***
Шерлок пользуется ноутбуком гораздо больше обговоренного часа, однако как только Джон сообщает ему об этом, тот уже перебирается за кухонный стол и теперь поглощен экспериментом с бровями. Ватсон внутренне вздрагивает от одной мысли об этом, но, по крайне мере, это очень занимает его друга. Пару часов проходят в относительном спокойствии, и Джон даже действительно наслаждается своим выходным днем. Как вдруг на лестнице слышатся шаги, а следом за ними и стук в дверь. — Лестрейд, — произносит Шерлок, даже не отрывая глаз от микроскопа. Джон фыркает, встает и открывает дверь. — Привет, Грег, проходи. — Джон, Шерлок, — выпаливает на одном дыхании гость. Сам никогда не скрывавший своих чувств, Джон понимает, что инспектор чем-то взволнован. Его глаза широко раскрыты, а одежда чуть более помята, чем обычно. Джон реагирует на все эти знаки, как истинный англичанин: — Хочешь чаю? — спрашивает он. — Ах, нет, не сейчас. На самом деле я думал, что вы вдвоем поедете и посмотрите на место происшествия, — он с надеждой смотрит на кухонный стол, за которым Холмс по-прежнему почти не двигается, будто бы не замечая присутствия инспектора в квартире. — Шерлок? — выдыхает он. — В самом деле, Лестрейд, мы закрыли предыдущее дело вчера вечером. Ваш отдел ничего не может сделать без нас? Лестрейд щурит глаза: — Две недели назад ты умолял меня дать тебе отложенные нераскрытые дела, а теперь не хочешь и слышать о текущих? — Две недели назад мне было скучно. А теперь я взялся за самое интересное из твоих нераскрытых дел. Я правда не хочу, чтобы ты отвлекал меня на что-то менее увлекательное, когда в твоем распоряжении целый отдел людей, — произносит Шерлок, терпеливо настраивая микроскоп и делая какую-то заметку в одном из своих многочисленных блокнотов. Хотя Джон не одобряет грубое обращение Шерлока с одним из его друзей, он вынужден согласиться с ним. Ватсон все еще вымотан после происшествий последних двух недель и просто мечтает о свободном вечере. — Поверьте, это определенно интересно. Шерлок скептически поднимает одну бровь, все еще не отрывая глаз от своего занятия. Лестрейд вновь поворачивается к Джону: — Мне не помешал бы и медицинский анализ. Это действительно ужасно. Заинтригованный вопреки самому себе и довольный тем, что может быть полезен, Джон указывает на диван и просит Лестрейда продолжить рассказ. — Два тела в одном месте. Насколько мы можем судить, от одного избавились примерно за неделю до другого. Их закопали в неглубоких могилах на общей земле. Утром их нашел человек, выгуливающий собак. — Скучно, — звучит объявление со стороны кухни. Лестрейд хмурится, а затем вновь поворачивается к Джону, когда тот спрашивает: — Есть ли очевидная причина смерти? Недельный перерыв между убийствами является чем-то особенным, но Джон так и не понимает, зачем они понадобились Лестрейду на самом деле. Несмотря на то, что говорит Шерлок, Скотленд-Ярду удается раскрыть множество «обычных» убийств самостоятельно. — Что ж, вот здесь и начинается самое интересное. Единственные следы на их телах, которые мы пока обнаружили — на запястьях, лодыжках и шеях — указывают на ограничение движений. Никаких других явно смертельных ран на телах нет. Но… — он колеблется, сглатывая, а его глаза вновь расширяются. — Но? — поддерживает его Джон. — Их головы. Половина их голов отсутствует. Похоже, сразу же распилили. Да и мозга тоже нет. Ватсон чувствует, как его глаза вылезают из орбит от этой отвратительной мысли, когда в дверях кухни появляется Шерлок. — Превосходно! — произносит он, потирая руки и широко улыбаясь. — Почему ты сразу же этого не сказал? — Шерлок! — почти в унисон стонут Джон и Грег. — Серийный убийца! Охотник за трофеями! Медицинская халатность! — кричит Шерлок, шагая в холл за пальто и шарфом. — Медицинская халатность? — переспрашивает Лестрейд, вставая. Джон со вздохом тоже принимается за свою верхнюю одежду, зная, к чему это приведет. Прощай, тихий вечер! — Да! Ты же не думаешь, что у всех есть инструменты, чтобы отпилить кому-то череп? — А ты думаешь, — язвительно бросает Ватсон, натягивая ботинки. Все направляются к двери. — Верно! — соглашается Шерлок, когда они громко спускаются по лестнице. «Однако, в отличие от убийцы, мозгов у меня и так более чем достаточно».***
Они прибывают на место преступления почти одновременно, но, разумеется, в разных машинах. Шерлок не раз говорил, что одеколон, который настойчиво использует Лестрейд (металлически-пурпурный, тьфу), совершенно не гармонирует с телом самого инспектора. Но Лестрейд (и все остальные, кто находился на расстоянии слышимости) только хмуро на него смотрели, поэтому его поведение оставалось неизменным. Шерлок старается не оставаться с инспектором в замкнутых пространствах, дабы медленно зудящий запах не нарушал его когнитивные функции. Джон, будучи и так раздраженным после истории с беконом и потери свободного времени, едет вместе с Лейстрейдом, называя Холмса «идиотом» — подобное случалось обычно несколько раз в неделю. Положительные отзывы Джона о детективе («удивительно», «блестяще» и тому подобное), хотя и не столь частые, намного перевешивали отрицательные, по причине того, что значили гораздо больше. Но какая-то часть Шерлока все еще оплакивает его собственную неспособность должным образом донести свои мысли до людей. Вот желание не задохнуться от запаха одеколона Лестрейда не кажется Холмсу таким уж нелепым. Шерлок выходит из такси, преодолевая шлагбаум и тут же замечает следы шин на обочине. — Привет, псих. Такой знакомый голос Донован (гнусавый, указывающий на искривление перегородки, комментарии по отношению этого дефекта при первой встрече были проигнорированы), не неожиданный, но все же раздражающий. — Донован. Я удивлен, что ты можешь переварить такую сцену с похмелья. Сколько раз тебя рвало этим утром? — Шерлок. Заявление. Раздражение. Упрек. Джон. — Давайте просто перейдем к делу. Добрый день, Донован. Тон Ватсона вежлив, но холоден. Комментарий Шерлока о ее похмелье, по мнению Джона, еще хуже, чем обзывания самой Салли. Холмс не понимает, почему это так, хотя и не удивляется. Может быть, она говорит это так долго, что теперь это стало социально приемлемым? Как удручающе. Они спускаются по узкой тропинке, ведущей от дороги к железнодорожным путям, поросшей редкими молодыми дубами. Шерлок оборачивается, пока они идут, высматривая ближайшие уличные фонари — слишком далеко, чтобы обеспечить достаточное освещение с дороги в ночное время суток, а это означает, что убийца бросал свои жертвы под покровом темноты. Он также отмечает примятую траву, папоротники, указывающие на то, что здесь тащили что-то тяжелое и… — Что это у тебя? — спрашивает Лестрейд, когда детектив перегибается через кусты. — Ботинок, — отвечает Шерлок, жестикулируя. — Как? Где? — удивляется Грег. Шерлок с трудом давит в себе желание простонать. Он вытаскивает из кармана ручку и очищает папоротники, обнаруживая под ними черную теннисную туфлю. Лестрейд ругается себе под нос и кричит куда-то вниз с холма: — Андерсон! Как, черт возьми, ты это пропустил? — Что пропустил? — слышится возмущенный ответ из-за деревьев. Шерлок выпрямляется и поворачивается к Джону, чтобы увидеть его похвалу, но тот движется дальше вниз по дорожке, направляясь к месту происшествия, в то время как Андерсон, одетый в белый пластиковый костюм, топает вверх. — Это, — говорит Шерлок, указывая на яму, образовавшуюся в папоротниках. Он продвигается дальше, чтобы пройти мимо Андерсона и догнать Джона. — Мы провели только лишь предварительный осмотр. Нашли бы это сегодня позже. Видите ли, мы были немного более озабочены телами, — произносит Филип, заканчивая своим певучим тоном, так и напрашивающимся на насмешку, преграждая Шерлоку путь. Лестрейд оставляет их наедине, бросая предупреждающий взгляд на Андерсона, и продолжает спускаться к месту происшествия. — Прекрасно, прекрасно, — растягивает Шерлок, желая скорее присоединиться к остальным. — Ты как чертова огромная ищейка, — бросает сзади Донован. — И в любом случае, он не заботится о телах, — последние ее слова обращены к Андерсону, который теперь злобно улыбается. — Конечно, не заботится. Наверное, обрадовался, услышав об этом. То, что случилось с этими людьми, ужасно. Но для тебя это не имеет значения, не так ли? — дезодорант Андерсона, запах которого Шерлок нередко чувствует и от Донован, разлетается темно-синими волнами, когда Филипп одерживает верх. Тем не менее Шерлок все еще буквально выше, и одним быстрым толчком в правое плечо он разворачивает Андерсона на 180 градусов и идет дальше. — Как всегда было очень приятно поболтать с вами обоими, — бросает он через плечо. — Ты не человек… — рычит в ответ Донован. Он слышит, как они следуют за ним вниз по склону холма к месту преступления, где тропинка резко сворачивает вправо, проходя рядом с железнодорожной линией. Джон уже почти облачается свою белую экипировку, а Лестрейд только приступает к этому. Палатка из синего брезента закрывает территорию от посторонних глаз, хотя вокруг никого и нет. Единственной уступкой Шерлока является то, что он сбрасывает пальто, предварительно забирая из кармана лупу. В самом начале их знакомства он ясно дал понять Лестрейду, что не наденет пластиковый костюм, независимо от того, разрешат ему пройти на место преступления или нет. Издаваемого костюмом шуршания достаточно, чтобы свести его с ума, не говоря уже о тугой резинки на запястьях, лодыжках и вокруг лица. Это похоже на добровольное надевание пластикового гроба, от чего он категорически отказывается. Хватит уже и того, что все остальные надевают их, и маслянистый серый запах присутствует повсюду. Ему приходится подходить ближе к трупу, чтобы различить хоть какой-то полезный запах. Раздражает. Джон входит в палатку первый и на секунду остановился, оценивая ужасное зрелище. Затем подходят Андерсон, Лестрейд и, наконец, Шерлок. Джон присаживается рядом с двумя телами, оба лежат в неглубоких могилах. Один из них явно находится там дольше, чем другой, хотя большинство падальщиков, работавших над его разложением, по-видимому, уже были удалены криминалистами. Все демонстративно прикрыли носы, но Шерлок не возражает против этого запаха — землистого, темно-зеленого, глубокого, естественного. Не то чтобы этот запах был приятный, но, по мнению Шерлока, это куда лучше, чем колючие химические ароматы, окружающие большинство людей. Сам он использует только продукты, которые состоят из натуральных запахов («пафос и аристократизм» — говорит по этому поводу Джон, вероятно, из-за высокой их стоимости), но большинство населения настаивает на том, чтобы окунуться в самую ужасную и вопиющую какофонию искусственных ароматов. Джон тянется и осторожно поднимает руку более свежего трупа, без сомнения отмечая для себя следы на запястье, которые упоминал Лестрейд. Шерлок подходит к голове, внимательно разглядывая следы среза на кости и осколки, оставшиеся на месте мозга в черепе. Задние части черепов сняты чуть выше ушей, с наклоном назад, оставляя лбы и лица нетронутыми. На самом деле, если смотреть под определенным углом (он двигается, вытягивая голову), можно и вовсе не заметить отсутствие верха головы. Синяк на шее темный и большой, но кожа не была повреждена. Джон движется к нему, и они меняются местами, не нуждаясь в обсуждениях. Оба трупа полностью одеты (за исключением обуви, которую он нашел ранее), одному из них — мужчине — за сорок, а другой — женщине — за двадцать. Он смотрит на отметины на лодыжке женщины, все еще узнаваемые. Не веревки, нет. Застежки-молнии. Несколько, на каждой конечности. Тонкий пластик врезался в плоть, пока она боролась. Итак, она была жива в течение некоторого времени, пока была связана — достаточного, чтобы накопить адреналин, который свел на нет боль, вызываемую узами. — Ну что? — внезапно выпаливает Андерсон, нарушая напряженную тишину. Джон пристально смотрит на него с того места, где он внимательно изучает голову второго трупа. — Если у вас нет ничего вразумительного, мы хотели бы начать очистку сцены, пока еще светло. — Что можешь сказать на данный момент? — спрашивает Джон, вставая. Шерлок последний раз осматривает тела и выходит наружу, остальные следуют за ним. Андерсон сразу начинает говорить: — Обоим за тридцать, женщину оставили здесь примерно неделю назад, мужчину — два дня назад. Части черепов сняты с помощью циркулярной пилы, возможно, того типа, который используется для ремонта. Они были живы, когда появились отметины на их лодыжках, запястьях и шее, но, слава богу, мертвы, когда распиливали их черепа. Шерлок оглядывается — все остальные, похоже, полностью согласны со всем сказанным. Как будто не быть в сознании, когда кто-то разрубает твой череп надвое, является чем-то, за что можно быть благодарным. — Ужасно, — вставляет Лестрейд, заметно вздрагивая. — Итак, Шерлок, у тебя есть что добавить? — Да. Вы правы, что для удаления верхушек черепов использовалась циркулярная пила, но это была медицинская пила — в том, что осталось от волос женщины, все еще есть пыль — слишком мелкая, чтобы ее можно было сделать с помощью инструмента непрофессионала. У убийцы есть доступ к медицинским инструментам, но его знания ограничены: мозг был извлечен без точности поэтому хотя этот человек знает анатомию человека, у него не было много практики. Им обоим меньше тридцати, и у них разница в возрасте по крайней мере 10 лет, судя по их выбору одежды. Хотя вскрытие позволит нам лучше понять их возраст, — Андерсон раздражённо скрещивает руки на груди, а Джон печально улыбается. — Вы правы, оба они были мертвы, когда убийца вскрывал черепа, но это не повод для благодарности. Они успели настрадаться. Синяки на шее, травмы запястий и лодыжек указывают на то, что они оба испытывали сильную боль перед смертью: мужчина чуть не задушил сам себя, пытаясь спастись от происходящего, а женщина порезала себе запястье до кости, эта рана наверняка и стала причиной ее смерти. Убийца извлёк из этого урок — он использовал застёжки-молнии на женщине, а через неделю использовал широкие веревки на мужчине. Чтобы он не делал с ними, это было больно, и он хотел, чтобы это продлилось как можно дольше, — он делает паузу, гадая, скажет ли Джон что-нибудь, но тот лишь бледнеет и молчит. Шерлок продолжает: — Ищите кого-то, кто работает в сфере медицины, например в морге или в похоронном бюро. Последнее тело было оставлено здесь в часы полной темноты, так как убийца не заметил, как упал ботинок. Он физически силен, а также левша — он тащил тела по правой стороне, идя спиной вперёд, делая основной упор на свою более развитую левую руку, — Лестрейд против своего желания выглядит пораженным. — И наконец, он ездит на синем Fiat Ducato с литыми дисками, и он весьма нервный водитель. — Ой, заканчивай! — восклицает Донован. — Как, черт возьми, ты мог все это узнать? Шерлок усмехается, довольный ее реакцией. — Бордюр на дороге. Следы шин и сколы краски. Бордюр намного выше обычного из-за уклона холма. Убийца подъехал на фургоне с телами в кузове как можно ближе к пешеходной дорожке, но из-за изгиба дороги и высоты бордюра он прочертил по нему, оставив следы от шин, поцарапав колеса и сколов длинный бок своего фургона. Он сделал это дважды, следовательно, не извлек уроки из первого опыта, так что, либо он всегда нервный водитель, либо, вполне могу предложить, что присутствие тел в фургоне и желание выбросить их могли оказать такой эффект. Fiat Ducato — с 1981 года самая популярная модель фургонов, которая соответствует размеру и техническим характеристикам, указанным уликами. — Фантастика, — произносит Джон, в голосе которого смешиваются изумление и благоговение. Шерлок наслаждается. Наконец-то! — Все совершенно очевидно — возражает Шерлок, хотя знает, что сияет, как рождественская елка. Это и есть реакция, которую он просто не может скрыть, и поэтому оставляет попытки подавить ее. Однако он слегка мрачнеет, когда Джон шутливо поворачивается к Лестрейду и произносит: — Я знал, что есть какая-то причина, по которой мы терпим его здесь. Оба усмехаются. Шерлок знает, что Донован наблюдает за ними, поэтому спрашивает: — Хочешь что-нибудь добавить, Джон? — Вообще-то да. Ожоги на обеих жертвах. Прямо под порезами на черепах, за каждым ухом, — Джон поворачивается и на своей голове указывает, где они располагаются, а затем поворачивается обратно. — Довольно суровые, я бы сказал. Круговые. Их трудно увидеть из-за расположения и других повреждений голов, но они есть. — Тьфу, скажешь тоже мне, — говорит Андерсон, явно раздраженный тем, что Джон нашел на телах что-то, что не нашел он. Шерлок просто игнорирует его: — И что же могло вызвать эти травмы? — Право, я не знаю, — задумывается Джон. — Это может быть головня или электричество. Хотя ожоги, определенно, появились, когда жертвы были ещё живы. Ватсон стаскивает с себя пластиковый костюм. — Хорошо, спасибо, Джон, Шерлок. Мы займёмся опознанием тел, и я свяжусь с вами, если мы что-то найдем. И от вас ожидаю того же, хорошо? — Лестрейд произносит это несколько предостерегающим голосом. Шерлок чувствует себя обиженным. — Хорошо, детектив-инспектор, — произносит он достаточно безвкусным голосом, чтобы все знали, что он притворяется. — Пора идти, Джон. Ватсон издает свой обычный терпеливый вздох, и они идут обратно по тропинке к дороге. — Почему ты всегда должен всех раздражать? — спрашивает Джон. — А что бы ты предпочел, чтобы я сделал? Сделал «приятное»? — делает он пальцами воздушные кавычки. Не похоже, чтобы кто-то в таких ситуациях был добр к нему. — Я полагаю, что этого не произойдет, не так ли? Сарказм. Риторический вопрос. Джон разочарован. Хм. Возможно шкала положительных и отрицательных высказываний Джона не так сильно сдвинута в сторону положительных, как Шерлок надеялся раньше.