимает всерьёз. К тому же, всем есть, чем заняться – война ведь, – во время своей речи, она активно жестикулирует, и даже ставит кавычки пальцами. Проведя пальцем по ручке кружки, Асока досадливо надувает губы. – А всё-таки жалко, что Энакин английского не знает. Тогда моя шалость была бы ещё забавнее, – она улыбается и добавляет, но уже серьёзно: – И это странно. То, что мы говорим по-русски. Фильм-то на другом языке. Асока видела обе** трилогии фильмов. В начале, она пыталась посмотреть «Скрытую угрозу» в оригинале, но быстро поняла, что даже джедайские техники не позволяют читать субтитры, вникать в их смысл и следить за происходящим на экране одновременно. Но когда на экране появился взрослый Энакин, в третьем фильме, она попросила запустить оригинал. После этого, тогрута сделала следующий вывод: – Так странно. Внешне, все являются просто копиями актёров, но голоса и похожи и не похожи одновременно. – На оригинал? – спросил я. – Нет, и на оригинал и на дубляж одновременно. Вот такая вот история. На крыльцо, цокая когтями, вышла Дася. Со́бак громко зевнул, потом потянулся с характерным «ммм». Дася смотрит на меня своими тёмно-карими глазами. Я спрашиваю: – Ну, чего хочешь? Дася ничего не отвечает, спускается с крыльца в траву, и вдруг срывается на бег вдоль стены. Пробежав угол, она сворачивает за него. Асока смотрит за этими манёварми с философским выражением лица, попивая чай. Менее, чем через полминуты, из-за противоположного угла с громким пыхтением выбегает Дася, пробегает мимо террасы и скрывается за углом дома, продолжая оббегать его по кругу. – Моя собака – воплощение лени, – говорю я. Дождавшись, пока Асока недоумённо на меня посмотрит, я поясняю: – Ей даже спать спокойно лень. Тогрута улыбается моей незамысловатой шутке. Дася проносится мимо веранды во второй раз, с языком, что называется «на плече». Я провожу ладонью по ладони. Холодно всё-таки. Временами температура воздуха подходит не под конец лета, а середину осени. – Пойдём в дом? – спрашиваю у Асоки. Она какое-то время «висит», разглядывая медленно редеющий туман, но потом кивает. – Да, а то холодно, – тогрута ёжится. Мы прибираем за собой и заходим домой. Я, оставшись в прихожей, вовремя перехватываю Дасю и вытираю ей лапы, пока Асока левитирует кружки на кухню. Когда я пошёл вслед за ней, то обнаружил, что тогрута моет нашу посуду. Почувствовав меня, а может и просто услышав, Асока говорит через плечо: – Не всё же тебе посуду мыть? – Логично, – хмыкаю я. Услышал звук уведомления от лежащего на столе телефона. Так, и кому я понадобился? Разблокировав экран и прочитав что там пришло, я обратился к Асоке: – Так, домывай пока, а мне пора работать. – Ну ладно, – пожала она плечами…***
Воздуха! Я резким движением распахиваю форточку, раздвинув шторы. Сквознячок тут же разгоняет застоявшуюся, душную атмосферу в комнате. Я тут же падаю на кровать. Это ж как надо было человека допечь, чтобы он начал так изъясняться? То ли курсовая, то ли просто статья, не пестрела орфографическими ошибками, но читать её было практически невозможно, ввиду махровейшего канцелярита, которым она была написана. Нет, я тоже так могу, и вполне активно практикую, если меня заставить писать «что-то большое, скучное и к прошлому вторнику». Но вот это… парень явно был королём душного текста. Тем временем, из открытой форточки доносится пение птичек и азартные выкрики Асоки. Тренируется, наверно. Пойти посмотреть, что ли? Да, пройтись бы не помешало. Отлепляюсь от кровати, прикрываю форточку, надеваю что-то более соответствующее улице, чем домашняя футболка и пижамные (по идее) штаны. Особенно укутываться не надо, днём тепло. Спустившись в прихожую, я беру кроссовки и тащу их в небольшую прачечную, соединённую с гостиной. Там имелся выход на улицу, перед которым я и надел кроссовки. Открываю дверь в сад. Впрочем, что это я? «Садом» это место названо просто из принципа, по факту же это облагороженный кусок земли. По краям упорядоченно растут полевые цветы, в правом углу – голубая ель, подаренная моей бабушкой. Под елью, собрав у морды шишки, дрыхнет Дася, совершенно не обращающая внимания на активно скачущую по лужайке в центре сада Асоку. Джедай одета в кеды, спортивные штаны и олимпийку. Кроме того, на её «ушки» надето устройство, идентифицируемое мной как активные наушники для тогрут, доработанные Асокой. Выглядят они как оливковый модульный чехол, в который затягиваются монтраллы и лекку. Между «рожками» располагается управляющий блок в виде небольшой чёрной коробочки. После сборки своих мечей, она решила опробовать свои навыки инженера на данном девайсе, откопанном в закромах Храма Джедаев. Наушники уже давно не работали как надо, тупо блокируя все звуки тише атомного взрыва в десяти метрах от пользователя. Вот Асока и умыкнула «металлолом» ко мне домой, где основательно над ними поработала. Только процесс сборки был менее торжественным, чем у мечей, да и я не сидел в стороне, а был на роли «принеси-подай». В результате, наушники не только вернули себе функционал в полной мере, но и обзавелись парой дополнительных функций, вроде трансляции звуковой дорожки. И сейчас в наушниках явно играет музыка. Кстати, с чего Асока передаёт туда звук? В самих наушниках плеера нет, автономный режим предусматривает только глушение слишком громких звуков, усиление тихих, а так же улучшение способности тогрут к определению направления на звук. Я кручу головой в поисках подходящего устройства, и быстро обнаруживаю кибердеку, лежащую на верхней ступеньке лестницы. Я спускаюсь на третью (и последнюю) ступеньку, сажусь. Беру в руки кибердеку, включаю голографический экран. Гм. «Rip & tear – Mick Gordon» – ну понятно, чего Асока так распрыгалась. Даже я когда слушаю покачиваю ногой в ритм, а на неё эта музыка действует как литров десять кофе. И я сейчас не про гиперактивность самой Асоки говорю, а про ещё одну особенность её расы. Орган слуха тогрут очень тесно связан с мозгом (что выглядит логичным, не правда ли?) из-за чего все представители данного вида мало того, что жуткие меломаны, так музыка ещё и оказывает на них сильное влияние в эмоциональном плане. Я не удерживаюсь, смотрю в текущий плейлист. Угу. Асока – действительно не дура. Создала себе специальную подборку музыки для тренировок, где градус жести резко подскакивает в самом начале, и плавно сходит в конце. Основной костяк составляли композиции Мика Гордона из саундтрека к новому DOOM – классная, кстати, музыка – а в самом конце находилась жутко понравившаяся Асоке «Reassemble» от Макса Коннорса. Как услышала во время сборки световых мечей, так всё… Я складываю кибердеку на место и жду, наблюдая за тренировкой Асоки. На мой непрофессиональный взгляд, она в таком состоянии любого ситха-«шестёрку» порубит кубиками, не особо напрягаясь. Даже если противников будет двое. Что интересно, подобная накрутка самой себя, для Асоки проходит бесследно. То есть, никакой страшной-страшной Тьмы. Она как-то раз тренировалась таким образом прямо в Храме Джедаев, причём заранее узнала, что Йода будет тут, а не где-то ещё. В ответ на мой офонаревший взгляд, Асока ответила, что хотела убедиться в безопасности такого метода тренировок. Оказалось, что да, безопасно. Тёмной Стороны никто из джедаев не почувствовал, только сама падаван потянула мышцу, усердно занимаясь. Всё-таки, некая опасность в такой методе есть… Тем временем, движения Асоки замедляются. Она выключает мечи и садится в позу для медитаций. Я смотрю текущий трек. Ну да, время расслабиться. Гляжу на Асоку. Она раскрасневшаяся (да, у тогрут в крови гемоглобин) и выглядит растрёпанной. Хотя как это возможно без волос? Должно быть, ей чуть помятые спортивные штаны и олимпийка помогают. Так, а чего это я тут так расслабился? Тихо встаю со ступеньки, иду в дом. Прикрыв дверь, снимаю кроссовки, прохожу на кухню. Там приходится задержаться, так как любимая кружка Асоки никак не хочет находиться. Тем не менее, моё знание собственного дома побеждает скрытность кружки, так что я наполняю её водой и возвращаюсь к выходу на улицу. Снова надеваю обувь. Вот поэтому я не люблю всё на шнуровке – кроссовки, ботинки и так далее. Их слишком долго надевать. Эх… ладно, у меня всё равно нет ничего более подходящего к сезону, так что выбора нет. И шнуроваться я умею быстро. Выйдя, ставлю кружку на ступеньку и сам сажусь рядом. Асока всё ещё медитирует. Насколько я могу видеть, сейчас она дышит куда спокойнее и реже, чем когда я уходил. Хм. Главное, чтобы она не переборщила со спокойной музыкой, так как в таком случае начинает тормозить. Но она активная девочка… кхм… тогрута, и потому этот эффект долго на ней не держится. Я снова взял в руки диск кибердеки. Напоминает НЛО по своей форме. Есть даже светлое пятно в самом центре для похищения коров. Шучу. Это внешний выход голографического проектора. Материал корпуса напоминает и пластик и металл одновременно, и на ощупь слегка шершавый. Само устройство весит как мой абсолютно обычный смартфон, да и форма благоприятствует тому, чтобы обхватить пальцами кибердеку и так держать. Правда, Асока сделать этого не может – у неё пока слишком маленькая ладонь, а я могу без всяких затруднений. Сразу видно, что сделано для гуманоидных существ, вроде людей, с эргономикой никаких проблем. Я отрываюсь от разглядывания кибердеки и бросаю взгляд на Асоку. Всё ещё медитирует. Паранормальщины (которая даже для джедаев паранормальна) не происходит… пока что. Впрочем, смысла волноваться нет, я всё равно ничего не сделаю, если что-то пойдёт не так. А пока что всё идёт так. Да и Асока справится в случае чего. Нас, молодых, но талантливых бакланов, недооценивать не стоит. Ладно, это я так шучу… Чувствую, что постепенно пригреваюсь на солнышке, даже несмотря на прохладный ветерок. От него, впрочем, защищает забор, эрзац-крыльцо, да и комплект одежды, так что почему бы и не разомлеть… Прихожу в себя от того, что зашевелилась Асока. Она встала, наклонилась из стороны в сторону, разминая мышцы, после чего присоединилась к моим посиделкам на ступеньках, подвинув кибердеку. Взяла кружку, выпила всю воду в один глоток, поставила её назад, после чего внаглую улеглась на моих коленях. – Спасибо, – пробормотала она. Я осторожно, но со знанием дела отцепляю один «колпачок» от модульной конструкции наушников. Данная модель предусматривала довольно бурный рост тогрутских «ушек». – Перебрала со спокойной музыкой? – спрашиваю я у Асоки. – Угумх… – снова бормочет она что-то невнятное, но более-менее понятное. Какое-то время мы находимся в таком положении, но потом я указательным пальцем толкаю Асоку в один из её рогов. – Эй, мандаринка, борщ будешь? – Чего? – взбодрилась Асока, посмотрев мне в глаза. – Мандарин – это такой небольшой фрукт. Маленький, сладкий и оранжевый. – Эй!!! – Асока очень быстро соображает, к чему это я, принимает сидячее положение и насупливается. – Ну прости, – повинился я со смешком. Играющая обиду Асока выглядит очень мило. – Я разве виноват, что запах твоего геля для душа ещё не выветрился? – Тогда почему не “апельсинка”? – интересуется она. Как я говорил, эффект сонливости и заторможенности держится на Асоке очень недолго. – Только если вдруг вырастешь и станешь язвительной, – хмыкнул я. – Апельсины большие и кислые. – А-а, – понятливо кивает Асока. Задумывается. После чего спрашивает с хитрым выражением лица: – А что ты там про борщ говорил? – Говорил, что собираюсь готовить, – я отодвигаюсь, скрестив руки на груди. – В противном случае ты бы заснула у меня на руках. – Я не против… – тянет Асока, задумчиво оглядев меня. – Тогда иди к себе, – хмыкаю я. – Тебя же продует на улице. Мы оперативно свернулись и пошли в дом. За нами увязалась внезапно проснувшаяся Дася. Зайдя в прачечную, я протёр ей лапы и отпустил, оставшись снимать обувь. Придя на кухню обнаруживаю, что выход мне заблокировала чья-то белая тушка. Дася прекрасно знает, что от хозяйской трапезы ей ничего не перепадёт, и потому вредничает. Ладно… Я приступил к готовке. Так как я пользовался хитростями моей бабушки, заправка для бульона у меня уже была готова, и расфасована по банкам. По этой причине, процесс готовки ограничивался приготовлением куриного бульона с плавающим в нём мясом, и последующей заправкой. Оставив суп остывать на плите, я поднимаюсь наверх. Стучусь в комнату Асоки. Если не ответит, буду будить. – Войдите! – раздаётся задумчивое из-за двери. Похоже, активная сущность Асоки победила её желание поспать. Открываю дверь и захожу. Спортивный костюм Асока развесила на батарее. Отопление сейчас не работает почти, но высушить что-то хватит. Пояс с мечами лежал на комоде, а наушники, разобранные по модулям – на тумбочке, накрывая собой телепортатор и любимое украшение Асоки, сделанное из зубов какого-то хищника с Шили. Сама тогрута сидит на заправленной кровати, в позе лотоса, уже переодевшись в домашнее, и гипнотизирует взглядом ночник на тумбочке. Заметив меня боковым зрением, Асока демонстративно щёлкает пальцами. Ночник на тумбе вдруг гаснет. Я подхожу поближе. Выключатель как был в положении «вкл», так и остался. Новый щелчок пальцами, и лампа в ночнике включается. – Гм. Не припомню, чтобы джедаи так делали, – замечаю я, глядя за фокусами Асоки. Выключатель остаётся в одном положении, никак не двигаясь. – И ситхи тоже, – отвечает мне тогрута сосредоточенным голосом. Ещё один щелчок, и в комнате включается основное освещение. Опять щелчок, и свет выключается, уступая место солнцу, светящему в окно. – Не скажи, – пробормотал я, вспомнив Сидиуса, изображающего катушку Тесла. – Он бы все микросхемы спалил, если бы попробовал так сделать, – презрительно фыркает Асока, поворачивась ко мне. – И джедаи могут работать с электричеством, я выясняла. Но это явно не оно… – Выверт местной Силы, – заключил я. – Ты так говоришь, как будто это что-то плохое, – снова фыркает Асока, на этот раз задорно. – Зато теперь я сама себе выключатель! – Поэксперементируй на дроидах, – брякнул я, и тут же прикусил язык. Поздно! В глазах Асоки уже пляшет шаловливая искорка. Впрочем, она быстро соображает, что мне такая идея не нравится. Чувствует эмоции, эмпатка. – Успокойся, я попрошу Энакина, чтобы меня прикрыл… или Оби-Вана. Я выдыхаю. – Не скажу, что теперь абсолютно спокоен… – Я знаю, – вставляет Асока. – …но ты уже взрослая, и головой пользоваться умеешь. И военный опыт у тебя есть, в отличие от меня. Так что – пожалуйста. – Ура, – улыбается Асока. – Пойдём есть.