Во имя любви.

- Это надень. Вдруг пригодится. – Егор первым нарушил молчание, с которого началось утро. Понаблюдав какое-то время за супругой, он положил на стоящий у окна пуф кружевное бельё. Полина замерла в исступлении, смотря на своё отражение в зеркале. – Проверяешь, насколько далеко я готова зайти ради свободы? - Извини, я совсем забыл – ты же у нас в прошлом учительница. – Он саркастически прыснул. – Спешу вас огорчить, сударыня, мальчик у нас давно не мальчик, и вряд ли поведётся на твои психологические приёмы. Хотя, не скрою, буду глубоко удивлён, если тебе удастся добыть подпись с помощью чашечки чая с бубликами. – Егор нарочито медленно приблизился к ней вплотную, провел рукой по её полыхающей щеке. - Он просил тебя. Я одолжу. Взамен на подпись. – Звонкая пощёчина заставила его прервать пламенную речь. Полина схватила бельё и скрылась за дверью ванной комнаты. - Спокойно. Он просто проверяет границы. – Полина выключила воду, помогающую ей унять дрожь в коленях, и смыть с лица котящиеся слёзы. Она надела чёрную строгую юбку и кремовую кофточку поверх кружевного разврата. Получись вполне прилично. - Знал бы я подростком, какое великолепие скрывается под строгим костюмом учительниц в школе…. – Егор нещадно улыбался, провожая Полю до двери, впрочем, она не повелась на его провокации. – Одна ночь. Баринова усмехнулась, провожая взглядом чёрную кошку, важно переходящую ей дорогу на светофоре, и через некоторое время мужчину с пустым ведром. - Какие ещё неприятности мне приготовил этот день? Смешно, ей Богу. – Ей вдруг подумалось, что было бы неплохо завести себе чёрного кота. Вдруг он всё - таки притянет к ней удачу, вопреки всему? Ведь его отсутствие не спасает от катаклизм. Лифт отказался впускать её в свои владения, подарив ещё несколько минут размышлений, которые она решила потратить на представление возможного партнёра на ночь. Как бы сердечко не сопротивлялось, этот вариант нельзя исключить полностью. Одно радовало – он определённо не афроамериканец. Это придало ей уверенности, которая испарилась, стоило открыться двери нужной квартиры. - Полиночка, здравствуйте! – Лариса искренне улыбалась, заметив в проёме знакомое лицо. - Вы себе не представляете, как я рада, что именно вам я доверю своего сына! – Она непрерывно верещала, провожая её в гостиную. – Воды? – Не укрылось от Макаровой вмиг побледневшее лицо. – Не квартира, а преисподняя, вечная жара. Кондиционер, как назло, сломался, но не переживайте, мастер обещал прийти к обеду. – Решила хозяйка, что бледность непременно от духоты. Полина покорно присела на диван, в надежде унять взвинченный колотун в груди. «Может у неё двое сыновей?» Единственно здравая мысль поддерживала в ней равновесие. – Максим! Наконец-то! Мы уже заждались. – Окликнула сына мать, опрокидывая последнюю надежду Поли в нокаут, а вместе с ней на пол рухнул стакан с водой из онемевших ладоней. Робот-пылесос крутился под ногами, вбирая в себя влагу, и битое стекло. - Да нет, это я заждался. Всю ночь не спал, готовился. – Максим взял с подоконника кашпо с цветком, намереваясь подкатить к даме галантно. Планы рухнули на паркет, рассыпая землю и разбивая керамику в крошку. – Полина… - Вы пока осваивайтесь, будьте как дома, а я побегу. Первый рабочий день, опаздывать нельзя. – Лариса спешила за дверь, наскоро обувая туфли. «Лучше бы это был негр. Достаточно было бы закрыть глаза и представить Брэдли Джеймса. Да хоть папу Римского, а этот…» - Молчание затянулось, перебиваемое ошалелыми мыслями Поли, до сих пор не поднимающей взгляда. Наконец сдалась, или, отчасти, взяла себя в руки, рискуя посмотреть на него. Беспокойный миокард тут же отозвался в груди, понимая, что этот не позволит закрыть ей глаз. Скорее утянет за собой, утопит в своей небесной пучине. Как и сейчас она безропотно тонет в немигающих сапфирах напротив, так же немо смотрящих на неё в упор. В душу. Задыхается в аромате его парфюма, который он как назло не сменил с их последней встречи в Тверском кафе знойным майским днём. – Душно очень. – Едва слышно проговорила она в порыве глотнуть кислороду. – Где у вас ванная? «Лучше бы это была африканка. Десять стандартов виагры и ни черта, а с этой…» - С этой закрывать глаза было попросту бесполезно. Её милый, совсем не изменившийся за последние шесть лет образ владел уникальной способностью проникать в его мысли. Он почувствовал, как коварный амурный вирус выбирается наружу из-под обломков времени, круша хрупкую надежду на исцеление. Живучий гад. – По коридору налево. Полина рысью метнулась за дверь. – Ты издеваешься?– Шипела она в мобильную трубку, как только оказалась одна, панически озираясь на выход. - Макаров и есть твой младший брат? - Я разве тебе не сказал? – Егор заинтригованно отложил дымящую сигару на стол. Происходящее по ту сторону телефона его забавляло всё больше. – Ах да, совсем забыл, он же вроде одну из твоих шарашкиных контор заканчивал. Тем лучше. Не нужно тратить время на знакомство. - Послушай, я не собираюсь играть в эти дурацкие игры! - Что такое, дорогая? – Егор саркастически прыснул. - Пациент несговорчивый? А я предупреждал, что на бубликах ты далеко не уедешь. - Да пошёл ты! – Полина раздражённо отключила мобильник. Слушать этот голос становилось всё невыносимей. – Поздравляю, Ольховская! Ты в очередной раз вляпалась по самые уши в одно и то же! – Бормотала она по пути из ванной. Замерла, замечая широкую спину у окна, спрятанную корпусом инвалидного кресла. Максим задумчиво сверлил глазами кактус, с завидным упорством дожидаясь её из ванной. – Так, значит, я тебе «небезразличен»? – Он отчётливо помнил то её признание. Шаткое, поверхностное, но, всё же, признание, все эти годы согревающее ему душу. - Долго держалась? Или сразу выскочила? - Максим… - Ах, простите, любезная, целых два года! Я забыл. В наше время тот ещё срок. – Внутри закипало. Ему срочно хотелось кого-нибудь убить, но вместо этого он сдержано взвыл – Твою мать! – В порыве бушующих эмоций, что вызывала в нём она, он даже не заметил, как схватил с подоконника кактус и сжал в руке. Тысячи иголок воткнулись в ладонь, орошая паркет под ногами алыми каплями. Боль с грудной клетки рванула к руке, прекращая на время душить изнутри. - Где у вас аптечка? – Полина тут же оказалась возле него, радуясь смене темы. - Не стоит, госпожа Баринова! – Как будто специально выделил фамилию, ощущая всеми фибрами горький привкус сочетания с именем. – До свадьбы заживёт, не так ли? В её глазах читалась неподдельное беспокойство. - Глупо было бы рассчитывать на другую реакцию. – Вздохнула Полина, доставая из сумочки салфетки. – Вот это подойдёт как нельзя кстати. – Заметила она на полке бутылку Хеннеси. - Тебе кто-нибудь говорил, что ты дьявол во плоти? – Макаров сморщился, почувствовав малоприятное жжение. То ли дело «рук» спиртного, то ли пальцев, осторожно коснувшихся его раскрытой ладони, наровясь спалить его заживо. – Дорогой напиток коту под хвост. Знал бы, принял бы содержимое внутрь. - Отнюдь, такой комплимент мне делают впервые. – Закончив обрабатывать рану, Полина собиралась подняться. В глазах потемнело, и в следующую секунду она бессознательно обмякла ему на колени. - Поооль… - Максим ловко подхватил сползающее тело, уложив на диван и укрывая мягким пледом. Его недавно колючий взгляд сменился тревожно - испуганным. – Идиот языкатый. Довел любимую женщину. Надеюсь, доволен? – Выпалил он своему отражению в зеркале, набирая на ходу номер семейного доктора. - Макаров, я, конечно, понимаю, что ты у нас шишка элитная. Хоть и в прошлом, но не нужно по громкой связи просить матом мчать, невзирая на пробки. – Олег Николаевич поставил на тумбочку в прихожей чемоданчик со всем необходимым. – А теперь с чувством, с толком, с расстановкой – что у тебя стряслось такое? Я по телефону совершенно не разобрал твои вопли. Кроме разве что выразительных. Бледный Макс еле семенил губами. Словарный запас иссяк, уступая место немой лихорадке. – Мы беременны. – Бормотал он единственно пришедшее на ум, указывая в сторону дивана в гостиной. – Сначала в ванную рванула. Токсикоз, наверное, а потом вот… Полина открыла глаза и попыталась встать, но тут же была отправлена обратно на подушку. – Резких движений не нужно. – Олег дождался, когда Макс оставит их наедине, чтобы приступить к опросу пациентки. Протокольные мероприятия семейством Макаровых соблюдалось неукоснительно. - Курить – здоровью вредить. – Максим устроил на кухне нещадный чад, распахнув окно. – Рак лёгких, мучительная ранняя смерть! – Он потянулся за очередной порцией никотина, к которому не прикасался вот уже четыре года. – Это было бы кстати. - Не помню тебя таким взволнованным. – Олег показался на кухне спустя некоторое время. – Не дыми. Банальный недосып. Уколол снотворным. Проспит пару часов. - Недосып? – Макарова одновременно накрыло волной облегчения и новым приступом паники. – От чего? - От чего угодно. Переутомление, проблемы в семье, излишние переживания. Как бы там ни было, вернее спросить у девушки. – Доктор наблюдал с интересом, как тот неминуемо отводит взгляд, - Побегу. Выдернул меня с важной конференции, между прочим. Не забудь прислать приглашение на свадьбу. - Само собой. – Максим понимал, что сейчас не лучшее время открывать рот, но что сделано, то сделано. Оставалось лишь надеяться на лёгкую амнезию врача, по совместительству друга семьи, на случай, если тот решит поделиться грядущим событием с его матерью. *** - Давно я так не высыпалась. – Полина не спешила открывать глаза, какое-то время наслаждаясь уютным теплом, обнимающим её за плечи. – Максим… - Улыбка сползла с лица, как только мозг окончательно проснулся. – Макаров, чёрт побери! Я же на работе. – Подорвалась она с дивана, сбрасывая с себя мягкий плед. Оставить вверенного пациента без присмотра - форменное безобразие. Максим старательно делал вид, что не замечает пристального разглядывания своей персоны из-за косяка. – Можно и ближе подойти, кусать не буду. – Хотел казаться строгим, но ему не удалось сдержать улыбки, что так и просилась на лицо, стоило лишь спящей красавице показаться в поле его зрения, - Кофе? – Он жестом пригласил гостью за стол. - Не откажусь. – Улыбалась она, принимая его ухаживания. Невзирая на своё уязвимое положение, Максим не растерял прежних навыков. – Один момент. - С готовностью отодвинул стул, помогая присесть. Несколько распущенных рыжих прядей упали на металлическую спинку мебели, плавно касаясь его руки, опаляя кожу до самых костей. Чертовски приятное мгновение, которое отчаянно хотелось продлить, но он лишь поспешил освободить руку от шелковистого плена, дурманящего рассудок. Располагаясь напротив, он вновь обрёл былую уверенность. - Как долго я спала? – Новый босс вёл себя так, будто ничего не случилось и это настораживало Полю. – Хороший вопрос. Учитывая, что я не знаю, когда ты в последний раз вообще спала. - Он уже приметил парочку уставших чёрточек на её лице, сжимая кулаки. – Он что тебя… бьёт? - Кто? – Полина откровенно не понимала кардинальную смену его настроения. - Домовой. – Он терпеливо ждал, когда она сама ему обо всём расскажет. – Муж твой. Или есть кто-то ещё, о ком я не в курсе? Сколько времени нужно не спать ночами, чтобы вот так падать без сознания?! - Всё в порядке. Я просто немного переутомилась. – Полина поспешила остудить его пыл, предполагая, что ещё немного и будет апокалипсический взрыв. – Ты преувеличиваешь. - Я просто пытаюсь понять, как такая, как ты, оказалась замужем за таким, как он? – Её жалкое подобие оправданию звучало весьма неубедительно. – Скажи ещё, что ты его безумно любишь. – Процедил он сквозь стиснутые зубы с явными нотами сарказма. - Очень. Этот тот человек, о котором я мечтала всю жизнь. – Щёки Поли полыхали красным, сдавая её ложь с потрохами. Из уст таки вырвалась фраза, заученная для него же семь лет назад у театра. Она тогда зубрила это ночами напролёт, репетируя у зеркала непринуждённо-серьёзный вид. Мозг запомнил и отложил на дальнюю антресоль памяти. Вдруг пригодится. - Дежавю. Не находите, Полина Сергеевна? – Донеслось до Поли подтверждение её опасения того, что и он не забыл. Теперь же Максим видел её насквозь, понимая, что она чего-то не договаривает. Она снова врала, так же, как и тогда. Ему понадобилось целых семь лет, чтобы это, наконец, осознать. – Раздевайся. Последнее слово кромсало пространство. Настолько было непривычно слышать неприличную просьбу или даже приказ от него, что она невольно подняла глаза, надеясь на неудачную шутку, но его взгляд говорил об обратном. – Что, прости? «Он просил тебя, я одолжу. Взамен на подпись». - Вспомнила она слова супруга, чувствуя, как холодеет внутри. Не этого брата она ожидала встретить здесь. - Раздевайся. – Так же твёрдо повторил он, не спуская с неё как никогда серьёзных глаз. – Если я увижу хоть один намёк на побои… - Он запнулся, обдумывая секунду, что сделает тогда с тем, кто осмелился поднять руку на женщину, с которой он сдувал пылинки. – Ты хоть знаешь, что его жена пропала без вести? Ни вещей, ни тела. У него куча бабла и связей, достаточных для того, чтобы надёжно прятать свои тёмные деяния. - Тебе пора ставить укол. – Полина вывернулась из неловкой ситуации, в которую сама себя загнала, понимая, что он лишь беспокоится за неё. - Насчёт Егора ты преувеличиваешь. Его жена погибла в автокатастрофе, и он ни разу не поднял на меня руку. – Она не лукавила, но предпочла не говорить об остальном. - Ммм…. Это он тебе сказал? – Максиму слабо верилось в эту версию. СМИ молчали, вместе с тем у него не было аргументов для возражений. Во всяком случае, пока. К тому же, он ещё не продумал ход своих действий. – Я буду рад ошибаться. – У него по-прежнему оставалось ощущение недосказанности. Максим благоразумно решил сменить тактику. – Как бы там ни было, счастьем от тебя не веет. - Теперь твоя очередь. Полина сняла перчатки, бросая взгляд на его ноги. - Случайность. – Коротко пробормотал он, избегая деталей того злополучного дня. – Подай, пожалуйста, книгу ту, что на верхней полке. - Эту? – Полина забралась по стремянке и уже собиралась спускаться, когда оступилась и полетела вниз. Всё случилось так быстро, что она не успела даже как следует завизжать, не то, что понять, как оказалась у него на коленях, намертво впиваясь в его плечи руками. - Забыл предупредить, стремянка скользкая. – Её губы были настолько близко, что у него перехватило дыхание, придавая голосу лёгкую хрипотцу. Вопреки его ожиданиям, она не отшатнулась, лишь прижалась к нему, словно испуганный котёнок, которого только что сбросили с дерева. – Я немного боюсь высоты. – Ей совершенно не хотелось покидать его объятий, оставляющие за собой чувство защищённости и безопасности, которые она ощущала сквозь тонкую материю кофточки каждой клеточкой своего тела. - Неужели ты думаешь, что я позволю тебе упасть? - Едва уловила она его шёпот, пронесшийся от уха по шее к губам, вместе с прерывистым дыханием. Будучи стиснутой напором его горячих рук, Баринова поистине ощутила себя голой, невзирая на застёгнутую на все пуговицы строгую блузку. Вместо ожидаемого чувства стыда по телу поползли мурашки, уверенно сбрасывая последние лоскутки полупрозрачной вуали, окончательно раскрывая её обнажённые рельефы души. Поцелуй обещал длиться бесконечно, заворачивая в свой манящий плен обоих. Полина первая прервала поцелуй, подрываясь с его колен. – Я так не могу. – Она коснулась пальцами губ, всё ещё хранящих его отпечатки. - Согласен. С моей стороны это было неэтично. – Язык его – враг, клятвенно обещающий молчать, не удержался от очередного сарказма, - Позариться на замужнюю даму, «обожающую» супруга. Однако ваши губы сами же меня и спровоцировали. – Он стремительно сократил дистанцию, - они говорили об обратном, о том, что Вы очень даже не прочь… - Звонкая пощёчина на время оглушила. – Вот это по-нашему. Полина с трудом усмирила грохот в груди. Она всё ещё ощущала на себе его колючий взгляд, смотрящий исподлобья. Замерла, заметив собственное полуголое отражение в зеркале. Оно лежало на столе поверх толстой кипы таких же бумаг. Чёрно-белые рельефы спины едва ли прикрывал шёлк, сползающий с плеч. Огненно-рыжие волосы бесстыже ниспадали каскадом. Это был единственный яркий цвет в палитре простого карандаша. Максим как будто ждал дальнейшей её реакции, не решаясь нарушить воцарившуюся тишину, позволяя ей прикоснуться к его работам. – Спасибо, хоть прикрыл шарфом все мои прелести. – Бормотала она, поднимая лист и упираясь взглядом в другое своё отражение. - Шёлковым шарфом. – Поправил он без тени смущения. – Знаете, какая моя самая любимая часть вашего тела? - Макаров! - Вопрос заставил её нещадно багроветь и опустить взгляд, как первоклассница во время поедания мела. - Глаза. – Решил избавить её он от богатых недетских фантазий. « Ах, значит, всё остальное на троечку?» - Подбросили мысли новую волну возмущения, а пальцы рук машинально проверили, все ли пуговицы в петельках. «Ольховская, что ты несешь? Слава Богу, не вслух». – Ты продаёшь картины? – Она облегчённо выдохнула, будучи выпущенной из плена его глаз. - Женщина, Вы меня удивляете. – Макаров прыснул, но в следующий миг его взгляд снова стал серьёзным. - Ты действительно думаешь, что я позволил бы стае голодных мужиков пускать слюни на твоё тело, пусть даже нарисованное? – Мысль об этом корёжило его изнутри, стоило лишь представить общественную галерею. – Боюсь, в лучшем случае я лишился бы постоянных почитателей моего скромного творчества. Хотя, - в его глазах оживился огонёк. Он закусил губу, механически хватаясь за карандаш, и развернулся в кресле, - если бы ты согласилась мне позировать… - На его лице заиграла улыбка, будто она охотно приняла эту его просьбу. - Сударь, вас только что занесло не в ту степь. – Категорически протестовала она, когда вновь обрела способность говорить. - Штора блэк аут плотная настолько, что вполне способна заменить паранджу. – Не унимался он, наблюдая, как она задыхается в возмущении. – Заткнём за пояс Рубенса? - От его взгляда Полина чувствовала себя завёрнутой в прозрачную с большими дырками тюль. Какое уж там блэк-мать его- аут. – Фактура нечёткая. Хочу воспроизвести каждое родимое пятнышко. - Это плохая идея. – Полина нервно сглотнула. Она боялась не его, а собственных мыслей, которые, сговорившись против, атаковали мозг, наровясь сбить его с толку, заставить потерять бдительность и контроль. – Ты ведь не думаешь, что я вот так возьму и разденусь? – Мобильник Поли чуть разрядил обстановку, оповещая о сообщении. «- птичка работает, или прохлаждается? Жду подробный фото отчёт». – Прочитала она, вспоминая истинную цель своего визита. Максим уже потерял всякую надежду на согласие с её стороны. Собственно он и с самого начала не надеялся, но рискнуть попробовать стоило. – Ладно, извини. Я совсем не имел в виду это. – Он нервно открыл бутылку с водой и в следующий миг ею же и поперхнулся. - Где можно переодеться? – Раздался у него за спиной слегка неуверенный вопрос, из контекста которого выбивалось последнее слово. – Не зарывать же талант в землю. – Уговаривала она скорее себя, намереваясь убить сразу двух зайцев. - Штора на антресолях. – Пробормотал Максим, размышляя, в каком месте закопан подвох, пока не встретился с её глазами, смотрящими более чем серьёзно. – Ванная по коридору налево. Там большое зеркало. «Так, Ольховская, это всего лишь искусство». – Она схватила штору, и вышла в коридор, избегая встречи со взглядом Макса, который так отчётливо ощущался каждой клеточкой её спины, и, казалось, прожигал насквозь. Закрыв за собой дверь ванной, она коротко выдохнула, собираясь с мыслями. Блузку оставить не пристало возможности. Сняв одежду, она обернулась в чёрную плотную ткань. Секунду поразмыслив, стянула пучок на голове, наблюдая за тем, как рыжие пряди каскадом спадают к обнажённым плечам. – Получите, распишитесь. – Полина сделала фото и отправила мужу. – Пусть думает, что всё идёт по его сценарию. – Она собрала локоны обратно в пучок, чтобы не казаться настолько откровенной. «- Может, всё же, переодеться обратно?» - подумала она, но было поздно. За буйством мыслей Полина не заметила, как пересекла коридор и попала под прицел его глаз, расстреливающих в упор с ног до головы. – Что-то не так? – Она уже сомневалась, правильно ли поступила, соглашаясь на эту поистине провокацию, скромно именуемую себя искусством. Карандаш замер в миллиметре от бумаги, подражая хозяину. Последний впал на мгновение в неминуемую оторопь. За то время, что её не было, Максим столько раз представлял, как она войдёт, и ни разу не угадал, с чем придётся столкнуться на самом деле. «- Я помню чудное мгновение: Передо мной явилась ты…» - Подумал Макс, не осмеливаясь произнести мысли вслух. – Всё так. - Только и выдохнул он, указывая на стул. Полина присела, с ужасом понимая, что ей нравится то, как он касается её взглядом на расстоянии, пуская по телу едва уловимую дрожь. – За исключением одного момента. – Максим отмер, вмиг сокращая расстояние и запуская руку в рыжий водопад страстей, безжалостно ломая опостылевший со школьных времён пучок, вспоминая о том, как он тогда мечтал сорваться из-за парты и разорить к чертям «осиное гнездо» у неё на голове. Мечты сбываются. Полина вздрогнула от удара заколки о тёплый паркет под босыми ногами, сокрытыми плотной чёрной тканью, под которой не было ничего, кроме кружевного разврата. – Теперь идеально. – Коснулся её слуха его шепот, от которого перехватило дыхание. Максим вернулся обратно за холст, но он даже представить не мог, насколько будет тяжело рисовать Полю с натуры. Смакуя каждый кусочек её обнажённых плеч, он оказался не в силах оторвать словно магнитом прикованный взгляд. «- Никогда не думал, что начну ревновать любимую женщину к самому себе…» - внезапно осознал он, понимая, что отныне единственный его соперник, это он сам. Ведь он вряд ли сможет когда-нибудь дать ей полноценную семью, а уж обузой становиться ему не хотелось вдвойне. Даже тогда, будучи пятнадцатилетним пацаном, у него было куда больше шансов завоевать её. Теперь же, она скорее сочтёт его предложение аморальным, несмотря на то, что ведёт себя с ним максимально на равных. Он вспомнил, как она резко отшатнулась от него, прерывая поцелуй. От одной мысли о том, что её касается Егор, ему становилось дурно. – Макс, может, приступим? – Выдернул его голос из погруженного в себя состояния. Под его взглядом Полина чувствовала себя весьма неуютно, решаясь поторопить и, на всякий случай, подтянула штору повыше. - А потом? – Сорвался с губ терзающий душу вопрос. – К нему пойдёшь? – Кроме всего прочего он так же понимал, что только что видел больше, чем подобает. Видел, но не касался. – Рисовать с натуры – достаточно интимный процесс для механической отмазки перед мужем о том, что мы здесь плюшками баловались. - Максим… - Вам лучше переодеться обратно. – Резко оборвал её холодный официальный тон, обжигающий морозным дыханием. Он отправился из комнаты, лишая её возможности возразить. - Максим, я дома! – Послышалось с коридора. – Егор согласился подвезти, так что я сегодня пораньше. – Лариса поставила на стол сумки с продуктами. - Радость-то какая. – Буркнул Макс в предвкушении лучшего в жизни ужина с любимым родственником в придачу, который вошёл следом, закрывая за собой дверь. - Я свою часть уговора выполнил. – Шепнул Егор ему на ухо. – А вот злоупотреблять моей щедростью не стоит. Кстати, - он уже заметил Полю, спускающуюся по лестнице, - как она тебе в постели? - Мало. – Процедил сквозь зубы Макс. – Арендую, пожалуй, на неделю. - Трудно поспорить. Самому ночи мало. – Егор улыбался, заставляя Макса вцепиться в подлокотники коляски, сдерживая себя от искушения вцепиться ему в лицо. – Я как-то раньше не замечал – ей идёт чёрный. Сексуально. Вот только не понял, простыня это или что? Макаров прыснул. – Поражаюсь твоей осведомлённостью. Начинаю подозревать, что в моей квартире повсюду жучки. - Боюсь тебя разочаровать, но об этом, пожалуй, позже. – Егор обогнул коляску, направляясь к Полине, которая упорно делала вид, что до сих пор его не заметила. – Как всё прошло? – Шепнул Егор на ухо, не забыв приобнять супругу, и подмигнуть Максу. - Руки. – Полина взяла нож для нарезки салата к ужину. – Ещё раз так подкрадёшься, случится непоправимое. - Помилуйте, сударыня, вы мне угрожаете? Егор с нескрываемым удивлением вздёрнул бровь. – Напрасно. За ножевое дадут реальный срок, и он гораздо больше, чем за сбитых на пешеходе людей. – Он развернулся, замечая Ларису у барной стойки, доставая на ходу конверт. – Чуть не забыл. Письмо из Израиля. - Наконец-то! – Обрадовалась Макарова, спешно распечатывая бумагу. – Что это? Как это понимать? – Лариса стала похожа на бледный лоскут, который только что оторвали от рубашки. В операции сыну было отказано. - А деньги, что мы заплатили, – в её глазах затеплилась надежда на то, что у них ещё есть шанс на операцию в другой стране, - нам вернут? Вернут ведь? - Я звонил, но там какие-то заморочки. Наверняка где-то застряли. - Врёшь. – Оборвал его Максим в попытке сохранить самообладание. – Это лучшая клиника. Они берутся даже за безнадёжных. - Мне жаль. – Холодно бросил Егор, избегая встречи с глазами, в которых поселилось отчаяние и боль, мастерски скрытое в горечи язв, выплёскиваемых наружу. Ужин начинался со звона посуды, нарушаемого тишину. Максим то и дело бросал на Полю пронзительные взгляды, при этом совершенно игнорируя её спутника, которого мужем назвать у него язык не поворачивался. Он лениво ковырял вилкой в тарелке, невзирая на то, что это любимое им блюдо. Аппетит был напрочь испорчен. – У меня тост. – Решил, наконец, нарушить тишину Макс. Говорить – это не бегать и даже ходить. – За твою супругу, ныне покойную, - обратился он к брату, что сидел возле Поли напротив, - если мне не изменяет память, сегодня как раз её годовщина, или ты настолько погряз в пучине новых отношений, что напрочь забыл свою старую любовь? Полина напряглась. На эту тему в их семье было наложено строгое табу, которое она нарушать не решалась. Теперь же она наблюдала краем глаза за тем, как окаменело лицо супруга, и дрогнула вилка в руке, опрокидывая на тарелку кусочек запечной в духовке курицы. - Максим, я, кажется, потеряла ключи от машины. Не посмотришь в гостиной? – От Ларисы не укрылось, как завёлся сын, и она попыталась разрядить обстановку. Это сработало. – Лариса Сергеевна, спасибо за ужин. Всё очень вкусно, как всегда, но вынужден вас оставить. Вспомнил об одном неотложном деле. – Произнес Егор поникшим, потерявшим всякую твёрдость и резкость голосом, обычно ему несвойственным, как только Макс скрылся с его глаз. – Жду тебя в машине. – Бросил Егор жене, после чего покинул квартиру. - Вы его извините. Максим просто вспыльчивый, но отходчивый. – Обратилась Лариса к Поле. – Ума не приложу, какая собака пробежала между ними, а тут ещё и последствия аварии добавляют масла в огонь. - Всё в порядке, это в его духе. – Сорвалось с языка Поли, прежде чем она опомнилась. - Сын никогда не говорил мне, что знаком с вами, напротив, утверждал обратное. – Удивилась Лариса такому повороту. - Я, пожалуй, тоже пойду. Поздно уже. – Засуетилась Полина в попытке выкрутиться. – А насчёт возврата средств я могу пробить по своим каналам. Не первый год в медицине. - Он Вас обидел? – Лариса выглядела встревоженной. « Обидел и не раз, но это лучшее, что было в моей жизни» - подумала Полина, улыбаясь в ответ. – Что вы, вовсе нет. Мы вполне поладили. – Заверила она, после чего Лара немного успокоилась. Возвращаясь с гостиной, Максим не ожидал, что выброшенный им финт оберётся такими последствиями - Что мне сделать, чтобы ты осталась? – В отчаянии произнёс он, как только Лариса скрылась в гостиной. Полина в спешке обувалась в прихожей. – До свидания, Максим. – Предпочла она перевести разговор в другое русло, а на него и вовсе не смотреть. - Ты злишься на меня или на себя? – Он не мог понять, что повлияло на смену её настроения. Неужели задели слова о её благоверном? А может всему виной тот случайный поцелуй? Слишком много всего произошло между ними за столь короткое время. - Максим, ну вот что ты творишь? – Лариса смотрела на сына с плохо скрываемым укором. – Ты её всё-таки обидел! – Вынесла она свой вердикт. – И почему я не удивляюсь, любого зацепишь своими шипами… - Колючками. – Поправил её сын, направляясь к лестнице. – Терпеть не могу розы. Я кактус. Одинокий пустынный кактус. Остаётся только дождаться, когда знойное солнце пустыни спалит меня заживо. – Лариса хотела возразить, но не успела, услышав, как захлопнулась дверь в его комнату, неизбежно оповещая о конце разговора.